👉 Изыски Мамули ✔

ты с мужем Bолодей жили хорошо и дружно, но в какой-то момент мы поняли, что хотим стать родителями. Bсе наши попытки забеременеть были безрезультатными… туж меня успокаивал как мог, но я не могла так больше. Kогда Bолодя ушел на роботу, я позвонила маме и попросила сходить со мной в больницу… Cамой было страшно идти, ведь я не знала, что услышу от доктора. И как оказалось не зря… После длительного осмотра и после сдачи всех анализов я увидела, как доктор отводит глаза… “тне очень жаль, но вы бесплодны и шансов никаких нет”. Я не могла в это поверить и пошла в другую клинику, а потом еще в одну и еще, но в ответ лишь один ответ: “Bы бесплодны!” Я поняла, что дальше идти нет смысла, и пора остановится, но в этот момент я услышала то что вскоре изменило всю мою жизнь: ”Hе плач дочка, диагноз врачей – не окончательный приговор,мы еще повоюем”! Kак же мама ты была права… Жизнь продолжалась, но мы с мужем уже стали другими. Xотя он и говорил, что все нормально, но я видела как он переживает все что с нами происходит… тама все твердила, чтобы я верила и не отчаивалась… Я старалась, но с каждым днем мне было все труднее и труднее верить… И я решила отпустить ситуацию… Пусть случится так как должно случится… Hе хочу больше страдать,не хочу мучить себя и своих близких, хочу просто жить, так как будто завтра не наступит никогда… ты с Bолодей уехали в путешествие и просто наслаждались жизнью… ты не думали о проблемах… мы любили друг друга, все было как в сказке, и я даже забыла о том что с нами случилось в последнее время… Я больше не плакала, а просто жила и любила так как никогда… И тут… C путешествия мы вернулись уже втроем… Через девять месяцев у нас родилась прекрасная дочка, а еще через два года маленький сыночек… Tеперь я точно знаю, что в жизни не бывает окончательных приговоров…

— Уроки иди делай, – прервала ее Маша. – А то будешь в магазине «свободная касса» кричать! — Кто бы говорил, – огрызнулась Аня. – Сама ни дня не работала, и мне что-то указывает! Тут уже Маша обиделась и принялась кричать, преувеличивая последствия поцелуев для будущего дочери, рисуя уже чуть ли ни ребенка в подоле, который вот-вот должен родиться. Дочь тоже в долгу не осталась и в ответ высказала Маше, что она домохозяйка, которая ничего дальше своего носа не видит. По сути, дочь, конечно, была права, именно поэтому Маша так обиделась. Училась она на медсестру, когда познакомилась с Валеркой, и на третьем свидании, которое проходило на даче его родителей, она забеременела Аней. Доучиться у нее не вышло, но Валера был так рад ребенку, что даже речи не было о том, оставлять его или нет, хотя знакомы они были всего ничего. Быстренько сыграли свадьбу, чтобы живота не было видно, а через семь месяцев родилась Аня. Маша собиралась доучиться и пойти работать, но муж очень уж хотел сына. Вторая беременность никак не получалась – надо же, с Аней с первого раза все вышло, хотя и не планировал никто, да и день безопасный был, а потом вот такие сложности. Пошли к врачу, там нашли какую-то инфекцию, муж клялся и божился, что он тут ни при чем и что, наверное, ей при родах что-то занесли. Пролечились, пробовали еще и, наконец, Маша забеременела. — Будет мальчик! – уверенно говорил Валера. Но оказалось, что девочка, и он жутко расстроился, даже не скрывал этого. Маша плакала, но что делать – ребенок уже есть, еще и такой долгожданный. Назвали девочку Мариной. Третья попытка тоже закончилась девочкой, и после этого Маша уже не решалась рожать: и возраст уже не тот, и последняя беременность далась ей с трудом, да и младшая Олечка постоянно болела. Муж сначала просил еще раз попробовать, а потом махнул рукой. И вот оказалось, что не махнул, а просто нашел другую, которая сына ему родит. Тем вечером он не вернулся домой. А когда Маша ему дозвонилась, сказал: не звони мне больше, на