Любовь и верность | Вишневская

Я, честно говоря, никогда не думал, что моя попытка стать более спортивным и подтянутым может привести к такой… экзотической истории. Всё началось довольно безобидно: записался в фитнес-клуб, где, среди разных групповых занятий, сразу приметил тренера – стройную женщину лет сорока. Сперва отметил её жёсткую, но при этом завораживающую манеру ведения занятий, а потом мы как-то ухитрились заговорить на выходе из душевых. Слово за слово – я согласился на индивидуальные консультации, а через неделю уже оказались в её машине с запахом “ёлочки”-освежителя и музыкой в стиле 90-х. Тогда я впервые спросил себя: Это точно просто тренировка? С Анжелой (так звали тренера) у нас быстро завязался роман. Не феерический и длительный, нет – всего пару месяцев, но очень яркий. Она была старше меня на добрых пятнадцать лет, уже разведённая, без комплексов, без околичностей. Её фигура – упругий пресс, ягодицы-«орешек», ни намёка на расслабленность. А при этом была невероятно нежна в неформальной обстано

Когда Илья ушёл от моей сестры, никто не ожидал такого финала. Да, у них были периодические ссоры, разногласия, но вроде бы ничего сверхъестественного. И вдруг, одной июньской субботой, он собрал вещи, сказал: «Мне нужно пожить отдельно», — и, по сути, испарился. Оставил Светку с грудой вопросов, не оплаченной арендой и кучей обид. Я боялась, что она впадёт в глубокую депрессию или примется бегать за ним с угрозами, но всё произошло иначе. Светка выбрала иной путь — «поиски магического решения». Первый раз я узнала об этом через пару дней после ухода Ильи, когда увидела в её телефоне контакт под названием «Гадалка. Очень сильная». Привычно подняла брови: Гадалка? Но не хотела вмешиваться раньше времени — подумала, вдруг она просто советуется для спокойствия. Через неделю сестра позвонила мне с воодушевлённым голосом: — Нашла замечательную гадалку! Она сказала, Илья вернётся уже в июле, и ничего страшного не случилось. У неё особая методика: нужна лишь фотография мужа и одна нитка от е

Я помню, как в пятницу вечером сидела перед зеркалом и, улыбаясь в отражение, выбирала бельё для предстоящего свидания. Не то чтобы я собиралась прямо “продемонстрировать” его — оно же там в глубине, под платьем, — но я всегда верила, что красивый комплект придаёт уверенности. Возилась, думала: «Ну вот кружево с бантами? Не слишком ли вызывающе?» Но потом что-то стрельнуло в голове: «Ой, это же всего третье свидание, куда так спешить?» В итоге выбрала скромный без пуш-апа, но приятный для себя. С одной стороны хотела волшебства, а с другой — боялась слишком прямо намекать. Вопреки всем сомнениям, я радовалась предстоящему вечеру. Мужчина, с которым я собиралась встретиться, казался просто идеальным: мы списались в интернете, потом виделись разочек за кофе, и я была впечатлена: вежливый, симпатичный, мозги на месте. Звали его Гена, лет ему было 35, работал инженером, носил отутюженные рубашки и элегантные туфли. Я решила: «Наконец-то, возможно, судьба улыбнулась!» Ведь до этого я переб

Удивительно, как легко можно превратиться из благодушного, доброго человека в существо, злорадно улыбающееся при чужом горе. Никогда не думала, что меня может радовать чья-то беда, но сейчас, стоя перед зеркалом, я ясно ощущаю внутри странный трепет оттого, что судьба всё же сыграла в лотерею, да ещё как. И я чувствую себя ужасной. Но не могу подавить это чувство. Года три назад я ещё считала себя «правильной» супругой и неплохим человеком. Мы жили с мужем уже пять лет; в целом всё было обыденно: работа, быт, иногда поездки к родителям. Я не жаловалась, хотя, может, что-то давно не ладилось. Я была слишком занята, чтобы замечать холод в его голосе или напряжение в взглядах, — или не хотела замечать, полагая, что небольшой кризис брака бывает у всех. А ещё была моя подруга Маша, с которой мы знали друг друга со школы, и которая часто просила: «Ой, у меня кран потёк, твой муж умеет чинить? Попроси его помочь…» Мы с Машей дружили давно, но не тесно, так — созванивались, иногда виделись. Я

Обычно студенческая жизнь ассоциируется со скучными общежитиями, нехваткой места и бесконечным шумом. Я прожил так почти весь первый курс: в общаге было тесно, громко, душно, чёрт-те какие порядки. И в конце концов я решил переехать, пусть и не в шикарные апартаменты, но хотя бы снять комнату в частном доме вместе с ещё тремя ребятами. Когда нашёл объявление, всё казалось нормальным вариантом: домишко старый, но по деньгам доступнее, и главное — своя отдельная комнатка, а не общая «камера» на восемь человек. Помню, когда приехал на новое жильё в середине сентября, погода выдалась резко похолодевшей, и я думал, как бы не замёрзнуть ночью: отопления ещё не включили. Зашёл в коридор, внёс чемодан, повесил куртку. Сообщили, что в доме уже живёт пара парней и одна девушка, все студенты, распределились по комнатам. Мне выделили угол рядом с кухней. Меня устроило. Я думал, что это просто временно — на год, пока не найду что-то получше. В первые дни я особо ни с кем не контактировал, только зд

