Зеленая лампа

ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗНОШЕНИЯ - Петя, домой! – громко позвала женщина с балкона из дома напротив. - Я кому говорю! Ужин стынет! - Щас, - пробурчал пацанчик в зеленых шортах и вперевалку вошел в подъезд. - А я с младых, можно сказать, ногтей приучился вовремя приходить вечерами домой, - сказал мне друг детства Владик. – Бабушка приучила. - Че, в угол ставила? - Если бы! - вздохнул Владик. – Ты же помнишь мою покойную бабушку? - Она у тебя вроде казашка была? Магрипа-апа всегда ходила с покрытым белым платком головой,в длинном, до пят, зеленом платье, и по-русски говорила хотя и бойко, но с непередаваемым акцентом. Например, она произносила не «шофёр», а «шОпер» (то есть букву «ф» выговаривала как «п»). Не давалась Магрипе-апапочему-то и буква «в». Их соседа Володю она звала Болёдя. - Ага, - подтвердил Владик. – Казашка. А дед хохол. Владик внешне пошел в свою бабку-казашку: темноволосый, скуластый, с прищуренными глазами. Впрочем, я никогда не задумывался о его национальности, как и он, полагаю, о моей. У нас был общий двор, общая компания, общие игры, а больше нам ничего и не нужно было. И когда наша семья переехала в город, мне очень не хватало той нашей развеселой компании, и в первую очередь Владислава. - Однажды мои родители уехали на свадьбу к родственникам, - продолжил свой рассказ мой друг детства. - Учебный год уже начался, так что дома остались я и бабушка Магрипа. И вот я в первый же день заигрался у нас во дворе и забыл, что надо идти на ужин. А бабушка раз позвала меня с балкона, два. А я ноль внимания. И тогда бабуля как гаркнет на весь двор: - Блядик иди кушить домой! Кушить стынет! Бляяядик, домооой! Я помчался домой, как ошпаренный, лишь бы бабушка замолчала. А как мне потом пришлось биться с пацанами, чтобы они перестали называть меня Блядиком Отсмеявшись, я приобнял Владислава за плечи: - Ну что, дорогой мой… - Только попробуй передразнить мою незабвенную бабушку, убью! – тут же перебил меня друг детства. -…Дорогой мой Владислав, пошли за стол! – продолжил я. – У меня родился тост: за наших милых бабушек. - Это можно, - облегченно вздохнул Владик. – Пошли! - Слушай, а она не пробовала тебя называть не укороченным, а полным именем? – невинно спросил я, когда мы выпили еще по граммулечке. - Это как? Блядисляб, что ли? – обиженно переспросил Владик. Первым под стол пополз я… Марат ВАЛЕЕВ.

Однажды, в начале 50-х годов, студент ВГИКа Петр Тодоровский, шёл по улице и услышал до боли знакомый голос. Он обернулся и с удивлением узнал в грубоватой продавщице пирожков около ЦУМа, «женщину товарища комбата», первую красавицу, в которую на передовой были тайно влюблены многие солдаты. Она стояла в стоптанных валенках, укутанная какими-то платками поверх телогрейки, в перчатках с обрезанными пальцами, и узнать ее можно было только по голосу с хрипотцой и характерному заразительному смеху. Рядом с женщиной сидела маленькая девочка. Тодоровский вспоминал: "Я долго стоял и не мог оторвать от неё взгляд. Что же произошло с ней, красавицей, фронтовой королевой? Почему жизнь так изменила ее? Женщина не узнала меня, и я ничего не сказал ей. Но забыть эту встречу, я никак не мог. Пытался представить ее судьбу после гибели комбата – одиночество, ожесточение, ребенок на руках... Долго-долго вынашивал я этот замысел». И через 30 лет, Тодоровский осуществил свою мечту, написал сценарий и снял "Военно-полевой роман", пронзительный фильм с замечательными актёрами в главных ролях: Наталья Андрейченко, Николай Бурляев , Инна Чурикова и др.

По закоулкам памяти... ЭХО ПЕРВОЙ ЛЮБВИ... Эхо Первой Любви!.. Только и всего, казалось бы, но... Первая Любовь... Всего два слова... Но эти два слова вмещают в себя целую человеческую жизнь... Закаты и рассветы у деревенского пруда... Отражение в ночной воде Большой Медведицы... Волнение.... И, конечно, первый поцелуй... ... Было небо ниже... Были звезды ярче... И прозрачный месяц плыл в туманной мгле... ... Все это было... Когда-то... В 1978-м году... И звали ее Марина... Из славного города Тольятти приехала она на каникулы к бабушке в Сибирь... А тут я... Вот оно как бывает, оказывается.. .... Звёздное лето... Мешки писем... Трое суток в общем вагоне поезда на третьей полке у туалета с пьяными дембелями... Необдуманные слова... Дурацкая гордость... Костер из привезенных писем... ... "Вот и все, Я себя от тебя отлучаю. Вот и все, Я себя от тебя отучаю"... Ещё даже не была написана песня "Горький мед", были только стихи Павлинова... "Унижаться, любя, Не хочу и не буду!. " ... Эх, молодость-молодость!.. ... Я пронес Первую Любовь в своем сердце через всю свою жизнь, через три своих брака, как ни странно... Это было, как в песне "Проводы любви": "И осталась в небе светлая полоска, Чистая, как память о тебе..." А это и была память, чистая и светлая, как в песне... Я помнил Марину всегда, писал ей неотпрпвленные письма, сочинял неисполненные песни, мысленно с ней разговаривал... И первая моя супруга о ней знала, и вторая, а вот третья... Через 35 лет моя нынешняя жена Лариса нашла мне ту самую Марину... Протянула мне телефон: - На, Марина твоя... И вышла... Деревянными руками я поднял трубку к уху... - Алло, Саша, это ты?.. И ушла земля у меня из-под ног... ... Зачем Лариса это сделала?.. - Если б ты слышал свой голос, когда рассказывал мне о Марине! - был ее ответ... - Я не могла её тебе не найти!.. ... И что же?.. А просто: поговорили мы несколько раз с Мариной по телефону, обменялись письмами.. И отпустила меня моя Первая Любовь навсегда... Осталось только вот это стихотворение... .. ПАМЯТЬ... Нам уже не вернуть: то июльское небо, С миллиардами звезд, отраженных в пруду. И осталась в душе: то ли быль, то ли небыль, То ли сон, то ли явь В тридевятом году... Нам уже не вернуть: ни людских пересудов, Ни молвы, ни наветов, ни хвалы, ни хулы. От того, что тебя до сих пор не забуду, Я смотрю вечерами в пустые углы... В недочитанных книгах - желтеют страницы. В недописанным письмах - пустые листы. Мы не в силах понять, как могло так случиться, Что собрать не сумели осколки мечты?!. Нам уже не вернуть: ни слезы, ни улыбки, Ни прощального вслед на перроне гудка. Ничего не вернуть... Но с надеждой зыбкой До сих пор я в ночи ожидаю звонка... ... Почему мне так грустно?.. ... ... ... Александр Волков...