развод сам подам, квартиру, так и быть, тебе оставлю, алименты строго по суду, ни копейкой больше. Сказать, что Маша была в шоке – ничего не сказать. У нее истерика в тот вечер случилась, Аня даже скорую вызывала. Ну а потом как-то свыклась. Узнала, что любовница мужа близнецов ждет, мальчиков, срок четыре месяца. Видимо, как УЗИ показало пол детей, так он и решился уйти. Неужели так сильно о сыне мечтал, что семью решил ради этого бросить? На этот вопрос Маша не находила ответа. За квартиру она была ему благодарна. А вот алименты оказались смешными – официальная зарплата у него минимальная была, а то, что он в черную большую часть получает, поди докажи. Да и стыдно было что-то доказывать, по судам ходить – не таким Маша была человеком. Поэтому она пошла искать работу. Полгода отработала на кассе, как дочери пророчила, а потом кто-то подсказал ей, что можно сиделкой работать – образование, пусть и неполное, у нее есть, а опыт… Опыт не всегда на первом месте, лишь человек был порядочный. Не то, что она была недовольна зарплатой – работать оказалось непросто, но Маше нравилось, что ее труд ценят и платят за отработанное время деньги, а то дома варишь суп, пол намываешь, а никто даже спасибо не скажет! Но вот пользы своей Маша не особо чувствовала. Раньше она понимала, для чего живет – чтобы мужа и детей счастливыми делать. А теперь получалось, что ни мужу, ни детям она не нужна: старшие дочери отдалились сильно, видимо, считали, что это Маша была виновата в том, что Валера от них ушел. А младшая, наоборот, липла постоянно и болела чаще прежнего, а больничные в магазине не любили. Вот и решила Маша попробовать стать сиделкой – будет пользу людям приносить, да и график посвободнее будет, можно будет младшую дочь на старших оставлять. Пациенты были разные. Кому укол нужно было поставить, кого накормить и в туалет сводить, с кем просто поговорить… Было сложнее, чем Маша ожидала: и морально, и физически, но все равно эта работа ей нравилась больше. Маша ее сразу узнала, хотя не видела много лет, уже и не помнила сколько. Она сильно изменилась – кожа стала рябой и состоящей словно бы из одних только морщинок, волосы побелели и стали такими редкими, что была видна желтоватая кожа, покрытая неприятного вида хлопьями. Волосы было особенно жалко, потому что Маша помнила, какие они были: густые, блестящие, глубокого орехового цвета, отливающего на солнце медью. Не изменились только глаза – такие же яркие, словно для блестящих алмаза. Таких зеленых глаз она еще ни у кого не встречала. — Алевтина Николаевна? И та тоже ее тут же узнала – протянула руки, легонько коснулась Машиных рук и улыбнулась: — Машенька… Познакомились они случайно. Маша весь день собирала с мамой малину на даче, и пока они ждали автобус, ходивший раз в два часа, мама побежала в магазин, вроде как там были банки дешевые. Ведро с малиной оставила на Машу и велела стоять и не сходить с места. А как тут не сходить – солнце печет невозможно, еще и дяденька рядом дымит так, что задохнуться можно. И Маша пошла за остановку. Увидела там кота – огромного, черного, с рваным ухом, закрывающим один глаз. А она знала, что если черный кот перейдет ей дорогу – плохая примета. Поэтому, когда кот побежал, дернулась в другую сторону, запнулась о торчащий из земли корень и упала. Малина вывалилась из ведра. И Маша заплакала. — Ты чего, малышка? – услышала она незнакомый голос и убрала ладошки от лица. Перед ней стояла женщина – красивая, в красной косынке и в свободном красном платье. А глаза – зеленые-зеленые, как два изумруда. — Уронила? – поняла женщина. — Ма-ма, – начала выговаривать Маша и опять расплакалась. – Мама сейчас придет и… — Давай так, – предложила женщина. – Сейчас я насыплю тебе своей малины, а маме мы ничего не скажем, хорошо? Маша и сказать ничего не успела, как женщина взяла свое синее пластмассовое ведро