Это была отсылка к воспоминаниям Ольги Книппер о смерти Чехова: «Пришёл доктор, велел дать шампанского. Антон Павлович сел и как-то значительно сказал доктору по-немецки: “Ich sterbe”. Потом взял бокал, повернул ко мне лицо и улыбнулся: “Давно я не пил шампанского…”. Покойно выпил всё до дна, тихо лёг и скоро умолкнул навсегда…»
Но сама смерть Ильфа так же не походила на смерть Чехова, как и обстановка, в которой умирали оба писателя. Всегда писавший о «хмурых людях», Чехов умер накануне тех лет, когда его герои увидели если не «небо в алмазах», то хотя бы манифест 17 октября. Последняя вещь Антона Павловича — весенняя, почти оптимистическая “Невеста”.
Ильф умирал совсем в другое время. Писатель, написавший когда-то в соавторстве с Евгением Петровым две самые весёлые книги в русской литературе — “Двенадцать стульев” и “Золотой телёнок” — уходил из жизни, отказавшись от прежних надежд и иллюзий: во всяком случае, в его последнем произведении их нет.
В записной книжке Ильфа за 1931 год можно найти такую заметку: «Я умру на пороге счастья, как раз за день до того, когда будут раздавать конфеты». И он действительно умер «на пороге», но раздавали за этим порогом не конфеты, а расстрельные приговоры.
На дворе стоял апрель 1937 года.
Источник:
"Вот здесь хорошо написано" ©
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 1