Про Пашу… Cынy 2 гoдa, ждём oчepeдь в мyниципaльный caд, пoкa вoдим в чacтный. Квapтиpa — дeтcкий caд, тaм дeти oт 1,5 дo 6 лeт. Пpи oтбope знaкoмилcя c caдoм, вocпитaтeлeм и дeтьми в paзныx caдax. Peшил ocтaнoвитьcя нa тoм, гдe бoльшинcтвo дeтeй вoзpacтa cынa. Cpeди дeтeй, a иx тaм 8 чeлoвeк, ecть мaльчик Пaшa. Meня cpaзy пpeдyпpeдили, Пaшa oтcтaeт, eмy 5 лeт, oн нe гoвopит, вooбщe ни звyкa. Ho Пaшa xopoший, oтвeтcтвeнный, пoмoгaeт вocпитaтeльницe. Paзнocит мeлким кyшaть, пoмoгaeт c oдeвaниeм дeтeй и нe cпит в coнчac, a лиcтaeт книгy. Moё внимaниe oн пpивлeк в пepвый жe мecяц. Кoгдa я зaxoдил в caд, Пaшa вывoдил мoeгo cынa мнe нaвcтpeчy, тoт, paдocтнo визжa, бeжaл кo мнe c oбъятиями, пoлyчaя cвoю пopцию пoцeлyeв и oбнимaшeк. Пocлe я нaчинaл oдeвaть eгo, a Пaшa мнe пoдaвaл вeщи. Moй cын, yxoдя, мaxaл Пaшe «дo cвидaния», и Пaшa мaxaл eмy в oтвeт. Oднaжды я пpoтянyл eмy pyкy и cкaзaл: «Пoкa, Пaшa, cпacибo, чтo пoмoгaeшь». Maлыш в oтвeт пoжaл мoю pyкy c кaким-тo cepьeзным выpaжeниeм лицa, движeниe былo чeткoe, и жaл oн yвepeннo. Этo вoшлo в тpaдицию, мы пpиxoдили, выxoдил Пaшa, мы здopoвaлиcь c ним мoлчa, cтyкaяcь кyлaчкaми, я paздeвaл cынa, Пaшa бpaл eгo oдeждy и aккypaтнo cклaдывaл в гapдepoбный шкaфчик, a кoгдa я зaбиpaл cынa, жaли дpyг дpyгy pyки c тpaдициoнным: «Cпacибo, Пaш, чтo пoмoгaeшь». Пaшa в этoт мoмeнт cтaнoвилcя ocoбeннo cepьeзным, видимo, этo «cпacибo» eмy былo вaжнo. Koгдa мoй cын пocлe днeвнoй paзлyки бeжaл кo мнe c визгoм в oбъятия, я видeл, чтo Пaшa yлыбaeтcя, тoлькo yлыбкa этa yгoлкaми гyб, a глaзa coвceм нe yлыбaлиcь. Чepeз двe нeдeли, oдeвaя cынa, я ycлышaл: «Шaпoчкy». Пaшa пpoтягивaл мнe шaпoчкy cынa. Cкaзaть, чтo я был в шоке, — этo мягкo. — Tы чтo, paзгoвapивaeшь? — Дa. — A пoчeмy мoлчишь? — He xoчy. Бoльшe oн co мнoй нe гoвopил. Ha вoпpocы вpoдe «кaк дeлa?» oтвeчaл пpocтo лeгким нaклoнoм гoлoвы. Пepeд Hoвым гoдoм мы ycтpoили дeтям cкaзкy, пpиглacили aнимaтopoв, и, тaк кaк пpaздник чyть зaтянyлcя, я и нeкoтopыe poдитeли cтoяли y пoдъeздa и ждaли пpиглaшeния зaбpaть дeтeй. Ko мнe пoдoшeл вoзpacтнoй мyжчинa: — Здpaвcтвyйтe, я дeдyшкa Пaши, a вы жe пaпa Mapкa? — Дa, здpaвcтвyйтe. Myжчинa пpoтянyл мнe плиткy шoкoлaдa: — Bы нe мoгли бы зaвтpa Пaшe пoдapить шoкoлaдкy вoт этy, y нeгo пpocтo зaвтpa дeнь poждeния. A oн cкaзaл, чтo вы дpyзья. Я pacтepялcя, взял шoкoлaд и cпpocил: — Пoчeмy oн мoлчит, oн жe нopмaльный, пoмoгaeт мнe oдeвaть cынa, cмoтpит ocмыcлeннo, гoвopил co мнoй? — Пoнимaeтe, мoя дoчь пpивeзлa внyкa, кoгдa eмy былo тpи, y нee пepвый бpaк нe зaдaлcя, a мyжчинa, c кoтopым oнa ceйчac, пpoтив пpиcyтcтвия Пaши, вoт тaк oн пepeживaeт cвoe пepвoe пpeдaтeльcтвo, paзгoвapивaeт тoлькo co мнoй, пpo вac мнoгo paccкaзывaeт, пpo вaшy oдeждy, пpичecкy, мaшинy, пpo тo, кaк вы c ним здopoвaeтecь и пpoщaeтecь, oн тaк-тo xopoший, вceм пoмoгaeт, нo вы пepвый eмy «cпacибo» cкaзaли, в ocнoвнoм нa нeгo нe oбpaщaют внимaния. A тaк oн y мeня yмный, я eгo и читaть нayчил, oн пoэтoмy и нe cпит днeм, oн читaeт, мнoгo читaeт. Oн зaмкнyтый, нo xopoший. Я нe дaвлю нa нeгo, кaк зaxoчeт, гoвopить нaчнeт, yжe пpoгpecc, c вaми вoт зaгoвopил. Знaчит, oтxoдит oбидa y нeгo. He зaбyдьтe, пoжaлyйcтa, пpo шoкoлaдкy, cпacибo вaм зapaнee. — He зaбyдy, зaпишитe мoй нoмep, ecли чтo-тo нyжнo бyдeт, oбpaщaйтecь. — Cпacибo, вы мoй тoжe зaпишитe. Я пoнял, чтo былo нacтopaживaющeгo в глaзax 5-лeтнeгo Пaши, в ниx былa взpocлaя гpycть, и этy yлыбкy oдними yгoлкaми pтa я пoнял, кoгдa я цeлoвaл визжaщeгo oт вocтopгa Mapкa, этo yлыбкa paдocти зa дpyгoгo и гpycти зa ceбя. Ha cлeдyющий дeнь я выexaл нa пoлчaca paньшe в дeтcaд, пo пyти зacкoчил в лapeк, гдe пpoдaют цвeты, тaм мнe cдeлaли кopoбкy, нaпoлнeннyю шapикaми, кopoбкa oткpывaeтcя, шapики взлeтaют. Ha днo я пoлoжил нeдopoгoй тeлeфoн, пpeдвapитeльнo зaбив тyдa двa нoмepa в быcтpый нaбop, цифpa 1 — дeдyшкa, 2 — Mишa и Mapк. Этoй иcтopии гoд. Пaшa пoшeл в шкoлy и тaм вдpyг зaгoвopил, yчитeльницa — eгo клaccный pyкoвoдитeль, пpocчитaлa eгo, yвидeлa. И тaм oкpyжилa eгo зaбoтoй и нeжнocтью, и oн пpocтил и зaгoвopил. Ceйчac yжe бoлтaeт, нe пepecлyшaeшь, дeтcкoe cepдцe oтxoдчивo, мы вce eщe дepжим cвязь, paз в 2 нeдeли c Mapкoм пpиeзжaeм к ним c дeдoм, oбщaeмcя, пьeм чaй, oбcyждaя Пaшины ycпexи. Дeд Пaши — бoльшoй мoлoдeц, вoeнный пeнcиoнep, в дoмe пopядoк и чиcтoтa, Пaшкa вceгдa идeaльнo пoдcтpижeн и yxoжeн, диcциплинa и xapaктep чyвcтвyeтcя. Koгдa yxoдим, Пaшa тaк жe пoдaeт мнe вeщи Mapкa. Boт тaкaя мyжcкaя дpyжбa y нac пoлyчилacь, вoкpyг зaбoты o Mapкe. Пo-пpeжнeмy пpи вcтpeчe кyлaчoк, пpи пpoщaнии yжe oбъятия. Автор?