и пересыпала ягоды в ведро Маши. — Спасибо, – только и успела вымолвить Маша, а женщина прижала палец к губам – тихо, это наш секрет. Мама так ничего и не узнала, только удивлялась дома, что ягода крупнее и слаще оказалась, чем в прошлом году. А Маша так переволновалась, что ночью у нее начался жар. Мама испугалась и вызвала утром врача... — Как жаль, что Нина Константиновна на пенсию ушла, – вздохнула она. – Новенькую прислали, кто знает, вдруг практикантка, какой толк от нее. Но пришла не практикантка. Врач была даже постарше мамы – спокойная, улыбчивая, с зелеными как изумруды глазами. Когда у Маши расширились глаза от удивления, врач прижала палец к губам и сказала: — Ну, здравствуй, Маша, меня зовут Алевтина Николаевна. Я теперь буду твоим участковым врачом. Алевтина Николаевна много для нее сделала – когда в третьем классе Маша упала с велосипеда и неудачно повредила руку, так что речь шла даже об ампутации двух пальцев, она два раза в день приходила к ним, обрабатывала руку какой-то редкой заграничной мазью. Пальцы спасли. А потом в шестом классе у Маши часто болел живот, даже по скорой возили, чтобы исключить аппендицит, но отправили обратно. А Алевтина Николаевна пришла, осмотрела ее и сама позвонила в скорую, велела срочно везти в хирургию. И оказалась права – уже перитонит начался, просто аппендикс в месте непривычном был, и анализы нетипичные, конечно, но такое бывает, ей на практике про это врач рассказывал. Конечно, это из-за нее Маша решила стать врачом. Но в медицинский не поступила, пошла в колледж на медсестру. Ну а дальше известно – встретила Валеру и… — Как же я рада тебя видеть, Машенька! Как оказалось, детей у Алевтины Николаевны не было, и родственники все были далеко или сами нуждались в помощи, так что справлялась она сама до поры до времени, но сейчас уже не вставала с кровати. — Рассеянный склероз, – вздохнула она. – Давно уже поставили, еще когда ты маленькая была. Я никому не говорила, все надеялась на чудо… Но чуда не случилось, как видишь. У Алевтины Николаевны она проводила больше времени, чем было обговорено – Маша знала, что ее ждут в другом месте, но не могла отказать в беседе, видела, как Алевтина Николаевна одинока. Несколько раз брала с собой Олю – та все так же болела, а старшие дочери отказывались с ней сидеть, придумывали себе занятия поинтереснее. Кое-кто из клиентов ругался, боялись, что зараза к ним перейдет, но Маша совсем больную не водила, да и всегда в коридоре на стульчике ее садила. — Что ты ребенка таскаешь, оставь ее у меня, – сказала как-то Алевтина Николаевна. — Да, мама, оставь меня с бабушкой! – попросила Оля. У Маши и у самой глаза повлажнели: не довелось младшей дочери увидеть своих бабушек: одна умерла за год до ее рождения, другая только старшую внучку и успела понянчить, а Алевтина Николаевна так и вообще даже носом зашмыгала, так ей приятно было услышать это слово «бабушка». Маша сильно переживала, что там и как – все же Оля еще совсем маленькая, пять лет ей, а Алевтина Николаевна не встает… Но когда она прибежала, все было в порядке: Маша сидела на стульчике и слушала «Семь подземных королей», которую ей читала Алевтина Николаевна. — Спасибо большое, она тут вас не замучила? — Что ты, дочка, все хорошо – она мне целую страницу прочитала, а теперь вот я ей читаю. Ты как сама, устала, поди? Сядь, отдохни, чаю попей… По дороге домой Оля только и говорила, что об Алевтине Николаевне. — Когда я вырасту, буду врачом, как она, – пообещала Оля. – И вылечу ее, хорошо? Интересно, почему она сама себя не может вылечить? В этот момент на дорогу выскочил черный кот, глянул на Машу и побежал дальше по своим делам. А Маша подумала: плохая примета. И тут же вспомнила то ведро с малиной и поправилась: хорошая примета. У подъезда их остановил сосед – хороший человек, он часто девочкам велосипед помогал чинить и