Предыдущая публикация
— Вы кто?
— спросила Лариса, открыв дверь и увидев женщину с испуганным лицом.
— Катерина, — представилась гостья. — Невеста Славика.
— Простите, какого Славика?
— Вашего бывшего мужа.
— Ярослава, что ли?
— Да.
— Так бы и сказали. А то «Славика». Слушаю вас.
— Вы не разрешите мне войти?
— Не разрешу, — ответила Лариса. — Говорите здесь. У меня много дел.
Катерина сделала лицо как можно проще и трогательнее.
— Простите, Лариса, — произнесла она. — Я очень волнуюсь. И прийти к вам мне было не так уж и просто.
Но простота и трогательность Катерины на Ларису не подействовали.
— Допустим, — холодно произнесла Лариса. — А от меня-то вы что хотите?
Но Катерина не сдавалась и продолжала изображать из себя невинно обиженную жертву.
— Вы на меня как-будто сердитесь? — спросила она. — Может, я вам неприятна?
— Я на вас не сержусь. Но вы мне неприятны.
— Странно.
— Что вам странно?
— Я не так представляла себе эту нашу встречу. Я думала, мы мило побеседуем за чашечкой горячего ароматного кофе с пирожными.
— С какой стати?
— Ну, не знаю, — не спеша и тщательно подбирая слова, ответила Катерина. — Видите ли, я много читаю и смотрю телевизор. Преимущественно — мелодрамы и сериалы. Вот вы в каком месяце родились?
— Вы не могли бы говорить чуть быстрее и по существу? — попросила Лариса.
— Да-да, — произнесла Катерина, но речь её от этого не изменилась. — Я по существу. Так вот, там в мелодрамах и в сериалах эти встречи проходят очень мило. И женщины... В смысле, бывшая и будущая жёны одного и того же мужчины, несмотря ни на что, становятся чуть ли не подругами. И мы тоже...
— Что «тоже», и кто «мы»?
— Мы с вами. Я и вы. Могли бы подружиться.
— Нет, — уверенно ответила Лариса. — Не могли бы.
— Почему?
— Оснований нет, — ответила Лариса, — для дружбы.
— Ну, как? У нас много общего.
— Например?
— Славик. Простите, Ярослав. Он — наше общее. Он — отец ваших детей, а я люблю его.
— Ничего не понимаю. Это он вас сюда прислал? Ярослав?
— Нет-нет, что вы. Славик не такой. Он бы никогда. Он вообще о моём приходе к вам, Лариса, ничего не знает. Я сама.
— Кажется, я поняла. Вы выпили?
— Нет, что вы. Ну, если только чуть-чуть. Вообще-то я не пью. Разве что иногда. Так. Самую малость. Для решительности. Поймите, Лариса, мне было непросто решиться прийти к вам.
В это время открылась соседняя дверь и из неё высунулась голова бабы Мани.
Баба Маня с интересом посмотрела сначала на Ларису, а затем на Катерину.
— А я стою, слушаю и понять не могу, кто к тебе пришёл, — произнесла баба Маня. — А это она, значит. Ну-ну. Вы продолжайте, продолжайте.
— Здравствуйте, баба Маня, — сказала Лариса. — Вам что-то нужно?
— Говорите, говорите, — ответила баба Маня. — Я потом.
— Нет уж, — произнесла Лариса. — Вы сейчас, баба Маня. Что хотели?
— У тебя соли нет?
— Я вам вчера дала целую пачку соли, баба Маня.
— Правильно. Дала. А я и забыла.
Соседка не спешила уйти к себе.
— Что-то ещё? — спросила у неё Лариса.
— Это она и есть, — ответила соседка, кивая на Катерину, — ну, которая приходила к твоему. Когда вы ещё вместе были. Я её запомнила.
Лариса посмотрела на Катерину.
— Это правда? — спросила Лариса. — Вы были у нас в квартире?
Катерина растерянно пожала плечами.
— При чём здесь это? — тихо спросила она.
— Была, была, — уверенно проговорила соседка. — Я её сразу запомнила.
