Предыдущая публикация
ИМЕНИЕ, КОТОРОЕ ВДОХНОВИЛО ЧЕХОВА НА СОЗДАНИЕ «ВИШНЁВОГО САДА»
Если ехать от Москвы к Волоколамску, то в паре километров от знаменитого Нового Иерусалима находится одно из тех подмосковных имений, культурная история которого богата и удивительна. Покровское-Рубцово связано не только с судьбами владельцев — дворян Голохвастовых и купчихи Зинаиды Морозовой, но и с именами писателей Александра Ивановича Герцена и Антона Павловича Чехова.
Село Рубцово известно с XVI века. Сначала это были государевы, то есть царские, угодья. В конце XVII века владельцами поместья стали дворяне Нащокины. По заказу одного из них, Николая Михайловича, в 1745–1748 годах здесь была построена в стиле барокко церковь Покрова Богородицы, после чего к названию села Рубцово прибавилось имя "Покровское". На момент Генерального межевания (обмер всех земель в государстве. — Прим. ред.) в 1760-е годы в усадьбе имелись: каменный господский дом со службами, два сада регулярных, конский завод с немецкими и аглицкими" лошадьми, мельница и маслобойня.
От Нащокиных имение "на Малой Истрице" (сейчас река Малая Истра) перешло в собственность родов Змеевых и Голохвастовых, а в 1786 году единственным его собственником стал Павел Иванович Голохвастов — "угрюмый, скупой, но чрезвычайно честный и деловой человек", "старинный столбовой и очень богатый русский барин".
Дворянский род Голохвастовых, несмотря на комичность фамильного имени (слово "голохваст" означает бахвала, хвастуна, пускающего пыль в глаза. — Прим. авт.), был известен с XIV века. По преданию, его родоначальники переселились в Москву из Литвы еще при Дмитрии Донском. Под какой фамилией они жили в Литве — неизвестно, высказывались предположения, что в Литву семейство могло попасть из Франции. Уже на рубеже XV–XVI веков Яков Голохвастов и его дети Борис, Александр и Владимир, служившие дипломатами при дворе Ивана III и его сына Василия III, имели большие вотчины в Рузском уезде.
Павел Иванович Голохвастов благоустроил усадьбу. При нем и его потомках, уже в XIX веке, в гости часто наведывались родственники. Племянник жены Голохвастова, знаменитый публицист Александр Герцен, писал в мемуарах "Былое и думы", что его возили погостить в Покровское-Рубцово с младенчества: "Небольшое село из каких-нибудь двадцати или двадцати пяти дворов стояло в некотором расстоянии от довольно большого господского дома. С одной стороны был расчищенный и обнесенный решеткой полукруглый луг, с другой — вид на запруженную речку <...> Дом <...> был очень хорош: высокие комнаты, большие окна и с обеих сторон сени вроде террас. Он был построен из отборных толстых бревен, ничем не покрытых ни снаружи, ни внутри, и только проконопаченных паклей и мхом. Стены эти пахли смолой, выступавшей там-сям янтарным потом".
Трепетная природа Покровского-Рубцова будоражила душу Герцена еще долгие годы. Прожив более пятнадцати лет в Лондоне, Герцен вспоминал "дубравный шум, беспрерывное жужжание мух, пчел, шмелей <...> и этот травяно-лесной запах, насыщенный растительными испарениями, листом, а не цветами... которого я так жадно искал и в Италии, и в Англии, и весной, и жарким летом и почти никогда не находил". И немудрено: запахи нашего детства остаются в самом детстве. Но тем, кто рос в Подмосковье, не надо разъяснять, о чем писал Герцен.
Павел Иванович Голохвастов умер в 1812 году: заболел, получив удар по голове от французского солдата, пытавшегося его ограбить во время осады Москвы войсками Наполеона.
В 1822 году его сын Дмитрий Павлович получил Покровское с окрестными деревнями и 254 души крестьян. Площадь имения составляла 660 десятин (719 гектаров). Из них 13 десятин было собственно под усадьбой — барским домом, хозяйственными постройками, фруктовым садом и огородами, 83 десятины под пашней, 29 — под сенокосами, 54 — под пастбищами и 400 — под лесами и кустарниками.
Дмитрий Павлович Голохвастов имел представительную наружность. По словам своего кузена Герцена, он был "блондин с британски-рыжеватым оттенком, с светло-серыми глазами, которые он любил щурить и которые говорили о невозмущаемом штиле души". Гувернер француз Маршаль считал его лучшим учеником, мать — лучшим сыном, дядя — лучшим племянником, а начальник — лучшим чиновником. Человек он был, с одной стороны, вострый умом, интеллектуал — начинал государственную службу в Коллегии иностранных дел и закончил на высоком посту попечителя московского учебного округа. В свободное от службы время писательствовал — сочинял исторические опусы да баловался критическими статьями. Например, будучи действительным членом Общества истории и древностей российских при Московском университете, он составил сборник документов под названием "Акты, относящиеся до рода дворян Голохвастовых" (1848). Был им сделан в вышеупомянутом Обществе и затем издан доклад под названием "Домострой благовещенского попа Сильвестра".