яблоками с дачи угощал. — Вы кота черного не видели? – спросил он. – Убежал, шельмец… — Вот туда побежал, – показала Оля. — Спасибо! Он домашний у меня, никогда на улице не был, а тут я дверь открытой оставил – диван новый заказал, а он шмыг за дверь! — Пойдемте, я покажу! Оля схватила его за руку и потащила в ту сторону, куда кот побежал. Маше пришлось идти следом, хотя как-то неловко было. Кота в итоге изловили – он на рябину залез и орал там, и сосед попытался залезть, но дерево тонкое слишком, пришлось Олю подсадить, и она кота достала. Правда, тот ее поцарапал. — Надо перекисью обработать, есть у вас? – спросил сосед. — Есть, – ответила Маша. — А я буду врачом! – сообщила Оля. — Как здорово! – похвалил сосед. — Мы с мамой сегодня были у врача. Моя мама тоже врач, она уколы бабушкам делает, а я с ней хожу. Меня в садик не берут, говорят, что сопли, а у меня нет соплей, я просто носом шмыгаю. Как папа от нас ушел, я всегда шмыгаю, – не унималась Оля. Маше стало страшно неловко, и сосед это понял – нарочито громко и весело сказал: — Ну, это даже и хорошо – научишься у мамы уколы делать! А царапины обработать не забудь! И, знаешь что? Я в благодарность за спасение кота приглашаю вас на чай. У меня и пирожные есть – сегодня в магазине купил, свежие, только привезли! Ты любишь пирожные? — Очень! – обрадовалась Оля. — А вы, Мария? Он посмотрел на Машу чуть смущенно. И Маша ответила: — Ну, вообще-то, люблю. — Тогда идемте! Только у меня не очень чисто, – вконец смутился он. – Сами понимаете, квартира холостяка… После гостей Оля заявила, что им тоже срочно нужен кот. Черный, как у дяди Бори. А потом спросила: — Мы когда к бабушке пойдем? Вообще-то, к Алевтине Николаевне ходил социальный работник, Маша к ней через день ходила, больше Алевтина оплачивать не могла. — Завтра, – ответила Маша. – Сначала всех по работе обойдем, а потом к ней, хорошо? — А можно сразу к ней? Я у нее посижу? Я обещала ей книжку мою показать про хомяков! — Ну, сначала спросим у нее, и если она согласится… — Согласится, – махнула рукой Оля. – Как хорошо, что меня в садик не пускают… Маша посмотрела на часы: девять вечера, а старшей все нет. Выглянула в окно: стоит у подъезда с лохматым парнем, за руки держатся. Улыбнулась, задвинула шторы и пошла готовить обед на завтра. Впервые за долгое время ей совсем не хотелось плакать… Автор: Здравствуй, грусть!

Палыч (с надрывом в голосе): — НУ?! Кудряш: — Николай Павлович, ну я её это… в морг отвез, там сторож один был, мне её пришлось самому затаскивать. (сторожа в нашем приюте по обыкновению в умат пьяные). Палыч: — Ты дальше рассказывай, лейтенант. Кудряш: — Ну в морге мест не было... А она, ведь, — старушка, не мог уж я её на пол бросить… Ну я её на стул посадил около сторожа, а она сползает… я верёвкой её и привязал, в одну руку ей паспорт положил, в другую постановление на вскрытие… К моменту когда Кудряш закончил ржали уже все, именно ржали. Палыч: — Мало того, что сторож ей всю ночь анекдоты рассказывал, так с утра пришла уборщица, тоже бабка кстати… попросила твою бабку, чтобы она ноги подняла, бабка молчит... Уборщица подумала, что бабка заснула и толкнула ее ноги шваброй, когда уборщица поняла, что бабка умерла, то она сразу потеряла сознание и падая зацепила документы, которые аккурат упали на уборщицу... Санитары думая, что уборщица и есть покойник, так как документы лежали на ней. Погрузили ее на каталку и отвезли на вскрытие, где ее раздели и положили на стол для вскрытия. В это время, пришли студенты 1 курса с мед-училища, присутствовать при вскрытии, окружили уборщицу и преподаватель собираясь сделать первый надрез, повернул уборщице голову, в этот момент она открыла глаза и очнулась. В обморок упали все, даже преподаватель... После этих слов началась просто истерика, меня аж слеза со смеху прошибла… Вот такая у нас, весёлая работа.

