Что почитать онлайн?

— Рома, — шиплю сквозь зубы. — А в чём проблема, Лиль? — муж выгибает бровь. Проблема в том, что мне это известно о нем и его секретарше. Сообщили сердобольные сочувствующие. И даже фото прислали. Да только опоздали они. Я и так в курсе. Уже неделю как. И Роман тоже в курсе, что я знаю, только это его особо не заботит. Он так и сказал, что на развод я могу не рассчитывать. Его заботит репутация хорошего семьянина — примерного мужа и отца, потому что на том посту, который он занимает, это хороший тон. Благополучная картинка. Поправляю платье и отхожу на пару шагов, наблюдая, как Роман застёгивает голубой китель и проходит в своё кресло, а потом разваливается в нём. Сердце бьётся глухо, будто ему тесно в груди. В горле першит горечь. — Так что скажешь? — спрашиваю, внимательно глядя на него. Всё, чего я хочу — поскорее уйти отсюда. — А что тут сказать? — пожимает плечами, равнодушно посмотрев на коробку. — Выбрала и выбрала. Оставляй. — И это всё? Дома ты это сказать не мог? — складываю

Женщины из моего отдела столпились возле окна, мечтательно вздыхают и на босса любуются. Заметили мое появление и тоже к себе подзывают. — Девочки, ну что я там не видела? — настроения любоваться нет никакого. — Сами на Тирана смотрите, — так мы называем босса за его суровый нрав. Я только что вышла из кабинета непосредственного начальника. Опять этот потный лысеющий гад приставал, еле успела сбежать. До сих пор всю колотит, и даже вот руки трясутся. Скорей бы уже все закончилось. Больше так не выдержу. — Аня, ты не все видела. У Тирана новая машина. Обалденная! — Четвертая за этот месяц, — подсказывает Вера, она все замечает. — А мне кажется, что я уже видела эту черную шикарную тачку, но вот прическа у Тирана новая. Ох, ну кому такой красавчик достанется? Понятно, кого мои коллеги любят обсуждать. Да и не только они, вся женская половина офиса засматривается на видного мужчину, для которого мы всего лишь рабочая тля. Заинтересовать Тирана за тот год, что я здесь работаю, ни у одной

Обожаю новогоднюю ярмарку в «МореМолле»! На первом этаже торгового центра – десятки увитых гирляндами деревянных теремков, где можно купить новогодние игрушки и подарки родным и друзьям: имбирные пряники, наборы для глинтвейна, мед и варенье, крафтовое мыло и свечи, украшения ручной работы, глиняную и керамическую посуду от местных ремесленников, вязаные свитера, шапки и шарфы, сувениры, натуральную косметику и вкусный парфюм... Да даже если ничего и не нужно, находиться здесь – одно удовольствие! В центре – огромная елка с фотозоной, рядом – несколько кадок с натуральными еловыми ветками, а люди – местные и туристы, – кружат вокруг, что-то выбирают, примеряют, покупают, прихлебывая горячее какао... Атмосфера – праздник! Атмосфера – новый год! Оно и неудивительно: двадцатое декабря, до самой главной ночи в году осталось всего одиннадцать дней... Вот и я пришла на новогоднюю ярмарку присмотреть новые игрушки для елки и подарки для мужа, сына, дочки, младшей сестры, своих и мужниных род

— Ты хочешь, чтобы я спасла жизнь твоей любовнице? — изумленно смотрю на мужа, не веря в услышанное. Не могу понять, что меня поражает больше: что у Влада есть другая, или что он имеет наглость просить меня о помощи ей. Сильнее вдавливаюсь в спинку мягкого дивана, на котором сижу. Впиваюсь пальцами в бархатную зеленую обивку, стараюсь собрать ее в кулак. Поджатые под себя ноги начинает сводить судорогой. Видимо, отсидела. Но я не шевелюсь. Так и продолжаю сверлить изумленным взглядом мужа. Влад стоит передо мной, скрестив руки. Он только что пришел с работы, поэтому на нем все еще надет строгий деловой костюм, который я буквально утром отутюжила. Муж не отводит серых глаз, не прячет взгляд в пол. Прямо, твердо смотрит на меня, сжав челюсти, отчего и без того угловатые скулы кажутся еще острее. — Да, — Влад спокойно отвечает. Его ровный тон коробит куда сильнее, чем крик или дрожащий голос. Кажется, мужу абсолютно все равно, как я отреагировала на его слова о любовнице. — Как давно ты

— Третий заезд подходит к концу, и вновь лидирует один из братьев Ангелисов, на этот раз Матвей. Вы только посмотрите на этих уникальных парней, такое ощущение, что они родились на гоночной трассе! Мальчики полностью оправдывают название своей команды «Летающие Ангелы»! — комментатор буквально фонтанирует эмоциями, а я под трибуной от волнения не нахожу себе места. Прямо сейчас проходят ежегодные международные соревнования юниоров по картингу, и мои мальчики впервые принимают в них участие. Да, вы все правильно услышали, все мои три сына гонщики. То, что они гоняли наперегонки по-пластунски, начиная с пяти месяцев, думаю, и так ясно. Но тогда у меня еще оставалась надежда. — Все детки ползают, Каро, — успокаивала мама, — ты тоже поползла в пять месяцев. Просто тебе не было кого обгонять. Но когда мальчикам исполнилось по семь месяцев, все мои надежды рухнули и разбились как старый глиняный горшок. Тогда состоялась их первая настоящая гонка. Гоночным треком послужила гостиная тети Колл