Все, за что он брался, доводил до совершенства. Посетив Лондон и Париж, Дмитрий Павлович пришел к мысли, что российское житье-бытье неплохо бы окультурить. Деньги у Голохвастова имелись, и он начал техническую революцию со своей усадьбы. Классический стиль английских поместий с идеальными газонами, регулярными парками и атмосферой благоденствия стал путеводной звездой для Голохвастова. Современник писал, что Дмитрий Павлович вернулся из-за границы "вооруженный планами девонширских ферм и корнвельского конского завода (английские графства Девоншир и Корнуолл славились образцовой постановкой агрокультуры. — Прим. авт.) в сопровождении английского берейтора и двух огромных породистых ньюфаундлендских собак, с длинной шерстью, с перепонками на лапах и одаренных невероятной глупостью. Морем плыли сеяльные и веяльные машины, необыкновенные плуги и модели всяких агрономических затей". Короче, хозяйство в Покровском-Рубцове быстро перевели на заграничный лад, и владелец показывал гостям поля, засеянные клевером, конский завод, сельскохозяйственные машины и водоподъемник на пруду. Соседи дивились, для них посещение Покровского-Рубцова стало своеобразным аттракционом, но следовать примеру Голохвастова никто не спешил.
Александр Герцен так характеризовал Голохвастова: "Дмитрий Павлович имел все те достоинства, которые высшее начальство ищет в человеке нашего века, без тех недостатков, за которые оно гонит его: образованье, хорошая фамилия, богатство, агрономия и не только отсутствие "завиральных идей", но и вообще всяких происшествий в жизни. Голохвастов не имел ни одной любовной интриги, ни одного дуэля, не играл отроду в карты, ни разу не напивался допьяна, но часто по воскресеньям ездил к обедне, и не просто к обедне, а к обедне в домовую церковь князя Голицына. К этому надобно прибавить мастерской французский язык, округленные манеры и одну страсть, страсть совершенно невинную, — к лошадям".
В 1834 году Дмитрий Павлович стал вице-президентом Московского общества любителей конского бега. Хоть он и назывался "вице-", но фактически этим Обществом управлял, потому что президентами, "согласно уставу", друг за другом были московские губернаторы, например Д.В. Голицын, А.Г. Щербатов, А.А. Закревский, С.Г. Строганов, П.А. Тучков, В.А. Долгоруков, чьи имена призваны были лишь обозначать высокий статус общественной организации, состоящей из богатых аристократов. Вице-президентом Общества Голохвастов стоял четырнадцать лет и заведовал всей хозяйственной деятельностью, включая организацию скачек и выработку правил. На ниве "рысистого спорта", как тогда изящно именовали скачки, он прославился щедростью личных пожертвований денег на призовой фонд.
Англомания Голохвастова достигала наивысшего градуса в обожании племенного скакуна по прозвищу Бычок: в бытность Голохвастова вице-президентом этот, по словам Герцена, "первейший рысак по бегу, красоте, мышцам и копытам не только Москвы, но и всей России", выигрывал многие скачки. Бычок на скачках 1837 года прошел дистанцию в 3 версты (3,2 километра) за 5 минут 45 секунд. В 1839 году Голохвастов исполнил свою мечту и купил Бычка у предыдущего владельца, Смесова. Впоследствии Бычок дал хорошее потомство и в специальных изданиях отмечалось, что "эта лошадь является родоначальником многих резвейших рысаков настоящего времени". Дмитрий Павлович обожал Бычка. Англомания Голохвастова проявилась и в том, что, подобно английским помещикам, у которых на стенах висели изображения коров-медалисток и хряков—призеров местных сельскохозяйственных выставок, Дмитрий Павлович украсил свой кабинет в усадьбе портретами Бычка, писанными маслом и акварелью. Обратимся к сдобренному иронией описанию Герценом этой галереи портретов выдающегося скакуна: "Бычок был представлен в разных моментах своей блестящей жизни: в стойле, где он провел свою юность, в поле — свободный, с небольшой уздечкой; наконец, заложенный едва видимой невесомой упряжью в крошечную коробочку на полозьях, и возле него кучер в бархатной шапке, в синем кафтане". В особой стеклянной витрине в кабинете Голохвастова стояли серебряные кубки работы знаменитой фирмы Сазикова, знаменовавшие успехи Бычка на скачках.
Г. Ульянова
Продолжение следует
Следующая публикация
Италия
Настоящее путешествие во времени!
Канале-ди-Тенно - средневековая деревенька, расположенная на холмах Трентино на озере Гарда, почти нетронутая до наших дней с 1211 года.
Нет комментариев