Мать отказалась от Веры Котелянец, едва увидев дочь после рождения. В 16 лет ее определили жить в дом престарелых. В 25 — предал любимый человек. А первого ребенка чуть не отняли насильно врачи. «Жизнь много раз била по лицу наотмашь», — говорит про себя Вера. И все же уверена — она самая счастливая, потому что у Бога на отдельном счету. УБогаЯ... "Это я по молодости обижалась, когда меня убогой называли, а теперь, когда мне 61 год, даже горжусь, - говорит Вера Петровна. – Ведь, убогая, значит, у Бога я за пазухой. Да я на судьбу никогда не жаловалась, разве что, когда маленькая была и ничего не понимала. А теперь-то я точно знаю, зачем такой на свет родилась: чтобы люди смотрели на меня и сравнивали свои болячки да проблемы с моими. Может, добрее станут". Мать отказалась от Веры Котелянец прямо в больнице, едва увидев безрукую девочку. Позже, когда Вера Петровна сама разыскала ее через радиопередачу Агнии Барто «Найти человека», оказалось, что Ирида Павловна Павленко по-прежнему проживает в городе Волгограде, где и родила Веру. Вместе с ней живут два Вериных братья Владимир и Лев - совершенно здоровые ребята. На этой первой и последней в их жизни встрече Ираида Павловна призналась двадцатидвухлетней дочери, что «нагуляла ее, хотела вытравить, да до конца не получилось». «Я так ждала этой встречи с матерью, а встреча наша сухой получилась, — вспоминает Вера Петровна. – Попросила она меня зла на нее не держать, а напоследок чулки капроновые мне подарила. Я их так ни разу и не надела, просто долго еще хранила, как память о матери. Больше мы с ней не встречались. Я поняла: для нее я чужой человек». Из роддома безрукую «отказницу» отправили в дом малютки под Оренбург. В три года перевели в специнтернат для малолетних инвалидов, а в 16 лет Вере сообщили, что ее отправляют в дом престарелых под Челябинск. «В доме престарелых я часто смотрела в окно, — вспоминает Вера Петровна. – Там, думала я, мир, который не для меня. Когда я размышляла о том, что всю свою жизнь я проведу здесь, среди этих нечастных прикованных к кроватям стариков, мне становилось не по себе. До сих пор помню, как там пахло: это был запах хлорки, перемешанный с запахом ветоши». И тогда она приняла решение во что бы то ни стало вырваться из этих пропитанных духом безысходности стен. Путь мог быть лишь один: освоить хоть какую-то специальность. И Вера, посоветовавшись с директором дома престарелых, который жалел ее и во всем помогал, поступила в сельхозтехникум. Вере было тяжело: училась на общих основаниях, никто поблажек безрукой студентке не делал. Конспекты за преподавателем зубами писала, еще в специнтернате эту технику освоила; терпела, когда любопытные приходили на нее посмотреть, а бестактные тыкали пальцем. Через два года на «руках» у Веры были дипломные корочки агронома. «Я ведь до сих пор все на огороде сама делаю. Молодым ничего не нужно, — вроде как жалуется на детей Вера Петровна. – А я лопату в ноги и на участок. Я же все ими умею делать: и грядки полоть, и суп варить, и белье стирать… Всю жизнь как будто в цирке выступаю". В 70-м году о Вере Котелянец узнала вся советская страна. Вера к тому времени, после окончания техникума, переехала из Челябинской области в Калужскую. О безруком передовике сельского хозяйства написала «Крестьянка». Редакция журнала прислала в колхоз, где работала Вера агрономом, фотокорреспондента, и для Веры Петровны настал звездный час. Ее буквально завалили письмами. «Я даже не успевала на них отвечать, — вспоминает Вера Петровна. – Но одно письмо меня сильно заинтриговало, душевное такое, все про одиночество. Это я потом на конверт посмотрела и поняла, откуда письмо-то». Писал Вере из колонии строгого режима ее будущий муж, заключенный Павел Котелянец. И случилась в жизни Веры Петровны почти «Калина красная». Почти… Они расписались на зоне, не испугало Веру Петровну то обстоятельство, что сидеть супругу еще 15 лет. «То, что он по расчету на мне женился, — это я потом поняла, — вздыхает Вера Петровна. – Он думал, раз жена полный инвалид, значит, выпустят его условно-досрочно. Но срок ему не скостили, даже когда я забеременела, и семейной жизни у нас не вышло». Когда Вера была на седьмом месяце беременности, пришло из колонии очередное письмо, сухое такое, уже без витиеватостей. Писал ей Павел, чтобы на него она не рассчитывала, а жила сама, как знает. А еще сообщил, что есть у него на воле гражданская жена, мол, к ней, после того как отсидит, и вернется. Какая из калеки мать... Ирину, ее первого ребенка, чуть насильно не отняли врачи: «какая из калеки мать?» «Меня заставляли писать отказ от Ирочки. Сказали, что не отдадут ее мне,- вспоминает Вера Петровна. – Я пообещала им, что няньку найду, деньги буду ей платить. Так и сделала. Днем она действительно с дочкой сидела, а вечером я отпускала ее и сама нянчилась. Ногами пеленала, а по ночам качала, знаете, как: сделаю из пеленки конверт возьму его за концы в зубы и качаю. А уж когда Сергея родила, никто не сомневался, что справлюсь». Сейчас Ирине 35, она бригадир на птицеферме, а Сергей заведует музыкальной частью в поселковом клубе, в общем, местный ди-джей. Дети Веры Петровны говорят, что мама у них герой. А что у нее рук нет, они так не считают, просто не замечали никогда. Росли не хуже других, всегда были ухоженными. Имела бы ты руки, Вера, ты бы в космос улетела. Так говорят о Вере Петрове жители поселка Льва Толстого. Вот уже 40 лет она живет в нем и от людей не прячется. Единственное, что всегда пыталась скрыть от окружающих Вера Петровна, так это отсутствие рук – по самые плечи. Вечно все с длинным рукавом носила, да пиджак на плечи накидывала. Но разве такое утаишь? Три года назад, когда выбирали в Калужской области достойную мать, чтобы наградить орденом Дружбы, земляки сразу предложили кандидатуру Веры Котелянец. Растерялся сотрудник областной администрации, когда она поднялась на сцену за наградой: как вручать? Вера Петровна, чтобы он долго не конфузился, быстренько взяла коробочку с орденом зубами и ушла. А отвечая на вопрос, если бы вам дали руки хотя бы на один час, чтобы вы ими делали в первую очередь, Вера Петровна сказала, не задумываясь: «В первую очередь я прижала бы ими к груди детей и внука». (Автор неизвестен)

— Когда можно приехать за номерами? — небрежно спросил Фролов, позвонив по объявлению. — Здравствуйте. За номерами?.. Так я же машину продаю… — удивилась женщина-продавец. — Ведро с гайками себе можете оставить, а мне номера нужны. Откуда они у вас такие, если не секрет? — Из ГАИ, когда оформляли, нам их там и выдали… — не понимала сути вопроса женщина. — А вам зачем номера? Машина же на ходу еще. Муж говорил: подварить, подкрасить, пыль с панели протереть и еще лет пятнадцать можно ездить. — Хорошо, — Фролов старался держаться холодно и не выдавать переполняющую его радость, — через час готов приехать забрать. — Ой. Ну… ну приезжайте, я сейчас тогда салон пропылесошу. — Ок. Фролов был тот еще щеголь: золотой ребенок, пафосная молодежь. Брендовая одежда, брендовая техника, брендовые девицы. Внимание и уважение для него являлось жизненной необходимостью — без этого он чах и терял самоуверенность. А тут такой крутой автомобильный номер по цене прошлогоднего айфона. Нужно только доехать до какой-то мухосрани. Хорошо, что в мире остались ограниченные идиоты. Через час Фролов уже стоял возле белых «жигулей» с ярко-красными полосками. На заднем стекле машины прицелом выделялся крест, а на дверях — выцветшая надпись: «Медицинская служба». Но главным здесь был хромированный бампер, гордо держащий драгоценный номер «Т333ТТ». — Муж всегда говорил, что ТТТ — это тьфу-тьфу-тьфу, он после каждого вызова плевал так через плечо, — с наивной улыбкой объясняла полненькая и вспотевшая от уборки салона хозяйка. — Он на этой машине двадцать лет фельдшером отработал у нас в городе. За свой счет ее покупал, сам за рулем ездил. — Угу, угу, — без интереса кивал Фролов, прикидывая, как бы ему поскорее оторвать благородные цифры и буквы от этой скверны на колесах. — Вы, кстати, молодой человек, можете и сами на ней еще поработать. И клеить ничего не нужно, — женщина пальцем придавила отошедший край буквы «ж» в слове «служба», но тот снова отлип. — Спасибо, — рыгнул Фролов и отсчитал наличку. Через два дня на пункте скупки металлолома от машины оторвали двери с надписями, сняли стекла, вытащили все органы и еще живые сиденья, а затем обескровленную и выпотрошенную «четверку» без какого-либо уважения расчленил газовый резак. Очищенный и обновленный номер теперь красовался на новеньком кроссовере, подаренном Фролову родителями на