Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
но никто пока не знал причины ее чувства. (Дочь. Между добром и злом – глава 19)
– Простите меня, – влетела в дом Вероничка с опухшими глазами. – Это я Вике в чай налила из пузырька, который Нина дала. Она же мне такого про Вику наговорила, такого! Что я готова была убить ее. Вероничка кинулась на пол и обняла Яшку за ноги. – Я же не знала, думала, она за тобой приехала, чтобы тебя у меня увести, Нина так и сказала. Вот я и согласилась отравить Вику.– Вероничка рыдала. Марьяша забилась в угол, и было видно, что ребенок вот-вот расплачется то ли от криков Веронички на полу, то ли от вида бледной мамы, то ли от всего пережитого.
– Квартиру надо продать, я такая же наследница, имею право! – потребовала у Андрея его теща...
– Наташа умерла, а вам вдвоем будет очень жирно в таких хоромах жить. – Но у нас нет никакого другого жилья, – вздохнул Андрей. – И потом, здесь Наташины вещи, даже ее любимые духи вон стоят. Нам с дочкой так легче, не хочется ее забывать.
— Что сестра про меня наговорила? Что она воспитывает моих детей? Или что я воровка с большой дороги? — Лиза похолодела. — Что ты... — он замялся. — Я бы в такое и не поверил. В общем, она утверждает, что ты много раз избавлялась от детей. И что у тебя было много мужчин до меня. Лиза расхохоталась: — И ты поверил? — Нет, конечно, — Геннадий взял её за руку и улыбнулся. — Я же знаю, что у тебя до меня никого не было. Но зачем она это говорит? Я в шоке, если честно, от такого откровенного оговора. — Потому что ненавидит меня, — Лиза вытерла выступившие слезы. — За то, что я ушла и начала жить своей жизнью. А еще перестала быть прекрасной удобной сестрой,
— Где тебя носит? — голос старшей сестры звучал раздраженно и настойчиво. — Быстро дуй домой! — Я не могу, у меня концерт через час, — Лиза крепче прижала телефон к уху. — Я же говорила... — Плевать я хотела на твой концерт! — в трубке что-то грохнуло. — Мне срочно надо уйти, а Димку не с кем оставить.
Лиза молчала, нервно теребя край школьной юбки. В голове крутилось: "Опять то же самое. Вечно ей что-то нужно именно тогда, когда у меня важное событие".
— Ну же? - в голосе сестры прорезались визгливые нотки. - Чего молчишь? Давай быстрее, мой друг уже через час заедет! — Нет, - Лиза сама удивилась твердости своего голоса. - Я не приду. Хватит использова
В деревне Сухой Лог старуху Глафиру уважали и боялись. Говорили, что она носит в себе знание семи поколений знахарей, что может заговорить любую болезнь и отвести самую лютую порчу. Ребятишки обходили её покосившийся домик стороной, а взрослые снимали шапки, встречая её на улице. Никто не знал, сколько ей лет. Седые волосы собраны в тугой узел, лицо изрезано морщинами, как древнее дерево, а глаза — ясные, прозрачно-голубые, словно родниковая вода. Такими глазами видят то, что обычному человеку не дано. Кроме неё на другом конце деревни жил старик Лукьян. Его считали колдуном, и между ним и Глафирой была давняя вражда, о причинах которой никто уже не помнил.
На записях скрытой камеры во всей красе бывший муж демонстрировал свои наклонности. Убедившись, что жен спит, он методично обходил квартиру, заглядывая в шкафы и ящики. Он взял коробку с дорогими конфетами, упаковку чая, новый сквиш Полины. Затем проследовал в ванную и прихватил парфюмерный набор, который Юлия купила для себя на распродаже.
«Как ты мог, Вениамин!»: в голове крутилась только эта мысль, когда Юлия дрожащими руками открыла входную дверь. День, начавшийся как обычно, превратился в настоящий кошмар. Она случайно, вот ведь ирония судьбы, забыла папку с документами и вынуждена была вернуться с полпути до работы. И надо же было именно сегодня, именно в этот чёртов момент проезжать мимо торгового центра, где и увидела бывшего мужа. Вениамин, смеющийся и довольный, держал за руку своего нового «пупсика» — Ларису. Юлия даже имя ее мысленно произносила с кривой гримасой. Эта холёная блондинка в кремовом пальто держала за руку мальчишку лет шести, который сжимал в руках ярко-голубого
— Отдай мне ту квартиру! — сын не просил, а требовал. — Я хочу жить отдельно!
— С чего бы это вдруг, сынок? — спокойно спросила Алла. — С того, что я уже вырос, мама. Мне девятнадцать лет! — холодно ответил Анатолий. — Ты не заметила, что я взрослый, да?
В деревне Старые Вязы поговаривали, что у Клавдии особый дар — разговаривать с грозой. Когда небо темнело и первые раскаты грома сотрясали воздух, она выходила на крыльцо, всматривалась в горизонт и что-то шептала. И гроза, словно прислушивалась, обходила деревню стороной или проливалась благодатным дождем на иссушенные поля, не причиняя вреда. У Варвары, молодой вдовы с окраины деревни, было свое горе: ее пятилетняя дочь Настенька с рождения не говорила. Лекари только руками разводили — все органы целы, слух есть, а речи нет.
