В гостях у белки

"Жену твою и детей я забираю. А ты хоть замёрзни здесь", - угрожающе произнёс Ефим ..На этом старом, почти заброшенном поселковом кладбище всегда тихо. Редко кто появлялся здесь, чтобы навестить могилки родных. Да и в самом посёлке жизнь уже еле-еле теплится: лишь в двух-трёх домах всё ещё зажигаются по вечерам окна... ...И только в кладбищенской оградке, что чуть в стороне от остальных - недалеко от дороги, всегда царит полный порядок: летом трава выполота, взор случайного прохожего радуют скромные цветы. Зимой, как сейчас, снег и внутри оградки, и на тропке до неё тщательно расчищен. Здесь под одним на двоих каменным памятником покоятся мужчина и женщина. На табличке указаны их имена: Ефим Захарович Сошников и Любовь Петровна Прыгунова. В один из ясных, морозных январских дней на дороге, что ведёт к кладбищу, остановилась машина. Из неё вышли женщина лет пятидесяти и два молодых человека, судя по всему, её сыновья. Парень, который был на вид постарше второго, достал из багажника широкую лопату и вторую, поуже, и всё семейство по плохо различимой тропе направилось к этой самой оградке. Пока братья ударно махали лопатами, женщина смела снег с памятника, расчистила его основание, накрошила туда немного крупы, положила печенье, конфеты. Потом позвала сыновей: - Артём, Денис, идите сюда, помянем бабушку с дедом... Помин был самый простой: пироги, колбаса, те же печенье с конфетами. А вот спиртного визитёры с собой не принесли. Вместо него женщина достала из сумки термос и налила в одноразовые стаканчики тёплый чай. Тем и помянули усопших. Затем все трое встали лицом к памятнику, перекрестились и в пояс поклонились своим родным. - Царствия Небесного вам, дорогие мои, - чуть дрогнувшим голосом произнесла гостья. - Спите спокойно. А мы поедем. Даст Бог, скоро снова свидимся. Плотно притворив за собой калитку, мать с сыновьями направились в обратный путь. Младший юноша, оглянувшись, произнёс: - Мам, а я вот каждый раз забываю спросить: почему у бабушки с дедом фамилии разные? Да и у тебя с дядями отчество другое - Васильевичи вы? - Так мы родились, сынок, от первого мужа мамы, кроме моей сестры младшей. А у родителей наших брак до последнего не зарегистрирован был. Когда уже в самом конце жизни они расписались, то фамилию менять мама не стала - какой смысл?.. Старший парень тоже вступил в разговор: - Как это: в конце жизни? Они же, вроде, больше сорока лет вместе прожили, ты говорила? - Да, сын, так оно и было. 46 лет вместе родители прожили. А что нерасписанными... Так уж вышло. Но это долгая история. Домой приедем - расскажу. ...Ефим Сошников появился в этих краях в шестидесятых. Поселился на отшибе - в старом бабкином доме, что достался ему по наследству. Нелюдимым был, дружбы ни с кем не завёл. Местные поговаривали, что он сидел, и тоже в товарищи к пришлому не набивались. Устроился на станцию - в бригаду путейцев. Сложения мужчина был богатырского, как сказали бы раньше, косая сажень в плечах. И ростом - под два метра. Работал за троих - силушкой Бог его не обделил. Густая борода, тяжёлый взгляд скрывали возраст Ефима. Жил он бобылём, на женщин, если и глядел, то хмуро, почти с ненавистью. Да и те в его сторону не заглядывали: ничего, кроме страха, этот странный человек у местных молодок и вдов не вызывал. Через пару лет на месте старой бабкиной развалюшки Ефим выстроил новый дом - просторный пятистенок с баней и сразу двумя большими сараями рядом. Народ судачил: для чего, мол, этому бирюку такие хоромы одному-то? Мужики вдобавок промеж собой осуждали чужака за полное равнодушие к беленькой. Ни разу никто не видел, чтобы этот молчаливый богатырь взял себе в местном магазинчике водку - ни на праздник, ни с устатку после работы, ни в субботу, после баньки. Одним словом, загадочным был человеком Ефим Сошников. Он же, замечая косые или недоумённые взгляды в свой адрес, только усмехался в густую бороду. Потом прошла молва, что бирюк печки кладёт уж больно ладно. Нет-нет, да и обращался кто к нему с просьбой отремонтировать или заново сложить развалившуюся печь. Ефим не отказывал. Но вот странное дело: одним он заламывал немыслимую цену, такую, что люди сами шли на попятную. С других брал вполне по-Божески, а с иной бабули-Божьего одуванчика или с вдовы с малыми ребятишками и вовсе ни копейки не требовал. Но печки, что он клал, уж больно радовали хозяев, других таких печников в округе не было. Так что поселковое сообщество вскоре признало Ефима странным, но вполне годным своим членом. И за глаза народ стал называть его Печником. В 1972 году зима стояла суровая, к тому же почти бесснежная. Народ сжигал кубометры дров, стараясь согреться. У Ефима дров было заготовлено не на одну зиму. Да только стал он замечать, что из крайнего дровяника дровишки утекают уж слишком быстро. Установил скрытые метки. Точно! Ворует кто-то топливо! Хмыкнул Ефим про себя, взял полено посолидней, просверлил в нём отверстие и щедро набил порохом: неповадно будет вору чужими дровами топиться! Подложил в поленницу... Потом что-то засомневался, решил сначала всё же выяснить: кто дрова таскает? Той же ночью сел у окна... Долго ждать не пришлось. Вскоре на тропе, что вела к дому, появилась худенькая, явно детская фигурка, одетая в телогрейку не по размеру. За собой визитёр тащил большие сани, которые оставил поодаль. Ребёнок? Этого ещё не