окончание института. После оформления машины Фролов решил сделать круг почета по городу, чтобы оповестить весь белый свет о своем приобретении. Горячая кровь бодро циркулировала по молодому организму, и правая нога Фролова работала как пресс, вдавливая педаль газа в пол и заставляя стрелку спидометра быстро ползти вверх. Красные сигналы светофоров, камеры, пешеход, шагнувший на двухмерную зебру, — все эти препятствия и возможные штрафы вызывали у водителя лишь скуку, и он бессовестно игнорировал их. Но вот внезапное падение оборотов двигателя Фролов игнорировать не мог. Машина не слушалась, на грубости и другие истерики водителя не реагировала. Фролов давил на газ, словно пытался накачать надувной матрас ножным насосом, но машина тормозила и вот-вот должна была остановиться. Свернув с главной дороги, Фролов накатом добрался до каких-то гаражей, где машина окончательно заглохла. Фролов крутил ключом, снова ругался, затем вызвал по телефону эвакуатор и собирался перемыть кости всему гарантийному отделу салона, где купил машину. Покинув автомобиль, он обошел его, зачем-то попинал колеса и собирался зайти за гаражи, чтобы немного растопить снег собственными жидкостями, как вдруг заметил возле ворот одного из гаражей чье-то тело. «Задолбали эти бичи», — подумал Фролов и отправился за гараж делать свои грязные дела. Закончив, он снова взглянул на человека. Судя по одежде и гладко выбритому лицу, а еще дорогому телефону, лежащему рядом с мужчиной, это был никакой не бомж. Фролов подошел ближе и заметил валяющийся рядом увесистый лом. Очевидный вывод напрашивался сам собой: падение было делом рук коварной воды, но не огненной, как поначалу решил Фролов, а замерзшей. Дядька явно расчищал вход в гараж ото льда. Молодой человек попытался растолкать мужчину, но тот никак не реагировал. Нащупав пульс на скукожившейся от холода руке, Фролов достал из кармана телефон и набрал номер скорой. — Ожидайте бригаду, — сухим голосом ответили ему по телефону и, дав какие-то вводные по первой помощи, попросили дождаться врачей. Но у Фролова и так не было выбора. «Вот мне делать-то больше не… И надо же было этому корыту сломаться!» Пока не земле остывал человек, у Фролова остывали его драгоценные понты. Скорая не спешила, эвакуатор тоже; пострадавший не просыпался и менялся в цвете, как неопытный хамелеон. Снег белый, а мужик — синий. Фролов начинал психовать. «Да чтоб тебя!» С этими словами он открыл заднюю дверь своей машины и, не скрывая брезгливости, вцепился в мужчину. Приподняв его, молодой человек заметил красное пятно там, где только что лежала голова. Впервые в жизни вскрыв автомобильную аптечку, Фролов достал бинт и, периодически потирая свой текущий нос, сделал из мужчины Тутанхамона, забинтовав ему половину головы и лица, а затем затащил на заднее сиденье, обещая, что позже вышлет счет за химчистку. Сев за руль, Фролов без какой-либо надежды крутанул ключом. Машина рыкнула, загорелись приборы, задула холодным воздухом печка. — Че за прикол? — спросил у Вселенной водитель, но Вселенная промолчала в ответ. Не желая больше тратить свое золотое время, Фролов поехал к ближайшей больнице, надеясь как можно скорее вернуться на свой воображаемый подиум. Не без проблем и дополнительной ругани с персоналом, Фролов сдал болезного в травмпункт и, отменив скорую и эвакуатор, вернулся на главную дорогу. Включив погромче музыку, чтобы выветрить из памяти неприятные события, он мчался вперед, плохо подпевая голосам, льющимся из колонок. Не проехав и трех километров, водитель снова почувствовал неладное. Руль не слушался, поворотники включались сами собой, а тормоза, наоборот, не срабатывали. Машина шла юзом и игнорировала дешевые Фроловские угрозы продать ее за бесценок. Всё произошло быстро и на глазах самого Фролова. Впереди, в трехстах метрах от светофора, на котором его машина остановилась, произошла авария. В одной точке пешеходного перехода сошлись две непредсказуемые стихии: таксист и курьер на электровелосипеде. Оба нарушили правила: один не пропустил пешеходов, спеша на заказ, другой тоже торопился на заказ и не спешился при пересечении улицы. Фролов попытался свернуть, чтобы не приближаться к аварии, но машина знать ничего не хотела и тащила его прямиком к месту происшествия, с которого уже скрылся таксист. Курьер был жив и изнывал от боли. Его рука была изогнута под прямым углом и напоминала ту самую букву, на которую начинаются многие плохие слова и популярная болезнь желудка. Машина Фролова заглохла в метре перед потерпевшим. Совершенно не понимая, что происходит, Фролов тоже вспомнил много слов на ту самую букву и адресовал их своей машине, дополнив прилагательным «китайское». А потом бросил еще пару слов в адрес уехавшего таксиста. Курьер смог сам встать, а значит, травм с позвоночником у него, вероятно, не было, но от срочной госпитализации человек бы точно не отказался. Машина Фролова по-прежнему не заводилась. В голове парня возникла пугающая теория. — Слышь, болезный, сядь-ка в машину, — обратился Фролов к курьеру. Тот, кажется, намеревался отказаться, но Фролов намекнул, что недалек тот час, когда болеть будут обе руки, и курьер повиновался. Машина тут же завелась. Проклиная всё на свете, Фролов помчал в сторону больницы. — Вы наш новый водитель, что ли? — спросила уже знакомая женщина в приемной. — Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнул он в ответ и, поймав себя на страшной мысли, выругался. Фролов мчал как безбашенный «шашист»: обгоняя, резко перестраиваясь и проскакивая перед трамваями. Он решил как можно скорее добраться до дома и оставить свои понты для обитателей парковки, надеясь, что завтра странная напасть его минует; но до завтра было еще далеко. Фролов был готов в жизни ко многому: к большим деньгам, большой любви, большой популярности и большим перспективам, но вот к чему он не был готов, так это к тому, что придется принимать роды, а больше никого рядом для помощи не будет… Фролов стоял на очередном светофоре, когда пассажирская дверь его машины открылась и на заднее сиденье взобралась женщина, готовая вот-вот явить миру нового человека. — Вы кто? — спросил испуганно Фролов, не понимая, как вообще женщина смогла открыть заблокированную дверь. — Я заказывала до третьего роддома, — обливаясь по́том, пыхтела женщина. — Это не такси! — закричал Фролов, и женщина закричала в ответ, но то был крик безысходности, а не злости. — Да вашу ж налево! — выругался Фролов и ударил по газам. Впервые его навыки хамского вождения приносили пользу. Фролов нарушал все известные правила, а сзади готовилось что-то страшное. К роддому он подъехал вовремя, но столкнулся с самой непробиваемой, жестокой и принципиальной силой в мире — оператором шлагбаума. Фролова не пропускали, а сзади уже появлялся новый пассажир. Роды прошли успешно. Подоспевшие к их окончанию врачи предложили юному «акушеру» перерезать пуповину, но тот лишь чудом не падал в обморок. Через пару часов об этой истории уже знал весь город, а экстремальную езду Фролова засняли более пятнадцати камер, и записи эти транслировались по всему интернету. Штраф набежал приличный, Фролову даже светила уголовная ответственность. Но когда про пафосного водителя рассказал курьер и тот дядька, что потерял сознание, администрация города совместно с ГИБДД решили пойти на компромисс. Герою-лихачу дали выбор: лишение прав и условный срок или полгода работы водителем в скорой помощи за полноценную оплату плюс стаж в трудовой книжке. Фролов подумал, что скрутит проклятые номера и, отработав положенный срок, вернется к своей привычной беспечной жизни, где за всё платят папа с мамой. Но когда в новостях написали, что пассажирка-роженица назвала в его честь сына, он изменил свое решение. Что-то в его ветреной, набитой исключительно самодовольством голове щелкнуло. Фролову понравилось быть героем. Впервые в жизни его уважали за дело, и это, черт возьми, было жутко приятно. — У меня тогда тоже есть условие, — сказал Фролов. — Я буду работать на своей машине. Автор: Александр Райн

Андрей Асковд Как мы с Вовкой (История одного лета) (Часть1) В путь — Ничего не забыли? — мама напоследок окидывала квартиру взглядом. Ещё бы. Нас с Вовкой отправляли на два с лишним месяца в деревню к бабке с дедом. Два чемодана на двоих и ещё одна большая сумка с продуктами. — Не понимаю. Зачем ты каждый год нагружаешь сумки консервами, колбасой и прочими продуктами, — не понимал папа. — Ведь всё равно она всё спрячет в кладовку до “лучших времён”. Когда эти лучшие времена наступят? — Ну, ты знаешь, что она обидится, если мы ничего не привезём. Я же знаю свою маму. Нам не трудно, а ей приятно, — оправдывалась мама. Меня в деревню отправляли на всё лето уже два раза. Вовка же ехал туда впервые. Ему в этом году исполнилось уже пять лет и родители посчитали, что его тоже можно отправлять на свежий воздух вместе со мной. Доставить, так сказать, бабке с дедом истинное, двойное удовольствие. — Присядем на дорожку. Мы с Вовкой сели на один чемодан. Папа с мамой на второй. Раздался треск, и чемодан под родителями развалился на две части. — Ну вот. Плохой знак, — расстроилась мама, поднимаясь с пола и собирая наши вещи. — Ну, это можно даже не гадать, — смеялся папа, сидя на полу. — В этом году их будет двое. Так что я не завидую твоим родителям. Через несколько минут, вместо чемодана вещи переселились в спортивную сумку, и мы отправились к ожидавшему нас такси. — Ваших не тошнит в такси? — обратился водитель к папе. — А то вчера вёз с вокзала мамашу с малым, так он мне всё заднее сиденье уделал. Еле отмыл. И чем она его накормила? Похоже было, как будто макароны по-флотски. Вон прям там, где пацан сидит, — водитель указал на моё место. — Не переживайте. C нашими такого не случится, — заверила водителя мама. И придирчиво осмотрела указанное место. Я, в общем-то, люблю макароны по-флотски, и мой детский мозг реалистично представил себе тарелку с этим блюдом. Затем воображение перенесло их на сиденье, и в завершении картины желудок сделал своё дело. — Ну что за черт! — водитель дал по тормозам. От резкого торможения я уткнулся в переднее сиденье и добавил ещё. Водитель вышел из машины и открыл дверь с моей стороны. Мама суетилась, доставая платок, что бы вытереть меня и мой завтрак с коврика. — Я сейчас всё тут вытру, — заверяла мама водителя. — А говорили, не случится. Вы хоть пакеты что ли с собой возите. Вам тут не самолёт, сервиса минимум, — расстроился таксист. — Дяденька, не переживайте, — пытался я успокоить таксиста. — Это не макароны по-флотски, это яичница с колбасой. — Вот спасибо парень. Теперь ты меня успокоил. А то я уж переживать начал, что второй день макароны по-флотски. Спасибо за разнообразное меню. Коврик общими усилиями отмыли, и мы отправились дальше в сторону вокзала. — Вот наши места, — папа поставил чемоданы, и мы начали обустраиваться. Мне всегда нравилось ездить на поезде. Обычно я забираюсь на верхнюю полку и смотрю в окно. Порой я себе представляю, как я мчусь параллельно поезду на велике, перепрыгивая через все препятствия, встречающиеся на пути. Иногда я, конечно, врезаюсь, падаю, но затем продолжаю своё движение за поездом. Как будто меня забыли на вокзале, и я догоняю своих родителей. Но это если светло. Когда темнеет, я вглядываюсь в пейзаж за окном, в мелькающие домики и представляю себе их обитателей. Что они сейчас делают? Может спать собираются, а может телевизор смотрят. А иногда стреляю из воображаемого гранатомёта по неправильным окнам. Люди выбегают во двор и кричат: «Пожалуйста! Не стреляй в нас!» А я им в ответ: «Время уже позднее. Всем спать надо, а не телевизор смотреть». А когда заняться совсем нечем, просто разглядываю попутчиков, которые ходят взад-вперёд по проходу вагона с полотенцами и зубными щётками. Вроде только из дома, а в поезде их припирает помыться и почистить зубы. Ещё я всегда жду момента, когда мы усядемся, поезд тронется и мама достаёт из пакета жареную курицу, яйца, варёную картошку и прочие дорожные припасы. Я специально перед поездом стараюсь много не есть, потому что самая вкусная еда будет в поезде. Я даже как-то попросил дома маму приготовить дорожный набор, но это не оказалось так вкусно, как тут, в вагоне. Так же неповторимым был чай. В специальном подстаканнике и брикетиком сахара, с нарисованным поездом. Тот сахар был тоже каким-то особенным. Я просил всегда маму брать в дорогу с собой сахар, потому что тот, с нарисованным поездом, я оставлял на потом. Что бы уж дома выпить его с чаем. В этот раз, я так же сразу забрался на верхнюю полку и, перегнувшись, поглядывал, как мама раскладывает дорожную еду. — Мам. А ты сахар не забыла взять? — на всякий случай интересовался я. — Не забыла. — А чай возьмём? — Обязательно возьмём. — А в туалет сходим? — не унимался я. — Нет, — вмешался папа. — Будем все вместе терпеть до деревни. Я понимал, что папа шутит и развернулся головой к проходу, понаблюдать за остальными пассажирами. Напротив, на боковых местах расположились дяденьки. Они тоже уже достали свой дорожный набор и приготовились к обеду. — А вы чай будете брать? — обратился я к ним. — В смысле? — не понял один из дяденек. — Ну, если вы чай будете брать, то вы сахар не кладите. — Почему? — заинтересовался второй. — Ну, вы его мне отдадите, — пояснил я. Дяденьки немного опешили от моего заявления. — Не приставай к людям, — вмешалась мама. — Мам. Ты много сахара взяла? — Достаточно. Тебе-то зачем много? Я рассказал маме и дяденькам свой план. Всякий раз, когда они заказывают чай, мама им даёт наш сахар, а свой они отдают мне. Дяденьки засмеялись, восхищаясь моей предприимчивостью, и пообещали обязательно заказать чай, хоть он им в принципе и не нужен. У них, как они сказали, есть с собой и чё покрепче чая. Я же довольный своей находчивостью уже подсчитывал, сколько сахара мне перепадёт в этот раз. — А жопа не слипнется от такого количества сахара? — поинтересовался папа. — Бабушка говорит что нет. Скорее её разорвёт, — вспомнил я угрозы бабки. — Тоже, хочу заметить, не лучший вариант, — заметил папа и уткнулся в газету. Наконец-то мама пригласила всех обедать, и мы с Вовкой с удовольствием накинулись на еду. Между делом я следил за теми дядечками, что бы они вдруг не забыли про сахар. Пока было всё в порядке, чай они ещё не просили. После обеда я опять залез на верхнюю полку и предложил маме отправить туда же Вовку. Потому что одному мне там было скучно. На что мама заметила, что Вовка ещё мал и может ненароком оттуда свалиться и к бабушке с дедом приедет не полный комплект приключений. И они по этому поводу сильно расстроятся. Так, в одиночестве я продолжил своё путешествие. Скоро должна была быть остановка, и папа выйдет за пивом и раками. На этой станции всегда продают раков. По перрону вдоль поезда бегают бабульки и предлагают пассажирам свои товары. Пирожки, дорожные обеды, напитки и собственно самих раков. Я знал, что папа возьмёт меня с собой, и ждал этой остановки. Папа тоже знал, что я напрошусь. Но это был последний раз, когда меня выпустили на стоянке из поезда. Раки Поезд остановился, и пассажиры потянулись к выходу. Проводник объявил: “Стоянка двадцать минут”. Этого времени было достаточно, чтобы купить раков и просто прогуляться. — Ну что? Пошли, — скомандовал папа, и я соскочил с верхней полки. На перроне, как обычно, суетились бабульки со своими корзинками и вёдрами, предлагая то пирожки, то квашеную капусту, но мы искали раков. — Раков у кого можно купить? — поинтересовался папа у бабулек. — Так это тебе, милок, нужно на ту сторону перейти. Там баба Галя стоит с раками. Как раз у московского поезда. Папа посмотрел на часы и, сказав “Успеем” взял меня за руку и мы пошли. Мы дошли до конца поезда, и перешли через железнодорожные пути на другую сторону. Там мы, поспрашивав у бабулек, нашли эту бабу Галю. — Раки есть? — спросил папа. — Есть, но тут уже все разобрали, — бабка показала пустое ведро. — Но в подсобке на вокзале у меня стоит ещё два ведра. Папа посмотрел на часы, затем на меня, затем на бабу Галю. — А далеко? — Да вот вокзал-то. Две минуты туда и обратно. “Успеем” сказал папа и, наказав мне никуда с этого места не двигаться, отправился с бабой Галей в помещение вокзала. Стоять на месте было очень сложной задачей, и я решил, что если я немного и недалеко похожу и посмотрю, что тут ещё продают, то ничего страшного не случится и, как говорит папа, “успею”. C такими мыслями я отправился вдоль поезда. Но не прошло и минуты, как проводник из вагона объявил, что поезд отправляется. Народ в спешке стал сбегаться к вагонам. Не знаю что тогда на меня подействовало, но у меня, как у собаки Павлова, сработал рефлекс. Если говорят что поезд отправляется, а я не в поезде, то это плохо. Папы ещё не было, а поезд уже вот-вот поедет. Нужно было принимать решение. Увидев мой растерянный взгляд проводник успел решить за меня. — Ты что стоишь? Где твои родители? — Мама с братом в поезде, а папа за раками пошел. Сейчас должен вернуться. — Ты из какого вагона? — Я не знаю, — испугался я, ведь я не знал какой у нас вагон, да и папы не было видно. — Иди сюда быстрее. По ходу разберёмся, — позвал меня проводник. — А папа? — Ты давай дуй сюда, а с папой твоим сейчас разберёмся. Я залез