- О, да, Тая! Слышу голос любимого, а потом ещё и женские визги. Застываю в дверях, не веря своим глазам. Дорогой мой, единственный. Как же ты мог вот так со мной! Как же больно мне сейчас. А я, ведь, думала, мы созданы лишь друг для друга. И даже плевала на то, что у нас разные менталитеты. Все говорили мне – «Ксюша, он – восточный мужчина, он не будет тебя уважать!». Но я не слушала. Просто влюбилась. До сумасшествия, до бабочек в животе. А теперь сердце трескается тонкой ледяной коркой. Как ты мог, Амир! Как ты мог… Боюсь пошевелиться. С трудом сдерживаю подкатывающую к горлу тошноту. Внутри всё переворачивается. Никогда я не видела Амира таким… Мне больно и противно одновременно. Тот, кто всегда был со мной так нежен, сейчас ведёт себя как настоящее животное! Застываю в дверях подсобки, боясь сделать вдох. Горло сдавливает тошнотой, я медленно умираю внутри… Изображение перед глазами начинает прыгать, всё темнеет. Мне становится дурно, и я приваливаюсь к дверному косяку. Рвано вы

Я становлюсь на одно колено, и оно утопает в высоком ворсе черно-белого ковра со сложным геометрическим рисунком. – Аллочка, я много лет мечтал о тебе и теперь, когда мы вместе, я ловлю себя на мысли, что это сон... Я хочу просыпаться рядом с тобой, хочу делать тебя счастливой, делить с тобой горе и радость... – Богданчик, вставай, ну что ты устроил? – мои взволнованные, заранее выученные излияния прерывает Римма Сергеевна – мама Аллы. – Согласна Алуня. Можно без пафоса этого обойтись... – протягивает она недовольно. Римма Сергеевна картинно закатывает глаза и взмахивает рукой, пытаясь выгнать заполнивший комнату «романтический пафос». Ее мелкие ярко-бордовые кудряшки подпрыгивают от каждого движения. Как ей удалось так бесшумно войти? Римма Сергеевна закатывает рукава домашней ярко-голубой рубашки и по-хозяйски выхватывает из моих рук бархатный футляр с обручальным кольцом. На лицо Аллы наползает румянец, она улавливает мой растерянный взгляд и глубоко вздыхает: перед авторитетом мат

Без сожалений нажимаю кнопку первого этажа. Милана ждёт меня у машины. Она прижимается спиной к дверце, обнимая розового зайца, а по её щекам текут слёзы. Моя маленькая девочка. Я снимаю блокировку с замков, быстро закидываю чемоданы в багажник и подхожу к дочери. - Милая, - тихо зову её, стирая слёзы, - ты готова ехать? - Да, поехали отсюда скорее, - шепчет она. Я осторожно забираю у неё зайца, сажу его на заднее сидение, а сама подхватываю Милану на руки. Она крепко обнимает меня за шею и громко всхлипывает. - У меня в груди печёт, - тихо признаётся она. - У меня тоже, малыш, - отвечаю искренне. – Я понимаю, что ты сейчас очень обижена на папу, но я ещё раз хочу тебе напомнить, что он тебя очень любит. Я не хочу, чтобы ты с ним не разговаривала. - Но он тебя обидел! - Это наши с ним дела, Милана. Тебя любить он меньше не стал. - Правда? - Правда. Арина поджимает губки и хмурится. Думает над моими словами. Я усаживаю её в кресло, застёгиваю ремни и просто жду, что она решит. - Я буду

— Ева, ты так изменилась! — Арина Милославская распахивает руки для объятий. Она единственная женщина, беспокоившаяся обо мне в прошлом, и единственная, кому я позвонила после приезда в Питер. — Пять лет прошло. — Словно вечность! Не осталось ничего от той девочки, которую я провожала на рейс! — Той девчонке было всего девятнадцать. Молодая, наивная... — Слово «беременная» я договариваю мысленно и оглядываюсь на небольшой диванчик в гримерке. На нем сладко спит дочь. Курчавый четырехлетний ангел. Моя любимая упрямица, не захотевшая остаться с няней даже ради новой куклы. — Я слышала сплетни. — Арина понимающе поджимает губы. — Ее папа тот американский гитарист? — Во взгляде заметно осуждение. — Гитарист... Мой агент посчитал, что версия со святым духом сейчас неактуальна. Я не хочу ничего подтверждать или опровергать. Если самые близкие люди верят в состряпанную наспех легенду, то пусть так и будет. — Ох, Ева! Ты была самой тихой и скромной из всех девочек, с которыми мне приходилось

— Ой, спасибо огромное! — улыбаюсь своему маленькому пациенту и, наклонившись, беру коробку с пряниками в виде снеговичков. — Боже, какая прелесть! Мне очень приятно. Подхожу к столу, открываю ящик и достаю конфеты, которые сегодня дарю каждому ребенку. — И тебя с наступающим Рождеством! — протягиваю мальчишке небольшой презент, прощаюсь с его мамой и, отодвинув рукав белого халата, смотрю на часы. — Так, следующий пациент через сорок минут. Отлично! Значит, успею пообедать. Вхожу в кафе, расположенное в соседнем здании, делаю заказ и, переведя взгляд на окно, наслаждаюсь зимней картиной, похожей на стеклянный шар со снегом. Зима в этом году выдалась великолепной. С неба медленно спускаются пушистые хлопья, кругом все бело, на площади виднеется большая мигающая елочка. Красота! Вечером приеду домой и расставлю под елкой рождественские подарки. Надеюсь, дети сегодня порадуют нас своим визитом. А то до чего уж оба занятые, слов нет! Богдана можно понять, он только устроился на новую раб