— Даже если и так? — растерянно произнесла Катерина. — Какое сейчас это имеет значение? Я не по этому вопросу. Тем более... это было давно. Больше года назад. И была-то я всего два раза.
— Четыре раза была, — уточнила соседка.
— Больше года назад? — задумчиво произнесла Лариса. — Четыре раза была? А почему же вы мне тогда об этом не сказали, баба Маня?
— Так не успела. Меня же тогда с сердцем увезли. Помнишь? А когда вернулась, ты с Ярославом уже рассталась.
— Понятно! — неизвестно кому сказала Лариса и посмотрела на соседку. — Ещё что-нибудь хотите сказать, баба Маня?
— Пока нет.
— Всего хорошего, баба Маня. Дальше мы без вас.
— Очень хорошо, — ответила соседка и скрылась у себя.
Лариса посмотрела на Катерину.
— Итак, — произнесла Лариса, — что же вы всё-таки хотите?
— Чтобы вы не мешали нашему счастью.
— Вашему и Ярослава, я правильно поняла?
— Да.
— С которым мы уже давно развелись?
— Да.
— Чем я мешаю?
— Тем, что каждое воскресенье вы его прикармливаете.
— Не поняла.
— Каждое воскресенье он приходит к вам в гости.
— Он приходит к своим детям. Не могу же я ему это запретить.
— Он приходит не к детям, а поесть.
— Что, простите?
— Вы очень вкусно готовите, Лариса. И он ходит к вам, чтобы поесть. Он сам об этом сказал.
— Что сказал?
— Что на детей ему плевать, что для него главное — вкусно позавтракать, пообедать и поужинать. Сами подумайте, ну зачем ему сейчас ваши дети? Одному — полтора года, другому — три?
Лариса пожала плечами.
— Молчите? Правильно. А что вы можете сказать? А я вынуждена терпеть!
— Что терпеть?
— Терпеть, когда он вас мне в пример ставит. Мне это неприятно. Я опасаюсь, что через это он меня разлюбит и бросит. И вернётся к вам.
— Ко мне вернётся? — удивилась Лариса. — Но я ведь уже почти снова замужем. Я люблю другого. И если вам следует кого-то опасаться, то только не меня.
Выслушав Ларису, Катерина закрыла глаза, шумно выдохнула и, открыв глаза, снова посмотрела на Ларису и покачала головой. Затем Катерина открыла сумочку, достала оттуда небольшую металлическую фляжку, открыла её, сделала несколько глотков, закрыла и убрала обратно в сумочку.
— Простите, — произнесла Катерина. — Очень волнуюсь. О чём мы говорили? Напомните?
Речь и голос Катерины стали более смелыми.
— Вы боитесь, что Ярослав вернётся ко мне, — напомнила Лариса.
— А это возможно? — серьёзно спросила Катерина.
«О-о, — подумала Лариса, — а здесь всё намного тревожнее, чем я думала».
— Я люблю другого, — ответила Лариса, — и собираюсь за него замуж.
Катерина снова закрыла глаза, усмехнулась, открыла глаза и посмотрела на Ларису.
— И что? — с вызовом произнесла Катерина. — Кого и когда это останавливало? Другого она любит. Послушайте, Лариса, — голос Катерины стал каким-то усталым, — я вас по-хорошему прошу. Перестаньте к нему таскаться...
— Что? — не поняла Лариса.
— В смысле... Я хотела сказать... Перестаньте его прикармливать! И вообще. Прекратите его пускать в свой дом. Если он, действительно, хочет видеться с детьми (в чём я сомневаюсь, но пусть даже и так), пожалуйста. Я не возражаю. Но! Ему необязательно для этого приходить к вам. Понимаете?
Катерина снова достала фляжку и сделала несколько глотков.
— По воскресеньям они могут встречаться и у меня на квартире, — икнув, продолжила она, убирая фляжку в сумку.
— Я вас поняла, — сказала Лариса. — Но поймите и вы меня, Катерина. Я не могу его не кормить. Как вы себе это представляете? Он приходит на весь день. Что же, он голодным должен оставаться? Весь день?
— А вы его вообще в квартиру не пускайте.
— И не пускать в квартиру тоже не могу.
— Почему это?! — воскликнула Катерина.
