АЛЕКСАНДР СЕМЕНОВИЧ
Родился в 1898 году . Работал секретарем Наровчатского Уисполкома (уездного исполнительного комитета) с октября 1918 года по апрель 1919 год. В последнее время проживал в Москве.
В Наровчатский краеведческий музей.
ВОСПОМИНАНИЯ
Из Наровчатской истории первых дней Советской власти.
(Период с октября 1918 по апрель 1919 г.)
Сведения о работе отделов УИК и их руководителей.
1. Уездный военный комиссариат – военком Николай Дренясов. Из деревни Записчиково, Троицкой волости Краснослободского уезда. Он был награжден орденом Красного Знамени и отозван на службу в Пензенский губвоенкомат. Вместо него военкомом был назначен Павел Гетманов.
2. Уездный отдел НКВД - уполномоченный Долгошеев.
3. Уездный отдел милиции – начальник милиции Мелешкин. Придавая большое значение и важную роль работников милиции Президиум ЦИК для оказания помощи в деле организации и воспитательной работе милиционеров прикрепил меня, как секретаря уисполкома.
4. Отдел народного образования – зав. Отделом Павлович, после очередных выборов его заменил Овчинников (старший).
5. Уездный отдел здравоохранения – зав. Отделом Забродин.
6. Усовнархоз – зав. Отделом И.Е. Володин, секретарь – И.Ф. Маслов .
7. Уфинотдел – фамилию заведующего не помню, бухгалтер Я.П. Курябин.
8. Уездный земельный отдел - Фатеев.
9. Уездный отдел соцобеспечения
10. Упродком.
Несмотря на то, что все вышеупомянутые отделы функционировали, население по многим вопросам обращалось в исполком, это значит, что работники отделов недостаточно освоили свои обязанности и не изучили круг своих обязанностей и не изучили круг возложенных на них дел. Исходя из этого и идя навстречу населению Президиум исполкома установил ежедневный прием населения и не ограничивать время приема, т.е. принимать все время занятий рабочего дня. Также установлено: председателю УИК Василию Ивановичу Шереметьеву повседневно проводить инструктаж на местах т.е. в отделах, на заместителя председателя Романа Павловича Гришаева возложить проведение собраний , бесед и митингов, а секретарю А.С. Курапову осуществлять прием населения. Как жили и как работали первые руководители и основатели советской власти? Они не принадлежали себе, их жизни принадлежали народу. Они не знали отдыха, ни развлечений, знали одно: служить людям, приносить им пользу и создавать хорошую жизнь, а благами для себя они пренебрегали, - этому способствовали условия работы и их внешний облик. Что такое исполком 1918 – 1919 годов ? Исполком занимал одну комнату, в которой располагались: стол председателя, рядом стол секретаря и в противоположном углу – стол делопроизводителя. А у тов. Гришаева вообще не было стола, хотя ему всегда приходилось готовиться к докладам и я его искал, где либо в условленном месте соседнего учреждения. Вот в таких условиях работали руководители уезда. Приходит с рабочего обхода Василий Иванович уставший, ему – бы хоть 30 минут побыть наедине, ведь находясь в окружении с другими, и не отдохнешь и работать трудно. У меня накопились неотложные дела, получены телеграммы из губисполкома, мне надо срочно доложить, а там, у Василия Ивановича появятся ко мне вопросы, затем появятся другие посетители по службе и он безропотно, спокойно принимает, разъясняет, успокаивает, а время идет. Спрашиваю: « Василий Иванович! Обедать пойдешь?». «Да нет, - в шутку говорит он «Сегодня придется деньгами получить, некогда идти, дело срочное есть» , - так бывает часто. Он как выйдет в матросской тельняшке под пиджаком, простой, энергичный коммунист, твердо и последовательно проводит свое большевистское дело, не взирая ни на какие невзгоды и трудности. На случай холода у Василия Ивановича есть бурая матросская шинель. Эту шинель я увидел через три года в Араповской заготконторе, когда он работал заведующим отдела Управления Пензенского губисполкома, и проезжая из Наровчата в Пензу, узнав, что я работаю в этой конторе на ж.д. станции Арапово, заехал меня навестить. Увидев знакомую мне шинель, я шутя сказал: «Василий Иванович! По вашему рангу пора – бы шинель заменить на более комфортную одежду». «Да нет времени бездельем заниматься – то, тем более она достойна лучшей участи, чем ты думаешь. Ты знаешь, сколько горя она со мной мыкала, её в музей не грех поместить». Роман Павлович Гришаев из деревни Андреевки Кочелаевской волости, грамотность имел не большую. Ему очень трудно доставалась подготовка к проведению выступлений. Когда мне приходилось видеть его обложенного газетами, книгами и журналами с исписанными листами бумаг и зубрившему написанные им абзацы, мне было понятно, насколько добросовестно, как коммунист, он подходит к выполнению порученного поручения. В.И. Шереметьев и Р.П. Гришаев оба были верными и беззаветно преданными делу партии Ленина коммунистами, такими они остались в моей памяти и, безусловно, послужили наглядным примером в моей жизни.
