Приоткрылась тайна еще одной аварии, произошедшей в ФЭИ.
Большого секрета из нее в институте уже не делают, но и особо на эту тему не распространяются. Читаем вполне себе официальную книгу, посвященную 50-летию отдела ядерной безопасности: «1 марта 1977 г. – трагический день в жизни отдела. При измерении критических параметров модели вихревого реактора на стенде РФ-ГС произошла ядерная авария и выброс активированного раствора урана из активной зоны. Большую дозу получил лаборант-химик Виктор Александрович Осипов, который умер в 1998 году». Как, почему – об этом ни слова.
То несчастье случилось 47 лет назад. Значит, вполне возможно найти свидетелей, очевидцев. Так и получилось. В этом помог один из сотрудников ФЭИ, пожелавший остаться неизвестным. Понять можно, на предприятиях «Росатома» действует правило: любое слово для СМИ должно быть согласовано с московским начальством. Даже директор института не имеет права сказать, что хочет, только по согласованию. И хотя мои заметки не предназначены для СМИ, имя лучше не светить, такие у нас нынче времена.
Сотрудник объяснил мне причины случившегося. В 1950-е годы на радиохимическом производстве комбината «Маяк», производившем тогда оружейный плутоний случилось несколько аварий – возникала самоподдерживающаяся цепная реакция (сцр), что очень опасно. Поэтому в 1958 году Курчатов предложил создать лабораторию ядерной безопасности и расположить ее в Обнинске – для определения безопасных параметров технологического оборудования. В лаборатории построили специальный критический стенд РФ-ГС – растворно-физический – гомогенно-стержневой. Работал он на жидком топливе – водном растворе урана в азотной кислоте.
Спустя годы, когда безопасные параметры радиохимического оборудования определили, на стенде РФ-ГС стали проводить различные научные эксперименты и разрабатывать модели перспективных реакторов.
1 марта 1977 года лаборант-химик Виктор Осипов, 35 лет, был участником очередного эксперимента. Он, используя перчаточный бокс, управлял загрузкой топлива в активную зону критического стенда. Перчаточный бокс - это герметичный короб с прозрачной стенкой, через которую проходят две перчатки из просвинцованной резины по локоть. В нее вставляются руки, и можно ими более-менее безопасно работать в агрессивной среде.
Во время эксперимента происходит ядерная авария, возникает сцр. Мгновенный рост большого количества энергии выплескивает топливо из активной зоны, и оно по заливным трубкам попадает в перчаточный бокс¸ а в нем в тот момент – руки лаборанта. Они защищены перчатками. Но радиоактивное излучение очень сильное. На руки Виктора Осипова приходится удар силой 1000 рентген – это смертельная доза (если не оказывать медицинскую помощь). Другие участники эксперимента тоже облучены, но не так сильно.
Почему же вскипело топливо? Это объясняет ветеран ФЭИ, работавший тогда в отделе ядерной безопасности Александр Павлович Пенкин: «К активной зоне реактора подавалась вода, охлаждавшая топливо. Чтобы установить определенные параметры работы стенда, объем подаваемой воды постепенно сокращали. И в этот момент образовался воздушный пузырь. Топливо перестало охлаждаться, вскипело и перелилось в перчаточный бокс».
Из-за этой аварии сняли с должности начальника отдела Бориса Григорьевича Дубовского, несмотря на все прежние его заслуги. Еще сняли руководителя смены Сергея Ковтуна. Виноваты ли они в том, что произошло? «В какой-то степени, да, виноваты, - считает Александр Пенкин. – Эксперимент был недостаточно подготовлен и продуман».
Последствия для Виктора Осипова были страшными. Его на беду не сразу отвезли в московскую клинику № 6, где лечат лучевые повреждения, а зачем-то три дня держали в обнинской больнице МСЧ № 8. А когда с рук стала сползать кожа, спохватились, и отвезли в Москву.
«Я приезжал к нему в московскую клинику, - вспоминает Александр Пенкин. – Кожа с его рук слезла, обнаженное мясо гнило. Хирург, профессор Петушков сказал мне: Если бы его привезли сразу, я бы руки ему спас».
Несколько месяцев Виктор Осипов находился между жизнью и смертью. Как говорит его дочь Марина, отец в больнице дважды перенес клиническую смерть. Но врачи спасли его. Правую руку пришлось отрезать выше локтя. На обезображенную кисть левой руки пересадили кожу, она прижилась плохо, пальцы превратились в обрубки. Хорошо, что функционал руки частично сохранился. «Спасибо московским врачам, они сделали все, что могли, низкий им поклон», - говорит Марина Осипова.
Жена пострадавшего хотела возбудить уголовное дело. Но руководству института удалось его замять. Семье Осипова (трое детей) вне всякой очереди дали четырехкомнатную квартиру. Потом супругу Виктора Александровича пригласили в ФЭИ на работу. Не по специальности, но с очень хорошей зарплатой.
Самого же Осипова восстанавливать на работе в институте отказались: инвалид 1-й группы, не положено. Он от этого страдал, говорит: «Ноги у меня здоровые, голова цела!»
«Он очень любил жизнь, боролся за нее, потому и выжил. – говорит Марина Осипова. – Стал заядлым огородником. Для него изготовили специальные инструменты, которыми он смог работать на земле: копать, рыхлить, полоть. Наша дача была в идеальном порядке. Соседи по участку плакали от сочувствия, глядя на то, как он трудится». Кстати, научился писать левой рукой. И, как говорит Марина Осипова, до конца дней стремился жить полной жизнью, отдавая всего себя семье, детям.
Умер в 56 лет от рака.
(Если удастся выяснить подробности других аварий, продолжение следует)
Фото: Виктор Александрович Осипов, 70-е годы
На отдыхе в горах, 70-е годы
Виктор Александрович Осипов, 90-е годы
Современный перчаточный бокс
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев