Валерий Грачиков

Петру Оцупу повезло в годы Гражданской войны оказаться, так сказать, штатным фотографом вождей мировой революции. Он руководил фотографией ВЦИК, а потом фотостудией ВЦСПС, фотографировал всех вождей и военачальников в Москве и на фронтах – для революционных газет и истории. И просто на память у него фотографировались тоже. Так в 1919 году в фотоателье на память сфотографировались четыре славных командира: Фёдор Алябьев, Ефим Щаденко, Климент Ворошилов и Александр Пархоменко. Кого из них, кроме Ворошилова, помните? Самым интересным на этой фотографии выглядят два персонажа слева и справа в модных кожаных куртках. Кожаные куртки на этих краскомах легко объяснимы: это не только модно, но и удобно, когда ты командуешь бронепоездом. Как это часто бывает, первым из славной четверки не стало самого яркого, если судить по фотографии. Фёдор Алябьев, тот, что слева в эффектной позе, начал свою карьеру в РККА с того, что при отступлении «Группы Ворошилова» из Луганска в 1918 году стал у будущего

Яндекс.Книги подбросили в рекомендациях небольшой сборник рассказов мистера О.Генри «Предвестник весны». Решил прочитать по-быстрому, отвлечься от «Большой советской экономики» Алексея Сафронова. Все-таки автор «Треста, который лопнул» умел сочинять короткие занимательные истории, как раз для того, чтобы почитать, пока автобус тащится через пробки до моей остановки. И вот читаю я рассказ «Маятник», в котором главный герой идет домой, где его ждет жена и «…на обед будет тушеное мясо, салат, приправленный сапожным лаком, от которого (гарантия!) кожа не трескается и не портится, пареный ревень и клубничное желе, покрасневшее, когда к нему прилепили этикетку «Химически чистое»…» Какая право, прелесть! Уильям Сидни Портер (так на самом деле звали этого писателя) все свои рассказы написал в период с 1899 по 1910 годы. И уже тогда, более ста лет назад, совсем в другой стране, вели те же самые разговоры, что у нас не еда, а "сплошная химия" . Иначе бы автор не подшутил бы мимоходом над дешев

Российское кино началось со Стеньки Разина. С какого же еще вечного сюжета может начаться истинно русская развлекательная фильма, как не с печальной судьбы персиянки, угодившей в плен к казакам Разина?! Первую русскую фильму показали 15 октября 1908 года в Петербурге. Публика посмотрела «Стеньку Разина» (он же «Понизовая вольница»), закончившуюся на том самом моменте, когда Стенька на потеху своей ватаге выбрасывает княжну в Волгу. Снимали фильм не на Волге, а в петербургских пригородах, на озере Разлив, около которого через почти девять лет спрячется от Временного правительства в знаменитом шалаше Ленин со своим верным Санчо Пансой – Зиновьевым, про которого потом предпочтут забыть. В холодные воды Разлива исполнительнице роли княжны падать не пришлось, вместо актрисы в воду полетел манекен. Фильм сняли не очень длинный, а интересен он, пожалуй, только тем, что стал самым первым российским кинопроектом, да еще разразившимися после его выхода скандалами из-за авторских прав. Автор сцен

В одном из лучших советских блокбастеров сталинской эпохи «Александр Пархоменко» есть два совершенно шикарных персонажа. И это не главный герой. Александру Хвыле, сыгравшему начдива Пархоменко, развернуться было особенно негде, надо было просто изобразить советского Илью Муромца. А вот исполнители ролей перековавшегося анархиста Васи Гайворона и «главного гада» батьки Махно оторвались по полной. Потому что характерные роли вроде бывшего анархиста, умеющего и с бронепоездом «Анархия – мать порядка», и с гармошкой управляться, играть всегда интереснее. А уж главных злодеев тем более. Вот где простор для фантазии… А теперь вернемся на несколько лет назад. 27 января 1935 года в советских кинотеатрах начали показывать новое кино «Юность Максима» - историю о том, как молодой парень сначала помогает большевикам, потом сам становится идейным революционером и партийным активистом. Главная особенность этого фильма и вообще истории о Максиме заключалась в том, что через год было снято продолжение

Если свернуть после Аничкова моста с Невского на Рубинштейна и податься туда где, как рассказывал Высоцкий «В Ленинграде-городе, у Пяти Углов, получил по морде Саня Соколов…», то путь-дорога пройдет мимо одного интересного питерского дома, который строили как место нового быта, о котором так мечтали его будущие жильцы. Но в итоге ожидания настолько не оправдались, что дом сами же его жители метко припечатали прозвищем «Слеза социализма». Как такое получилось, я вам сейчас немного расскажу. Это было удивительное время. Все дружно строили новый мир, новый быт, избавлялись от мещанства и боролись за светлое будущее. Боролись во всем. Кругом были фронты и битвы – коммунальный фронт, бытовой фронт, промфинплан, смычка города и деревни, наступление на нэпмана. Но была и кооперация, в том числе и жилищная. На закате НЭПа в Стране Советов появилась такая занятная штука как жилищные кооперативы, в которые разрешали объединяться гражданам и сообща строить жилые дома. Некоторые из таких кооперат