хватало! Ефим оделся, не включая света в избе, стал наблюдать дальше. Мальчишечка сделал несколько ходок в сарай, наполнил санки и отправился в обратный путь. Мужчина крадучись пошёл за ним. Пунктом назначения была бывшая церковная сторожка, что стояла на другом конце посёлка у развалин ранее величественного храма, дальше #белка простирался лес и кладбище. Ефим мысленно нахмурился: доводилось ему видывать хозяина этого жилья. Непутным мужиком был Василий Прыгунов, или Васька-Прыгун, как его окрестили местные. Кличку эту мужичок заслужил не только благодаря своей фамилии, но и вихлявой, подпрыгивающей походке, по которой его можно было узнать издалека. Любил Васька, приняв на грудь, похвастаться перед мужиками своими былыми «заслугами»: мол, и в партизанах-то он воевал, и даже не один немецкий состав лично под откос пустил. Ну, а что году рождения «герой» был всего-то 37-го, он как-то забывал при этом. А вот мужики не забывали и каждый раз потешались над брехнёй Прыгуна. Тот горячился, бросался в драку и обязательно был бит, затем всю свою злость вымещал на жене и двух пацанах. Ну, и хозяином Васька был аховым: дом того и гляди развалится. «Вот, значит, кто у меня воровством промышляет», - подумал Ефим и вошёл вслед за мальчишечкой в сторожку... Внутри было мрачно. Не только от еле тлеющей самой слабой лампочки, но и от закопчённого потолка, тёмных стен и плотного дыма, стоявшего в избе. Печка нещадно дымила, выпуская угарные клубы из множества щелей и прямо из топки. За печью, на грубо сколоченном помосте, сидела худая женщина, за ней спрятался испуганный мальчик лет трёх. Сам хозяин, схватив старшего пацана за шиворот, пьяным голосом пенял тому, что, мол, снова он, паразит, приволок слишком мало дров... Прыгун не сразу увидел Ефима, молча стоявшего у порога. А увидев, разжал руку, которой держал сына, и как-то сразу съёжился, присел, и, заикаясь, произнёс: - Не ждали мы гостей, Ефим Захарович, з-з-зачем пожаловал? Ефим, сделав шаг к Василию, навис над ним всем своим богатырским ростом. - Да вот, решил глянуть, кто моими дровами топится, - глухо сказал он. Василий икнул, плюхнулся на колченогую табуретку и горячо запротестовал: - Полно, Ефим, врут люди, наговаривают на нас. Им бы лишь честного человека опорочить! Глазки его бегали, руки дрожали, и всем своим видом Прыгун производил жалкое впечатление. Ефим брезгливо поморщился, перевёл взгляд на женщину и испуганных пацанов. Оголённые руки жены Прыгуна были сплошь покрыты синяками и ссадинами. Мужчина развернулся и вышел на крыльцо. Вслед за ним, накинув на плечи ветхую шаль, выскочила женщина... - Простите, ради Бога, Ефим Захарович, сами видите, как живём, - тихо произнесла она. - Уж молила я Василия, чтобы не посылал Сашеньку воровать, да разве его убедишь?.. - Бьёт? - спросил Печник. Женщина молча кивнула, потом, помолчав, обречённо произнесла: - Теперь, видно, совсем убьёт. - А что же ты с ним живёшь? - А куда мне деваться? С детьми-то кому я такая нужна? Да и вон, - она распахнула концы шали, кивнув на выпирающий живот, - тяжёлая я. Ефим хмуро смотрел на женщину, которая слова произносила совершенно без каких-либо эмоций, словно давно смирилась со своей незавидной участью... Потом сказал: - Ты... вот что, собирайся. И пацанов собирай. Ко мне пойдём. Страх отразился в распахнутых глазах собеседницы. Она прикрыла рот худенькой ладонью и молча смотрела на этого великана, который сам не понимал, что говорил. - Давай-давай, - поторопил её Ефим. - Пока поживёте, а там видно будет. Затем снова вошёл в избу, приподнял за шкирку всё ещё сидевшего на табуретке Василия, тряхнул того хорошенько и угрожающе произнёс: - Жену твою и детей я забираю. Хоть в тепле поживут. А ты как хочешь, хоть замёрзни здесь. А увижу, что ко мне за дровами шастаешь, прибью. И концов никто не найдёт. Понял? Прыгун то ли согласно кивнул, то ли просто его голова мотнулась от страха. Ефим разжал руку, и Василий рухнул ему под ноги. Переступив через него, Печник подошёл в испуганным, жмущимся друг к другу мальчишкам, присел перед ними, сказал: - Давайте, ребятки, одевайтесь. Пойдём ко мне жить. Я вас не обижу. Мать мальчиков, судорожно связав в узел кое-какое тряпьё и одев сыновей, погрузила свои пожитки на те же самые дровяные сани, посадила туда же младшего сына и пошагала вслед за Ефимом, изредка испуганно поглядывая на того. За всё время сборов она не произнесла ни слова. Пришли в просторную, жарко натопленную избу Ефима, впустив внутрь облако морозного пара. Ребят напоили чаем и уложили спать, гостья опасливо присела рядом с ними. Ефим, наливая кипяток в чашку для женщины, наконец спросил: - Звать-то тебя как? - Лю-люба. Любовь Петровна, то есть, - тихо ответила она... - Вот так, мальчики, и сошлись ваши дед с бабкой. Ох, и поперемывали косточки им местные сплетники! Ефим-то, как выяснилось, был женат. А пока под следствием находился - что-то там на работе у него случилось, он на заводе мастером был, жена и сбежала с любовником. Не думал он, что снова семьёй обзаведётся. А вышло вон как... Не сразу, конечно, у них всё сладилось. Сначала жили, как соседи. Тем же летом, когда вся округа горела, я родилась. Ефим маму сам из роддома встречал. Ну, а потом оттаяла Люба, разглядела в Печнике свою судьбу... Через три года у них общий ребёнок родился, ваша тётя. И всех нас папа любил и берёг одинаково, никогда намёка