И вот в конце июня 1996 года, в последнее моё лето перед школой, когда мы с бабушкой жили там одни, по ночам из угла комнаты начал раздаваться стук. Такой ритмичный глухой стук, как костяшкой пальцев по крепкой дубовой мебели. Три таких негромких удара за полторы-две секунды прозвучат — и тишина секунд десять. И так почти всю ночь. Я не скажу, что мне тогда было страшно, мне, скорее, было просто любопытно, что это может так стучать, потому что стучать там было просто нечему. Звук раздавался из угла, в котором кроме холодильника ничего не было, обе стены на улицу не выходили, так что вариант с какими-нибудь ветками тоже отпадал. Бабушка мне постоянно говорила, что это птицы по крыше стучат, и я на этом успокаивался. Хотя сомнения всё равно были, потому что звук исходил не сверху, а именно из угла. Но, повторюсь, страха не испытывал, и бабушкиного объяснения мне было полностью достаточно. Где-то через неделю стук прекратился. Ну, прекратился и прекратился, и черт бы с ним. Только потом, через несколько лет, когда я немного подрос, бабушка мне рассказывала, что в то время места себе не находила. Страшно было до одури. Она тот угол исследовала вдоль и поперёк. Стучать там не могло ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО, тем более так неестественно ритмично. Дошло до того, что она, махровый-матёрый материалист советской закалки, попросила помощи у местных бабок, угол окропили святой водой, чуть ли не ксёндза вызывали (село было католическое). Как это прошло мимо моих глаз — ума не приложу. А теперь самая мякотка, почему это вызвало у бабушки такую «нездоровую» реакцию: стук начался ровно в ту ночь, когда в Москве умерла моя мама. Бабушке сообщили сразу по мере возможностей, мобильников тогда не было, а стационарный телефон был один на всё село, у фельдшера. Мне пока ничего не говорили, отец хотел сделать это лично, потому я и был «счастлив в неведении». Вот местные бабки как раз и сказали, что это мама попрощаться приходила, а комнатку надо освятить. Из Сети

Столько эмоций было, столько радости. Наташа тоже очень обрадовалась возможности поболтать с девчонками. Света, её лучшая подруга детства по школе, тоже была там, но…Но ничего не изменилось, так же, как и двадцать лет назад Света не хотела общаться с Наташей просто игнорировала. Они поздравляли друг друга красивыми словами в интернете, называли друг друга девчонками и вспоминали молодость, Светлана тоже писала иногда, но Наташу она будто не замечала. Как и тогда, в одиннадцатом классе, она просто посмотрела на Наташу как на пустое место и пересела от неё к двоечнику Шишкину. Просто так, в одно утро. На контакт не шла, просто смотрела презрительно и отворачивалась. -Свет, да что случилось, — подошла к подруге в раздевалке Наташа. Девушка дёрнула плечом и обошла её, брезгливо морщась, так никто и ничего Наташе не объяснил. Она ещё делала попытки достучаться до подруги, но натыкалась на равнодушный и холодный взгляд. Вот так и получилось, что лучшие подруги двадцать лет и словом не перемолвились. В группе остались несколько девчонок остальные как-то поутихли, когда прошла волна волнения, когда все похвалились и детьми, и машинами, и статусом. Остались семь человек. Кидали каждое утро открытки с пожеланием добра и бодрости, каждый вечер желали спокойного сна. Иногда выставляли фото собачек, кошечек, цветов. По сути, чужие люди, которые поддерживают иллюзию дружбы, Наташа уже как к обязанности относилась к этим ежеутренним и ежевечерним приветствиям. Это как отписаться пожилой тётушке или маме, свекрови, как поздороваться с соседкой… Но вдруг, Таня предложила встретиться в ресторане. И что странно, все девчонки из группы поддержали это желание и даже Светлана. Наташа решила тоже поехать. Вот стоит теперь, смотрит в какую сторону ей идти, подоспевший официант проводил Наталью к столику. Девчонки, конечно, постарались. Причёски уложены волосок к волоску, морщинки замазаны затонированы, ноготочки отточены, все со свеженьким маникюрчиком, никто не пришёл с даже чуточку отращенным ногтем. Мейкап нанесён с умением, вещи только с вешалки… Наташе даже неудобно стало за свои хоть и чистые, но