Правмир

Мы настраиваемся на пост, напряженно его проживаем, подходим к Пасхе, чувствуем радость. А потом начинается обычная будничная жизнь – без напряжения, но и без особой радости. Как сохранить и удержать в себе радость о Воскресшем – рассказывает протоиерей Феодор Бородин. У нас духовно-практическая культура по подготовке к празднику хорошо отработана. А способов для того, чтобы удержаться рядом с ним, нет. Это относится не только к Пасхе, но и к встрече любого праздника, и встрече самого причастия. Такое ощущение, что человек ждет гостей, накрывает на стол. Гости приходят, он их встречает, целует, разворачивается и… уходит к себе в кабинет. Как же удержать пасхальную радость, благодать Божию? Прежде всего, надо стараться не говорить лишнего. Это очень важно, особенно в первые часы после причастия. Есть старые монашеские традиции, важные для приобретения этого навыка, — когда причастившийся монах в этот день мог говорить только «да» или «нет», а лучше кивать или мотать головой. И не должен

Каждый раз, когда мы каемся в грехе, мы приобщаемся к в опыту воскресения Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Христос Воскресе! Воистину Воскресе! Никакие слова не звучат в эти дни так часто, как это Пасхальное приветствие. Им мы заменили обычные наши «здравствуйте», «привет», «доброе утро» и т.д. Вместо всего этого мы говорим: «Христос Воскресе!». Встречаясь с кем-то и произнося «здравствуй», мы желаем этому человеку здоровья. Когда говорим «привет», желаем ему радости. Когда говорим «доброе утро», или «вечер», или «день», желаем, чтобы в это утро, или вечер, или день все сложилось благополучно и ничего недоброго не вошло в нашу жизнь. Когда мы говорим «Христос Воскресе!», мы желаем человеку воскреснуть вместе с Ним и жить вечно. Сказать другому человеку «здравствуй» — то же самое, что сказать «будь здоров и не болей». Сказать человеку «Христос Воскресе!» — то же самое, что сказать: «живи вечно и никогда не умирай!». Вот только подлинно ли всегда мы по-настоящему понимаем это, по-нас

В субботу после Страданий Христа ничего не происходит. Вообще ничего. Апостол Матфей упоминает единственное событие этого дня: священники пошли к Пилату и попросили поставить стражу у гроба Иисуса, чтобы ученики не выкрали тела. Совершенно излишняя предосторожность. Ученикам было не до этого, на самом деле. Лука сообщает, что апостолы по заповеди пребывали в покое. Нехороший это был покой, тяжелый. Учитель погиб, даже похоронить нормально не смогли, празднование Пасхи по понятным причинам отменяется, страшно и пусто на душе. Как там у Пастернака было? Но пройдут такие трое суток И столкнут в такую пустоту, Что за этот страшный промежуток Я до Воскресенья дорасту. Пройдет даже меньше трех суток – где-то полтора. Но от этого трагедия не меньше – мы говорили об этом вчера, в Великую Пятницу. Иуда повесился, священники удовлетворились, Пилат умыл руки, Христос, измученный, умер, Мать Его отгоревала… В мире царит тишина, мир еще не понял, что его ждет спасение. Есть такое иудейское преда

Можно ли каким-то образом узнать, что делали бы мы, оказавшись две тысячи лет назад рядом со Христом в ту самую пятницу? Игумен Нектарий (Морозов) подсказывает способ, описанный еще в Евангелии. О чем мы думаем, стоя в Великий Пяток перед Распятием, вспоминая величайшую Жертву, принесенную за весь человеческий род, и в то же время величайшее преступление, родом этим совершенное? Наверняка, каждый – о чем-то своем, потому что не одинаково на одни и те же события евангельской истории откликаются сердца разных людей и даже сердце одного и того же человека – в разное время. Но трудно, очень трудно не думать о том, как действовали бы мы, если бы жили тогда – чуть менее двух тысячелетий тому назад, если бы все эти страшные и величественные события происходили непосредственно перед нашим взором. Иными словами – что делали бы мы, если бы это при нас Христа предавали на мучения и смерть, если бы при нас Его судили неправедным и беззаконным судом? Кажется, это так очевидно… Конечно, мы были бы с

Всех Он призывает за Свой стол, на котором хлеб присутствует лишь видимо – на самом деле, Он отдает всем верующим в Него Самого Себя Икону «Троица Ветхозаветная» правильнее называть «Гостеприимство Авраама»: на большинстве изображений, кроме знаменитого образа преподобного Андрея Рублева, за Ангелами или внизу стоят Авраам и Сарра. Однажды к праотцу Аврааму пришли три странника. Патриарх, еще не знавший тайны Троицы, узнал в них Бога и приветствовал: «Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите [в путь свой]; так как вы идете мимо раба вашего» (Быт.18:3-5). Много веков спустя Господь ответит на гостеприимство праведника всему человечеству. Всех Он призывает за Свой стол, на котором хлеб присутствует лишь видимо – на самом деле, Он отдает всем верующим в Него Самого Себя. Ирмос девятой песни канона утрени Великого Че