никакого не сделал, что, мол, старшие дети не его... Потому мы и близки с братьями и сестрой, потому и навещаем могилку родителей чуть ли не каждые выходные - по очереди. Хотя отчество трое из нас носят по родному отцу... Мама уж после папиной смерти нам всю эту историю рассказала. Он, когда сдавать стал, почуял скорую смерть, настоял, чтобы они расписались, как по закону положено. К тому времени ни Прыгуна, ни законной жены Ефима уж в живых не было. А потом и обвенчал их батюшка... Держали они это в секрете, потому и вы не знали. Как папа умер, мама сразу сказала: долго я не наживу без Ефима. Так и вышло. Через месяц мы и её похоронили... Вот такая вот, мальчики, история была у ваших деда с бабушкой, светлая им память, - закончила свой рассказ женщина. - Пять лет, как их не стало, а иной раз кажется: вот-вот услышу тихий голос мамы и увижу, как папа усмехается в свою густую бороду... Очень мне их не хватает... Автор: канал Дзен "Живу в глубинке" https://dzen.ru/zhivu_v_glubinke

Страшнее пьяной женщины только несколько пьяных женщин. Поэтому Саше вчера очень повезло, что у него всего одна жена. Шел первый час, он уже собирался ложиться спать, как Баффи начала лаять на дверь. Никто не звонил и не стучал. Я должна была быть на корпоративе. Он открыл, а там я - держусь лбом за стеночку, а в руке сжимаю шарф. Он, конечно, офигел, спросил, не за гитарой ли я. Я молча ввалилась в дом и, по его словам, аккуратно легла на тумбочку в прихожей. Спала я в линзах, из-за чего у меня теперь глаза цвета вишни, из одежды на мне был только волосатый, похожий на шкуру Чубакки, плед. Время от времени я просыпалась и кричала «где моя обувь, где, где моя обувь?!» Знаете, я всегда считала выдумкой шутки про потерю памяти в результате алкогольного опьянения. Ну невозможно же так напиться, чтобы совсем ничего не помнить. Возможно! Я не помню, как я оказалась дома. Вообще. Кто меня довез, как выглядел этот несчастный. И мне кажется, что отключение памяти происходит не только тогда, когда печень устала, но и когда мозг решает, что трезвая вы этих воспоминаний не перенесете. Моя память начала отключаться в том месте, где я заставляю курить некурящего шефа. окончательно отрубилась она под песню «Фантазёр». Но это не самый большой позор. Самое ужасное, что утром я обнаружила не только больную голову, но и кучу исходящих звонков нескольким уважаемым людям. Мы с ними исключительно по работе и на вы общаемся. Слава Богу, ночью они не ответили, но все перезванивали. Боже, какой стыд. И главное-что я хотела им сказать? Через какое-то время я обнаружила, что потеряла шапку. Саша принёс капустный рассол, выпила две кружки, лежу, боюсь шевелиться, никому не звоню, ничего не спрашиваю - вдруг я ещё что-то натворила, а может, у меня уже и работы нет? Любовь Протасова

В очереди к ветеринару все равны. И одинаково трусливы. Ближе к кабинету врача завис в прострации на руках хозяйки рыжий кот. Затем парень спортивного типа привёл двух огромных овчарок. В дверь он их буквально втащил, поскольку на пороге они уперлись и никак не хотели входить. «Не позорьте породу», – пригрозил парень и потянул собак к свободному стулу. Кот, возле которого приземлилась эта троица, на минуту отмер, явно впечатлённый размерами лохматых чудовищ, но быстро взял себя в руки. Он вдруг приосанился, распрямил спину, красиво подобрал лапы и выразительно посмотрел на новых пациентов. Дескать, за мной будете. Овчарки послушно уселись вторыми в очереди. Далее, вдоль стеночки, заняли места молодая пара с клеткой, в которой был кролик, бабушка с внучкой и хомячком, последней пришла девочка с совой. Доктор должен был начать приём с минуты на минуту. Вдруг в приоткрытую дверь кабинета выбежал большой серый попугай. В лапе он держал металлическую столовую ложку. Стремительно пробежав до конца коридора, попугай развернулся и побежал обратно. Ложка звонко бряцала по кафельному полу. Посередине пути пернатый остановился и заорал: «Бляха-муха!» Потом распушил хохолок на голове, поклонился, выдержал театральную паузу и отправился дальше, бряцая ложкой. Следующую остановку он сделал возле кота. «Тяжёлый случай! Глииисты!» – Помилуйте, какие глисты? – возмутилась хозяйка кота, – мы делали прививку. Но попугай был уже возле юноши с собаками. «Почему без бахил?», – изрёк строгим командным голосом, постучал ложкой по собачьей лапе и отправился дальше. Завидев маленькую сову, попугай пришёл в полный восторг. Он исполнил что-то вроде ритуального танца, а потом принялся декламировать: «Жила-была Куррочка Рряба. Ппптиччка такая…» – Марина, опять у нас Прапорщик сбежал, – послышалось из кабинета врача. Следом выскочила, видимо, та самая Марина, подхватила попугая и унесла. Первым пришёл в себя кот. Встряхнувшись, как от наваждения, он выразительно посмотрел на собак. – И что это было? Собаки переглянулись, фыркнули одновременно и равнодушно отвели взгляд. Попугай. Что с него возьмёшь. (с) Людмила Зайцева