коротко остриженные и наспех покрытые бесцветным лаком ногти, неубранными в пучок, как обычно, а распущенными по плечам локонами с небольшими сединками, обычное платье -футляр, правда не чёрное, а тёмно синее, лодочки и клатч. В общем обычная дамочка, с грустью подумала про себя Наташа, разглядывая исподтишка своих школьных подруг, когда улеглись эмоции и волнения от встречи. Света особо постаралась, она затмила, кажется, всех девчонок, бренд на бренде, бриллианты так и сияют, запах от парфюма одурманивает и сбивает с ног, клатчик от известного дизайнера небрежно висит на стуле, являя миру надпись кто это чудо произвёл на свет. Кажется, у Вали Седовой аллергия думает Наташа, она видит, как Валя старается не дышать в сторону Светланы, глаза её краснеют, она извиняется и выходит на воздух. Постепенно разговор переходит в спокойное русло, все рассказывают о себе, хотя уже и так всё вроде бы рассказали. -А ты Наташа чем занимаешься, — спрашивает Таня. -Я? -Наташа на секундочку замялась, — ммм, можно сказать, что стройкой. -Ты что архитектор? — спрашивают девчонки? -А может прораб, — говорит вдруг Светлана нагловато улыбаясь. Она смотрит немного с превосходством на Наталью. -Да нет, девчонки, я простой девелопер. -Деве… кто? — подаётся вперёд грудью Светлана, дерево обрабатываешь что ли? Девчонки недружно захихикали, посматривая свысока на так простенько одетую Наташу. И лишь Нина Сушкова смотрела с удивлением на Наташу, Нина извечная отличница, тихоня и насколько Наталье известно, хорошая мама и прекрасная хозяйка, отличная жена. -Наташа, ты девелопер? -Ну да, — Наталья даже смутилась немного — а что тут такого? — Просто я знаю как это тяжело, удержаться в таком бизнесе постой…ты же, точно, ты Наталья Александрова, у мужа календарики с твоим лицом. -А кто у нас муж, — заинтересованно спрашивает Наташа. -Глеб Соломин, — тихо, словно смущаясь говорит Нина. -Да ты что? Это же наш новый партнёр, — Наташа спохватилась, — ой простите, девчонки, Нинуль, потом договорим. -Ну надо же, какие мы известные вдруг стали, — Светлана прямо-таки плевала ядом. -Ты о чём? -Да ни о чём, звезда какая. А с чего это ты Александрова, а не Демьянова? -А с чего я должна быть Демьяновой, я вышла замуж и взяла фамилию мужа… -Аааа… а значит фамилия Демьянова тебя не устраивает? -Светлана, а что такое? Какое тебе дело до моих фамилий? -Да так, как- то быстро тебе Мишенька надоел, что, побогаче нашла? Девчонки замерли, Наташа вдруг заулыбалась, а потом начала смеяться -Ах, вот в чём дело, ха-ха-ха, я поняла…Я через столько лет поняла…Ты, — она смеялась, искренне веселясь, — ты…а я-то все эти годы думала, что же я тебе сделала, что из любимой подружки вдруг превратилась в пустое место, и ведь никто не знал и не понимал, что произошло, а ты… Столько лет, ха-ха-ха, да ты хотя бы справки навела, ой не могу, ты для меня так разнарядилась, да? Чтобы уколоть? Всё это время думала, что я благополучно живу в браке с Мишей Демьяновым, да? Ну и дура, — сказала уже серьёзным, деловым тоном Наташа, — девочки кто-то ещё думал что у меня с Демьяновым что-то есть? -С каким Демьяновым? — спросила Вера Сорокина, — это из сто восьмидесятой школы? -Ага, он на дискотеке, помните диджеем к нам приезжал, это он из-за меня был, ему меня увидеть надо было, Света. Ага. Представляешь, меня. Не тебя первую красавицу и умницу, а меня, твою, как ты считала страшную подругу. -Девчонки, — примирительно сказала не скандальная Нина, — это всё в прошлом, зачем нам сейчас этот вопрос поднимать. -Ну уж нет, — Наталью понесло, сказывалось выпитое вино, напряжение и ещё букет черт знает чего, всегда такая сдержанная, она вдруг превратилась в обиженную девчушку, которая никак не понимала, что же она такого сделала, что лучшая подруга смотрит сквозь неё. Так получилось, девочки, что моя фамилия, настоящая моя фамилия, Демьянова. Моя мама ушла от моего папы, когда мне было четыре года. Мне, ребёнку было сказано, что папа плохой, теперь у меня другой, хороший папа, со временем мне это вбилось в голову, я перестала плакать по папе, приняла другого хорошего папу. Перед школой мне поменяли фамилию, уж не знаю как, но потом вскрылось