Текстофурия l Истории из жизни

С зеркала на Анну смотрела другая женщина. Бледная, с темными кругами под глазами и сжатыми губами. Не она. Точнее, не та, кем себя помнила. В глазах отражалась пустота. Как будто в лабиринте жизни потеряла себя и не могла найти выход. Прикоснувшись к стеклу, Анна пыталась дотянуться до этой загадочной незнакомки. Но отражение молчало, и в этом молчании таилась зловещая тишина. Внутри неё натягивалась струна, готовая лопнуть. Это было не просто усталость — что-то большее, давно скрытое. Внезапно за спиной раздался знакомый голос. Голос Алексея, когда-то значившего для неё всё, теперь звучал как эхо из прошлого. — Ты снова начинаешь, — от его интонации внутри всё сжалось. Говорил ровно, без раздражения. Казалось, что так звенит металл. Спокойно и в то же время зловеще. Вздрогнула, но не обернулась. Этот тон был предвестником холодных обвинений, разочарованных взглядов, саркастических усмешек. — Просто устала, — тихо ответила. — Устала? От чего? От жизни, которую я тебе даю? — голос звуч

Никогда не думала, что моя жизнь превратится в такой детектив. Хотя, если честно, детектив начался не с меня, а с них. С моих родственников. Нет, я не хочу показаться злой и обиженной. Но, знаете, когда тебе за семьдесят, начинаешь видеть вещи такими, какие они есть. Без прикрас. Особенно, когда поняла, что моя квартира в центре Москвы, в старом, но уютном доме на Чистых прудах, интересует моих племянников куда больше, чем я сама. Но давайте по порядку. Меня зовут Нина Евгеньевна. Я пенсионерка, бывший учитель русского языка и литературы. Детей у меня нет, зато есть племянники — Александр и Даша. Александр — успешный менеджер в какой-то крупной компании, а Даша — домохозяйка, мама троих детей. Они всегда были рядом, особенно когда им что-то было нужно. Когда Саша поступил в университет, взяла дополнительные часы репетиторства, чтобы помочь с оплатой учебы. Потом, когда решил купить квартиру — дала ему деньги на первый взнос. Дашу тоже не обидела: шесть лет платила за нее кредит за квар

Анна сидела на кухне, обхватив голову руками. Мигрень. Она знала это ощущение слишком хорошо: пульсирующая боль в висках, будто кто-то методично стучал молоточком по черепу. На столе стояла чашка с холодным чаем, который она так и не допила. Рядом — разбросанные тетрадки Арины, учебник по математике, открытый на странице с задачами, которые нужно было проверить. На полу у плиты валялась игрушечная машинка Сани, а на столешнице — крошки от бутерброда, который сын съел два часа назад. Женщина вздохнула, попыталась встать, но голова закружилась. — Опять давление, — подумала, сжимая пальцами виски. В ушах звенело, а в горле стоял комок, который она никак не могла проглотить. Из комнаты донесся голос Арины: — Мама, ты проверила? Анна закрыла глаза. — Сейчас, — ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Давай минутку. Посмотрела на часы. 19:45. Максим должен был вот-вот вернуться. Знала, что он придет уставший, но не от работы, а от бани. Пятница. Его традиция. *** Саня кашлял в своей

Я стояла перед дверью дома, который видела до этого только на фотографиях. Двухэтажный коттедж на окраине города, засыпанного снегом. Прилетела сюда без предупреждения. Купила билеты в последний момент. — Сюрприз, — открывая дверь в подъезд думала. А через несколько минут… Дверь открылась не сразу. Сначала послышались шаги, потом — негромкое: — Кто там? — Я, — сказала Ирина, стараясь говорить спокойно, хотя сердце колотилось так, что, казалось, его слышно через дверь. За дверью наступила тишина. Потом щёлкнул замок, и на пороге появился Анатолий. В старых трениках и растянутой футболке с надписью «Газпром». На лице что-то среднее между удивлением и паникой. — Ира? — как будто не верил своим глазам муж. — Ты… как ты здесь? — Прилетела. Решила навестить. Посчитала твои выходные? Муж замер, не зная, что сказать. Потом оглянулся назад, в коридор квартиры. Взгляд стал нервным. — Подожди тут, — сказал, закрывая дверь. Я так и осталась стоять на пороге, чувствуя, как холодок пробежал между л

Открыла ноутбук и уже не смогла остановиться. Чем больше я вчитывалась в сообщения от «Северной», тем сильнее нарастало ощущение, что всё это — не просто деловые переписки. Кто она? Коллега? Партнер? Или… та, о ком я даже боюсь подумать? Из кабинета доносился приглушенный звук клавиатуры. Андрей снова там, за своим ноутбуком, вечно занятой, вечно недоступный. Работа, проекты, кризисы — его оправдания не менялись годами. Устала. От молчания. От ощущения, что в этом доме чужая. В голове крутился один вопрос: когда мы с Андреем перестали быть близкими людьми? Ловила себя на мысли, что уже не помню, когда муж в последний раз обнял меня просто так, без повода. Но как понять, в чём дело? Как узнать, что происходит? Сегодня у меня появился шанс. Муж оставил ноутбук на кухонном столе, экран погас, но стоило мне поднести руку, как он ожил. Без пароля. Я не собиралась копаться в чужом. Или собиралась? В конце концов, это мой муж. Я должна знать, что происходит. Я кликнула на папку «Документы» —