Макар рос без мамы. Сколько себя помнил, они жили с папой вдвоём. Иногда приезжала бабушка, мама отца. Она натянуто улыбалась Макару, дарила ему одни и те же шоколадки, ругала папу. Говорила, что он взвалил на себя непосильную ношу, она предупреждала, не послушался, и теперь никому не нужен с ребёнком… Папа обрывал её, говорил, чтобы не вмешивалась, и недвусмысленно указывал на дверь. И бабушка уезжала, поджав губы. - Она не любит меня? – спрашивал Макар, чутко улавливая своим детским сердечком бабушкино отношение к себе. - Не выдумывай, бабушка хорошая, просто переживает за нас. Она до садика сидела с тобой, между прочим. Но Макар этого не помнил. Что он помнил, так это то, как отец водил его в сад. Макар приходил самым первым и маялся от скуки до прихода остальных детей. Наблюдал, как мамы целовали их и напоследок махали ручкой. Папа так никогда не делал. А Макару хотелось, чтобы он хоть раз обнял его и тоже помахал ему. Папа у Макара был строгим, не позволял по утрам валяться в постели. Макар поднимался и с закрытыми глазами одевался. А если начинал хныкать, смотрел так, что желание ныть сразу пропадало. Папа шёл, широко шагая, крепко держа ручку Макара в своей крупной шершавой руке. Макар бежал, еле успевая переставлять короткие ножки. Когда Макар спрашивал о маме, папа менялся в лице. Он сам решил или кто-то сказал ему, что мама уехала далеко. Папа смотрел мимо Макара и молчал. Когда расспросы становились настойчивыми, грубо обрывал сына. Тогда настроение Макара надолго портилось, он замыкался в себе или ревел, отчего папа злился ещё сильнее. - Ты мужик или сопливая девчонка? Тогда не реви. Макар предпочитал не испытывать судьбу, и перестал спрашивать о маме. Папа его никогда не бил, но ему иногда казалось, что мог бы и ударить, и отлупить, когда злился на него. Видел решимость в его глазах. Став постарше, Макар видел, с каким интересом мамы детей поглядывали на его папу. Улыбались, говорили что-то типа: «А нашего папу, Леночка, не заставишь забрать тебя из садика». Они шли домой. Макар снова бежал рядом, рассказывая папе о самом важном, что случилось в саду, заглядывая в его хмурое лицо. Но тот не слушал, не реагировал на слова. И Макар замолкал обиженно. У кого-то не было отца, была только мама, и дети, в общем-то, не страдали от их отсутствия. А у Макара не было мамы, но он почему-то страдал. Все, что он понял тогда о жизни. В первый класс его тоже отвёл папа. Вот только встречать не пришёл. Макар оделся, как всегда по-солдатски быстро, долго стоял на крыльце школы, высматривая его. Он мог и сам дойти до дома, но учительница сказала ждать своих родителей. И он ждал. Бабушка одного одноклассника проводила его до подъезда. Так и ходил с ней первые два года. Макару иногда нравилось, что у него нет мамы. Мамы многое запрещали его одноклассникам, не пускали одних на улицу. Макар был предоставлен сам себе, мог делать, что хочет, к зависти других мальчишек. И все-таки ему до слёз хотелось, чтобы приехала мама, обняла его, сказала что-то нежное, чмокнула в щёку… - А меня сегодня классная наказала, - сказал как-то Макар. - За что? - Я подрался с Сашкой, ну… ударил его книгой разок. Но он первым начал, - горячась, оправдывался Макар. - Нужно учиться договариваться. Ты же не маленький. Бить надо за дело, - веско поучал тец. - За какое дело можно бить? - Ну, если кто серьёзно обидит или первым ударит, нападёт. Тогда нужно давать сдачу и не бояться, даже если силы неравные. Уступишь раз, будут бить всегда, посчитают слабаком. Понял? Макар слушал уроки отца и наматывал на ус. С третьего класса он звал его отцом, по-взрослому. Однажды Макар упал на катке и сильно расшиб колено, порезался коньком. Кровь проступила через штанину, капала на лёд. Отец до самого дома нёс его на руках. Макар крепко обнимал его за шею, вдыхал его запах, самый лучший на свете, как ему казалось. И любил в эту минуту бесконечно. Потом отец прижёг зелёнкой ссадину и дул на коленку. Макар вспоминал этот момент, как едва ли не единственное проявление нежности отца к нему. Тогда он простил ему все обиды. Отец не занимался с Макаром, но многому его научил. Можно сказать, всему. Макару он казался огромным, красивым и сильным, и он старался во всём подражать ему. - Мама не любит меня, если не приезжает? - спросил как-то за ужином, ковыряя вилкой макароны по-флотски. - Забудь. Нет у тебя матери. Как забыть то, чего никогда не видел? - Но не ты же меня родил? – с детской непосредственностью резонно заметил Макар. - Вырастешь, поймёшь. Ешь, пока не остыло. - И поморщился, как от боли. В седьмом классе Макар облазил всю квартиру в поисках снимков, вещей мамы. Ничего. На редких фотографиях, в основном из садика, он был один. Нашёл несколько не очень качественных снимков с отцом. И никаких женских штучек, кроме фартука. Он затолкал вопросы подальше в голову, до поры до времени. Отец учил, что проблемы с ребятами нужно решать самому. И очень удивлялся, когда учительница вызывала его в школу, писала послания: «Подрался на уроке с Жуковым, сорвал урок…» «Сбежал с математики…» «Отказался писать сочинения на тему «Образ матери в русской литературе…» Отца заинтересовал только сорванный урок. - Почему подрался? До перемены не мог подождать? - За дело. Жуков обзывался, спрашивал, куда Макар телят гонял, - пробубнил Макар. - Почему на уроке? Разборки нужно устраивать на перемене, один на один. Или у тебя проблемы с одноклассниками? - Не у меня, а у них проблемы, - с вызовом отвечал Макар. - Хорошо. Махать кулаками напрасно не надо. Язык тебе на что? Учись договариваться. Некогда мне заниматься ерундой, в школу не пойду. Сам натворил, сам и разбирайся. - Как? Если он урод… - А если он применит тяжёлую артиллерию в лице родителей, тебе, да и мне не поздоровится. Тебе оно надо? - Да как