Предыдущая публикация
ОТБЛЕСКИ СУДЬБЫ АННЫ АХМАТОВОЙ В ПОЭЗИИ БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ.
Памяти Беллы Ахмадулиной (10 апреля 1937 – 29 НОЯБРЯ 2010 )
Но ее и мое имена
были схожи основой кромешной,
лишь однажды взглянула с усмешкой,
как метелью лицо обмела. БЕЛЛА АХМАДУЛИНА
*******
Лишь слово попирает бред и хаос
и смертным о бессмертье говорит.
Белла Ахмадулина
АННА АХМАТОВА.
Анна Ахматова. Белла Ахмадулина. Они связаны в пространстве русской поэзии неким таинственным мистическим образом. Тайна живёт и в звучании их имён, завораживая загадочно прохладным звуковым повтором. Фонетическая таинственность совпадений уже обещает чудо неких соприкосновений…
Белла Ахатовна Ахмадулина – одна из крупнейших русских лирических поэтесс второй половины XX века. Почётный член Американской академии искусств и литературы. Лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии Российской Федерации
,,Анне Ахматовой.,,
БЕЛЛА АХМАДУЛИНА
Я завидую ей — молодой
и худой, как рабы на галере:
горячей, чем рабыни в гареме,
возжигала зрачок золотой
и глядела, как вместе горели
две зари по-над невской водой.
Это имя, каким назвалась,
потому что сама захотела,—
нарушенье черты и предела
и востока незваная власть,
так — на северный край чистотела
вдруг — персидской сирени напасть.
Но ее и мое имена
были схожи основой кромешной,
лишь однажды взглянула с усмешкой,
как метелью лицо обмела.
Что же было мне делать — посмевшей
зваться так, как назвали меня?
Я завидую ей — молодой
до печали, но до упаданья
головою в ладонь, до страданья,
я завидую ей же — седой
в час, когда не прервали свиданья
две зари по-над невской водой.
Да, как колокол, грузной, седой,
с вещим слухом, окликнутым зовом,
то ли голосом чьим-то, то ль звоном,
излученным звездой и звездой,
с этим неописуемым зобом,
полным песни, уже неземной.
Я завидую ей — меж корней,
нищей пленнице рая и ада.
О, когда б я была так богата,
что мне прелесть оставшихся дней?
Но я знаю, какая расплата
за судьбу быть не мною, а ей.
Борис Мессерер
ИОСИФ БРОДСКИЙ писал об Ахмадулиной: «Если я не называю поэзию Ахмадулиной мужественной, то не потому, что это рассердит множество женоподобных особей – просто поэзии смешны прилагательные. Женский, мужской, черный, белый – все это чепуха; поэзия либо есть, либо ее нет...,,
ИОСИФ БРОДСКИЙ писал об Ахмадулиной: «Если я не называю поэзию Ахмадулиной мужественной, то не потому, что это рассердит множество женоподобных особей – просто поэзии смешны прилагательные. Женский, мужской, черный, белый – все это чепуха; поэзия либо есть, либо ее нет...,,
Следующая публикация
Комментарии 1
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград,
Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой.
В душистой тиши между царственных лип
Мне мачт корабельных мерещится скрип.
И лебедь, как прежде, плывет сквозь века,
Любуясь красой своего двойника.
И замертво спят сотни тысяч шагов
Врагов и друзей, друзей и врагов.
А шествию теней не видно конца
От вазы гранитной до двери дворца.
Там шепчутся белые ночи мои
О чьей-то высокой и тайной любви.
И все перламутром и яшмой горит,
Но света источник таинственно скрыт.
И Ахмадулина – её дань любви к городу на Неве...ЕщёЕщё одна тема, объединяющая поэтов Ахматову и Ахмадулину – любовь к Санкт-Петербургу, к Ленинграду – к городу на Неве, к пристанищу белых ночей, разведенных мостов, деревьев, стоящих вдоль набережных, как будто в карауле… Сколько бы ни прошло лет и Ахматова и Ахмадулина останутся в поэзии, воспевающими Санкт-Петербург, потому что такие строки, появившись на свете, уже не исчезают…
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград,
Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой.
В душистой тиши между царственных лип
Мне мачт корабельных мерещится скрип.
И лебедь, как прежде, плывет сквозь века,
Любуясь красой своего двойника.
И замертво спят сотни тысяч шагов
Врагов и друзей, друзей и врагов.
А шествию теней не видно конца
От вазы гранитной до двери дворца.
Там шепчутся белые ночи мои
О чьей-то высокой и тайной любви.
И все перламутром и яшмой горит,
Но света источник таинственно скрыт.
И Ахмадулина – её дань любви к городу на Неве: «Опять дана глазам награда Ленинграда…», «Всё б глаз не отрывать от города Петрова…»,
Не добела раскалена,
а всё-таки уже белеет ночь над Невою…
Ум болеет
Тоской и негой молодой.
Когда о купол золотой
луч разобьётся предрассветный
и лето входит в Летний сад,
каких наград, каких услад
иных
просить у жизни этой?
Чудные сполохи «двух эпох, что не равно померялись мощью», две Вселенные перекликаются в огромном мире, быть может затем, чтобы отстраниться от горечи одиночества, отдохнуть ненадолго от бесконечной печали, которая всегда сопутствует таланту. И вместе ощутить «отблеск звезды изумрудной», и пройти вместе путь к забытому дому:
Был дом на берегу бульвара.
Не только был, а ныне есть.
Зачем твержу: я здесь бывала,
А не твержу : я ныне здесь?
Ещё жива, ещё любима,
Всё это мне сейчас дано,
И, кажется, всё это было
и кончилось давным-давно…