Предыдущая публикация
Р.
Ю. Почекаев. «Батый. Хан, который не был ханом»: Смерть Бату: мифы и факты
Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет,
Придётся всё-таки покинуть этот свет,
Будь падишахом ты иль нищим на базаре, –
Цена тебе одна: для смерти санов нет.
Омар Хайям
***
Конечно, смерть могущественного правителя должна была породить слухи и легенды. И они появились, причём исходили не от восточных историков, прославлявших наследника Джучи, а от его хулителей – авторов русских летописей и иных сочинений. Наиболее широкое распространение получила так называемая «Повесть об убиении Батыя». Согласно её содержанию, Бату «достиже... до самаго великаго Варадина града Угорскато», когда в Венгрии правил «самодержец тоя земли краль Власлов». В то время как «окаяннейший царь Батый пришедъ в землю, грады разрушая и люди Божия погубляя», и «Краль же Владиславъ сия видевъ, и тако сугубый плачь и рыдание приложив, начатъ Бога молити», «сестра его помогаше Батыю». Благочестивый король Владислав сумел снискать божественную поддержку, обрёл чудесного коня и секиру и «на кони седя и секиру в руце держа, ею же Батыя уби» вместе со своей сестрой-изменницей.
«Повесть» неоднократно привлекала внимание исследователей, и на сегодняшний день установлено, что она не только создана гораздо позже эпохи Бату, но и вообще является политическим, а не историческим произведением. Тем не менее основой «Повести» послужили события, зафиксированные в исторических источниках! Поскольку Бату во время своего похода в Венгрию даже не подходил к Варадину (город был взят и разрушен Каданом, сыном Угедэя) и, кроме того, в Венгрии в тот период правил король Бела IV, а не Владислав, по мнению исследователей, это произведение отразило неудачный поход в Венгрию хана Тула-Буги, правнука Бату, в 1285 году, когда войска Бату и в самом деле понесли серьёзные потери и фактически потерпели поражение. К тому же в это время в Венгрии правил король Владислав (Ласло) IV (1272-1290).
***
Но в любом случае «Повесть» являлась вовсе не рассказом об историческом событии, а политическим памфлетом, созданным между 1440-ми и 1470-ми годами. Это был заказ московских государей, готовившихся к борьбе с ослабевающей Золотой Ордой и желавших показать своим подданным, что ордынцы не столь уж непобедимы. Авторство «Повести» приписывается Пахомию Сербу (Логофету), составителю «Русского Хронографа». Политическая и идеологическая заданность произведения позволяет объяснить многочисленные ссылки на божий промысел, апелляции к православным святым.
Так, например, героем «Повести» является балканский святитель XII века Савва Сербский, а в образе короля Владислава – победителя язычников угадывается не столько Владислав IV (который имел прозвище «Кун», то есть «Половец», и под конец жизни сам склонялся к отречению от христианства, сколько Владислав I (1077-1095), имевший прозвище «Святой». Это позволяет сделать вывод, что при составлении «Повести», несомненно, были использованы материалы более древних центральноевропейских преданий. Московским государям было очень важно перед решающей схваткой с Ордой (кульминацией которой стало «стояние на Угре» в 1480 году) обосновать законность своего выступления против бывшего сюзерена, и они всеми силами старались дискредитировать ордынских «царей» в глазах своих подданных, подорвать веру в законность их правления с самого начала.
Так, русские идеологи не пощадили даже память Джучи, вообще не имевшего никакого отношения к завоеванию Руси или установлению зависимости её от монголов: «Сего убо мучителнаго народа оный царь Егухан... бяше поганий идолопоклонник... окаянный свою душу извергши, сниде во ад» [Лызлов 1990]. Отсюда – и противопоставление православной Руси мусульманской Орде, причём летописцы XV-XVI веков, а вслед за ними и более поздние авторы стали утверждать, что Бату «первый из того народа проклятаго Махомета учение прият и распространи» [Лызлов 1990].
***
Более того, архиепископ Вассиан в своём послании Ивану III на Угру говорит про «окаянного Батыя, который пришёл по-разбойничьи и захватил всю землю нашу, и поработил, и воцарился над нами, хотя он и не царь и не из царского рода». Таким образом, «Повесть об убиении Батыя» очень чётко вписывается в антиордынскую идеологическую кампанию, проводившуюся на Руси во второй половине XV века: ханы Золотой Орды, начиная с их родоначальника Бату, обвинялись в «незаконном захвате власти», принятии «проклятой» веры, да ещё и были представлены неудачливыми воителями, которых побеждали христианские монархи, сражавшиеся за «истинную» веру. Не случайно и то, что летописцы вставляли «Повесть» сразу же после «Сказания об убиении Михаила Черниговского»: так они проводили идею о скором возмездии язычнику-Бату за убийство князя, погибшего за православную веру.
С сюжетом «Повести» во многом перекликается «Слово Меркурии Смоленском» – ещё одно произведение, созданное на рубеже XV-XVI веков. В нём также повествуется о нашествии Бату на Русь, то есть даётся вполне реальный исторический контекст; но сюжет о приходе Бату «с великою ратью под богоспасаемый город Смоленск» можно считать исторически достоверным с большой оговоркой. Возможно, весной 1238 года один из отрядов Бату и вступил в пределы Смоленского княжества, но сам Смоленск при нашествии не пострадал.