— Потому что...
Лариса хотела сказать, что не может не пускать отца к детям, но не успела.
Дверь бабы Мани снова открылась.
— Я знаю, почему, — произнесла баба Маня.
— Баба Маня! — воскликнула Лариса.
— Потому что это квартира принадлежит Ярославу, — продолжила соседка. — Вот. Как она может не пускать Ярослава в его же собственную квартиру? А?
— Баба Маня! — произнесла Лариса. — Зачем вы это сказали?
— Затем! — ответила баба Маня. — Могла бы сама догадаться.
— Догадаться о чём? — не поняла Лариса.
— О том, — баба Маня кивнула на Катерину, — рано или поздно она всё равно бы узнала об этом. Так пусть лучше сейчас.
Лариса немного подумала.
— Вы правы, баба Маня. Пусть лучше сейчас. Спасибо. Дальше я сама.
Соседка скрылась за дверью. Лариса смотрела на Катерину и молчала. Катерина тоже молчала.
Смысл сказанного медленно доходил до Катерины. Но, в конце концов, дошёл.
— Это правда? — грозно спросила Катерина. — Квартира, в которую вы меня не пускаете, принадлежит Славику?
Лариса пожала плечами.
— Правда, — ответила она. — Мы с детьми здесь даже не зарегистрированы.
— А где же вы зарегистрированы?
— В квартире её мамы, — высунувшись из квартиры, сообщила баба Маня и тут же спряталась обратно.
— Это правда, — грустно подтвердила Лариса. — Мы зарегистрированы в квартире моей мамы. Но, поскольку мама живёт на даче, мы квартиру её сдаём. А на эти деньги живём. А вы говорите, чтобы я бывшего мужа не пускала в его же собственную квартиру и не кормила его вкусными завтраками, обедами и ужинами. Когда человек так благородно со мной и с детьми поступил, я не могу не ответить ему тем же. Другой бы, на его месте, выгнал бы нас сразу, в тот же день, как развелись. Понимаете, Катерина?
— Это было бы логично, — ответила Катерина.
— А Ярослав — нет.
— Интересно, почему? — удивилась Катерина.
— Благородная душа потому что, — ответила Лариса. — И мало того, что не выгнал меня и детей, так ещё и мужа моего будущего обещал здесь зарегистрировать.
— Ещё и мужа вашего... зарегистрировать! Прекрасно! А вы хорошо устроились!
— Мы здесь ни при чём. Это всё — Ярослав. Его решение. Я же говорю, доброй души человек. Настоящий мужчина. Ушёл и всё оставил бывшей жене и детям.
— Оставил, но квартира оформлена на него?
— На него.
— И приобретена до брака с вами?
— До.
— Очень хорошо.
— Больше у вас ко мне вопросов нет?
— Нет. Всё понятно. Я пошла. Где тут у вас лифт?
— Там.
— Большое спасибо.
Сделав несколько шагов, Катерина обернулась.
— Вы так и не сказали, Лариса, в каком месяце вы родились?
— В июле, — ответила Лариса.
— Да ладно. Надо же. А ведь мы могли бы стать подругами.
— Не думаю.
— Могли бы, могли. Но, увы, не судьба. Теперь... разве что в другой жизни. Вы верите в другие жизни, Лариса?
— Нет.
— Почему?
— Некогда. Много других дел.
Катерина с пониманием кивнула несколько раз.
— Бытовые проблемы заедают? — сказала Катерина.
— Они, — ответила Лариса.
— Это грустно, — произнесла Катерина, — когда бытовые проблемы отвлекают от решения глобальных тем, это... Просто нет слов, как мне вас жаль, Лариса. Верите?
— Верю.
Когда двери лифта закрылись и Катерина поехала вниз, из своей квартиры выглянула баба Маня.
— Зачем вы это сказали, баба Маня?
— Из вредности, — ответила соседка. — Пусть знает, как на чужое посягать.
— Так нельзя.
— Мне можно.
— Мы не вправе судить.
— А мы не судим. Мы наказываем.
— Вы представляете, что теперь может произойти?
— Очень хорошо представляю. И что?