Игорь заметил её впервые спустя три недели после переезда. Он возвращался из ванной посреди ночи, сонно шаркая тапочками по паркету коридора, когда боковым зрением уловил нечто странное — там, где должна была быть глухая стена между спальней и кухней, темнел дверной проём. Он остановился, моргнул, протёр глаза. Дверь никуда не исчезла. Обычная деревянная дверь с потемневшей от времени филёнкой и бронзовой ручкой, потускневшей от бесчисленных прикосновений. Такой в его квартире точно не было.
— Пусти переночевать, доченька. Прибил меня хахаль-то...
Лариса молча закрыла дверь прямо перед ее носом и повернула ключ в замке.
— Доченька! — заголосила Виолетта из-за двери, колотя кулаками. — Не бросай мать родную! Замерзну ведь на улице! — Уходите, — твердо сказала Лариса. — Или я вызову полицию. —Неблагодарная! — взвизгнула Виолетта. — Я тебя породила! — А я тебя не просила, — тихо ответила Лариса.
Виолетта еще какое-то время бушевала под дверью, потом затихла.
— Ты поступила правильно, — Елена Павловна погладила дочь по плечу. — Нельзя ей позволять садиться на шею. — Я знаю, — Лариса кивнула. — Но все равно как-то... мерзко. — Он
— Не трогайте меня. Что вам нужно? — Да просто увидеть дочку родную! — Виолетта прижала руку к сердцу. — Ночей не спала, все думала, как ты там, кровиночка? — Двадцать восемь лет думала? — Лариса скрестила руки на груди. — И именно сейчас решили проверить?
***
Из-за дрожащих рук Лариса чуть не выронила лист. Буквы на нем расплывались перед глазами. — Мама, — Лариса повернулась к пожилой женщине, которая вжалась в угол дивана, прижав ладони к щекам. — Это правда? Елена Павловна, та, кого Лариса всю жизнь называла мамой, медленно кивнула: — Прости, девочка моя. Я хотела рассказать раньше, но... — Двадцать восемь лет! — Лариса вскочила, комк
Людмила проснулась в холодном поту. Третью ночь подряд её преследовал один и тот же кошмар: тёмная фигура склоняется над её постелью, протягивает руки к горлу, а она не может ни пошевелиться, ни закричать. И каждый раз просыпалась за мгновение до того, как ледяные пальцы коснутся её кожи. Часы показывали 3:15 — то самое время, когда она просыпалась и в предыдущие ночи. Людмила дрожащей рукой включила ночник и обвела взглядом спальню. Никого. Конечно, никого, это же просто сон. Но почему он казался таким реальным? И почему она чувствовала, будто эта тёмная фигура всё ещё где-то рядом, просто вне поля зрения?
Анна Васильевна взволнованно повернула защелку в замке и открыла дверь. На пороге стоял взъерошенный Максим, а за его спиной возвышалась роскошная брюнетка.
— То есть ты требуешь от нас продать нашу, повторюсь, нашу квартиру, где мы прожили сорок лет и переехать в деревню к черту на кулички, и отдать тебе деньги на погашение каких-то твоих долгов. Ты хоть сам понимаешь, насколько это звучит... ну, мягко говоря, глупо? — Ничего глупого! — Максим вскочил, опрокинув стул. — Деньги нужны же для бизнеса. Очень перспективного! Я вам всё верну потом. С процентами. Правда! — Вы не понимаете всей серьезности ситуации, — он судорожно провел рукой по редеющим светлым волосам. — Мне нужны эти деньги. Сейчас, а не потом. Не через год. Сейчас!
— Я не могу дать тебе денег, мама! — воскликнул Алексей. — Ни копейки не могу. Больше не проси!
Он говорил как никогда грубо, и Арина Федоровна не нашла что ему ответить. Алексей тем временем перевел дыхание и продолжил:
— Я сам в долгах как в шелках, а тут ты еще клянчишь и клянчишь… Возьми кредит, в конце концов! — С моей пенсией о кредите и говорить не приходится, сынок, — вздохнула Арина Федоровна. — Ну не знаю… — Алексей раздраженно выдохнул. — Одолжи тогда у кого-нибудь. У тебя же масса знакомых! — Я бы не побеспокоила тебя, Леша, если бы мне было к кому обратиться, — вздохнула Арина Федоровна. — Здрасьте, а тетя Ксения? — отозвался сын. — Сестра же. — У Ксюши я уже брала деньги…
Алёна медленно собирала дары природы в старую плетёную корзину, которую держала на сгибе локтя. Солнце катилось к горизонту, окрашивая всё вокруг в золотисто-багряные тона. Оставалось совсем немного времени, и нужно было спешить. — Кольцо повернётся ввысь — болотная гниль уйдёт вниз, — бормотала она себе под нос, перебирая листья багульника и поднося их к лицу. Запах был терпким и одурманивающим. Шесть дней назад её старшая сестра Полина объявила семье о своей помолвке с Андреем, тем самым Андреем, который ещё месяц назад клялся Алёне в вечной любви. Пять лет они тайно встречались, мечтали о совместном будущем, и вдруг…