О. Суслина. О тех, кто всегда рядом.

В глазах смотрящего на Кокоса мужчины отчетливо читался приговор. Пес заскулил. Завилял хвостом просительно: «Ну, что ты? Что…? Не надо… Я же не специально! Просто дверь… дверь была открыта, а тебя так долго не было. Я соскучился. Забылся… Я не хотел, правда. Я больше не буду! Ведь я не со зла…» 🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾 Кокос смотрел, как стоящий на пороге собственной, еще недавно бывшей идеальной, спальни человек медленно закипает. Как поднимается из самой глубины его души ледяной гнев, мешающийся с клокочущим, вот - вот готовым выплеснутся наружу, полыхающим подобно вулкану раздражением. Как белеют от напряжения сжатые в кулаки руки, а глаза… В глазах смотрящего на Кокоса мужчины отчетливо читался приговор. Пес заскулил. Завилял хвостом просительно: «Ну, что ты? Что…? Не надо…Я же не специально! Просто дверь… дверь была открыта, а тебя так долго не было. Я соскучился. Забылся… Я не хотел, правда. Я больше не буду! Ведь я не со зла…» Но дернувшийся впере

Вайдер умирал. Уходил тихо, без звука. Стискивал из последних сил сточенные об жесткие кости зубы, терпя мучительную, раздирающую тело на куски боль. Нельзя стонать. Нельзя лаять. Нельзя пугать. Нельзя… И дрожащая, сжимающая его ставшую немощной лапу детская ладонь убаюкивала своим теплом, как лучшая в мире колыбельная. Согревала не тело – душу. Как маленький, горящий в темноте огонек. Как путевой светлячок на пути… Куда…? Вайдер не знал, есть ли там в конце этого пути хоть что-то. Другой мир? Собачий рай? Надежно спрятанная от предательства и боли волшебная, радужная страна…? Но из последних, пробегающих мелкой судорогой по телу сил верил: что бы там ни было, он найдет дорогу назад. - Ауууффф,- все таки вырвалось протяжное поскуливание из сжатой до хруста собачьей пасти, - «Не плачь, малыш, однажды я вернусь. Вернусь ради тебя. Вернусь, когда буду тебе нужен. А сейчас будь сильным. Я знаю, ты сможешь. Отпусти меня…». ****** Болезнь прогрессировала. Забирала у почти потерявшего

То, что коробка кошачья в руках выскочившего из дома внука пустая, баба Надя разглядеть лишь чудом сумела. Так сильно трясла перед лицом ее коробкой этой сжатая добела на картонном боку детская рука. 🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾 Егорку к бабе Наде в деревню родители привезли вместо лагеря. Можно было, конечно, взять путевку. Вещи нужные собрать и отправить… Вот только Егорка, он же не как все. Пусть внешне от других ребятишек и не отличается, а в душе все равно другой. Особенный. Молчит все время. Хмурится. Будто не мальчик восьмилетний, а задумчивый дедушка-старичок. У него даже морщинка такая же, старческая, на покатом лбу собирается. И взгляд не по-детски серьезный из-под рыжих бровей блестит. И с детьми другими у Егорки ладить как положено не получается. Не интересна ему их ребяческая, заводная суета. Он вообще суеты любой с рождения избегает. Доктора еще в самом младенчестве глядя на него удивлялись: надо же, спокойный какой! Только спокойствие — это же н

Побираться у мусорки было стыдно. И Анна Петровна прятала глаза. От спешащих мимо, брезгливо передергивающих плечами прохожих. От смотрящих на нее с непониманием, играющих на детской площадке детей. От жалостливых, одетых в синюю, местами засаленную униформу мусорщиков, ждущих, когда она отойдет от бака прежде чем скрежещущая, обнявшая пластмассовый короб железными клещами машина перевернет его кверху маленькими, черными колесиками, опрокидывая все набитое до отказа, источающее неприятный запах содержимое внутрь себя. Иногда Анне Петровне хотелось, чтоб вместе с разноцветными целлофановыми пакетами, коробками, блестящими пузатыми бутылками и объедками большая машина забрала и ее. ✅ Подписаться на канал в Телеграм Потому что она тоже мусор. «Биологический отход» - как сказала однажды своему спутнику проходившая мимо красивая женщина, обличительно ткнув в сторону еще больше сгорбившейся от стыда Анны Петровны кончиком выкрашенного в ярко красный цвет ногтя. Только вот какими бы сильными

