Вы спрашивали, как это мы собираемся по 30 человек и - земля, прощай.
Лихорадить начинает с марта, классика клинической психиатрии. Безудержно тянет в ещё прозрачные леса, полные талой воды, в холод и грязь. Ноздри чутко ловят весенний ветер, и первобытный голос в голове нашëптывает: "Пойдём у костра посидим, Наташ, гречки пожрём с тушенкой, а? Ну чë ты в этом городе каменном, мёртвом? Как соловьи ночью поют, помнишь? А как черемуха белой пеной по берегам? А синь какая – во все стороны. И вот это, твоё любимое - над обрывом замереть, на самом краю, когда облака плывут и по небу, и по воде, и тихо-тихо..."
Что в походе главное? Правильно, не мёрзнуть. Хорошее снаряжение важно: палатка там, спальники, термобелье…
Чушь, конечно, полная.
Главное, в походе – это люди. Каждый раз в этом убеждаюсь и думаю, за какие грехи мне-то такая неприятная компания досталась. Характеры у всех – не приведи, господи. Отвратительные, как на подбор: несговорчивые, упрямые, резкие, вздорные. Просто ужасные. Кое-как в этом году договорились с ними взять готовые супы из Вкусвилла, чтобы хоть в первый вечер, когда все устанут, как собаки, не корячиться с готовкой – просто разогреть суп и по-человечески поужинать у костра. Здесь могла бы быть реклама супа из Вкусвилла, но её не будет. Пока суп выбирали, переругались вдрызг. Остановились на борще. Заказали 13 литров, в коробках. Густого, ярко-красного. С говядиной. Упаковали, уложили к Богдану в байдарку, сто лет с нами ходит, опытный уже морячок. Только отошли от берега - зацепился за корягу, перевернулся, утопил все 13 литров. Мо-ло-дец. Пусть рыбы теперь Вкусвилл рекламируют, я не буду. Жанна в тот вечер на стрессе такое картофельное рагу забабахала! Просто из злости к опытному морячку, который сначала из себя строит, а потом ноет: «У меня сапоги уплыли, а тебе какого-то супа жалко!»
К нам постоянно новеньких прибивает, оно понятно - романтика. На этот раз целая семья тëпленьких: папа Сеня, мама Оля, два мальчишки – 13 и 19 лет. Мы их имена-то еще не запомнили, а пацаны во второй день взяли и кильнулись. Все их вещи вниз по течению уплыли - хорошо, супов больше не было. И вот стоят они в ледяной воде по грудь, глаза огромные, байдарку еле удерживают, знают, что нельзя отпускать, трындец без лодки-то на сплаве. А она, сволочь, воды набрала, и как мертвый кит, на дно тянет. Я думала, у мужа жилы на шее лопнут, когда он их байдарку из глубины выволакивал. Потом думала, у него голосовые связки тоже лопнут – как он на пацанов орал, чтоб живо выбирались на берег и стягивали всё мокрое. А мне орал, чтобы срочно доставала из его гермомешка всё, что есть сухого - матросов переодеть. Пацаны, кстати, как шелковые были, никогда таких послушных детей не видела… На следующий день их папан вразнос пошел. Не знаю, может за мальчишек испугался, может, за себя – он, оказалось, плавать не умеет. Но трезвым я его не видела.
Сначала Сеня на мель сел и не смог самостоятельно сняться, все ушли, а он остался. Пришлось гнать к нему против течения лодку, выручать. Переругались тогда знатно. Потом Сеня решил сделать селфи, потерял равновесие и выпал за борт. Опять все, как шимпанзе, орали. А попробуй без крика вытащи из воды сто кило пьяного живого веса в мокром бушлате. Потом уже, в самом конце сплава, Сеня под мостом наделся на арматуру, днище пропорол. Способный пассажир. Опять к нему против течения лодку гоняли, не бросать же. Хотя лучше б утонул, ей, богу. Причём не одна я так думала: говорю же, неприятные люди, злобные, нервные. Подумаешь, человека спасли... Живой вон сидит, улыбается, говорит, в следующий раз снова пойдёт - полюбил потому что. А за что их любить: слова доброго ни от кого не дождёшься. Из лап смерти тащат и рычат: "Еще хоть раз, Сеня, падла, хоть раз…"
Склочные, ужасные, отвратительные люди. Из хорошего одно могут - взять на привале гитару и душевно затянуть:
Есть десяток звёзд над головой
И топор, чтоб нарубить дрова...
Очень их люблю.
Волошина Наташа
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2