— Как что, баба Маня? Вы ещё спрашиваете? Да ведь теперь Катерина устроит Ярославу скандал. Потребует, чтобы он выгнал нас всех из его квартиры.
— И что? Тебя это пугает? Квартира ведь не его, а твоя. Тем более, что ты сразу всё поняла. И очень хорошо подыграла мне.
— А теперь ругаю себя за это?
— И напрасно ругаешь.
— В том-то и дело, что не напрасно. Ярослав сразу ей скажет правду. Она поймёт, что мы её обманули. Мне совестно.
— А мне — нет. Подумаешь, наплели её про квартиру. Тем более что и скандала никакого не будет. Во всяком случае, не в ближайшем будущем.
— Как не будет? Обязательно будет. Она сейчас приедет домой и начнёт расспрашивать его о квартире. Зачем я вам подыграла?
— Нет, Лариса, — ответила баба Маня. — Всё будет не так. Сейчас она ни о чём расспрашивать не станет. Зачем? Чтобы скандал устраивать? Чтобы спугнуть жениха? Нет. Она ведь не знает, что квартира не Ярослава. Уверена, что его. И пока она не станет официальной женой Ярослава, она рисковать и что-то предпринимать не будет. А вот когда выйдет за него замуж, тогда, конечно, сразу поднимет вопрос о квартире. Вот тогда и будет скандал. И ты всё сделала правильно.
Лариса махнула рукой и ушла к себе. А когда в следующее воскресенье Ярослав снова приехал к детям, Лариса сразу предупредила, что ничем кормить его не собирается. Сказала, чтобы он или заказывал себе еду с доставкой, или привозил с собой. И с тех пор Ярослав больше в гости к детям по воскресеньям не приезжал.
«Выходит, правду сказала Катерина, — подумала Лариса, — он приходил в гости, говорил что к детям, а на самом деле — поесть».
***
Катерина завела разговор с Ярославом про квартиру на следующий день после того, как стала его женой. А поскольку Катерина была не очень трезвой, а Ярослав тоже ещё не совсем отошёл от свадьбы, поэтому они никак не могли достучаться друг до друга. Катерина не могла донести, а Ярослав никак не мог понять о чём, собственно, речь и чего от него хотят.
Прошло уже много времени после начала разговора о квартире, а Катерина так толком и не получила от мужа вразумительного ответа. Более того, чем дольше продолжался разговор, тем меньше Ярослав понимал, о чём речь.
Только через два часа Ярослав наконец-то понял, чего хочет Катерина.
— Какая квартира, любовь моя? — спрашивал он. — Я не понимаю. Ты толком можешь объяснить?
— Твоя квартира! — кричала Катерина. — Твоя! У тебя, что, много квартир?
— Одна! Но я там не живу.
Ярослав говорил правду. У него и у его мамы была квартира, но поскольку Ярослав жил у Катерины, а мама — на даче, то эта квартира сдавалась. Деньги за аренду Ярослав и его мама делили поровну.
— Я знаю, что ты там не живёшь, — кричала Катерина. — И поэтому хочу восстановить справедливость.
— Какую справедливость?
— Высели оттуда всех, кого ты туда пустил.
— Но так нельзя?
— Можно! — кричала Катерина. — И нужно! Теперь я твоя жена. И я требую. А если нет, то я просто с тобой разведусь. Понял?
— Понял. Но...
— И всё! Больше разговаривать с тобой у меня нет сил. Видеть тебя не хочу. Не попадайся мне на глаза, пока не выкинешь всех из своей квартиры. И спишь ты теперь в гостиной на диване. Понял?
Хлопнув дверью, Катерина ушла в другую комнату. А через неделю Ярослав сообщил, что квартира свободна.
— Поехали! — произнесла Катерина.
Каково же было её удивление, когда, вместо того чтобы подъехать к шикарному дому в центре Москвы, они приехали к трёхэтажному бараку, расположенному в промзоне на окраине города.
Квартира, которую показал ей Ярослав, была однокомнатной. И находилась на первом этаже. Катерина поняла, что стала жертвой чудовищного, по своей жестокости, розыгрыша.
Автор: Михаил Лекс.
Следующая публикация
Нет комментариев