Первый панк на Руси

Задолго до того, как родились Юра Хой и Егор Летов, русскую публику эпатировал Александр Тиняков. По мнению большинства современников, он был самым отвратительным поэтом Серебряного века.
Пока Игорь Северянин оттопыривал мизинец за бокалом шампанского, закусывая ананасом, первый русский панк ночевал на улице, просил у прохожих милостыню. И декламировал свои протестные и, как многим казалось, наивные стихи:
Едут навстречу мне гробики полные,
В каждом — мертвец молодой.
Сердцу от этого весело, радостно,
Словно березке весной!
Вы околели, собаки несчастные, —
Я же дышу и хожу.
Крышки над вами забиты тяжелые, —
Я же на небо гляжу!
Коллеги по цеху называли Тинякова "Смердяковым русской литературы", падшим человеком и высмеивали его в творчестве. Хармс, например, написал рассказ "Рыцарь", в котором нищий читал высокопарные и бездарные стихи. В этом нищем отлично угадывается Тиняков.
Однако больше всего литераторам не нравилось, что поэту было совершенно наплевать, для кого и о чём писать. В 1914 году Александр Иванович в одно и то же время кричал на улице "Слава кайзеру Вильгельму" и писал патриотические стихи. В 1916 году Тиняков накатал статью в журнал черносотенцев про мировой еврейский заговор, а в 1919 уже восхвалял Красную Армию и коммунизм. Ну а что, и те, и другие платили деньги. Они, в отличие от самого Тинякова, не пахли.