договариваться, если он обзывается и гадости говорит? Про маму, что она нас бросила, – добавил он тихо, опустив голову. - Про маму? Из-за неё вообще не стоит драться. Она всё равно не узнает и не оценит. С такими нужно действовать их же методами. У каждого человека есть слабости, которые трогают, как тебя слова о маме. Наблюдай, слушай, ищи. Понял? Макар ничего не понял, но стал присматриваться к одноклассникам. И если его задирали, он тут же грозился всем рассказать сокровенную тайну противника. И тот ретировался. Постепенно от Макара отстали. Он перерос многих одноклассников. Такой сдачи отвесит, мало не покажется. Дрался Макар отчаянно. Учительнице надоело ждать отца в школе, и она сама пришла к ним домой. В начальной школе классная у Макара была молодая и симпатичная. Он часто представлял её своей мамой. Она бы отцу тоже понравился, но в школу его заманить не получалось. А в девятом классе у них классной стала учительница математики. Они звали её единицей. Тощая, она всегда носила одинаковые тесные костюмы с прямыми юбками ниже колен. Лишь на Новый год и 8 Марта она снимала чёрный костюм и надевала бледно-голубой. Кофточки носила под самое горло, а волосы гладко зачёсывала и закалывала на затылке в маленькую кичку. Когда она снимала с длинного носа очки, то они болтались на шнурке на тощей груди. Такую маму Макар не хотел. Они с отцом разговаривали на кухне за закрытой дверью. Макар слышал не всё. Учительница волновалась, говорила на повышенных тонах, что он не занимается сыном, что тот растёт хулиганом, а мог бы хорошо учиться… - Я неоднократно приглашала вас в школу, но у вас, видимо, есть дела поважнее сына, - визгливо отчеканила она. - Я деньги зарабатываю, а учить его должны вы, для этого он ходит в школу. Разве нет? – спокойно ответил отец. Учительница в ответ горячилась, говорила быстро и неразборчиво. Отец что-то тихо ей объяснял, после чего она с криком: «Ну, знаете ли!» выскочила из кухни, чуть не ударив дверью не успевшего отскочить Макара. Отец проводил её и вернулся к сыну. - Всё слышал? - Почти, - пролепетал тот. - Очень хорошо. Значит, повторять не буду. Не хочешь учиться, твое дело. Метла в руки, мешок на плечи и вперёд. Своим детям сам объяснять будешь, почему их отец пьяница и лодырь. Или возьмёшься за ум и будешь учиться, чтобы детям не было стыдно за отца. Понял? Чего ж не понять. Стало стыдно. Лучше бы ругал и угрожал, чем так спокойно нарисовал его будущее. Макар сделал выводы и стал учиться. Больше учительница не приходила, хотя замечания в дневник по-прежнему писала. Макару её было жалко, когда она после уроков пыталась сама с ним поговорить. К старшим классам он стал похож на отца – немногословным и угрюмым. К нему не приставали одноклассники, побаивались. Учёбу он подтянул, и ЕГЭ сдал вполне прилично. Думал, отец спросит его про баллы. Он нехотя ответил бы, что по баллам он третий в классе, вместе с зубрилой Катей Скворцовой. Но отец не спросил, а Макар гордо промолчал. - У нас через два дня выпускной, пап. - И что? - Мне в школьной форме идти или в костюме? Я вырос из него сильно. - Новый костюм нужен? - Да. - Хорошо, завтра купим. – Вот и весь разговор. В магазине взгляды их снова не сошлись. Макар хотел белый костюм, как у Ваньки. Да ещё черную рубашку в придачу. - Куда ты потом его наденешь? Как невеста на свадьбе будешь. Лучше такой. – И отец снял вешалку с тёмно-синим костюмом. - Он взрослый слишком. - А ты ещё маленький? Тогда что мы тут делаем? Костюм они купили. Отец после вручения аттестатов сразу ушёл, бросив Макару, чтобы не пил много и не слишком поздно возвращался домой. У Макара прямо руки зачесались сделать всё наоборот. Но ничего не вышло. Пузыри от шампанского упорно лезли из ушей и носа, от вина ему вообще стало плохо. Никакого удовольствия. Макар сам отнёс документы в университет на факультет информационных технологий. И поступил. Впервые услышал от отца: «Молодец». Вот бы раньше сказал, когда Макар так нуждался в его поддержке и одобрении. Вообще Макару часто казалось, что отцу он безразличен. Думал, лучше бы в детдом сдал, чем так относиться к нему. Потом Макар влюбился, и весь мир преобразился, даже отец. - Пап, а почему ты не женился? Мама тебя обидела сильно? - Он знал, что заходит на опасную зону, но всё же спросил. - Она предала меня, обманула. Не доверяй женщинам. Все они… Однажды приехала бабушка в гости. - Ну что, так и живёшь бирюком? Послушался бы меня, не женился бы на этой… Сейчас семья была бы… Скоро один останешься. Макару сказал? Нет? Я так и знала. Прямо мать Тереза. - Мам, не лезь, – отмахнулся отец. - Я и не лезу. Сиди тут один… - И она уехала. А Макар мучился вопросом, что отец должен ему сказать? Про маму? Почему матерью Терезой обозвала отца? Любопытство распирало, но Макар вопросов не задавал. После третьего курса он сказал, что женится. - Не рано? - Она ждёт ребёнка. Я переведусь на заочное, буду работать. Отец криво усмехнулся. И Макару захотелось его ударить, размазать ухмылку по лицу. Но он, конечно, этого не сделал. Свадьбу сыграли скромную. Отец передал денег, сколько сказали родители невесты, и пришёл на свадьбу гостем. Когда ему предложили сказать тост, он встал с фужером и сказал: - Будь мужиком. И всё. - Я с пелёнок мужик, - пробурчал под нос Макар. Лена накрыла его руку своей тоненькой нежной ладошкой, встала и сказала, что благодарна отцу