т. Аля с мужем Гавриловым д. Пашей.
Я родилась в старинном рыбацком селе – Тишково в предвоенный год. Когда началась война, мне было всего годик с небольшим. Начало войны я конечно не помню. Воспоминания мои начинаются только с 45 года, когда мне было пять лет. Сначала обрывками, а потом уж как 6 лет исполнилось, так уже хорошо помню.
Папа мой Живчиков Сергей Матвеевич ушел на фронт с первых месяцев войны. Кроме меня у родителей было еще две дочери. Я младшая. Писем от папы не было. Потом только как начали мы его искать, нам ответили, что он пропал без вести.
Конечно, тяжело было нам. И голодно, и холодно. Хлеб по пайкам. Да он и не такой как сейчас. А липкий, тяжелый.Приходилось нам с сестрами, чтобы не умереть с голода, добывать себе еду. Бывало, мама оденет нас, обмотает абы чем, и мы троем идем копать орешки, чушинки, чакан. Корни чакана мы называли кирпики. Мама даже суп умудрялась из них варить. Чушинки копали. И были еще орешки такие мелкие, не знаю, как они называются. Есть такое растение с узкими листьями, вот надо было обкапывать и его. А у него корни как семечки мелкие. Все копали. Несли домой. Мама в печке русской все обжигала. Вот их и ели. Но конечно они не безобидные были. Они же волокнистые. И поэтому проблемы с кишечником вызывали. Мучились мы животами. А летом еще растение одно копали. Мы его дикий хрен называли. У него такой толстый желтый корень. Вот и эти корни кушали. Сестры за чилимом ездили. У нас была лодочка. Ну а когда я подросла, и я с ними тоже ездила.
Обувки то не было никакой. А надо по дну ходить, розетки с чилимом переворачивать. А дно все в колючках. Наберем полную лодку. Домой приедем. Ноги отмоем. А ноги то ломит. Они все в занозах, в порезах. Плачем сидим. А мама утешает: «Ничего, доченьки, ничего. Трите вот шкуркой селедочной лапы то. Полегчает». Давала нам шкурки от сырой селедки, и мы натирали подошвы у ног, прикладывали к ранам. И правда -помогало.
А ядрышки чилимные мама давала по три штучки с чаем. И кашу варила. И кур мы им кормили.
Носить тоже нечего было. Я все донашивала после сестер. Сначала старшая носила, потом средняя. Ну а потом уж мне доставалось. А фуфайка вообще одна на двоих была.
Жить, конечно, тяжело нам было. Дров не было. Топились камышом. Заготавливали его тоже мы с сестрами. Да и вообще все хозяйство на нас держалось. Корова, куры , огород – все на нас.
В 46 году мама заболела тифом. Ее забрали в больницу. Кушать стало нечего. Мама тяжело болела. А после войны ведь тоже страшный голод был. Чтобы ей поправится, нужно было питаться хорошо. А что могли мы ей дать? Сосед выращивал на огороде сахарную свеклу. Дал и нам немного. Мы в печке напарим и несем маме. А сами тоже есть хотим. И бывало, что половину свеклы съедим. Пришлось зарезать корову, нашу кормилицу. Хотя мы и молока с нее не прихватывали. Колхозников облагали в то время налогами. Нужно было и яйца сдавать, и молоко, и мясо. А у нас мужчины не было в семье.
Чтобы нам полегче было, мама решила выйти замуж за двоюродного брата папы. Но легче нам не стало. Отчим оказался очень жестоким. И бил, и издевался над нами.
Сестры закончили по три класса. Пошли работать. Взяли их в артель чакан заготавливать и зембеля плести. Они так хотели, чтобы я училась и получила образование. Но отчим не дал. Посадил в лодку и я плавала с ним. Маму тогда вызывали в Сельсовет, оштрафовали за это. Но в школу я уже не вернулась. Потом и я в артели с сестрами работала. Чуть повзрослела, и в 15 лет стала работать на тоне.Конечно, тяжело было. Но кому в те годы легко было? Сейчас вот мужчины рыбаками на тоне работают, а в нашу молодость все на подростках да на женщинах в основном держалось.
Намаешься на работе, а дома и отдыху нет. Мы часто от отчима плакали, говорили маме: «Зачем ты только замуж вышла?» Он всю работу взвалил на нас с сестрами. В детстве мы не играли совсем. Даже уже когда мы повзрослели, он не пускал нас вечером никуда. Боялся, что мы замуж выйдем. А кто же работать будет?
Потом уж когда мне исполнилось 21 год, меня забрал к себе в город Астрахань дядя. Там я проработала в цеху за циркулярной пилой 5 лет. Дощечки для ящиков обрабатывала. Замуж вышла. Но как говорят, что часто дочка повторяет судьбу матери. Так вышло и у меня. Родила сына. Муж пил, бил. И я убежала от него.
Второй раз я вышла за Павла Гаврилова в Маячное Икрянинского р-на. Он мастеровитый был. Построили землянку. Родила я еще 4 детей.
Работала всю оставшуюся жизнь в растениеводстве. Труд нелегкий. Тяжелый. И ящики с рассадой таскали чуть ли не по колено в грязи. Машин то посадочных не было. Они появились только в 80-е годы. И помидоры ведрами таскали. Да не по одному ведру, а по два. Бегом бегали, а не ходили. План надо было выполнять. Да и семьи у всех большими были. Деньги нужно было зарабатывать. Детей кормить, одевать, учить. Всех детей мы с мужем подняли, поставили на ноги. Сейчас у меня 7 внуков и 4 правнука.
Жалко, что муж ушел из жизни рано- рак не пощадил. Да, вот еще. Правду говорят, что женское сердце отходчивое. Как бы нас не обижал отчим, как бы ни бил, а старость к нему пришла, и я его приняла в свою семью, ухаживала за ним. Я его и похоронила. Вот так мы и жили.
Комментарии 6