Легкое чтение: рассказы

— Марина Васильевна! Марина Васильевна! — толпа пятиклассниц пронеслась по школьному коридору вслед за учительницей. — Там Коля с Димой дерутся! Марина Васильевна, услышав новость, поспешила в класс. Обстановка в классе оставляла желать лучшего: перевернутые парты, разбитый цветочный горшок и двое мальчишек, мертвой хваткой вцепившиеся в друг друга. — Коля! Дима! Прекратите немедленно! — изо всех сил закричала учительница. Но они не слышали ни истошный вопль Марины Васильевны, ни увещевания одноклассников. Слишком сильно билось сердце в груди, обида сжимала горло, и только драка теперь могла рассудить их. Когда мальчишек, усилиями подоспевших трудовика и физрука, удалось разнять, их внешний вид был жалок и комичен. Красные, запыхавшиеся от долгой борьбы, перепачканные в мелу и пыли, они стояли, виновато потупив глаза. Учительница сидела, держась за сердце, и не переставая причитала: — Как вам не стыдно… Так бы и покалечили друг друга со злости. Плохие, невоспитанные, злобные мальчишки

Маша стояла у витрины ювелирного магазина и что-то рассматривала. Продавцы видели ее здесь довольно часто и успели отметить, что она всегда стоит в одном и том же месте и смотрит на одно и то же изделие. ― Может, хотите что-то примерить? ― задавали один и тот же вопрос. В ответ ― лишь печальный вздох и сухое: «Нет, спасибо». ― Здесь магазин, а не выставка. ― как-то заметил один противный менеджер. Маша бросила на него грустный взгляд и ушла. Больше в его смены она старалась не заходить. Другим же было все равно, что девушка просто смотрит и ничего не покупает. Может, в один день все-таки накопит денег и что-нибудь купит. Но что же именно привлекло внимание Маши? Это было кольцо. Не то чтобы безумно красивое, но для нее ― прекрасное. Потому что оно было точь-в-точь как мамино кольцо, которое Маша хорошо помнила с детства. Вот только куда оно делось ― неизвестно. Мама умерла уже давно, и Маша плохо ее помнила, но вот кольцо почему-то врезалось в память. Год назад Маша совершенно случайно

Маша любит свою жизнь, а это субботнее утро особенно. Солнышко заглядывает в окно кухни, ветерок теребит оборки на прозрачных занавесочках, запах сирени прокрадывается в окно. Маша в отпуске, и это прекрасно. Она улыбается, ставит чайник на плиту. — Какая-то ты все-таки блаженная, Машка! — говорит Лена. — В отпуск выперли в конце мая, а ты и рада. Не могли, что ли, до лета потерпеть. Хотя ехать тебе некуда. Будешь опять на маминых шести сотках горбатиться, да своих мужиков обихаживать? В чем радость? Маша пожимает плечами: в этом и радость. — Ой, ненормальная, — вздыхает Лена. — Зато, наверное, счастливая. Не зря говорят: сумасшедшим жить легко. «Ну и пусть! — думает Маша. — Пусть сумасшедшая. Ленка вон нормальная вроде, но зато постоянно на жизнь жалуется». Вот и сегодня: — Хватит тебе хлопотать, наседка. Наливай себе чай-кофе и садись уже. Плакаться буду! *** Маша не спорит. Она привыкла, что подруга Лена чаще всего приходит по двум причинам: пожаловаться или поучить Машу жизни. Это

― Марина, ну давай, рассказывай скорее, кто он? Откуда? Где вы познакомились? Я надеюсь, твой Сережка ― хороший парень? Не то, что этот Ваня? Всегда говорила, что он глупый и бестолковый. ― Мама! ― изумилась Марина. ― Ну зачем ты так про Ваню? Он ведь тебе очень нравился до поры до времени. Когда это он успел спать глупым? ― А вот тогда, когда променял тебя на эту вертихвостку Наташку из соседнего подъезда, вот именно в ту минуту и стал. Неужели умный парень сам, по своей воле, захочет отказаться от такой умницы и красавицы, как ты? Конечно, он ― дурак. По-другому и не скажешь. Марина рассмеялась. Комментарии ее мамы были, конечно, бесценны. Она всегда поддерживала ее. И после расставания с Ваней, с которым Марина, на минуточку, встречалась аж целых два года, помогла не уйти в себя, а пережить это событие, не потеряв веру в светлое будущее. Мама Марины ― Тамара ― вообще была человеком позитивным и жизнерадостным. Чего не скажешь о Маринином папе. Виктор Петрович был человек хороший, но

— Ты зачем все время за мной идешь? — Аля резко развернулась и взглянула в глаза преследователю. — Что ты выдумываешь?! — его тонкий рот искривился в злобной усмешке. — Слишком высокого о себе мнения! Я иду, никого не трогаю, своих проблем хватает… — Ну-ну, — недоверчиво протянула Аля и на всякий случай остановилась, пропуская мужчину вперед. Наступала ночь. Тьма, как нарочно, сгущалась довольно быстро. Ей не мешали даже яркие фонари городских улиц, мелькание фар автомобилей и разноцветная реклама, метко бьющая в глаза пешеходам из самых неожиданных мест. Аля поежилась — с каждой минутой становилось прохладнее. Открытое летнее платье с тонкими бретельками не подходило для поздних прогулок. Но беспокойство вызывало другое: ей уже приходилось идти за этим вредным парнем почти след в след. Как оказалось, их маршруты действительно совпадают! * * * Поездка Али к подруге затянулась. Они долго не виделись, а пока делились новостями и пили чай с вкусными пироженками ― ничего не замечали. Перво