мужа, что он так хорошо воспитал его. И отец улыбнулся ей. Впервые в жизни! Приехав через две недели после свадьбы к отцу, Макар заметил, как тот сдал, постарел. Заметил на рубашке пятно, мятые брюки, отросшую щетину. Ничего подобного Макар не замечал раньше. Отец всегда выглядел аккуратным и подтянутым. - Пап, ты хоть к нам приезжай. Что ты тут один? - Всё в порядке у меня, - отмахнулся он. Макар часто задавался вопросом, любил ли он отца? А отец его? Слов таких отец не говорил, но заботился о нём, как мог. Разве это не любовь? И не находил ответа. Однажды, когда Лена родила дочку, Макар приехал к отцу с бутылкой коньяка. Выпили. - Я сам отец теперь. Расскажи про маму, ты обещал, – пристал он к отцу. Тот в упор посмотрел на Макара, налил ещё коньяку, выпил, крякнул и сказал: - Я её сильно любил. На руках носил. А она… Она мне изменила с моим другом. Шашни с ним крутила за моей спиной. Я узнал, когда встретились с ним у роддома. Он назвал меня рогоносцем и сказал, что ты не мой сын. Я врезал ему, сломал нос. Потом, когда твою маму с тобой выписали из роддома, прямо спросил её об этом. Она начал юлить. Я всё понял, выгнал её. Да. Не смотри на меня так. Не смог простить. Она ушла, а через два месяца привезла тебя и твои вещи. Сказала, что ты ей не нужен. Я хотел сдать тебя в детский дом. Прости. Какая из меня нянька? Приехала мать, посоветовала сделать тест на отцовство. Я не сделал, не знаю, почему. Боялся, что ты, и правда, окажешься чужим. Матери сказал, что сделал, что ты мой сын. Она согласилась сидеть с тобой. Тебе кажется, что я недостаточно любил тебя? Я и сам не знаю. Всю душу она сожгла мне. Ни разу не написала, не приехала. Стерва. – Отец снова выпил, потом сжал рюмку в руке, и она треснула. Макар перевязал ему руку, как когда-то он ему коленку. Ехал домой и думал, кто он ему, отец или чужой дядя, пожалевший чужого ребёнка? Вырастил, и неплохим, надо сказать, человеком он стал. Макар пытался поставить себя не место отца. Сделал бы он тест? Смог бы сдать дочку в детский дом, если бы не был уверен, что она его? Ответа на эти вопросы Макар не находил. Да, отец не был ласковым, не говорил слов любви. Но любовь - это не только слова, но и дела. Отец не женился больше, может, боялся, что другая женщина не полюбит Макара? Или ждал запутавшуюся жену? После того разговора между отцом и сыном треснула плотина. Они больше не выясняли отношений. Зачем? Но отец, приехав к ним один раз, стал приезжать часто, гордо гулял по парку с коляской. - Он мой отец и точка. Я точно знаю. Мы ведь похожи, правда? – спрашивал у жены. - А маму ты не хочешь найти? - Нет. Она меня не искала, и я не буду. Пусть живёт, как хочет, надеюсь, что счастлива. Ни разу не приехала, не посмотрела на меня, не приласкала. Выбросила из жизни, как котёнка. Бог ей судья. У меня есть отец. Он вырастил меня. Сам, представляешь? Не уверен, смог бы я так. И воспитал меня не хуже мамы. Теперь моя очередь заботиться о нём, - волнуясь, сказал Макар. - В моём классе у многих парней не было отцов. Один спился, другой сидит... Мне повезло, можно сказать. Да что там, повезло! И Макар больше не задавался вопросом, родной отец у него или нет. Решил, что роднее не бывает. Автор: Галина Захарова Живые страницы

Автор Бальзам для души. - Мужики, а ну-ка быстро на уколы. Вам что личное приглашение нужно? В дверях 202 палаты нарисовалась полноватая фигура медсестры Лидии Ивановны. Мужики сидели кружком возле постели Ивана Данилыча и резались в карты. - Ой, Ивановна, прости, совсем заигрались... Они тут же резво повскакивали со своих мест и ринулись толпой в процедурную. - А ты, Данилыч, лежи, я к тебе потом сама приду, - кивнула медсестра и скрылась за дверью. Иван Данилыч кряхтя и сжав зубы от мучительной боли, кое-как сполз с кровати. Проклятый радикулит сковал поясницу и не давал продыху. Никакие лекарства и народные средства не помогали - чего он только ни втирал, на какие ухищрения ни шел, результата - ноль. Отпустит ненадолго, а потом с новой силой... - Ну чего ты пришел? - заворчала Лидия Ивановна, когда он все же боком, морщась от боли, протиснулся в ее кабинет, - сказала же, что сама приду. - Ты уже меня за инвалида-то совсем не держи, - угрюмо огрызнулся он. - А ты скипидаром пробовал? - Да чем только не пробовал, - махнул он рукой, - и скипидаром, и керосином, и редькой, и хреном... Один хрен - не помогает. Он вздохнул. - Еще, говорят, током хорошо помогает, - вставила Лидия Ивановна, сочувственно глядя на него, - ну или стресс, он тоже словно током на организм действует... - Да уж лучше электрический стул, - хмыкнул Данилыч, - тот сразу поможет. Получив укол, мужчина медленно побрел в свою палату, а медсестра только печально вздохнула про себя: - Такой мужик пропадает! Она уже знала от его соседей по палате, что причина болезни Ивана Данилыча - потеря жены. После ее похорон уже больше года прошло, а его как скрутило тогда, так и не отпускает. Сама она, тоже была вдовой, уже лет пять, и поэтому знала, как тяжело всё это пережить. В соседней 203 палате лежали женщины. Среди них баба Дуня, или коротко Егоровна, старушка за 80, худенькая, иссохшаяся, но еще довольно бодренькая. Вот только совершенно лысая после болезней. Егоровна сего факта очень стеснялась, поэтому ходила в парике на людях и только на ночь его снимала. В больницу она поступила, сегодняшним днем, с острым