О партийном руководстве уезда Председателем Наровчатского укома РКП (б) за период с октября 1918 года по апрель 1919 года был Иван Илларионович Назаров, заместителем И.А. Покровский, секретарь – Ф.В. Ерофеева. Вначале 1919 года на должность инструктора вступил Кочетков, в марте он выбыл по партмобилизации. И.И. Назаров был стойкий, разумный и принципиальный коммунист, преданный делу партии – Ленина. Для жителей г. Наровчата и его уезда было большое счастье, в такой трудный, организационный период, при становлении советской власти, такое удачное сочетание партийного и административного руководства в уезде, которые поистине дополняли друг – друга, там где председатель УИК В.И. Шереметьев по своей матросской натуре «бурлил», охлаждающим средством являлась сдержанность, партийная мудрость председателя Укома И.И. Назарова. При всем этом Назаров не выставлял себя «наставником» или «вождем», а равным, старшим товарищем, цель одна: служение на благо народа и ни каких личных корыстей или превосходства. Мне пришлось быть на городских партийных собраниях на протяжении, почти полгода. На этих собраниях центральной фигурой был Иван Илларионович. В то время была развита критика, это естественно: строилась новая жизнь, люди стремились к лучшему, а трудности жизни все возрастали, к тому – же требовалось перевоспитание человека в коммунистическом духе, а стряхивать все старое не так-то просто, вот на сплетении всех этих вопросов и возникла критика; коммунистов строго осуждали за те или иные проступки, за нарушения Устава . Важно отметить, что при обсуждении каждого случая Иван Илларионович брал на себя «моральную ответственность», это давало повод некоторым «любителям» бичевать Ивана Илларионовича еще строже, чем самого нарушителя. Это положение меня очень волновало. Я думал: может – ли председатель Укома отвечать за каждого члена партии? Улучив момент, я спросил его об этом, на что Иван Илларионович ответил: «За совершенный проступок или нарушение несет ответственность член партии, который его совершил, но я как руководитель несу за это моральную ответственность потому, что я не усмотрел, не предупредил, что – бы этот факт не совершился». Если бы я больше с людьми встречался, беседовал, знал об их работе, быте и проведении досуга, - проступков и нарушений было – бы меньше, но я не успеваю и других партийных руководителей плохо мобилизую, поэтому и несу за это моральную ответственность. И второе, не менее важное: в самокритике заложено «стремление вперед». Член партии, особенно руководитель, не должен успокаиваться, что у него все хорошо, что можно передохнуть., а надо видеть прежде всего, что ты не доделал, чего не сделал, а к чему еще не приступал. Когда будешь видеть эти недостатки, тогда и будет нормальная и созидательная работа, стремление к выполнению. В этом основной принцип коммунистического отношения к труду». Это поучение и личный пример И.И. Назарова, как он мужественно переносит критику коммунистов и умело сочетает её с самокритичностью, запали мне глубоко в мое сознание до сих пор.