Наташа стояла у витрины магазина, разглядывая своё отражение в стекле. Седина, которую она так старательно закрашивала краской, снова пробивалась у висков. Пальто, купленное лет пять назад висело на ней мешком. Сумка из кожзама, подаренная дочерью на позапрошлый день рождения, уже потрескалась по швам. Она вздохнула, поправила шарф и зашла внутрь. — Взять только самое необходимое, — мысленно дала себе установку. — Наташа, ты? — услышала знакомый голос и повернулась. — Точно ты, — весело засмеялась женщина. — Аня, Анечка, — от неожиданности Наташа даже всплеснула руками. — Это же сколько не виделись? — Давай в кафе. Помнишь, как раньше. Возьмем мороженое и кофе. Не отказывайся, Наташка. Я угощаю. — Пойдем, — была не была. Только не надолго. Анна села за стол. Яркая кофта с узором из ромашек. И вся такая, как будто время не властно над ней. На столе стояли два стакана с кофе и пиалы с мороженым. Анна мельком окинула взглядом Наташу. В голове пронеслось: как будто из прошлого века! — Сад

— А что, если тишина — это не просто отсутствие звуков, а крик о помощи? Дом, который когда-то был наполнен смехом и теплом, теперь напоминал склеп. Вязкая, давящая тишина обволакивала всё, как саван, сотканный из невысказанных обид и горьких упреков. Стас сидел в кресле, словно изваяние печали, а Таня, в другом конце комнаты, казалась тенью себя самой. Между ними зияла пропасть, вырытая годами молчания и недопонимания. Их любовь, когда-то яркая и страстная, теперь тлела, как костёр, засыпанный пеплом разочарований. — Ты меня совсем не слышишь! — слова Тани прозвучали как выстрел, разрывая звенящую тишину. Стас вздрогнул, словно от удара. Он поднял глаза, в которых плескалась усталая грусть. — Что я могу сделать, Тань? Что ещё? — его голос был хриплым, как будто каждое слово давалось с трудом. Ссора вспыхнула мгновенно, как пожар в сухом лесу. В воздух полетели слова, острые, как осколки стекла. Финансы, сын, быт — всё смешалось в клубок, который душил их обоих. Стас чувствовал, как ду

Зал суда. Пахнет пылью и затхлостью, будто здесь годами не открывали окна. Воздух тяжелый, как будто его можно резать ножом. Сижу на скамье, пальцы впиваются в колени, оставляя красные следы. Пиджак, купленный в «Ашане» на распродаже, жмет под мышками. Словно пытается сжать меня в тисках. Напротив — Света. Смотрит в пол. Губы поджаты. Руки дрожат, как листья на ветру. Судья монотонно бубнит что-то о расторжении брака, детях, правах. Решение: дети остаются со мной. Вздыхаю, но облегчения нет. Только тяжесть, будто на плечи положили мешок цемента. И он медленно застывает, сковывая каждое движение. Света, услышав вердикт, хмыкает. — Ну и ладно, мне и так свобода нужна. Голос хриплый, с характерным подтекстом: водка, сигареты, бессонные ночи. Встает, пошатываясь, и, не оглядываясь, выходит. Смотрю вслед, но не догоняю. Знаю: бесполезно. Она уже давно ушла, даже когда была рядом. Через неделю возвращается. Заходит в квартиру, где прожили десять лет, и, не снимая потрепанных сапог из «Пятеро

Светлана Ефимовна стояла на кухне. Медленно помешивала ложкой в кастрюле с супом. За окном моросил осенний дождь. Капли стучали по подоконнику, а на стекле оставались размытые следы. На плите шипела сковородка с картошкой, пахло луком и лавровым листом. Виктор Валерьевич сидел за столом, разложив перед собой газету «Аргументы и факты». Но, кажется, даже не читал её. Просто смотрел в одну точку, время от времени поправляя очки на переносице. — Виктор, обед почти готов, — сказала Светлана, не оборачиваясь. — Сегодня суп с фрикадельками. Как ты любишь. Муж ничего не ответил. Только вздохнул, сложил газету и отодвинул в сторону. Светлана почувствовала, как что-то внутри ёкнуло. Она знала этот вздох. Он всегда так начинал, когда собирался сказать что-то важное. Или неприятное. — Света, — голос мужа звучал как-то неестественно, будто он репетировал эти слова. — Нам нужно поговорить. Она перестала мешать суп. Ложка замерла в руке, а потом медленно опустилась на край кастрюли. Светлана оберну

У подъезда, где всегда пахло свежей краской и старыми воспоминаниями, встретились две соседки. Лариса Матвеевна, с букетом тюльпанов в руках и улыбкой до ушей, выглядела так, будто весна поселилась в её душе. Инесса Генриховна, напротив, стояла, сжав губы, словно в её жизни не было места ни солнцу, ни праздникам. — Лариса, ты уже готовишься к 8 Марта? — спросила Инесса, глядя на цветы с явным неодобрением. — А как же! Внуки приедут, дочка с зятем. Стол накроем, песни споём. Жизнь-то одна, надо радоваться! — засмеялась Лариса. — Радоваться? — фыркнула Инесса. — Мне не до радости. Не повезло мне с невесткой, а сыну с женой… Праздник не для всех Лариса Матвеевна, как всегда, пыталась поднять настроение соседке: — Инесса, ну что ты! Праздник же! Вспомни, как раньше мы с тобой накрывали столы, ждали гостей… — Раньше… — вздохнула Инесса. — Раньше всё было иначе. Сын приезжал, невестка Светлана хоть улыбалась. А теперь… Её голос дрогнул, и Лариса заметила, как соседка сжала кулаки. — А теперь