приступом, уколами ей облегчили жизнь, и она наконец-то уснула. Проснулась посреди ночи, чтобы сходить в туалет, а парик, сползший с головы во время сна, обратно надеть забыла. Возвратившись обратно, старушка промахнулась на одну дверь и вошла в мужскую палату... Данилыч проснулся от того, что кто-то резко сдернул с него одеяло. Он открыл глаза и обомлел от ужаса: прямо перед ним стояла костлявая женщина с голым черепом, в белом саване. Он несколько секунд, не дыша и покрываясь липким потом, смотрел на нее, а когда она закинула свою костлявую ногу на кровать, чтобы лечь рядом, этого его душа уже вынесла.. - А-аааа, - завопил он, вскакивая, - Смерть!!! Уходи отсюда, проклятая, не пойду с тобой, чур меня, чур... Он резво соскочил со своей кровати, метнул старуху-смерть куда-то в угол, так что у той кости загремели, и вылетел из палаты. Пронесся, во всю прыть, по коридору и чуть было не сбил с ног, выглянувшую из своего кабинета, Лидию Ивановну. - Что случилось? - встревоженно спросила она. Данилыч, бледный как полотно, с выпученными глазами, притормозил, тяжело дыша и только махнул рукой в сторону своей палаты. Там вдруг открылась дверь и оттуда вышел молодой паренек, Илья, держа под руку... совершенно лысую старушку, в белой ночнушке, в которой медсестра с трудом признала бабу Дуню. - Вам в какую палату? - вежливо спросил паренек. - Ой, спасибо, сынок, заплутала совсем старая, - прошамкала старушка, - вот в эту, кажется, 203... Старушку увели в палату, а Данилыч еще долго не мог в себя прийти. Уже от счастья... потому что боль в спине, как рукой сняло. Он всё никак не мог поверить: постоянно садился, вставал, ложился на кушетку, опять вставал, а боли не было. - Неужели это со мной происходит? И я не сплю? - радостно повторял он. - А я говорила, что радикулит хорошо стрессом лечится, - вторила ему, не менее радостная, Лидия Ивановна. Ту ночь, он целиком, провёл в её кабинете, они пили чай, без умолку разговаривая, обо всем на свете. - Давно я таким счастливым не был, - признался он, - спасибо вам. - Да мне-то за что? - покраснела от удовольствия Лидия, - это бабу Дуню надо благодарить... Через полгода Лидия и Иван поженились. Бабу Дуню тоже пригласили на свадьбу. Как без нее? Она теперь им близкий, практически родной человек.

Кот появился в столовой три года назад. Нас тогда терроризировали мыши, расплодившиеся у соседей, где был склад фирмы торгующей кормами. Травить их не получалось, жрали они у себя, а к нам забегали просто чтобы побаловаться выпечкой. Пришел он сам, тощий, ободранный, независимый. Ел только то, что сам поймает или то, что даст наш повар Клавдия Ивановна, не доверяя больше никому. При попытке погладить пускал в ход когти и зубы, за что и был назван Злыднем. Хотел я выгнать этого параноика, но кот, оставленный на одну ночь, предъявил отчет о проделанной работе:три мышиных трупа и два хвоста. Потом склад удалось выжить, отжав помещение себе, а кот остался. Отожрался, заматерел, гладить себя позволял по прежнему только Клавдии Ивановне и единственной его слабостью была любовь к красной икре. Ее он принимал из любых рук и ел не спеша, как бы смакуя. Играли в нашем кафе свадьбу. Мама жениха сделала все, чтобы свадьба была респектабельной. Солидные люди, солидные речи, молодежи немного. Молодая пара и свидетели сидели за отдельным столом. Там же сидели мальчик и девочка лет 10-ти одетые в костюмы пажей, они носили шлейф невесты. Скучно было... И вот я замечаю, как наш кот подходит к девочке и та берет его на колени. Ну,все! Сейчас Злыдень ее обдерет и будет скандал. Тороплюсь к ним и вижу как девочка кормит кота икрой прямо с ложки, а все сидящие за столом с интересом наблюдают, не слушая очередной тост. Нарисовалась мама жениха. - Варя! Немедленно убери отсюда кота, ему нельзя здесь сидеть. - Почему? На глазах у Вари набухают слезы. Мама жениха выдает первое что приходит в голову.- Он не гость. За нашим столом могут быть только гости. - А почему он не гость? - А он без подарка, вот принесет подарок... Девочка со вздохом опускает кота на пол. Тут первый стол кончается, перерыв и танцы (тоже солидные и скучные). Второй стол, время дарить подарки. Первыми дарят родители жениха. Не успела мама протянуть подарок, как на стол вылез кот и пристроился к вазочке с икрой. - Варя! Опять? - А он гость, он подарок принес. Вот! И девочка подняла с пола за хвост, полупридушенную, дергающую лапками мышь. Невеста и свидетельница синхронно взвизгнули, сметая своим дуплетом со стола и кота, и вазочку. Свидетель подавился шампанским, а жених интеллигентно удивился:- Ни хрена себе! Мама уронила подарок. Папа одними губами откомментировал:- Пиндец ноутбуку. Может все бы обошлось, но очнувшаяся мышь не нашла ничего лучше, чем спрятаться от кота на маме. Коту было по фигу, он изволил кушать икру.Мама сорвалась и остаток свадьбы сидела у нас в подсобке, с валерьянкой, сквозь слезы рассказывая: какие все неблагодарные, особенно сын, женившийся не на той. А свадьба пошла куда как веселей, не такие уж они оказывается и скучные люди. Автор неизвестен