В комментарии к статье о советских столовых времен Первой пятилетки зашла ностальгирующая по советским временам читательница и поведала, что она во времена «застоя» покупала мясо на рынке и хоть не шиковала, но жила хорошо и ей 120 рублей зарплаты после института хватало. В том числе и на то, чтобы мясом на рынке закупаться. Возникла мысль посчитать, что же останется от зарплаты в 120 рублей во времена развитого СССР где-нибудь от конца семидесятых годов и в восьмидесятые, если покупать мясо и другие продукты на рынке, как поведали в комментариях к другой статье. Автор комментариев сама дала примерный расклад своих расходов как «молодого специалиста после института»: «…мне на еду тогда хватало 50 руб. (в том числе и на мясо – 20 руб.), на жилье пусть 15 руб., остается от 120 руб. - 55 руб.» И что можно было в 50 рублей в месяц на продукты уложиться, покупая мясо на рынке? Да еще и «от 120 рублей 55 рублей останется»?! Нет. Не останется. За давностью лет у ностальгирующей по старым стар

На относительно тихой рязанской улице стоит красивый дом в стиле модерн. Говорят, что его спроектировал чуть ли не сам знаменитый московский архитектор Кекушев или просто рязанский купец Лебедев увидел его дом в Москве на Остоженке и сказал своим строителям: «хочу такой же». И ведь построили что-то похожее, только отзеркаленное. В любом случае получилось красиво – дом Лебедева, теперь один из корпусов медуниверситета остается одним из лучших образцов рязанского модерна напополам с эклектикой. А еще во дворе этого дома прячется удивительный теремок. Тоже в модерновом асимметричном стиле, только деревянный. И с резьбой. И с историческим названием «Дом санпросвещения». Так уж получилось. Конечно, сначала никто не думал, что у этих красивых домов получится такая медицинская история. На Дворянской, которая в советское время станет улицей Полонского, в то время много чего строили. Вот и купец Лебедев прикупил себе по случаю участок и построил там свою усадьбу. Как рассказывают, сначала глав

Как вы, наверное, не один раз слышали, а может быть, и сами так считаете – раньше было не то, что сейчас. Например, не было ничего на свете вкуснее советского мороженого. А то, что делают сейчас – «сплошная химия». Ничего удивительного в этом нет, людям свойственно приукрашивать то, что было давно, в далеком детстве/юности. Вкус того мороженого давным давно забылся, как и тогдашние заботы-хлопоты, потому что и время прошло, и в молодости самих забот просто меньше или вообще нет. Интересно, что те, кто ели «То самое мороженое» в брежневские времена, имели по поводу его вкусовых качеств свое мнение, отличное от современного. Вот, к примеру, воспоминания Александра Ширвиндта, родившегося в 1934 году: «Кстати, к сведению нынешнего поколения, незадолго до войны на всех платформах Казанской железной дороги продавалось самое вкусное в моей долгой жизни мороженое. Оно было только белое. Называлось оно облизка. На перроне стоял большой бидон с мороженым, а в руках у мороженщицы было агрегат –

Вспомнилось, как давным давно меня очень впечатлила показанная по телевизору старая хроника, на которой советские граждане чуть ли не как не на демонстрации (хотя почему как, если это выглядело именно как демонстрация) дружно шли смотреть «Чапаева», когда этот фильм только вышел. Там даже транспорант сделали и натянули, чтобы все знали. Понятно, что это такая наглядная агитация, но реально пробирало и хотелось тоже идти вместе с этими пролетариями в ближайший «Ударник». Тем более, что давайте признаемся честно – кино про Василия Иваныча и сейчас, через 90 с лишним лет хорошо смотрится. Говорят, что в Туле тогда самым популярным был кинотеатр имени Бобякина. Так в него билетов на «Чапаева» купить было нельзя, потому что оружейный и патронный заводы выкупили залы полностью для своих рабочих на несколько дней подряд. Я даже не знаю, был ли хоть еще один фильм в истории советского кинопроката, на который бы так выкупали билеты. По моему скромному мнению, ни трилогия о Максиме, ни «Человек

В центре Рязани, на улице Ленина стоит-грустит старый кинотеатр – одна из местных легенд, про которую заезжим туристам очень любят задавать вопрос: «А чем кинотеатр «Родина» отличается/отличался от остальных рязанских кинотеатров?». После чего следует ответ: тем, что его построили пленные немцы. И порой еще добавляется – и даже построили этот кинотеатр «по настоящему немецкому проекту, точно такой же кинотеатр есть в Бремене». Ну да, конечно, пленные немецкие архитекторы ночей не спали, чертили постконструктивистский фасад рязанского кинотеатра… Делать им было больше нечего. Это я к тому, что про «немецкий проект и пленных немцев на строительстве кинотеатра» - одна из городских баек в стиле «дед/бабушка рассказывали как сами лично видели, что пленных привозили на стройку на машине». Так что же на самом деле за проект, по которому построили легендарный кинотеатр?! Берем в руки старую книжку В.П. Калмыкова «Архитектура советских кинотеатров», изданную в начале 1941 года, и на странице 71