«Как нужно провести Страстную седмицу, если у меня работа и в храме я смогу быть разве что на саму Пасху. Может быть читать что-то нужно?» На вопрос отвечает священник Александр Ситников: — В богослужебном плане Страстная неделя легче, чем весь остальной пост, потому что службы элементарно короче, богослужебный строй немного меняется в такую более интересную и привлекательную сторону. Но, вместе, с тем, она более строгая в отношении какого-то внутреннего содержания мыслей, чаяний, какого-то внутреннего настроя. Потому что нужно отложить все земные попечения и всецело мыслями устремляться только к тому, что происходило в эти дни в Евангелии. Если понедельник — то, как Христос приходит в Иерусалим, по дороге проклиная смоковницу, потом выгоняет из храма торговцев,беседует с фарисеями и так далее. Ну и мысли как-то сами по себе идут, ты живешь вот этим ожиданием Пасхи Крестной — страданий Христовых, ну и непосредственно Воскресения. В этом отношении — да, есть качественное изменение относ

Никакой религиозный обряд не может заслонять от нас живого человека Когда слушаешь эти хлесткие слова, которыми Христос сегодня обличает лицемерие фарисеев, книжников, первосвященников, очень хочется думать, что к нам, православным, это не имеет никакого отношения. Но однажды я был свидетелем случая, который заставил меня задуматься, а так ли мы далеко ушли от фарисейского отношения к религии. Будучи студентом семинарии, я дружил с одной одинокой бабушкой. Ее жизнь уже близилась к закату, тем более что страшная опухоль, неоперабельная, с множественными метастазами никаких шансов не оставляла. Да еще и случившийся перелом шейки бедра, из-за которого она была обречена проводить последние дни в постели. За ней присматривала одна монахиня, добрая и ревностная в своем служении Богу. И вот как-то раз я захожу в этот покосившийся от ветхости сруб. Едва переступив порог, слышу еле различимый голос: «Пить… Пить…». И тут же резкий ответ: «Подождешь! Не видишь, что ли, я правило читаю». Мне совер

Первые три дня Страстной седмицы несколько абстрактны. Мы достаточно точно знаем, что делал Христос с Великого Четверга (даже учитывая небольшое расхождение между синоптическими Евангелиями и Евангелием от Иоанна), а до этого ориентируемся на одно-единственное событие, описанное только у Иоанна – воскрешение Лазаря. Мы знаем, что оно произошло до Входа в Иерусалим, но какой между этими событиями был временной разрыв – из Священного текста не очевидно. Еще одна точная дата – в Иерусалим Христос пришел за шесть дней до Пасхи – судя по тому же Иоанну, это было воскресенье. Но мы не можем вычислить поминутно и даже почасово, что происходило в следующие три дня... Основные мотивы богослужений Великого Понедельника – история ветхозаветного героя Иосифа, проданного завистливыми братьями в Египет, и проклятие Христом неплодной смоковницы. На утрене (в приходской практике ее обычно служат в Вербное воскресенье вечером) читают большой отрывок из 21-й главы Евангелия от Матфея: Поутру же, возвращ

«И Господь с печалью смотрит на народ, который ликует. И который через несколько дней точно так же, как восклицает: благословен грядый во Имя Господне! – воскликнет: распни, распни Его!» Слово на Вербное воскресенье протоиерея Павла Адельгейма 17 апреля 2011 года. Сегодня, братие, мы торжественно встречаем, как и 2000 лет назад, вход Господа Иисуса Христа в Иерусалим. Это был торжественный день. Но в чем был смысл этого входа? Входа торжественного, входа, овеянного славой и криками спасения: «Осанна Сыну Давидову!» А Господь шел навстречу смерти. И вся слава была, как пелены, овивающие мертвое тело. Господь шел навстречу смерти. Но не так, как идет овца, которую закалают на жертвеннике. Он шел навстречу смерти для того, чтобы сразиться со смертью и победить смерть. И начинается этот путь с Его ужина с Лазарем и всем его семейством в доме Марии. Он садится за стол вместе с Лазарем, которого только что воскресил из мертвых. И вот за общей трапезой сестра Лазаря Мария совершает действия,

«Опыт смертного сна разрушает в нас иллюзии о сладости греха, ясно показывает, где черное, а где белое, и дает толчок ко Христу, а опыт пробуждения души Великим постом в преддверии Пасхи Христовой даёт незабываемый вкус жизни вечной, настоящей, полноценной — вкус, который мы не забудем уже никогда». Священник Сергий Круглов — о Лазаревой субботе. Всем хорошо известно: Страстная седмица к Великому посту не относится. Страстная, Пасха и Светлая седмица — вершина церковного года, в эти дни и Богослужение совсем особое. Эти дни есть апофеоз череды великих событий пришествия Бога в падший мир, Его вочеловечения – ради спасения и обожения нас с вами. А Великий пост был лишь подготовкой к восхождению на эту вершину, временем сугубого приложения наших собственных усилий к тому, чтобы смочь принять данное от Бога. Что значит – «смочь принять»? Разве не достаточно того, что сделал для нашего спасения Христос? В каком-то смысле недостаточно. Вспомним, что человек призван быть не марионеткой в рук