О профсоюзах
Председатель Наровчатского УИК В.И. Шереметьев имел отрицательное мнение по созданию профсоюзов в городе и уезде, основанием для этого послужил саботаж железнодорожников, учителей и банковских служащих при установлении Советской власти в начале 1918 года. Мысль о создании профсоюзов в Наровчате упорно назрела вначале 1919 года. Стихийно была создана комиссия по организации профсоюзов, эту мысль и инициативу полностью разделял и поддерживал я, тем более, в марте 1918 года, работая в филиалах Государственного Банка (Бывший соединительный банк) в Москве, я принимал участие в организации профсоюза банковских служащих и был членом этого союза с марта 1918 года. Я говорил Василию Ивановичу, что по своему существу профсоюзы организация общественная, а потому являются прогрессивными и могут служить опорными рычагами для Советской власти, все зависит от того, кто будет ими руководить, - если будут руководить профсоюзами сторонники советской власти, люди готовы защищать интересы рабочих и служащих, такие профсоюзы будут прямыми пособниками и помощниками Советской власти . Примером могут служить вышеупомянутые профсоюзы начала 1918 года, верхушки которых оказались противниками советской власти, а следовательно и сомнительными защитниками интересов трудящихся. С западного фронта меня демобилизовали на работу в Банк по приказу Главковерха Крыленко в следствии саботажа банковских служащих. Мне пришлось работать с рабочими от станка и в марте 1918 года, мы вновь создали профсоюз и избрали угодных нам руководителей (комитет), можно – ли сомневаться, что избранные нами руководители будут идти против советской власти? Это не возможно, а если это случится, то мы переизберем, это наше право. После неоднократных бесед Василий Иванович убедился в моей правоте и от УИК меня выдвинули членом комиссии по организации профсоюзов в городе Наровчате, что подтверждается отзывом т. Кудрявцева, выданного мне 5 августа 1924 года (копия отзыва т. Кудрявцева мной выслана ранее). Первое городское собрание состоялось 9 марта 1919 года, на котором был организован Союз совработников, избрано правление профсоюза совработников и избрано оргбюро по организации профсоюзов в уезде. Дальнейшее развитие профсоюзной работы в Наровчатском уезде мне не известно, так как в марте 1919 года я выбыл на Восточный фронт в составе Пензенского коммунистического полка.
21.03.1980 г. Бывший секретарь Наровчатского
г. Москва УИК, ныне персональный пенсионер
А. Курапов.
О картине В. И. Ленина
По поводу картин В.И. Ленина мне известно следующее: картина была заказана местному художнику из села Кочелаево Федоту Васильевичу Сычкову. По решению исполкома, заказ делал Р.П. Гришаев. Сюжет картины таков: В.И. Ленин освобождает узников революции из тюрьмы. Размер картины, примерно 90 х 50 см. На первом плане В.И. Ленин стоит во весь рост, с протянутой рукой в сторону выходящих узников из тюрьмы, как бы вызволяющего их на свободу. Во время выполнения этой картины, мне тоже пришлось побывать в мастерской художника в качестве «толкача», что бы картина была готова к 1 ноября 1918 года. Картина была доставлена в исполком в первых числах ноября и находилась в помещении исполкома. За два дня до первой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции И.И. Назаров и В.И. Шереметьев поехали в Москву и забрали картину с целью вручить её лично В.И. Ленину. По возвращении из Москвы отчета о вручении картины на заседании исполкома не было, а из частных вопросов и уклончивых ответов можно было установить, что на приеме у В.И. Ленина они не были. Картина по указанию аппарата Совнаркома сдана определенному должностному лицу для помещения картины в музей или в картинную галерею. Будучи в Москве с 1959 года вопросом где находится эта картина я не интересовался, во первых потому, что прошло много времени, а во вторых, эти вопросом может заниматься только организация, например исполком, музей и пр., а не отдельная личность. Если музей интересует вопрос где эта картина находится в настоящее время, надо дать полномочия кому музей считает возможным и заняться соответствующими розысками от имени Наровчатского краеведческого музея.
16 апреля 1980 г. Подпись. Курапов
г. Москва.