"У Кати и её мамы напряжённые отношения. И вдруг Катя узнаёт, что мать внезапно исчезла. После того, как Кате сообщили причину исчезновения мамы, Кате предстоит воссоединиться с мамой и открыть немало нового о ней и о себе." """ По сути, это экранизация личной драмы актрисы/режиссера Светланы Устиновой, у мамы которой в возрасте 56 лет обнаружили Альцгеймера. По словам Светланы, о том, что мама заболела, они узнали только где-то через год, после того как заболевание вошло в активную стадию. До этого они никак не могли понять многочисленные странности, происходившие с мамой.  "Когда заболел мой близкий человек, я совсем ничего не знала про эту болезнь: как определить симптомы, к какому врачу обращаться", – рассказала на премьере фильма Светлана. Режиссеру в тот момент, по собственному признанию, очень помогла попавшая ей на глаза лента "Все еще Элис" 2014 года с Джулианной Мур в роли обнаружившей у себя болезнь Альцгеймера Элис Хауленд. "У нас совершенно не освещалась эта тема. Если бы мы раньше знали, что такое деменция, Альцгеймер, к какому врачу идти, можно было бы замедлить процесс, – объяснила необходимость съемки своего фильма журналистам Светлана Устинова. – Именно поэтому мне так важно, чтобы моя картина дошла до зрителя. Я хотела вложить в фильм свой опыт и знания о течении болезни, чтобы зрители сумели предотвратить, не дай бог, развивающуюся болезнь близких на ранней стадии, показать, что они не одни". Во время написания сценария Светлана не раз обращалась за консультацией к ныне действующим специалистам по работе с болезнью Альцгеймера и неоднократно посещала больницу Кащенко: "В работе над фильмом очень помогала мамина лечащая врач – Марина Викторовна Челяпина. Она надиктовывала свои мысли, наблюдения за длительный период работы с пациентами с болезнью Альцгеймера, – рассказывает Устинова. – Например, что человек как будто находится в бункере и там встречается с самим собой, а это страшное испытание. Мы ходили к ней вместе с Женей Добровольской, общались на тему основных триггерных моментов поведения". https://vk.com/video-218995854_456239202

Дом для сыновей.

С головой, конечно, нужно что-то делать. Она почти не разговаривает, ни с кем. Стала забывать многих. Задумчивая. Едет в машине- молчит. Раньше хоть песни пела. Теперь не хочет. Глазами хлопает тока. Смотрит по сторонам. Ни тебе личностного роста, ни древа желаний ... древо нежеланий вот есть. Ветвистое. Растет. Увидела звонок от знакомого зануды - добавила номер в черный список, не отвечая. Купила льняное платье и нашла белые кеды, ни сумочки, ни новых туфель ...вот ей и лето. Открывает рот ответить на вопросы - вылетают тока названия направлений. Куда и кому надо пойти. Вчера в магазине так спокойно объяснила матом одному мужчине, почему она не может быстрее выкладывать продукты на ленту, что мужчина перешел в другую очередь и, скромно купив водки и сигарет, вышел вон, даже без закуски по акции. Не пьет, не курит, не нюхает, не колется. Кайфует так. Надо ее покрасить сводить, что-ли. Причесать. Одна у меня она все - таки... мороженое ест в 12 ночи. Радуется. Ну что с ней делать... © ИвановаНа

Женщина средних лет купила по ипотеке квартиру-студию. До этого по чужим углам скиталась. И вот радость – своя крыша... Напряглась, сделала сносный ремонт – полы, потолки, обои на стены, а еще сантехника и мебель необходимая. Заехала – радуется, словами не рассказать. И вдруг катастрофа: осталась без денег – работу потеряла, живи, как хочешь. А у нее большая собака. Сама, как говорится, перетерпишь: в банках и коробках лапша, фасоль, крупы. Можно без хлеба жить и пить кипяченую воду вместо чая. А собака? И вообще безысходность, не к кому пойти. Позвонила единственной родственнице – двоюродной сестре в другой город. Сестра с участием выслушала и сказала, что завтра деньги переведет. Именно завтра, потому что получка. И не сдержала обещание, замолчала, трубку не брала. И тогда бедная женщина поняла, что край. Взять небольшой кредит не решилась – там бешеные проценты, как отдавать? А впереди нет просвета – темные грозовые тучи. Пошла на унижение: отправилась в магазин для животных, позвала директора, плакала, показывала паспорт, просила большой пакет корма в долг. Директор неумолим: мы с вами не в глухой деревне живем, и я вас не знаю. Нет у меня доверия к людям. И добавил: «Идите, дамочка, нечего здесь слезы проливать». Неподалеку – супружеская пара. Переглянулись, подошли, купили два больших пакета корма – вручили. Несчастная чуть рассудок не потеряла от счастья: «Поймите, я не нищая и не попрошайка, заработаю, на работу устроюсь – верну. Тут место дворника освободилось, заработаю». Вышли на улицу, а женщина говорит: «Пойдемте со мной, вы должны увидеть, где я живу, чтобы не беспокоились, что не отдам». Дошли до дома – хорошо по дороге разговаривали. Поднялись в квартиру – на собачку посмотреть. А дальше вот что произошло. Эти люди купили еду: подсолнечное масло, фарш, косточки для бульона, набор разных овощей, сахар, хлеб, молоко – много чего. И приносили продукты две недели. За это время работа нашлась, такая работа, чтобы можно было за ипотеку отдавать и просто – жить. Когда все закончилось, сказала: «Я была уверена, что нет на свете добрых людей. Не верила в них. Вы спасли меня. Главное, собачку спасли, я бы на лапше прожила». И заплакала. Сейчас у нее есть друзья – настоящие друзья, о которых человек мечтает. Близких людей, по-настоящему близких, много не бывает. Это самородки, которые иногда встречаются. Пусть рядом с вами будут такие люди, остальное приложится! Георгий Жаркой https://proza.ru/avtor/georjarkojyan&s=150?ysclid=m83014jxts629997350