— Я вообще не понимаю, что ты за сына воспитала? Отца ни в грош не ставит! — Артем, погоди, что случилось-то? * * * …Наташа долго раздумывала перед тем, как снять трубку, увидев знакомый номер. Потом собралась с силами и коснулась экрана. — Да, Артем, привет! И на нее обрушился поток упреков. Слава богу, что хотя бы без нецензурной брани. «Пьяный, но не очень», — тут же определила она состояние своего бывшего. От звука собственного голоса Артем, казалось, распалялся еще сильнее. — Как это «что случилось»? Я звоню, а он трубку не берет и сообщение присылает: «Я сейчас не могу говорить, перезвони позже». Родному отцу! «Перезвони позже»! — Так, может, он работает. — В субботу? — А почему нет? У него ненормированный рабочий день. Да и вообще, мало ли чем взрослый двадцатипятилетний парень может быть занят. — Да какие у него дела? Шляется по бабам или бухает с кем-нибудь. Наташа начала медленно закипать. — Ты по себе-то не суди. — А, да что с тебя взять! Одного поля ягоды! Дождешься, когда

― С годовщиной, любимый, ― Марина стояла у празднично накрытого стола и держала небольшую коробку, перевязанную синей лентой. Внутри был потрясающий ремень ручной работы, который она искала по всему городу неделю. Олег только вошел и остановился в дверях. Он молча и устало смотрел на нее. ― С годовщиной, ― повторила Марина и робко улыбнулась. ― Все это очень красиво, но почему ты вчера не заправила мою машину? Я же просил, Марин. ― Олег, годовщина же сегодня. А ты про машину… ― Да, я про машину. Я утром понял, что бак пустой и по всем пробкам ехал на заправку, из-за чего опоздал на встречу. Ты же знаешь, что это была очень важная встреча. Как ты могла не заправить? ― Я просто не успела. Я ездила тебе за подарком, а потом замоталась, ― Марина все еще держала в руках коробочку с лентой. ― Спасибо большое за заботу, ― сквозь зубы проговорил Олег и прошел мимо нее, нарядной в красивом платье, с макияжем и укладкой, мимо стола, заставленного его любимыми блюдами ― прошел в спальню, хлопнул

— Ишь чего удумала! — злилась Авдотья Семеновна. — Надеешься, что за булку хлеба квартиру на тебя перепишу? Не дождешься! Вика сделала глубокий вдох и прикусила губу, чтобы не сказать лишнего. Угораздило же ее ввязаться в такую авантюру! Лучше бы эта «милая» старушка компостировала мозги какому-нибудь социальному работнику. — Авдотья Семеновна, мне нужно уехать на три дня, — Вика едва сдерживала раздражение. — Так что если вам нужно… Договорить не удалось. — Ничего мне от тебя не нужно! Знаю я, почему ты такая добренькая! Квартира нужна! Я не для того работала всю жизнь, чтобы ты на все готовенькое пришла! Вика промолчала. Нужно быть терпимее, все-таки женщине восемьдесят. Еще неизвестно, насколько вредной старушкой станет она сама. Вот только находиться рядом с Авдотьей Семеновной становилось все труднее. Но Вика не могла ее оставить. В конце концов, это была ее родная бабушка по отцу. *** В детстве Вика встречалась с Авдотьей Семеновной всего несколько раз. Та была каким-то важным па

Наталья Петровна вернулась домой поздно, уже за полночь. Моросил мелкий дождь, и фонари едва освещали мокрую брусчатку, по которой спешили редкие прохожие. На улицах было тихо, только капли барабанили по козырькам подъездов. Она открыла тяжелую входную дверь, скрипняшую от старости, и поднялась по лестнице. В квартире ее встретила привычная тишина. Наталья Петровна неуклюже стянула потяжелевшее от влаги пальто, чувствуя, что промозглый холод все еще лежит тяжелым грузом на плечах. Повесила пальто в прихожей, а затем заглянула в холодильник. Почти пустой пакет молока, пара яиц и кусочек подсохшего сыра. «Сделаю чай», — подумала она, включив чайник. Кухня, уютная и маленькая, словно дышала воспоминаниями. На стене висел старый календарь с видами моря, которым ее дочь Лена когда-то увлекалась. На полке стояли две фаянсовые чашки с кракелюрами: одна с узором в виде роз, другая с птичками и едва заметным сколом, оставшимся после того, как Кирилл в детстве случайно уронил ее. Наталья Петровн

— У меня есть другая, я хочу развестись, — хмуро произнес муж. Ольга растерянно опустила руки. Пятнадцать лет брака ухнули в пропасть, рассыпавшись в полете. — Но почему? — только и смогла выдавить она. Ведь Ольга все делала ради него! Муж хотел, чтобы она создавала уют в доме — она без единого возражения бросила перспективную работу и стала домохозяйкой. Ему не нравились ее подруги — и Ольга оборвала с ними общение. Даже одежду она выбирала такую, чтобы ему нравилась! Пятнадцать лет центром ее мира была семья — муж и сын. А теперь… В их доме, который Ольга когда-то обставляла с такой любовью, теперь будет хозяйничать другая, молодая девица лет на десять моложе ее. Моложе и красивее… «Ты совсем себя запустила. Мне с тобой неинтересно!» — звучало в ушах, как приговор. Эти слова крутились в голове снова и снова, когда она, будто в тумане собирала вещи, чтобы съехать вместе с сыном на съемную квартиру. Ольге казалось, что почва из-под ног выбита напрочь. Она чувствовала себя, будто собака