Предыдущая публикация
С утра каждый день ем овсянку на воде – назначила себе такую схиму.
Наверное скоро заржу.
Обещанной легкости в теле не ощущаю, ощущаю, что хочу быстрых углеводов и кого-нибудь придушить . Фиг с ними, с малыми юбками, сколько уже можно питаться и рыдать одновременно. Но пока креплюсь на волевых, все в рамках постулата «за 21 день формируется привычка». Хотя зачем мне привычка ощущать себя грузовой лошадью – вопросы-вопросы.
На самом деле еда должна приносить радость, так вижу. В детстве родители уговаривали меня есть котлеты, я сопротивлялась, скармливала их под столом коту. Кот жирел и был доволен, я оставалась в своем весе и тоже была довольна, родители смотрели, как пропадает еда с моей тарелки и были довольны вдвойне – редкая пятилетка имеет такой звериный аппетит. При этом они совершенно не отслеживали масштабирование кота. В общем, все были при деле.
Сейчас мне много раз больше, чем пять и теперь я сама себе родитель, так получилось. Овсянку коту скормить невозможно, это против его природы, да и потом, он, в отличие от меня, не внушаемый. Вопрос пиетета к печатной и непечатной информации о здоровье волнует его меньше всего. Здоровье – это когда вкусно, все иное от лукавого. Лучше умереть радостным, чем тянуть столетнюю волынку злым и несчастным.
И я его в этом, с одной стороны, категорически поддерживаю, а с другой, ему хорошо, юбки – не его стихия, я уже молчу о размножении, как о составляющей этого самого счастья бытия. Мой кот Мольберт с этой точки зрения навсегда в дамках, в смысле наоборот, но не важно. Важно, что к Канту он теперь гораздо ближе, чем я. Аргумент на любителя, конечно, зато фундаментальный и можно есть вообще все.
Я же пытаю естество влажной мечтой о том, что с худобой ко мне придет большая и чистая любовь, а не такая же язва.
© Полина Иголкина
Следующая публикация
Комментарии 6
Тётеньке надо запечь кусок говядины, охладить, и готовить вместо каши бутерброды из мяса и тоненького кусочка хлеба. И будет ей счастье и стройность, и расстройство бюджета.