Антирелигиозная борьба Наровчатского уисполкома
Наряду с борьбой за совершенство советских органов, Наровчатский уисполком вел активную борьбу с религией, которая по учению марксизма- ленинизма являлась прямым противоречием революции. К этой борьбе относится ликвидация Троице – Сканова монастыря в предместье города Наровчата, на реке Мокше. По ликвидации монастыря работал отряд НКВД, на действия которого поступали в исполком жалобы от крестьян, проживающих в соседстве с монастырем. И.И. Назаров и В.И. Шереметьев поручили мне разобраться с этими жалобам на месте. Я установил, что жалобы действительно исходили от крестьян, но под водительством и по инициативе монахов, находящихся в нем, в чем признались сами податели жалоб. Монахи были соавторами жалоб, и крестьянам я объяснил, что по советским законам любую религию: православную, магометанскую или еврейскую и др., граждане имеют право критиковать, так же верующие могут критиковать неверующих, то и другое не наказуемо. По Закону «Свободы совести» каждый гражданин может исповедовать любую веру и признавать религию или не верить в Бога и не признавать ни одной из них, - это дело совести каждого человека. Поэтому, по полученным жалобам, мы применить наказания не можем, т.к. эти действия закономерны; наказания за святотатство по нашим законам нет вообще, и не может быть. После беседы с монахом и крестьянами я провел беседу с бойцами отряда, познакомил их с законом по отделению церкви от государства, и о принятых мерах по жалобам. Принимать какие – либо принудительные меры и заставлять не верить в бога, как это был случай со старицей 78 лет (глухой и полуслепой) или наоборот, наиболее молодых послушников насильно заставлять верить в бога, в равной степени по закону не положено, - это дело совести каждого. Мы ведем борьбу с религией, но мы не ведем работу по борьбе с религией, а это значит, что мы не ведем научной антирелигиозной пропаганды среди населения и хотя – бы в данном случае, не поэтому, что мы не хотим, а потому, что не имеем пропагандистских кадров, а воспитать эти кадры дело сложное, и требует много времени. Монахов, с которыми мы занимаемся обобщать нельзя, к этому надо подходить дифференцированно, их разбил на три группы: 1-я группа – послушники от 16 до 40 лет. Это не монахи, это рабочие, в нашем понимании, за которых надо бороться и убедить их в неправильности избранного ими пути и привлечь на пользу советскому обществу. Это они пашут, сеют, убирают урожай и производят все хозяйственные работы. Им молиться некогда, от работы их труда содержится и растет монастырское хозяйство и проживает без труда значительная часть монахов, в надежде на молитву и милостыню, поступающего от простого народа, путем обмана, внушения веры в бога и святых, в чудеса исцеления, в царствие небесное и пр. 2-я группа - лица от 40 до 55 лет, посвященных в монашеский сан, это монахи, которых при их желании можно обратить и использовать на культурно- хозяйственных работах на пользу обществу. 3-я группа – старцы, от 60 лет и более, это люди прожившие свою жизнь, т. е. борьба за переделку их идеологии никого –го значения уже не имеет и от их «веры» революция ничего не потеряет, поэтому никакой пропаганды с этой группой вести нет необходимости. Такое направление я рекомендовал принять в дальнейшей работе отряда, о чем было доложено Назарову и Шереметьеву, - эти меры были одобрены.
Об антирелигиозной работе в соседних уездах
1. В селе Большой Азясь Краснослободского уезда кулацкие элементы сообща с монашками, ликвидированных женских монастырей организовали «крестный ход». В сопровождении икон и хоругвий они представляли чудом спасения наследника «царевича Алексия». Это торжественное шествие постоянно превращалось в мятеж. В помощь местной власти, для подавления мятежа был послан отряд бойцов из Наровчата. Мятеж был подавлен.
2. В селе Стяжкино Нижне-Ломовского уезда местный священник Николай, незадолго до революции сделался «затворником» в своей квартире, к нему началось паломничество. Две церкви в этом селе были преобразованы в монастырь, в них появились священники – монахи, певцы и другие служащие церкви - появился «новый святой». Чтобы ликвидировать все это понадобились вооруженные силы из Наровчата. Они арестовали отшельника, и все стало на свое место, и монастырь на этом был закрыт.
