Книжный мiръ

«Он был проповедником. И всё его творчество было притчей о человеке, страстно ищущем справедливости – социальной и всякой иной. Он был из тех реальных гуманистов, что пекутся не только о судьбах всего человечества, но и о доле каждого человека в отдельности — в отдельности и малости его». (Даниил Гранин) Романы и повести Юрия Германа в Советском Союзе любили - в них всё было понятно, правдиво и написано с искренней любовью и уважением к людям. Сегодня его книги почти не читают, но снятые по ним старые фильмы все же смотрят с удовольствием: «Дорогой мой человек», «Дело Румянцева», «Верьте мне, люди», «Проверка на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин», знаменитый сериал об эпохе Петра I «Россия молодая». Даже культовый довоенный фильм кинорежиссёра Сергея Герасимова «Семеро смелых», вошедший в золотой фонд советского кино, снят по сценарию Юрия Германа.  Юрий родился в Лифляндской губернии России, в тихой Риге. Отец, штабс-капитан в отставке Павел Николаевич Герман, служил столоначальнико

Он обойдет моря и сушу – Весь мир, что мелок и глубок, Людскую раненую душу Положит в сказочный лубок. И чтоб под гипсовой повязкой Восстановился кровоток, Он носит радостную сказку, Подвешенную на платок. Леченье так умно и тонко: Всего целебней на земле Рассказ про гадкого утенка И миф о голом короле. (Варлам Шаламов) Трудно выбрать более подходящий день для празднования Международного дня детской книги как день рождения великого Ганса Христиана Андерсена. Можно даже сказать, что писатель стоял у истоков – ведь детская книга в литературе явление относительно новое, до XVIII века подрастающему поколению были доступны только нравоучительные басни и Библия.  «Моя жизнь - это прекрасная сказка... Если бы в детстве, когда я бедным мальчиком один пустился по белу свету, меня встретила могущественная фея и сказала бы мне: “Выбери себе дорогу и цель, и я буду охранять и направлять тебя!” - и тогда моя судьба не сложилась бы счастливее, мудрее и лучше», – с благодарностью ко всем на свете

В 60-70-е годы ХХ века, когда книги писательницы И.Грековой были чрезвычайно популярны, читатели обращали внимание, что нерадивые издатели ни в одном издании не указывают полное имя автора - просто инициал «И». Безобразие устраняли самостоятельно - какие там у нас имена на «И»? Совсем немного: Ирина, Инна… Вот, пожалуй, и всё - ну, не Изабелла же, в конце концов. Так и стала писательница общепризнанной Ириной, хотя никогда ею и не являлась: инициал так же не раскрывается, как и у американца О. Генри. «И. Грекова» — шутливое словосочетание от буквы «Y», прозрачный намек на основную профессию автора.  Почти все советские математики в годы вузовского обучения корпели над учебником по теории вероятностей автора Е.С. Вентцель. Но многие ли из нас знают, что И. Грекова и Е. С. Вентцель -  одно и то же лицо?  … Лена Долгинцева родилась в Ревеле, в очень интеллигентной семье учителей гимназии. Отец, Сергей Федорович, преподавал математику, мать - словесность.  «В нашей семье традиционным был

Давным-давно при изучении биографии В.И. Ленина советским школьникам рассказывали и о любимой песне вождя  «Нелюдимо наше море».  Облака бегут над морем, Крепнет ветер, зыбь черней, Будет буря: мы поспорим И помужествуем с ней. Тяжёлая судьба пловца, от имени которого ведется повествование, и подлинно революционный пафос ставили ее в один ряд с воззваниями, поднимающими народ к борьбе за светлое будущее, поэтому популярность песни не иссякала и до Октябрьской революции, и в советские годы. Выдающаяся арфистка Ксения Эрдели вспоминала, как в детстве любила в дуэте с отцом исполнять песню «Нелюдимо наше море» («Пловец»); частенько к дуэту присоединялся и молодой Владимир Ульянов. Прекрасные стихи, положенные впоследствии на музыку, написал в 1829 году русский поэт Николай Михайлович Языков.  Сегодня стихи его почти забыты, и рядовой любитель поэзии вряд ли припомнит что-то, кроме славного «Пловца». А, между тем, Золотой век русской поэзии невозможно представить без творений Николая

Кинодраматурга Валентина Черных по праву можно назвать легендой российского кино. «Любить по-русски»«Любовь земная» (по роману Петра Проскурина), «Выйти замуж за капитана», «Я объявляю вам войну» - культовые фильмы, снятые по его сценариям, известны и любимы уже нескольким поколениям кинозрителей. Творческое кредо Валентина Черных - жизнеописание безукоризненно положительного героя, действующего обязательно в современных условиях - реальный, близкий, узнаваемый персонаж.  Как правило, идеальный герой вступает в конфликт с окружающей средой и обязательно побеждает. Этакие сказки на новый лад, очень нужные и важные для массового зрителя. Да и не массового, впрочем, тоже. Но главный фильм Валентина Константиновича, без сомнения, «Москва слезам не верит», сценарий для которого под названием «Дважды солгавшая» он написал всего за девятнадцать дней. Историю советской Золушки и её подруг посмотрело в 1980 году около 90 миллионов зрителей; по результатам проката он занял второе место среди в

«Нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели…». Незаслуженно забытая пронзительная песня из кинофильма «Цыган» написана на стихи Семёна Гудзенко, одного из самых замечательных и честных  представителей военного поколения писателей и поэтов. …Его мама, учительница, придумала мальчику редкое имя - Сарио, по созвучию итальянское, очень красивое и мелодичное.  Со своим фантастическим именем юный Гудзенко прожил  двадцать один год, ровно до тех пор, когда начал печатать свои стихи. Поэт написал матери «…не пугайся, если встретишь стихи за подписью “Семён Гудзенко”, это я, так как Сарио не очень звучит в связи с Гудзенко. Надеюсь, ты не очень обидишься…». Новое имя ему придумал Илья Эренбург, которого Гудзенко всегда называл своим крестным отцом.  Из книги Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь»: «Это был один из первых весенних дней. Утром в дверь моей комнаты постучали. Я увидел высокого грустноглазого юношу в гимнастерке. Я сказал юноше: "Садитесь!". Он сел и тотчас встал: "Я вам почи

Евгений Баратынский, один из самых недооцененных русских литераторов девятнадцатого века, автор «Пиров», по мнению литературоведа Александра Кушнера, «на полшага опередивших “Евгения Онегина”, но, тем не менее, всегда остающийся в тени великого Пушкина.  Это его стихи спустя полторы сотни лет читает в фильме «Доживем до понедельника» учитель истории Илья Семенович Мельников: Не властны мы в самих себе, И в молодые наши леты Даем поспешные обеты, Смешные, может быть, Всевидящей судьбе. Автор строк неизвестен его коллеге - преподавателю литературы в старших классах Светлане Михайловне, стихов этих она ранее не слышала и не читала. -Кто это? Некрасов, Тютчев, Фет? - пытается угадать светоч знаний, попадая пальцем в небо. - Это не из школьной программы. Баратынский, - отвечает  Илья Семёнович. – Ну, знаете! Баратынский! Никто не обязан помнить всех второстепенных авторов, – отбила удар незадачливая Светлана Михайловна. – А его уже перевели, вы не слышали разве? - саркастически замечает

Художник Илья Ефимович Репин никогда не мог в точности припомнить, где и когда он впервые увидел молодого писателя Всеволода Гаршина. Но разве именно это важно? Гениальный живописец навсегда сохранил в памяти тёплые чувства, сопровождавшие их недолгую дружбу, он высоко ценил Гаршина как писателя и любил как человека: «C пepвoгo жe знaкoмcтвa мoeгo c В.М.Гapшиным, я зaтлeлcя ocoбeннoю нeжнocтью к нeмy. Мнe xoтeлocь eгo и ycaдить пoyдoбнee, чтoбы oн нe зaшибcя и чтoбы eгo кaк-нибyдь нe зaдeли. Этой кротости, этой голубиной чистоты в человеке мне еще не приходилось встречать в жизни. Как кристалл, чистая душа».     Репин сразу же увидел в этом большеглазом застенчивом человеке прототипы для своих будущих картин, очень уж ярким, проникающим в самую душу был взгляд молодого литератора. … Образ главного героя на известной картине «Не ждали» менялся в зависимости от сюжетных представлений художника. В самом начале подготовки полотна в дом входил решительный, уверенный в себе человек, а во

Мело, мело по всей земле Во все пределы.  Свеча горела на столе,  Свеча горела... Как летом роем мошкара Летит на пламя,  Слетались хлопья со двора  К оконной раме… А ведь вполне возможно, что эти известные строки никогда не были бы написаны - жизнь иногда совершает непредсказуемые виражи… Юный Борис Пастернак просто бредил музыкой, мечтая стать выдающимся композитором. Иначе и быть не могло: мальчик рос в исключительно творческой семье - отец, Леонид Осипович Пастернак - академик Петербургской Академии художеств, мама, Розалия Исидоровна  - прославленная пианистка. Леонид Пастернак дружил с Львом Толстым и первым из художников проиллюстрировал его роман «Воскресение».  Родительский дом ежевечерне превращался в музыкальный салон с участием Александра Скрябина и Сергея Рахманинова, выступлениям которых аплодировали благодарные слушатели - художники Исаак Левитан, Михаил Нестеров, Василий Поленов и Николай Ге. К тринадцати годам в музыкальном багаже Бори Пастернака уже имелись две пр

«Певец русской природы» с самобытным литературным почерком, крупнейший русский мыслитель XX века, фотограф-профессионал, не оставивший собственных «селфи», на сохранившихся снимках почти всегда предстает в едином образе: седовласый дедушка с профессорской бородкой и в круглых очочках, за которыми – добрые глаза, проницательный взгляд. Михаил Пришвин… Сын разорившегося купца, нерадивый и нахальный ученик елецкой гимназии, с позором и волчьим билетом изгнанный из учебного заведения по докладу учителя географии. И ведь учителем был не абы кто, а сам Василий Розанов, будущий великий религиозный философ. Марксист-революционер, загремевший в Лифляндскую губернскую тюрьму, студент Лейпцигского университета, военный корреспондент на Первой мировой, участник многих этнографических экспедиций, путешественник по Русскому Северу, Кольском полуострову, Белому морю, Северной Двине, Соловецким островам, Северному Ледовитому океану, Скандинавии. Антибольшевик, написавший в собственном аллегорическо