в вагон, а проводник крикнул дяденьке из другого вагона, что если увидят мужчину с раками, то пусть он садится в поезд, его сын уже в поезде, и просил передать по цепочке до последнего вагона. — Ну вот. Видишь. А ты переживал. Ничего не случится с твоим папкой, — успокоил он меня. — Сейчас тронемся и пойдём искать твоих родителей с братом. Проводники действительно передали информацию до последнего вагона, но из-за периодических свистков поезда и шума, информация не то чтобы не дошла. Она дошла, но была несколько искаженной. Поезд тронулся. В предпоследнем вагоне уже начал опускать площадку проводник, как вдруг увидел бегущего мужчину от вокзала к поезду. Мужчина, в старых трениках и майке-алкоголичке бежал с авоськой, в которой звенели бутылки с пивом. “Про него, что ли все переживали тут?” подумал проводник и поднял площадку. Поезд уже поехал и начинал набирать обороты. — Давай тащи свою сраку быстрее сюда, — передавал дошедшую информацию проводник. — Весь состав из-за тебя переполошили. И это. К чему-то просили передать — посcышь уже в поезде. Проводник закрыл дверь, и мы собрались искать моих родителей с Вовкой. — Значит, номер вагона ты не знаешь? А места, у вас какие? Купе или плацкарт? Я знал, что купе это с дверью и дороже. Мы же всегда ездим хоть и без двери, но зато дешевле. Я объяснил проводнику словами мамы, что мы не аристократы и деньги не печатаем, поэтому и ездим без дверей. Проводник улыбнулся, и мы отправились на поиски. Мы прошли все вагоны, но нигде ни мамы, ни папы, ни даже Вовки не было. На обратном пути, на всякий случай, мы уже заглядывали в купе. Никто не признавал ребёнка, да и я не находил ничего общего с моими родителями в этих людях. — Странно, — почесал затылок проводник. — Ситуация становится мистической. Давай думать логически. Вы на какой станции сели и куда едете? Честно говоря, я не понимал, что значит “мистическая ситуация”, но логически догадывался, что она хреновая. Я объяснил дяденьке, что едем мы из Москвы, к бабушке с дедушкой, на всё лето. Проводник побледнел, некультурно выразился и со словами “Стой тут, я сейчас”, куда-то отправился. В это раз я подумал, что лучше всё-таки постоять и не двигаться. Через несколько минут он вернулся ещё с одним дяденькой. Как оказалось бригадиром поезда. Ситуация оказалась действительно “мистической”, то есть хреновой, но вполне решаемой, как заверил меня бригадир поезда. Просто я сел в поезд, который идёт в Москву. А поезд идущий к бабушке стоял на других путях. В поезд, который идёт к бабушке, по рации передали, что ребёнок по случайности оказался в их поезде и уже договорились, что на ближайшем переезде меня будет ждать милиция, и она доставит меня в целости и сохранности до поезда и родителей. Просили успокоить их и начальника того поезда. Ведь, по сути, отправление поезда задержалось из-за того, что прибежал испуганный мужчина с пакетом раков и сообщил, что его сын пропал. Проводники на всякий случай обошли два раза весь поезд и даже заглядывали в купе с дверями. И для полного порядку вызвали милицию с собакой. Ну, мало ли? На переезде меня ждал милицейский бобик. Меня ссадили с поезда, вручив пакет карамелек для успокоения, хотя я почему-то совершенно не нервничал. Во всей этой суматохе, с самого начала, меня не покидала мысль, что что-то не так. Да и поездка на милицейской машине была за радость. Когда меня доставили к поезду мама, рыдая, бросилась мне навстречу, а папа смущённо и виновато стоял в сторонке, теребя в руках пакетик с раками. Я так думаю, что папе уже влетело ото всех. И от мамы, и от начальника поезда, и, скорее всего, ещё и от милиционеров с собакой. Наконец-то мы сели. Несмотря на то, что из-за меня всем пришлось ждать отправления, никто на меня не злился. Наоборот, все встречали меня аплодисментами как первого космонавта вернувшегося на землю. А дяденьки, которые сидели напротив, пообещали, что всю дорогу будут заказывать чай и отдавать мне весь сахар совершенно безвозмездно. Лишь бы я до самого прибытия не слезал со своей полки. Вагон качнулся, и поезд отправился навёрстывать время, потерянное на мои поиски. На столе в пакете лежали варёные раки. Несмотря на всю суматоху, папа пакета из рук не выпустил и не потерял, но есть их уже он не хотел. Про колодец Автобус от города довёз нас до райцентра. Дальше нужно было идти до деревни пешком три километра. Папа взвалил на себя один чемодан и сумку с продуктами. Мама взяла спортивную сумку, и мы отправились. — Твой отец, между прочим, мог бы нас встретить, — возмущался взмокший папа. — Ты же знаешь, что мотоцикл он берёт у соседа, если может. Сегодня значит не смог. Я бы тоже не отказался от мотоцикла и тоже был недоволен тем, что дед “не смог”. Тащиться по такой жаре было, как говорит мама, “выше моих сил”. А моих сил было ещё «ниже» чем у мамы. Значит, мне должно было быть ещё тяжелее. Я уж не говорю про Вовку. Хотя по его виду казалось, что все наши силы оказались у него. Он безмятежно любовался просторами, которые я до него обозревал уже два лета. Наконец-то, с небольшими передышками мы добрались до деревни. Остался последний рывок. Осилить метров триста по деревне. Мы миновали кладбище, затем деревенский пруд, соседские дома, прошли мимо колодца, и вот уже показался дом бабки с дедом. Во дворе мирно гуляли куры, которые сразу же разбежались по кустам. Видимо признали меня и решили поменьше попадаться на глаза. Бабки с дедом не наблюдалось. “Наверно в огороде или в доме”, предположила мама, и они с папой пошли в дом. Я же взял с собой Вовку и мы отправились в огород. Нужно было откопать две гильзы, которые я спрятал в прошлом году. Дед с бабкой оказались в огороде. Из грядок торчали только две разноразмерные задницы. — Вон та, что большая жопа, это бабка, — знакомил я Вовку. — А та, что поменьше, это дед. Я тихонько подкрался к ним сзади и радостно крикнул: — Привет баб! Привет дед! — Твою мать! — подскочила бабка. — Чё орать-то так? Я чуть не родила. Дед оказался более стойким и просто без звука присел ещё ниже. — Приехали сорванцы, — констатировал он факт, увидев нас. — А мы уж надеялись, что передумаете или заблудитесь по дороге. Помощь себе привёз в этом году? Ну, давай знакомиться. Дед по-мужски протянул руку Вовке, на этом предварительное знакомство состоялось. — А с тобой я здороваться не буду, — дед демонстративно отвернулся и опять уткнулся в грядки. — У меня ещё с прошлого года на тебя обида. Ну да ладно. Кто старое помянет, тому глаз в жопу. Тем более за это лето, я так думаю, список твоих подвигов пополнится. Вон, какого дрыща привёз с собой, — дед кивнул в сторону Вовки. — Поди, спец по пакостям, не хуже тебя. — Нечего трындеть. Иди лучше колодец во дворе заколачивай нахрен, и завтра в райцентр езжай за валидолом. Сезон начался. Этим летом Чук и Гек дадут нам просраться с удвоенной силой. Про колодец бабка не зря вспомнила. В прошлом году с ним приключилась одна история. Не то чтобы с ним, но не без его участия. Поэтому с тех пор его решили заколачивать от греха подальше. Или как сказала бабка: «Была бы дырка, а ты уж заткнёшь её своей жопой. Так что пусть на одну будет меньше»… Во дворе у бабки с дедом был колодец. Скорее яма прикрытая сверху досками и окошком с люком. Для питья он не годился, но поливать огород в самый раз. Тем летом мне было ещё шесть лет, и отдыхал я один. Так вот. В тот день бабка с дедом организовали поливку огорода, а меня, чтобы не мешался под ногами, отправили играть во двор. Во дворе кроме меня прогуливались куры и мирно копались в земле в поисках еды. Заняться собственно было нечем. Вдруг за поленницей я увидел мяч, который несколькими днями ранее дед забросил туда. Как раз после той ситуации когда я пробил штрафной по воротам «Динамо». Я вложил всю свою силу в удар, но тут неожиданно в ворота вошел дед и ловко отбил мяч своей головой. Удар у меня не сильный, но инерция видимо сделала своё дело. Дед полетел в огород головой назад, подкинув вверх ноги и разбрасывая в разные стороны пустые вёдра. Хорошо что вёдра были пустые, но с другой стороны если бы они были с водой, то дед, может быть, и устоял бы на ногах в воротах. Насколько я понял, он совсем не собирался отбивать мяч, да и болел он за «Спартак». Но, то ли оттого, что он оказался нечаянно вратарём ворот «Динамо», то ли из-за того, что он в принципе не собирался играть в футбол, он забрал у меня мяч и со словами: «Ебать-колотить! Футболист кривоногий! Я тебе вечером вместо красной карточки, жопу красной сделаю!», зашвырнул его подальше. Но к вечеру он уже отошел. Речь собственно была о колодце. После того как я нашел мяч, я решил немного