Подумалось мне часом

(акынство, работать не хочу) Все-таки мемуары художника Константина Коровина - это шедевр. Вот честно, прочитав практически все его тексты - не могу определиться, в чем он был больше талантлив - в живописи или в литературе. Совершенно шикарный эпизод про то, как долбанутый гений Врубель взял халтуру. Контекст - и Коровин, и Врубель еще молоды и никому не известны, денег у них нет, заказов нет, поэтому вынуждены вписываться во всякую фигню. Они случайно знакомятся где-то в Полтавской губернии, куда Коровин приехал подхарчиться у родственников, а Врубель работает гувернером. _________________ Утром Врубель начал писать с фотографической карточки покойного сына хозяев дома, где мы гостили. Он взял у меня краски: желтую, черную, зеленую и киноварь. После обеда Врубель позвал меня смотреть портрет. Пошли все. Военный дядя стоит, горячится и говорит: «Не кончено еще, не кончено». Он махал руками и говорил «не кончено», вроде как испугавшись чего-то. Врубель написал желтой охрой с зеленой (

Евгений Шварц - очень добрый сказочник. Умный - это важно. Но, несмотря на это - все-таки добрый. На наше счастье. Почему на наше счастье? Потому что ум и доброта в комплекте встречается очень редко. Добрых авторов - очень много. Особенно среди пишущих сказки. Они еще и очень трудолюбивые - пишут и пишут свои утипусечные пушистенькие сказочки с добрыми и злыми персонажами, ванильными диалогами и назидательной моралью... Пишут, не понимая, что сказка - самый сложный жанр, который и мастеру-то дается через раз. Они бы весь мир затопили своим сиропным творчеством, но их сказки почти никто не читает. Умных авторов много меньше. И их обычно читают. Но тут другая проблема - умные авторы, как правило, не испытывают иллюзий ни относительно мира, в котором мы живем, ни относительно людей, его населяющих. При таких вводных остаться добрым очень трудно, практически невозможно, поэтому умные авторы - мизантропы по определению. И количества желчи, которые они стравливают в свои книги, хватило бы н

Эта цепочка состоит из трех книг. Сначала идет «Удивительная история Петера Шлемиля» Адельберта фон Шамиссо. Вынужден напомнить, что Гофман и Гауф со своими страшными сказками были лишь частью куда более многочисленного и разнообразного явления, оставшегося в истории как "немецкие романтики". А одним из наиболее ярких немецких романтиков был Адельберт фон Шамиссо, пусть он и был не совсем немецким. Почему? Потому, что первые годы жизни его звали Луи-Шарль-Аделаид де Шамиссо де Бонкур, и он урожденный француз, ставшим немецким писателем и ученым. Родители-аристократы, спасаясь от гильотины, бежали в Германию из революционной Франции, когда он был еще подростком. Бежали практически в чем были, поэтому, когда мальчик подрос и закончил гимназию, ему пришлось ради денег завербоваться в прусскую армию. Это было особенно тяжело, поскольку воевать пришлось против своих же французов. В общем, провоевав несколько лет, Шамиссо вышел в отставку при первой же возможности и нашел себе место учителя

(для "Службы забытых цитат") В мемуарах Леонида Пастернака - отца поэта и очень несправедливо забытого художника - есть одно интересное воспоминание о гениальном Врубеле. По смыслу - при совместной работе над одним проектом Врубелю наговорили много нехорошего о Пастернаке и он обиделся. Как писал Пастернак: "Несмотря на то, что Врубеля пригласили по моей просьбе и что за него попало от директоров Товарищества мне же, он поверил все-таки какой-то сплетне и мы как-то разошлись с ним. Только через много лет, когда улеглись интриги, он убедился в моих симпатиях и доброжелательных чувствах к нему. Как-то за одним товарищеским обедом я сидел рядом с Врубелем и помнится, первый заговорил с ним. Я сказал, что пользуюсь этой нашей встречей, чтобы разъяснить недоразумение; что в свое время на меня наклеветали и я перед ним никогда ни в чем не покривил душой; он достаточно времени имел, чтобы убедиться в этом и т. д. На это, перебивая меня, Врубель вдруг сказал: «Да! я вам простить не мог, что в

В комментариях к главе про "Крибле-крабле-бумс!" меня спросили - не знаю ли я про происхождение заклинания "Крекс, фекс, пекс"? Хороший вопрос. Разумеется, мы все помним эту фразу Лисы Алисы из книги Алексея Толстого "Приключения Буратино": "В Стране Дураков есть волшебное поле - называется Поле Чудес. На этом поле выкопай ямку, скажи три раза: "Крекс, фекс, пекс", положи в ямку золотой, засыпь землей, сверху посыпь солью, полей хорошенько и иди спать. Наутро из ямки вырастет небольшое деревце, на нем вместо листьев будут висеть золотые монеты". Помним и песню Алексея Рыбникова на стихи Булата Окуджавы: Не горы, не овраги и не лес, Не океан без дна и берегов, А Поле, Поле, Поле, Поле чудес, Поле чудес, в Стране Дураков. Крекс-пекс-фекс... На самом деле это очень легкая загадка. "Красный граф" Алексей Толстой, как любой человек, учившийся в гимназии, изучал латынь. Его "Крекс-пекс-фекс" - это просто немного переиначенная латинская пословица "Rex fax pax" (Рекс фекс пекс) - "Король ус

