Смысл жизни

Не стоит десятки готов спустя Словами себя опоганить, Что снова цыганки Грегочут, свистят И топают сапогами. 🔹 Поют и запляшут - Гуляет нога, Ломая зелёные стебли... И я вспоминаю Шатры И луга, Повозки цыганок и степи... 🔹 Держите меня... Это всё не пустяк... Держите... Спросите - куда я? 🔹 Но снова и гикают, и свистят, И врут про меня, гадая... 🔹 Среди обыденных людских племён В Самаре, в Москве, в Ярославле Я буду богат, И я буду умён, И буду навеки прославлен... Прекрасная радость И ласковый стыд, - Как жить хорошо на свете!.. ••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••• Гадалка, прости, Мы не очень просты, И мы не зелёные дети. А наше житьё -

Вся загорелась и затрепетала, и сердце тихо охнуло в груди, когда ватага грянула и встала, оставив гармониста впереди. Волне девчат ни спрятаться, ни скрыться. Держась рукою левой за баса, не торопясь он вглядывался в лица. Мерцали в темноте его глаза. Он пыхал, распаляя самокрутку, в глазах девчонок плыли огоньки. - Наташка, отойди-ка на минутку... - сказал, поймав дрожащие зрачки. Не помнит, как с собой не совладала и сразу отшатнулась от подруг, как от летящей стаи вдруг отпала и выпростала руки из-под рук. И по ночному гулкому бездонью шла как во сне, покорная огню. Он опоясал жесткою гармонью, прижал мехами к колкому плетню. От слабости, от сладости робела, глаза закрыла, бледная, без сил. Услышала: - Наташка, вот в чём дело, зачем вчера к вам тятька приходил? Не сватал?.. - Сватал, - тихо отвечала. - А ты?.. - Глотнула горькую струю. Недоброе предчувствие качало. - Смотри не соглашайся - враз убью!.. - Хотела в ночь кромешную вглядеться. - Не доводи, Наташка, до греха.- Батистовую кофточку у сердца окованные стиснули меха. И отошёл. Ни слова, ни приметы. Опомнясь от нахлынувшей беды, услышала - окрикнул: "Катька, где ты?.." - и перебрал послушные лады. Вернули. Подвели. И обручили. В любви прошли их давние года. А мне для жизни только и вручили смятение той ночи навсегда.

Мой отец в голубиное утро тихонько выносит на солнце свои семьдесят восемь серебряных зимних ветвей. А вдали новогодней глазурью блестит городское кладбище; столько раз он по этой дороге возвращался с чужих похорон... 🔸🔸🔸🔸 Смех детей разлетелся по свету. Как давно это было! Отец мой уже не выходит. Он, бывало, беседовал с мамой о политике, жизни, газетах. А теперь, опершись на свою знаменитую палку, по-иному звучавшую прежде, он сидит незнакомый, нездешний, он весь - ожиданье, тревожный и хрупкий канун. Отрешённый, подолгу он носит вещицы, реликвии, сны, и уводит его тишина белокрылкой сестрой милосердья... 🔸🔸🔸🔸 День

Он думал, что работал в меру сил, Как все, на общей стройке многотрудной. Как все, домой зарплату приносил И получал паёк такой же скудный. 🔸🔸🔷🔸🔸 Себя не звал вождём народным он И стал вождём народов и времён. 🔸🔸🔷🔸🔸 Не в том ли смысл высокого пути, - Чтоб быть во всех поступках человеком, Но всех других делами превзойти, Но разумом возвыситься над веком 🔸🔸🔷🔸🔸 И постигать - в чём связь веков живая, Быть человеком не переставая?

Вот и дом - небольшой и убогий, Сзади дома запущенный сад, А пред ним, возле самой дороги, Одинокие ветлы стоят. 🔶 В этом доме гостил я, бывало, - К старой тётке езжал я сюда. И жила рядом с теткою Алла, И цвела, как её резеда. 🔶 Ни любовь, ни жена, ни невеста - Просто девушка в той стороне. Как она ожидала приезда, Как она прилетала ко мне! 🔶 Как она тосковала в разлуке И слала за письмом письмецо!.. Где же эти горячие руки, Что смыкали на шее кольцо? 🔶 Ветер шепчет то громче, то тише, Словно кудри, листву теребя. Оглянусь - и твой голос услышу, Оглянусь - и увижу тебя. 🔶 Больше не к кому ездить мне в гости: Оба дома тихи и пусты. Сколько раз вы ещё на погосте Разведёте руками, кресты?

Морская ширь полна движенья. Она лежит у наших ног И, не прощая униженья, С разбега бьётся о порог. 🔷 Прибрежный щебень беспокоя, Прибой влачит его по дну. И падает волна прибоя На отходящую волну. 🔷 Гремит, бурлит простор пустынный, А с вышины, со стороны Глядит на взморье серп невинный Едва радившейся луны.

Несуетность болтливостью зову... То пусто в населённом этом мире, то многолюдно, как в большой квартире, и разбираться в этом ни к чему. ~~~~ Я жду: а вдруг случится равновесье, и я пойму себя и всех пойму, и соберутся города и веси в одну неразлучимую семью.

Чтоб тоски-разлуки камень Снять с меня, прощальным утром Мать сходила за словами К древней старице премудрой. И в последний раз умыться (Я об этом знать не знала!) Наговоренной водицы Мне родная наливала. И к наваренным яичкам В чемоданишко просторный В трёх коробках из-под спичек Клала соли наговорной - Чтобы дело, чтобы место На большой земле - любое Было равно интересно, Небо - равно голубое... Соли я не рассорила На дорогах чужедальних: Всю, что было, иссолила На кусок стипендиальный. Но она не уносила От меня тоски-печали: Я безмолвно голосила Беспросветными ночами По моим далёким пожням, Где косил отец когда-то, По полям, шумящим рожью, Где стрекочет жнейка брата, Да по ягодным полянам

По снежной поляне, При мглистой и быстрой луне, В безлюдной, немой стороне, Несут меня сани. Лежу, как мертвец, Возница мой гонит и воет, И лик свой то кажет, то кроет Небесный беглец. И мчатся олени, Глубоко и жарко дыша, В далёкие тундры спеша, И мчатся их тени - Туда, где конец Страны этой бедной, суровой, Где блещет алмазной подковой Полярный Венец, - И мёрзлый кочкарник Визжит и стучит подо мной, И бог озаряет луной Снега и кустарник.

Помню туфельки вишнёвые, Платья шелковый лоскут... Да беда, что туфли новые Ей нещадно пятки жгут. Не к лицу в застолье свадебном Думать только о ногах. Счастье обувью украдено На высоких каблуках. Так сначала и поехало - Всем ему нехороша: И колготки с прорехами, И карманы, и душа. Выбирала бы потщательней И каблук, и жениха, Только юность невнимательна, Потому что коротка. Ноги к танцам непригодные - Все в мозолях и пыли... Были туфли очень модные, Да увы - не подошли.