поиграть, но уже без штрафных и калитку в огород вместо ворот в этот раз я решил не использовать. Там более бабка с дедом были как раз в огороде. Я в этот раз в игру взял куриц во главе с их петухом. Несмотря на то, что я играл один против всех, игроки были из них никудышные. И вот, во время одного паса, одна из куриц не смогла отбить мяч и полетела прямиком в открытый колодец. На её счастье колодец был почти вычерпан и по большей части представлял собою грязную жижу. Курица металась по дну колодца и неистово возмущалась. Я так прикинул, что если сейчас тут окажутся бабка с дедом, то они вряд ли поверят в мою версию, что она сама туда залезла. Курицу нужно было достать. Я нашел в сарае верёвку и принёс её к колодцу. Один конец я держал в руках, второй опустил в колодец, но глупая птица никак не хотела хвататься за неё, сколько я ей не пытался объяснить. И тут мне пришла “гениальная” идея. В кавычках она оказалась уже после того, как про неё узнали бабка с дедом. На тот момент она мне казалась гениальной без кавычек. Я пошел в дом и взял одну из кошек, а может это был кот. Мне было в принципе не важно. Я обвязал сопротивляющегося кошака верёвкой и стал спускать его в колодец. По моему плану кот должен был схватить курицу (ведь коты охотятся на птиц, а курица тоже, в некотором роде, птица), а я их, уже потом, обоих вытащил бы наверх. Кот заподозрил неладное ещё тогда, когда я начал обвязывать его верёвкой. Злобно урчал и всем своим видом показывал, что отказывается принимать участие в спасательной операции, но сопротивляться было бессмысленно. Да и приказы не обсуждаются. Я скомандовал: «Вперёд!» и начал медленно его опускать в колодец. Кот спускался вниз и орал, судорожно пытаясь цепляться за воздух. Когда он был уже практически внизу, мои планы нарушила курица. Она ни в какую не хотела, чтобы кот начал её спасать. Она металась по колодцу, размахивая крыльями и разбрызгивая грязь. Что-то видимо доставалось и коту, судя по его крикам и подёргиванию верёвки. Вот, собственно за этим занятием меня и застала бабка. Она вышла из огорода и увидела мою задницу, торчащую из колодца. Она, конечно, испугалась и побежала спасать меня. Я, соответственно, ничего этого не видел, потому что был увлечён спасением курицы. — Ты что там забыл? Убьешься! — заорала бабка, схватив меня за ноги. Собственно, это было ошибкой. Я испугался на тот момент не меньше бабки и выпустил из рук верёвку. Теперь нужно было спасать ещё и кота. Бабка услышала шум из колодца и заглянула внутрь. — Это чё за нахер? — не понимая происходящего вглядывалась бабка вглубь колодца. — Это курица и кот, — пояснил я. — Понятно. Курица, кот и один идиот, — срифмовала бабка и, как мне показалось, недобро посмотрела на меня. — Мне так кажется, что кто-то сейчас огребёт, — продолжила стих бабка, намекая мне на расправу за случившееся… Кота с курицей, конечно, потом дед достал, но и мне за это досталось. Думаю, влетело бы больше, если бы они узнали каким образом курица попала в колодец. Но в тот момент они как-то не додумались это выяснять. А так, я получил только за неудачную операцию по спасению курицы. Может показаться, что бабка с дедом меня недолюбливали. Но это не так. Просто им жизненный опыт подсказывал, что сразу, с первого дня расслабляться не стоит. Если пускать всё на самотёк, то, как говорит бабка, “Всей деревне придёт песдец. В войну и то тут спокойнее было”. Так что меня, а теперь и Вовку нужно держать в узде и до кучи в ежовых рукавицах. Что такое узда, я мог себе представить, но ежовых рукавиц пока не встречал. Бабка мне сказала, что я как-нибудь обязательно испытаю их нежное прикосновение к моей жопе. Но я не обижался за это на них. Я понимал, что всё это для безопасности и чтобы их нервы беречь. Плюс ко всему бабка не особо выбирала выражения для передачи своих эмоций. Да и дед не отставал. Родители не раз делали им замечания по этому поводу, но переучивать бабку с дедом было уже поздно, а нас ещё можно. Поэтому, после каждого лета мне из речи изымали слова ненормативного содержания. Вторая часть тут https://ok.ru/group62148208099370/topic/155407084105770  Третья часть тут https://ok.ru/group62148208099370/topic/155407092559914 Четвертая часть тут https://ok.ru/group62148208099370/topic/155407108091946 Пятая часть тут https://ok.ru/group62148208099370/topic/155407130964010 Шестая часть тут https://ok.ru/group62148208099370/topic/155407147282474  Седьмая часть тут https://ok.ru/group62148208099370/topic/155407154032682  Восьмая часть тут https://ok.ru/group62148208099370/topic/155407179264042  Девятая часть, заключительная тут https://ok.ru/group62148208099370/topic/155407200038954

В 1847 году 24-летний дерзкий столичный хлыщ, потомственный дворянин, отставной гусар Сергей Лисицын ступил на палубу корабля под Андреевским флагом, стремясь попасть в Америку. Был принят в офицерской кают-компании дружелюбно, но в пьяном виде наговорил дерзостей командиру корабля и стал подбивать матросов на мятеж. Капитан приказал скрутить подстрекателя, завязать глаза и высадить на пустынный берег, с запиской… Когда арестант освободился от пут и сорвал повязку с глаз, на горизонте он увидел уходящий корабль. Благородный капитан оставил ему чемодан с одеждой, три пары сапог, тулуп (Охотское море – не тропический океан), пару пистолетов, шашку, кинжал, запас сахара и чая, золотые карманные часы, складной нож, пуд сухарей, две фляги с водкой, чистые записные книжки, бритвенный прибор, огниво, запас спичек и даже 200 гаванских сигар. Ко всему этому прилагались отличное ружьё с 26 зарядами и записка командира корабля: «Любезный Сергей Петрович! По Морскому уставу вас следовало бы осудить на смерть. Но ради вашей молодости и ваших замечательных талантов, а главное, подмеченного мною доброго сердца я дарю вам жизнь… Душевно желаю, чтобы уединение и нужда исправили ваш несчастный характер. Время и размышления научат вас оценить мою снисходительность, и если судьба когда-нибудь сведёт нас снова, чего я душевно желаю, то мы не встретимся врагами. А. М.». Дворянин Лисицын сроду ничего не делал своими руками: в имении его обслуживали крепостные, в полку опекал денщик. Зная, что корабль шёл по Охотскому морю, он надеялся, что его оставили на одном из клочков суши гряды Алеутских или Курильских островов. Но вскоре убедился, что его положение хуже некуда. Он был зажат судьбой в клещи двух морей. Перед ним плескалось холодное Охотское море, а за спиной шумело дремучее «зелёное море тайги». А в ней – медведи, волки, рыси, ядовитые змеи… За неделю «русский Робинзон» устроил себе дом с печью, смастерил мебель. Сделал пращу, лук и стрелы (благоразумно решив беречь патроны к ружью). И правильно – зимой в его дом рвалась голодная волчья стая – убил из ружья 8 хищников в упор. А перед этим подстрелил медведя, обеспечив себя тёплой шубой и запасом медвежатины. Ловил рыбу, собирал и сушил грибы. 12 апреля Сергей Лисицын прогуливался по берегу, оценивая последствия весенних штормов, и увидел лежащего ничком человека. Без сил и чувств. Выяснилось, что Василий, так звали несчастного, – с транспорта, шедшего в Русскую Америку. Судно дало течь, все с него сбежали, а его с сыном забыли. Корабль нашли неподалёку. Помимо 16-летнего паренька на нём оказались две овчарки, коты, 8 холмогорских коров, бык, 16 волов, 26 овец, запасы продуктов, инструменты, семена ячменя и ржи, а ещё оружие, телескоп, две подзорные трубы, самовар, строительный и огородный инструмент. Семь месяцев одиночества напрочь выветрили у «барина» всю дворянскую спесь. С таким хозяйством и ещё с двумя парами крепких и умелых рук они за лето не только обновили дом и баню, но и научились делать масло, сметану, сыр и творог. Вспахали поле и собрали урожай ячменя и ржи. Организовали обильный лов морской и речной рыбы. Начали сбор и переработку грибов, ягод и лесных трав. Словом, зажили трудовой коммуной. ….В 1857 г. писатель Александр Сибиряков встречался с гостеприимным хозяином медных и золотых приисков в Приамурье Сергеем Лисицыным. Залежи медной руды и золота тот когда-то нашёл, будучи в одиночестве. Он был назначен правительством ещё и управляющим этими землями. Василий «Пятница» был при нём. Его сын учился в Московском университете. А в Петербургском университете за счёт Лисицына учились оба сына командира корабля, который когда-то высадил смутьяна-гусара на пустынный берег. Став богатым человеком, Сергей Лисицын нашёл старика, проводил его в последний путь и взял на себя все заботы о его детях. Чтобы об этой истории узнало как можно больше людей, поделитесь этой публикацией со своими друзьями.