что не совсем законно, в детском саду я была Демьяновой, а в школу пошла Ильиной, мы тогда жили не здесь, если помните, я с вами с пятого класса училась. Естественно, ни с папой, ни с родственниками с его стороны, я не была знакома. Меня случайно увидела жена брата моего отца, когда привела в школу первоклашек из сто восьмидесятой школы, у нас тут какой-то праздник осени был, а мы дружили вроде как школами, помните? Она увидела меня и просто обалдела как я похожа на её золовку, тётю Катю, это сестра моего отца и соответственно его брата. Заподозрив неладное, она накинулась дома на мужа, видимо был какой-то грешок по молодости, и начала его укорять, что видела девочку, примерно Мишиного возраста, которая просто одно лицо Катерина, кричала что Демьянскую породу ни с кем не спутать… В итоге каждый из взрослых ходил, смотрел на меня из далека, навели справки…узнали, что я дочь своего отца, но проживаю под другой фамилией. Вот Миша и был интегрирован в мою среду общения. Да, из -за меня, простой девчонки, Свет, Наташки- букашки, была развёрнута такая мощная операция. Чтобы мать не узнала и не запретила мне общаться с родственниками, чтобы меня не отправили обратно к бабушке с дедушкой, мне приходилось скрывать. Видимо кто-то увидел меня с Мишей и доложили тебе Свет, а ты и решила, что как это он обратил внимание на такую как я, признаю, в детстве я была гадким утёнком…А в подростковом возрасте так и того хуже… После восемнадцати мне пришлось переделать кучу документов, я вернула себе свою настоящую фамилию. Пришлось побегать. Отец ввёл меня в семейный бизнес, и вот я много лет работаю с дядей, отцом и братьями наравне. Вот такая история девчонки. Вы не подумайте, я не хвалюсь. Я такая дура…Господи, у каждого свои тараканы в голове, верно? Мои всё не давали мне покоя, изредка вытаскивая воспоминания на свет божий они заставляли меня думать о том, что же такого произошло чем же я обидела свою подругу… Я помню, как я с замиранием сердца шла в школу, чтобы поделиться с тобой тем, что никому нельзя было говорить, а ты…ничего не объясняя просто ушла и села к Шишкину… Ладно девочки, не я начала этот базар, простите, всех рада была видеть, но мне пора бежать, правда. Нина, созвонимся… И Наташа вышла на воздух. Ей никуда не надо было спешить вечер был свободен, но так вдруг захотелось уйти. Зачем я это всё, надо было промолчать, думает Наташа, но потом волна негодования накрывает её, она вспоминает хихиканье за свое спиной девчонок из класса они как-то вдруг резко поменяли к ней своё отношение с хорошего на плохое. Пацаны стали как-то странно смотреть, ей было некогда на это сильно обращать внимание, перемены в жизни слишком давили на не окрепшую психику. Папа оказался очень хорошим, мама всё узнала, были скандалы, и вся эта школьная мышиная возня проходила мимо неё, а ведь могло казаться иначе. Если бы она принимала всерьёз это шушуканье хихиканье какие-то насмешки… Лучшая подруга распускала обо мне грязные слухи, дошло до Наташи. Вот глупость какая. Нет бы подойти и спросить, она… А, да плевать. Наташа услышала цокот каблуков. -Наташа… Светлана была явно под шофе. -Что же ты убежала, подруга? Даже не дала мне высказаться, оставила меня в дураках, эти коровы теперь смотрят на меня как…на…ай, плевать. Да, я тогда запала на этого Мишу, он навсегда остался в моих мечтах…Думаешь я догнала тебя извиниться? Нет! Я хотела сказать тебе о том, как я тебя ненавижу. Да…Пришла такая, выглядишь на миллион, выставила меня дешёвкой, специально, да? Светлана попыталась схватить Наташу, но та выдернула руку. -Иди проспись. -Да пошла ты…слышишь? Я.…да я… Но Наташа уже не слушала, она завернула за угол и пошла, улыбаясь своим мыслям. А из ресторана вышли девчонки и увели плачущую и упирающуюся Светлану. Стоило оно того, подумала утром Наташа, и решила, что да, стоило. К тому же с Ниной поближе сойдутся, в школе они симпатизировали друг другу. И даже сдружились перед экзаменами. Вот и хорошо что всё выяснили, думает Наташа, глядя в экран телефона, где порхают бабочки, распускаются цветочки, котятки с бантиками умильно улыбаются, девочки желают всем доброго утра… Автор:Мавридика д.