Смоленское княжество было единственным, которое не подвергалось набегам ни во время походов Бату, ни при его преемниках. Единственное нападение ордынских войск на Смоленск фиксируется в летописях под 1340 год, но и в этот период времени княжество входило в сферу влияния Орды. Соответственно, полностью вымышлен и сюжет «Слова» о гибели Бату: благочестивый житель Смоленска по имени Меркурий, ободрённый явившейся к нему богородицей, «достигнув войск злочестивого царя, с помощью божьей и пречистой богородицы истребляя врагов, собирая пленённых христиан и отпуская их свой город, отважно скакал по полкам, как орёл в поднебесье летая. Злочестивый же царь, проведав о таком истребленье людей своих, великим страхом и ужасом был охвачен и, отчаявшись в успехе, быстро бежал от города с малой дружиной. И, когда он добрался до Угорской земли, то там злочестивый убит был Стефаном-царём».
***
Как видим, несмотря на некоторые различиях в сюжете «Слова» и «Повести об убиении Батыя», обстоятельства «гибели» Бату в них очень похожи: он приходит в Венгрию, где и гибнет от рук местного короля Владислава («Повесть») или Стефана («Слово»). Несомненно, это сходство следует объяснить одинаковой причиной создания «Повести» и «Слова» – политическим заказом московских государей, стремившихся обосновать легитимность борьбы с Золотой Ордой и её наследниками, а возможно, «Повесть» послужила источником для «Слова».
«Слово о Меркурии Смоленском» является самостоятельным произведением, тогда как «Повесть об убиении Батыя» вошла во многие летописные своды, что дало основание авторам более позднего времени считать её отражением реальных событий. Так, например, Сигизмунд Герберштейн излагает сюжет «Повести» в «Записках о Московии», отмечая, что «так повествуют летописи», некоторые же современные авторы вообще склонны принимать её за непреложную истину. Например, В.И. Демин пишет: «Существует даже предание, никем аргументированно не опровергнутое (!) о гибели Батыя... при осаде венгерского города».
Наиболее курьёзную, на мой взгляд, версию смерти Бату предлагает российский военный историк А.В. Шишов: «1255 год принёс великому князю Александру Ярославичу Невскому хорошее во всех отношениях известие из Сарая. Хан Батый был зарублен во время завоевательного похода в Угорскую землю». Интересно, что дата смерти Бату (1255), отмеченная в ряде источников, накладывается А.В. Шишовым на легендарное сообщение об «убиении Батыя» в Венгрии, причём сам автор под «Угорской землёй» имеет в виду территории, населённые финно-угорскими племенами!
***
Любопытно, что кончина Бату не послужила основой для создания мифов и легенд на Востоке. Мусульманские историки, в отличие от русских и западноевропейских, не пытались как-то приукрасить (или тем более представить в невыгодном свете) обстоятельства смерти наследника Джучи. Ни у Джувейни, ни у Рашид ад-Дина, оставивших, пожалуй, самые подробные (по сравнению с другими) сведения о Бату, мы не находим ни слова об обстоятельствах и причинах его смерти: они сообщают о ней просто как о свершившемся факте. Аналогичным образом сообщают о его смерти другие арабские, персидские, тюркские авторы.
Косвенные сведения позволяют сделать вывод, что на самом деле истинная причина смерти Бату была весьма прозаичной: он умер от какой-то ревматической болезни. Болезнь эта была распространена среди Чингизидов, в чьих жилах текла кровь представительниц племени кунграт: «Получившая известность болезнь ног племени кунгират обусловлена тем, что оно, не сговорившись с другими, вышло из ущелья прежде всех и бесстрашно попрало ногами их огни и очаги; по этой причине племя кунгират удручено» [Рашид ад-Дин]. А Бату, сын кунгратки Уки-хатун, неоднократно жаловался на боли в суставах и онемение ног.
***
Например, Рашид ад-Дин пишет, что «Бату... уклонился от участия в курилтае, сославшись на слабое здоровье и на болезнь ног» (хотя, вполне вероятно, что когда Бату приводил такие отговорки, чтобы не ехать на курултай, возможно, его болезнь не была ещё столь тяжёлой, поскольку он, заявляя на словах о своих мучениях, на деле проявлял чудеса активности). Персидский автор XVI века Гаффари также сообщает, что «у Бату в 639 году хиджры появилась слабость членов и в 650 году хиджры он умер» [Рашид ад-Дин]. Отметим, что на опухание ног жаловался и его дядя Угедэй, сын Борте-хатун – также представительницы племени кунграт. Вильгельм де Рубрук, видевший Бату в последние годы его жизни, сообщает, что «лицо Бату было тогда покрыто красноватыми пятнами», что также является одним из симптомов ревматического заболевания.
Бату был погребён по древними степными традициями. Джузджани сообщает: «Похоронили его по обряду монгольскому. У этого народа принято, что если кто из них умирает, то под землёй устраивают место вроде дома или ниши, сообразно сану того проклятого, который отправился в преисподнюю. Место это украшают ложем, ковром, сосудами и множеством вещей; там же хоронят его с оружием его и со всем его имуществом. Хоронят с ним в этом месте и некоторых жён и слуг его, да [того] человека, которого он любил более всех. Затем ночью зарывают это место и до тех пор гоняют лошадей над поверхностью могилы, пока не останется ни малейшего признака того места (погребения)». Вероятно, так же были похоронены и другие родичи Бату, не принявшие ни ислама, ни буддизма.
***
Следующая публикация
Нет комментариев