Вера Ивановна осторожно открыла дверь в квартиру сына. Ее встретила тишина... Глеб и его жена Вика отсутствовали, но это не они были нужны Вере, она пришла сюда за кошкой. Муся была обнаружена в углу, между стеной и креслом, кошка очень надеялась, что ее не найдут, зажмурила глаза и спрятали носик между передних лап. Не получилось... Муся почти не сопротивлялась, лишь жалобно мявкнула, когда ее засунули в тесную сумку. Закрыв за собой дверь, Вера ушла, унося с собой старую сумку с чужой кошкой. ********** Вечером в ее квартире раздался звонок, звонил Глеб: - Мам, это ты забрала Муську? - С чего ты взял? - А у кого еще есть ключи от квартиры. Мы сейчас за ней заедем. - Можете не беспокоиться! - Ответила сыну Вера. - Кошку я вам не отдам! Закончив разговор, отбросила от себя телефон... Ишь, забеспокоились! Потом заглянула в другую комнату – Муся как пряталась под диваном, так оттуда и не выходила. - Ты что не ешь? - Пошебуршила женщина миской с кормом. Затем возмутилась: - Ишь, цаца какая! И продолжая ворчать, ушла на кухню. Открыла холодильник и задумалась... Интересно, что кошке больше понравится, индейка или говядина? ********** Вера Ивановна не понимала, зачем нужно жениться в 19 лет? Но желание сына и его девушки приняла философски. Надо так надо, это их жизнь. Тем более, что квартира уже имеется, прабабушка оставила ее Глебу. Они с мужем тоже в 20 лет поженились, ничего – выплыли! Но только как-то все пошло не так... Денег у молодой семьи не хватало и они тянули по очереди у своих родителей. А затем и вовсе – кошку завели! А вот кошку уже было жалко! Ни Глеб, ни Вика даже в интернет не заглянули, чтобы узнать, как и чем кормят кошек. И увидев в мисочке Муси засохшие макароны, Вера не сдержалась: - На мясо денег нет, так ведь можно же корм обычный купить! - Вот еще! - Фыркнула Вика. - Пусть ест, что дают и радуется, что с улицы подобрали. Но от нее благодарности никакой, везде свою шерсть оставляет, гуляет по столам и пытается спать на подушке. Вон, поцарапала меня! Я терпеть такое не буду, Муська быстро от меня за свою выходку по мордам получила. Вера внимательно посмотрела на кошку – через белую шерсть была видна ссадина на ее губе. От пощечины кожа о собственный клык повредилась. - Давайте, я ее заберу? - Предложила свекровь. Глеб тут же вопросительно взглянул на жену, но та сразу же возразила. - Нет. Кошка наша! Но Вера же видела, что Вике на кошку в принципе наплевать – девушка просто не хотела соглашаться со свекровью. Кошка худела и начала есть всё подряд, но всё внутри нее протестовало против пустых макарон и картошки, поэтому Муся не вылезала с лотка. Еще больше раздражая этим Вику и Глеба. Викина мама тоже не выдержала и купила однажды для кошки корм. Но совсем не ожидала, что получит от дочки скандал: - Тебе делать нечего, мама? Лучше бы мне денег дала! Ладно, давай свой корм... Только резкая смена кормления Мусю добила совсем и кошку несколько дней беспрестанно тошнило. Вера Ивановна поняла, что внутри семьи кошке уже не помочь и поэтому приняла решение ее выкрасть. А дети? А они пусть варятся сами в своем котле – кафешки, киношки и клубы... Рано им кошку еще заводить! И денег больше от них с отцом не получат, тем более – Викины родители уже месяц назад тоже пошли в отказ и решили больше не спонсировать дочку. *********** Но сына все-таки жалко, не чужой человек, а Вика – может быть, постепенно остепенится. Вера Ивановна позвонила сыну и сказала, что пусть не обижаются, кошку она не отдаст! И вообще, чтобы не было по этому поводу споров, она Мусеньку покупает. Но! Переводит сыну деньги в последний раз, это только за кошку. Не хотели учиться, хотели жениться, так и рассчитывайте правильно семейный бюджет, все-таки у каждого есть работа. *********** Верин муж гладил Мусеньку пальцем, всей ладонью боялся – настолько расстроила его кошкина худоба. Потрогал хрупкие лапки, провел по полупрозрачным ушам.... - Вер, а где мой ремень? Я Глебку завтра же отвожу по всем мягким и не очень местам! - Саш, да поздно уже по сыну возить. Пусть живут, главное – чтоб ни детей, ни зверей в ближайшие время не заводили. Собирайся, поедем лучше к ветеринару. Да, напомни мне, что еще подушку нужно купить, скорее всего – Муся будет спать с нами! С того времени прошел целый год, Мусенька немножечко округлилась. Да так, что хозяин гладил ее уже в две руки и то обхватить всю кошку не получалось! Автор: Cebepinka

Помню, одна из первых программ Лени Филатова была посвящена этой удивительной актрисе. Съемочная группа тогда останавливала на улице прохожих, показывая им фотографии артистов прошлых лет с просьбой назвать их фамилии. Имя Екатерины Савиновой не вспомнил никто. На момент съемок того выпуска передачи «Чтобы помнили» ее не было в живых уже больше двадцати лет — в 1970 году она бросилась под поезд узловой станции Новосибирска. Долгие годы Катя боролась с мучительным недугом, повлекшим необратимые психические расстройства. Она была верующим человеком, пела в церковном хоре, да и перед смертью пошла в храм, но в советское время отличать самоубийцу от тяжелобольной не стали и отпевать Савинову запретили. Лишь спустя 26 лет ее муж Евгений Ташков добился от епархии разрешения перезахоронить жену по церковному обряду. При эксгумации все стали свидетелями чуда — тело Кати оказалось нетленным… После нее остались несколько ярких эпизодов и две мега-роли — фантастическая, гротескная Матрена в «Женитьбе Бальзаминова» и грандиозная Фрося Бурлакова в кинокартине «Приходите завтра». Сценарий фильма написал специально для Савиновой муж, режиссер Евгений Ташков. В общем, Катя и была Фросей. С таким же уникальным голосом в три октавы, такая же непосредственная и диковатая, она также отправилась в Москву из глухой сибирской Ельцовки поступать «в актрисы», первый раз в жизни сев в поезд. Даже в роли профессора музыкального института Ташков снял любимого учителя Екатерины — Бориса Бибикова, чью мастерскую ВГИКа она закончила… Говорят, у каждого актера — свой Чапаев. Фрося Бурлакова стала звездной ролью Екатерины Савиновой, больших побед она достичь просто не успела. Впрочем, есть еще одна победа. Сын Кати, Андрей Ташков, стал замечательным актером, я снимался с ним вместе в картине Леонида Пчелкина «Сердце не камень». Моя подруга, актриса и поэтесса Елена Скороходова родила Андрею сына. Так что, жизнь продолжается. Станислав Садальский