Об истории с портретом Р.П. Гришаева
Одновременно с картиной В.И. Ленина был доставлен портрет Р.П. Гришаева, написанный Ф.В. Сычковым по личному заказу Романа Павловича, он был написан маслом, на холсте, размером 45 х 35 см. (примерно), который тоже находился в шкафу в помещении исполкома. Этот портрет тоже имеет свою историю. Руководителем демонстрации посвященной первой годовщине Великого Октября был Р.П. Гришаев. Как водится, руководителям демонстраций на одном месте сидеть не приходится, тем более такой натуре суетливой и дисциплинированной, как у Романа Павловича, он всё время был в движении по организации колонн. Когда была дана команда марша, наряду с портретами членов Политбюро ЦК я увидел портрет Гришаева. У меня возник вопрос, знает – ли об этом Роман Павлович? Портрет был в шкафу, не заперт, поэтому возможен доступ любого человека, но думаю, убирать портрет уже неудобно, поскольку он уже обнародован и находится в колонне. После демонстрации мы встретились с Романом Павловичем, он мне по происшедшему случаю ничего не сказал. Я понял, значит, это было с его согласия. После этого, я тоже не счел нужным об этом говорить, т.к. есть пословица: «цыплята курицу не учат», он старший член партии и по должности, а я «вчерашний» коммунист» и буду его учить, подумал я. По приезде из Москвы, кто – то об этом случае рассказал И.И. Назарову, после чего он и В.И. Шереметьев вызвали Р.П. Гришаева в исполком и начали допрос: как это случилось, что его портрет фигурировал на праздничной демонстрации , ты что же считаешь себя вождем революции, строго спросил тов. Назаров. Роман Павлович покраснел и от волнения не мог ответить на заданные вопросы, но все же с трудом сказал, что произошел нелепый случай: его спросили, где же его портрет? Не придавая значения вопросу, он сказал в шкафу, а когда увидел свой портрет в колонне, понял, что получилось нехорошо, но было уже поздно. Тогда И.И. Назаров обратился ко мне, а ты т. Курапов был на демонстрации, видел это? Как ты расцениваешь этот поступок, и почему не принял ни каких мер? До демонстрации никаких разговоров о портрете не было, сказал я, он находился в шкафу. Я увидел это портрет уже вначале движения колонны, мне, конечно показалось, что получилось неловко. Василий Иванович повторил слово «неловко», тихо засмеялся своим тенорским голосом. Я, молодой коммунист, продолжил я, мне еще многому надо учиться от вас, но по своему я думал, ну что тут зазорного, ведь портрет – то демонстрировался не в Москве, и не в областном центре, а в своем родном городе, где т. Гришаев день и ночь отдает свои силы и знания с большим энтузиазмом. Тогда они не выдержали и оба засмеялись «А ты оказывается «добрый малый», - с насмешкой сказал Иван Илларионович, умеешь защищать своего земляка». Василий Иванович добавил: «Надо бы тебе т. Курапов еще свой портрет вынести в колонну, - был – бы полный ансамбль». Я все спокойно «проглотил» без всяких возражений, чувствуя свою вину. Ну как ты сам Роман Павлович, расцениваешь свой поступок?- спросил т. Назаров. «Поступок не только плохой, но преступный, не знаю только, как его искупить, любое решение парторганизации буду считать правильным», - сквозь слезы проговорил Роман Павлович. «Ты свободен», сказал Иван Илларионович. По уходе т. Гришаева, т. Назаров обратился к т. Шереметьеву «Ну как ты думаешь, Василий Иванович, будем обсуждать на партсобрании или ограничимся беседой, надо полагать, что Гришаев понял свою вину, прочувствовал основательно, может быть достаточно того, что поговорили?». «За политику отвечаешь ты, - сказал Василий Иванович, как ты решишь, так и будет, я с тобой согласен». «Ну и добро», подтвердил т. Назаров. На этом дело с портретом закончилось, затем принялись за меня. Стали критиковать мое выступление, да я и не оправдывался, но был рад, что все закончилось благополучно. Я переживал за т. Гришаева, потому что относился к нему с большим уважением.
15.04.1989 г. Курапов.
Г. Москва.