Со своим будущим мужем я познакомилась благодаря шкурке. Точнее, благодаря той самой грубой, сероватой шлифбумаге, которой я до полуночи упорно царапала стену в новой квартире. Вроде бы обычный ремонт, новострой, бетонные стены, пыль и одна упрямая «ремонтная фея» с хвостом, перевязанным в спешке, — всё это никогда не внушало мне чувства романтики. Но именно пыль, раздражение и ночной звонок в дверь перевернули мою жизнь. Впрочем, по порядку: в тот вечер я поняла, что переезд не столь веселое событие, как рассказывают блогеры, радостно прыгающие по пустым комнатам. День прошел в хлопотах, и вот уже ночь, а я до сих пор пытаюсь отшлифовать неровности стены в коридоре. Посмотрев на часы, я вздохнула: почти полночь, но завтра на работу. Пыль забилась мне в нос, волосы вылезали из еле-еле стянутого резинкой хвоста, а рука, сжимающая шкурку, начинала ныть. — Ну и зачем мне всё это? — пробормотала я себе под нос, обратившись к двери, будто это живая душа. — Почему не наняла бригаду, как норм

Она сидела за кухонным столом, обхватив ладонями тёплый бокал с красным вином. На столе перед ней лежал лист бумаги с единственным вопросом, написанным её аккуратным почерком: "Можно ли прожить шесть лет и остаться чужими?" Ирина вздохнула и отложила бокал. Она провела пальцами по краю листа, словно пытаясь проникнуть глубже в смысл написанного. Шесть лет её жизни всплывали перед глазами: радостные моменты, горькие ссоры, обещания, которые так и не были выполнены. Квартира, подаренная отцом на двадцать пятый день рождения, стала её убежищем. Теплая, наполненная светом, она хранила в себе множество воспоминаний. Здесь они с Денисом смеялись, готовили вместе ужин, строили планы на будущее. Но теперь эти стены казались холодными и пустыми. Она встала и медленно прошлась по комнате. На полках стояли книги, которые они собирали вместе на букинистических развалах. Фотографии на стенах отражали счастливые моменты: поездка на море, поход в горы, их первая совместная новогодняя ночь. Ирина сня

Когда я впервые заметила его — высокого, загорелого и совершенно обнажённого, мерно приседающего со штангой напротив моего панорамного окна, — я чуть не выронила чашку чая из рук. Не то чтобы я не видела раньше ничего подобного, но, согласитесь, рассматривать голого мужчину, развешивающего свои прелести под открытым небом, было слегка… неожиданно. Дело в том, что я уже несколько лет живу в небольшом загородном посёлке, где у меня дом с огромными окнами «в пол». И напротив меня, через дорогу, недавно построили похожий дом, тоже с большими стеклянными панелями. Особенность в том, что кое-кто вообще не пользуется шторами. Сначала я думала, что мне померещилось. Утро, я толком не проснулась, смотрю в окно, — а там в доме напротив где-то посреди гостиной маячит мужская фигура. Гляжу: человек полностью голый, причём со штангой на плечах. Приседает с отягощением. Честное слово, я так растерялась, что застыла, держа чашку у рта. Потом спохватилась: «Так, это не твоё дело, не смотри. Но… уууу,

Ежедневно в шесть тридцать утра я встаю по будильнику, беру стакан воды, пью его до дна и иду в ванную, чтобы принять быстрый душ. Когда-то давно я не любила спешить по утрам, мне хотелось ещё пару минут поваляться под одеялом. Но теперь любой лишний момент без действия вызывает боли воспоминаний, поэтому я чётко расписала каждую минуту. Шаг за шагом, будто заглядывая в план передвижения солдата: поднимаюсь, иду умываться, готовлю завтрак (чаще всего это чай и тост с сыром). Смотрю мельком в окно (погода не важна — хотя я машинально отмечаю, солнечный ли день), отодвигаю чашку, одеваюсь в заранее приготовленный комплект, чтобы не тратить время на выбор. И выхожу из дома в 7:10, чтобы ровно к 8:00 быть на работе. Это не просто привычка — это способ не захлебнуться. Если я дам себе слабину, сразу начинает выползать память. Память о дочке, о её улыбке, о том, как она отбрасывала рыжие волосы со лба. Память о муже, который когда-то крепко обнимал меня по утрам. Теперь квартира без них — х

Когда я уходил из семьи, то не уходил от сына. Мне было 37, я был в том возрасте, когда уже нет терпения сносить ежедневные скандалы, взаимные упрёки, холодную стену между мужем и женой. Я решился на развод не потому, что разлюбил сына, а потому что, очевидно, мы с женой больше не могли находиться в одном доме. Но поначалу я полагал, что моё отцовство останется нетронутым, что смогу спокойно встречаться с сыном, проводить с ним выходные, да и просто общаться без лишних драм. Наивно думал, что «взрослые разошлись, но ради ребёнка сохранят нормальные отношения.» Первые пару месяцев после развода всё действительно шло относительно спокойно. Я снимал квартиру поближе к моему прежнему району, чтобы не терять время на дорогу. Сын (зовут его Ваня) приходил ко мне раз в неделю, мы вместе играли в настольные игры, заказывали пиццу и смеялись над старым комедийным сериалом, который он любил. Когда я его провожал обратно, он иногда спрашивал: «Пап, а почему ты не хочешь домой?» – «Сынок, всё сл