-Лет пятнадцать-шестнадцать, старичок совсем. Так и умрет в наших стенах, горем раздавленный. Но хоть в тепле и сытый, - отвела в сторону взгляд дежурившая в тот день вместе с Лизой Наталья. 🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾 Его принесли больше полугода назад. Поздним вечером. Подбросили под дверь в наглухо завязанной тряпичной сумке, как ставшую ненужной поломанную игрушку. И были таковы. - И ведь наплевать, что время давно не рабочее, что мороз второй день на улице! - ругалась сквозь зубы смотрящая утром следующего дня записи с висящей над входом в приют видеокамеры Лиза, - Может, все-таки правильно в старину делали, что убивали принесшего плохую весть гонца?! Хотя того «гонца» найти вряд ли бы получилось. Знал, сволочь, про висящую над дверью камеру. Вон как кепку да капюшон натянул. Как не вглядывайся - не разглядеть лица. - Ну ничего… Ничего! - раздосадовано стучала она тогда кулачком по краю деревянной столешницы, - Карму тоже никто не отменял! Все в этом м

Соне даже показалось, что она хруст позвонков при падении этом услышала. Щелчок, жизнь измученной собаки оборвавший. Но нет…Присмотрелась - дышит. 🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾 Пса Соня нашла позади заброшенного дома. Метровая веревка, к покосившейся будке привязанная, миска алюминиевая, языком до потертостей на блестящих боках давно вылизанная. Утоптанный лапами земляной круг, а на нем... Не собака. Подобие. Скелет, кожей обтянутый. Лапы кровоточащие и почти потухшие глаза. Хрипеть и то не мог. Вильнул из последних сил хвостом при виде нее, напротив замершей, и упал как подкошенный, совершенно не обращая внимания на впившийся в когда-то мощную шею тряпичный обрез. Соне даже показалось, что она хруст позвонков при падении этом услышала. Щелчок, жизнь измученной собаки оборвавший. Но нет… Присмотрелась - дышит. В чем только жизнь теплится, непонятно? ✅ Подписаться на канал в Телеграм Веревку Соня в прямом смысле зубами грызла. Затянутый узел никак руками не развязать было

Валера сверкнул решительно глазами, а потом, будто сам себе не веря продолжил:- Уродина моя Варежка, Ксюш. Я, собственно, и привел то ее к тебе чтобы попрощаться. В приют пойду сдам, или на улице вот, если в приют не возьмут, оставлю… 🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾 Сжатый до бела кулак угодил точно в середину зеркала, посылая во все его стороны бегущие серебристыми змейками трещины.  На звон посыпавшегося на кафельный пол крошева прибежала взволнованная Ксюшина мать. Замешкалась на секунду в дверном проеме, лихорадочным взглядом осматривая сжавшуюся в клубок на полу дочь, а потом, тыльной стороной ладони отодвинув в сторону разлетевшиеся по полу осколки, опустилась рядом на колени.  - Ксюшенька…  Раздавшийся с пола животный вой резанул по сердцу женщины не хуже блестевших в свете потолочного светильника острых зеркальных граней.  Больно.  Господи, как же больно видеть, как мучается собственный ребенок.  - Ну что ты, что…? Хорошая моя… Доченька...Не надо так. Не

Щенка было жалко. Прохожим, отводящим глаза от сиротливо сжавшегося в комок, насквозь промокшего после сильного ливня, маленького существа. Автомобилистам, проезжающим по дороге, с которой обочина и дрожащий на ней одинокий собачий ребенок отлично были видны. Детям, застывшим у окна нависшей над раскисшей от дождя полоской земли многоэтажки, пытающимся что-то доказать упорно отводящим их в глубину комнаты взрослым. Но времени… Времени, сил и собственного тщательно оберегаемого комфорта было почему-то гораздо жальче. И десятки так и не облачённых в слова мыслей: я бы помог… вот если бы не сейчас… так спешу… муж не разрешит…кто-то другой… роем жужжащих пчел метались в наполненном осенней прохладой воздухе. А сил в маленьком, насквозь промокшем и беспрестанно дрожащем тельце оставалось все меньше. Маринка увидела его из далека. И даже шаг замедлила. А потом и вовсе остановилась, покрепче перехватив оттягивающую руку сумку с рабочим ноутбуком. Замерла. И несколько нескончаемо долгих минут

Он лежал, прижавшись худым боком к прутьям клетки. Блеклая шерсть, покрытые корочкой гноя, потухшие глаза. Печальное зрелище для породистого, рожденного притягивать к себе восхищенные взгляды, молодого кота. Но ему было все равно. Разлившаяся внутри холодная черная пустота давно уничтожила все жившие в нем эмоции. Выстудила ледяной стужей живую душу, сдула, проткнув острой иглой разочарования мягкие, плюшевые, когда-то гревшие руки человека бока. Он медленно, словно древний, ветхий старик пошевелился. Грудную клетку пронзило болью. И надсадный, хриплый, вырвавшийся из груди кашель прокатился дрожью по всему его немощному тельцу, заставив вяло дернуться кончик висящего надорванной плетью хвоста. В ушах зашумело. Но приглушенный, окутанный слоем ваты голос все равно самым краешком коснулся качающегося на волнах скорби сознания. -Ох, Кантик, тихо-тихо. Ну что же ты? Закрывающая клетку металлическая задвижка тихонько скрипнула, и спину зашедшегося кашлем, хрипящего животного накрыла теплая