Я уже рассказывал вам, откуда в русском языке появились заклинания "Трах-тибидох" и "Снип-снап-снурре". Нет, не из книжек - первое придумал Николай Литвинов, озвучивая роль Хоттабыча в радиоспектакле, второе - начало популярной датской поговорки, русский аналог которой - "Вот и сказочке конец, а кто слушал - молодец". Но, к сожалению, тогда я не мог вам сказать ничего определенного про еще одно заклинание из пьесы Евгения Шварца "Снежная королева" (откуда оно и пришло в русский язык) - "Крибле-крабле-бумс!". Предположил лишь, что, наверное, Евгений Шварц придумал его самостоятельно. Оказывается - нет. Не придумал. Позаимствовал. У немцев. Как меня просветили немецкоязычные читатели, эти слова знают почти все немцы, по крайней мере те, с кем мамы много играли в детстве. Правда, в оригинале звучат они немножко по-другому: Kribbele, krabbele, brums! И переводятся как "Щекочу, царапаю, жужжу!". - Что за бред?! - наверняка возмутитесь вы, но я вам все объясню. Есть такой жанр, который на Ру

Ганс Христиан Андерсен появился только в четвертом советском фильме, снятом по его сказкам. Нет, правда. В "Каине XVIII" политический памфлет вытеснил его сказки практически полностью - по большому счету, от Андерсена там остался только эпизод, когда фрейлины загораживают юбками целующуюся принцессу. В "Удивительной истории, похожей на сказку" Андерсена вытеснили натурные съемки, а главным героем вместо Гадкого Утенка стала природа. "Снежная королева", при всех своих достоинствах - это все-таки экранизация Евгения Шварца, а не Ганса Христиана Андерсена. И только в "Старой, старой сказке" 1968 года суть и смысл творений гениального датчанина добрались, наконец, до советского зрителя. А донесла их все та же Надежда Кошеверова, что за пять лет до этого сняла "Каина XVIII". Надо сказать, что Кошеверова тогда переживала очень серьезный творческий кризис. Я уже говорил, что эта купеческая дочь с внешностью, властностью и несгибаемостью отрицательных героинь Островского была одним из самых ка

1966 год был невероятно урожайным на киносказки. В этот год на экраны вышли "Три толстяка" (23 млн зрителей), "Айболит-66" (17 млн), "Волшебная лампа Аладдина" (15,5 млн), продолжался прокат прошлогодних "Города мастеров" (14,6 млн) и "Морозко" (19,1 млн). Однако фильм "Снежная королева" Геннадия Казанского, продолживший в 1966 году советскую Андерсениану, не потерялся на их фоне и тоже стал признанной классикой отечественного кино. Я уже упоминал, что "Снежная королева" 1966 года - экранизация не сказки Ганса-Христиана Андерсена, а написанной на ее основе пьесы Евгения Шварца. Отличить очень просто - если есть Сказочник и Советник - то это не Андерсен, а Шварц. Но я, кажется, еще не рассказывал, что в 1966-м был второй заход. Первый раз цветной фильм "Снежная королева" по пьесе Шварца начали снимать еще до войны. Сказочник сам написал сценарий, а режиссером стал Владимир Легошин ("Белеет парус одинокий", "У них есть Родина" и др.). Герду играла Наташа Садовская - юная актриса, ставшая

Советскую "Андерсиану" продолжил в 1966 году очень странный фильм с очень длинным названием: "Удивительная история, похожая на сказку". Во-первых, он был снят не на "Мосфильме" и не на "Ленфильме", а на студии "Моснаучфильм". Вы много видели художественных фильмов, снятых на "Моснаучфильме"? Вот и я примерно столько же. Честно говоря, о студии "Моснаучфильм" я знал только то, что в войну, когда она еще называлась "Воентехфильм", там работали два великих человека. Это режиссер учебных фильмов Владимир Сутеев, который еще не стал великим художником-иллюстратором, и режиссер-документалист Николай Носов, которому тоже еще только предстояло стать великим детским писателем. Сутеев снимал фильмы "Борьба с вражескими танками", "Как бороться с замораживанием" и "Ориентирование на местности", а Носов был более погружен в детали - "Краткие сведения по электротехнике для танкистов" и "Планетарные трансмиссии в танках". Как выяснилось, среди режиссеров студии был еще один интересный человек - Бор