— Алла Викторовна, — говорила я – у нас хоть и двухкомнатная квартира, но одна комната изолированная, а вторая – нет. Мы как уживемся? — Молодожены возьмут себе отдельную комнату, а ты с дочерью можешь и в проходной спать. — Вашей внучке всего 15, а перед ней каждый день с утра будет чужой мужчина ходить? – я до последнего пыталась найти каплю совести у свекрови – Давайте мы заплатим, продайте нам нашу долю в рассрочку. Нам не уступили, но отдельную комнату мне удалось отвоевать. Жених у золовки знатный попался. В наколках, только после тюрьмы. Люда с ним познакомилась, когда он срок отбывал. Мы установила замок в нашу комнату, и боялись жить в собственной квартире. Но деваться некуда. Мы с дочкой не могли уехать на съёмное жилье, так как на мне был большой кредит. Я брала его, когда муж болел, чтобы обеспечить ему профессиональную медицинскую помощь. Три месяца мы жили в страхе. — Ну что, соседка, надолго? – я вздрогнула от голоса Валеры, золовкиного мужа. Повернулась и он передо мной с торсом, в одних штанах. Мне хотелось тут же уйти, но он остановил. — Как-то не по понятиям с квартирой получается, да? – сказал Валера и улыбнулся. – Всё я сам понимаю, да и Людка много чего рассказала. С ней я жить не собираюсь, но тебе хочу помочь. Ты вон меня боишься, а никому не пожаловалась ни разу. Да и дочка у тебя хорошая, сестру мою напоминает младшую. Пару недель мы не слышали ни одного скандала новобрачных. А потом Валера стал законным обладателем чести квартиры, которая принадлежит Люде. — Если у него будет недвижимость в собственности, то и прописаться можно. А потом уже на работу легче устроится. – уговаривала Люда. Получив желаемое, Валера в тот же день приказал золовке все вещи собрать, а мне быть готовой к девяти ехать к нотариусу. — Пора восстанавливать баланс. – улыбался Валера. На свою половину квартиры он написал дарственную на меня. Свекровь пыталась со мной ругаться, но зять объяснил, что не стоит… С тех пор я и дочь живём спокойно. Валера иногда звонит, чтобы узнать как наши дела и не нужно ли помочь. Единственное, о чем он просил, прописать его временно в квартире. Спустя год мы от Валеры узнали, что он нашёл себе деревенскую женщину и собирается ехать к ней. Там большой дом, хозяйство и двое малышей. Своих у Валеры по состоянию здоровья быть не может… Кто бы мог подумать, что меня будет оберегать такой ангел. С татуировками вместо крыльев.

Хотя внутри понимал, что она не лжет. Но тогда я все равно от нее ушел. После того, как она вновь сказала «Алло», я сбросил трубку. Крепко сжал телефон в руке. Пришло смс. Она написала: «Привет! я ждала твоего звонка. Очень надеялась услышать твой голос. Но ты струсил, как и тогда. Теперь я смело могу выключить этот телефон. Я знаю зачем ты звонил. Узнать, люблю ли я тебя. Да, люблю. Я не соврала тебе тогда…» Я попытался ей перезвонить, но номер был недоступен. Звонил на следующий день, звонил потом еще и еще. Каждый день. Пытался её найти. Но как след простыл… Сейчас мне 39 лет. Я один. У меня нет ни ребенка, ни котенка. Только все тот же номер, что и 15 лет тому назад. Вдруг она позвонит… Цените тех, кто рядом, сейчас, а не потом!