Культурно- массовая работа в Наровчате
Не смотря на проводимую административно-хозяйственную работу в городе и уезде, не была и забыта и культурно-массовая работа. После принятия меня в партию в октябре 1918 года, при вручении мне партбилета И.И. Назаров сказал: «Горком партии дает тебе партийное поручение, возглавить и оживить работу в клубе коммунистов. Мы назначаем тебя распорядителем всех вечеров и всех культурных мероприятий в этом клубе и надеемся, что наше доверие оправдаешь», - клуб находился в доме купца Суботина.
«Постараюсь Иван Илларионович, , но есть дела, которые зависят не только от своего желания, но, главным образом от умения, от знания дела. Я хоть жил и работал в Москве, и служил в приличном учреждении, - в правлении Соединительного Банка, но я не артист и даже в театр мало ходил за неимением лишних денег, поэтому мне потребуется квалификационная помощь в клубной работе», сказал я. «Поможем, - сказал Иван Илларионович, вот я еду в Пензу, зайду в Губнаробраз, поговорю, что – бы дали нам человека». Не теряя времени, по вечерам я приступил к этой новой для меня работе. Начал с создания драматического кружка, стал вербовать людей, молодых учителей и учеников старших классов обоего пола, сотрудников учреждений и приступили к подборке пьес и их читке. Чтобы заинтересовать молодежь для работы в клубе, я решил дополнительно организовать при клубе школу танцев. В исполкоме работала машинисткой молодая дама из Латвии, она имела специальность учительницы танцев. При разговоре с ней, она охотно изъявила желание руководить школой танцев на общественных началах. При вывешивании объявления о вступлении в школу танцев, желающих оказалось больше чем следует, поэтому мы решили вести запись по подбору нужных нам людей, т.е. записывать тех, которые кроме танцев могут быть полезными в других видах культурно-массовой работы: песни, игре на музыкальных инструментах и участвовать в драмкружке. Пока проводилась работа по вербовке в драмкружок и приступали к танцам в Наровчат прибыл из Пензы опытный работник по культ-массовой работе, он же художник А.А. Вещилов. Я был очень рад прибытию такого обаятельного и культурного человека по виду и по содержанию, он был вежлив, представительный и хорошо знающий дело. С этого времени по вечерам в клубе закипела работа по всем направлениям, а днем заработали плотники по подготовке сцены и подрамников для сцены. Мы продолжили репетиции и приступили к постановке спектаклей «Лес», «Бедность не порок» и др. Я тоже принимал участие в работе кружка, у меня хорошо получались роли «попов» и «мужиков», а в исполнении мной роли «городового» (по пьесе это была главная роль) я побил рекорды. При постановке этого И.И. Назаров с своей женой сидел на первом ряду. По окончании пьесы в зале посыпались аплодисменты, Иван Илларионович встал, стал бурно аплодировать и азартно кричал: «Браво, браво городовому». После спектакля, при встрече со мной Иван Илларионович сказал: « Товарищ Курапов, да ты настоящий артист, я сидел и не верил своим глазам ты это, или не ты – голос, жесты, все приемы – ну как настоящий городовой, да еще загримировали тебя, усы как у Буденного. А помнишь ты скромничал, говорил мне, что ты не артист !». «Скромность украшает человека» - ответил я. Вещилов нам нужен был и как художник, потому что все необходимые для сцены декорации он рисовал сам, а я обеспечивал материальную часть, доставал белила, краску, фанеру и материал для подрамников. Клуб стал культурным местом развлечений молодежи города. Постановка спектаклей, концертов, проведение вечеров молодежи стали постоянным явлением. Школа танцев очень привлекала молодежь и выявила мастеров танца, например из мужчин Кашляева и многих из девушек, фамилию я их уже не помню. Моя мечта создать музыкальный кружок и хор не удалась, так как в конце марта 1919 года по партийной мобилизации я выехал в Пензенский коммунистический полк. В это время было начато строительство дома культуры на Базарной площади, на закладке которого я тоже присутствовал.
21.03.1980 г. Курапов
г. Москва.
Публикация А. Сохрякова. 2024 год
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев