ПРИШЛИ НЕМЦЫ!». О чём рассказал «Дневник коллаборантки», которая ждала прихода врага.
Это паблик посвящен героям Великой Отечественной войны и не только. Мы часто пишем о том, как сопротивлялись фашистам оккупированные сёла и города, в том числе Ленинград, закованный в блокаду, о подвигах людей ради свободы и процветания отечества.
Но есть в истории Великой Отечественной Войны и другая сторона - предательство. Мы редко затрагиваем эту тему, но она тоже интересна, и не стоит ее забывать. Это было, и было не редкостью. Например, сегодня мы опубликуем дневник некой Олимпиады Поляковой, жительницы города Пушкин, которая вела записи с самого начала войны и рассказывала о том, как ждала и желала «освобождения страны благодаря немцам». Через 9 лет после войны её дневник был опубликован в одном немецком издании (под псевдонимом), а сама Полякова, проживая в Германии, как могла старалась оправдать своё сотрудничество с немцами борьбой с большевизмом…
Многие историки считают, что дневник Олимпиады Поляковой был написан уже после войны по её воспоминаниям, и перед публикацией его текст подвергся литературной и идеологической обработке. Но даже в таком виде он является настоящей апологией идейного коллаборационизма и произведением, отражающим всю суть предательства. Что уж говорить, если даже бомбы, которые немцы сбрасывали на Пушкин, автор дневника называла освободительными…
Вот первая запись Поляковой, датированная 22 июня 1941 года: «Сегодня сообщили по радио о нападении немцев на нас. Война, по-видимому, началась, и война настоящая. Неужели же приближается наше освобождение? Каковы бы ни были немцы — хуже нашего не будет. Да и что нам до немцев? Жить то будем без них. У всех такое самочувствие, что, вот, наконец, пришло то, чего мы все так долго ждали и на что не смели даже надеяться, но в глубине сознания всё же крепко надеялись. Да и не будь этой надежды, жить было бы невозможно и нечем. А что победят немцы — сомнения нет. … Прости меня Господи! Я не враг своему народу, своей родине... Но нужно смотреть прямо правде в глаза: Мы все, вся страна страстно желаем победы врагу, какой бы он там ни был. Этот проклятый строй украл у нас всё, в том числе и чувство патриотизма».
⠀
Будущая писательница, которая прославилась вовсе не романами и повестями, а небольшим документальным сочинением, вошедшим в историю под названием «Дневник коллаборантки», родилась в 1902 году в Новочеркасске. В 1919 году она вышла замуж за Николая Полякова и вместе с супругом постоянно перемещалась по городам и весям СССР: работая в журналистике, Поляковы всё время опасались ареста и избегали его самым простым способом - нигде надолго не задерживаясь.
⠀
Война застала Поляковых в пригороде Петербурга - Пушкине (бывшее Царское Село). В ночь с 17 на 18 сентября 1941 года Пушкин был оккупирован немецкими войсками, и Поляковы, давно с нетерпением ожидавшие прихода «борцов с коммунизмом», встретили это событие восторженно. Практически с самого начала оккупации супруги начали активную коллаборантскую деятельность, ведь они были уверены: СССР никоим образом не сможет дать немцам отпор и будет разгромлен…
⠀
27 июля 1941 года Олимпиада Полякова записала в дневнике: «Очень красивы противовоздушные заграждения, которые каждый вечер поднимают над городом. Как огромные серебряные рыбы, плавают они в вечернем воздухе. Бомбят, а нам не страшно. Бомбы-то освободительные. И так думают и чувствуют все. Никто не боится бомб».
«7 августа 1941. Сегодня мои именины, и к нам приехали из Ленинграда Ната и Толя. Я была этим чрезвычайно тронута. Хотя мы и росли вместе, но всё же приехать в такое время! … Проводили их на вокзал. Коля печально оказал: «Может быть больше не увидимся. Или вас немцы займут раньше, а нас куда-нибудь угонят, или наоборот». Стало очень печально. Почему-то ни у кого не является мысли, что ведь это же война, и с ними и нами могут случиться всякие ужасы. Есть только боязнь не попасть к немцам».
⠀
«12 августа 1941. …Пережила момент страшнее бомбёжки. Пишу я свои заметочки и вдруг слышу за собой какое-то сопение. Оглядываюсь, а это за спиной стоит Катя Мамонтова и старается прочесть, что я написала. Хорошо, что она была слишком ленивая и не научилась читать по-писаному как следует. И вот она спрашивает: «Что это вы пишете?» «Да свои приходы и расходы, Катя»… Записочки эти придётся теперь вести по вечерам. Запираться днём — тоже вызовет подозрение, а все катьки всегда влезают без стука. А это тебе не приход с расходами, а вернейший способ вывести самих себя в расход. Писать же их ни за что не перестану. И, может быть, будущему историку освобождённого русского народа они послужат как живой и достоверный материал».
⠀ «13 августа 1941. Вчера один лётчик, пообедав в столовой аэродрома, сказал кассирше: «А теперь полетим бомбить врага на его территории в Сиверской». Отсюда мы узнали, что Сиверская занята немцами. Когда же они придут к нам? И придут ли? Последние часы перед выходом из большевитской тюрьмы всегда самые тяжёлые. Ленинград окружают, но к нему не приступают. Попадём ли мы в число городов, освобождённых немцами, или останемся у нашей дорогой и любимой власти?»
⠀
«17 августа 1941. Объявлена общая эвакуация женщин и детей. Работает эвакуационное бюро. С необычайной отчётливостью наметилась грань между "пораженцами" и "патриотами". Патриоты стремятся эвакуироваться как можно скорее, а вторые, вроде нас, стараются всеми способами спрятаться от эвакуации. Надежда Владимировна устроилась в испанских детдомах воспитательницей и будет с ними эвакуирована. Ну, ей-то прямой смысл. Трое детей, причём младшим двум вместе – четыре года, муж еврей. Да и у них у всех ненависть к немцам за их антисемитизм. Если бы это были англичане или какая-нибудь ещё безобидная нация, конечно, и они остались бы. … Есть ещё ненависть и боязнь немцев. Конечно, Гитлер не такой уж зверь, как его малюет наша пропаганда, и до нашего родного и любимого ему никогда не дойти и не всех же евреев поголовно он уничтожает, но, вероятно, какие-то ограничения для них будут, и это противно. Но замечательно то, что все вот такие жалельщики евреев в Германии или негров в Америке, или индусов в Индии никогда не помнят о своём русском раскулаченном мужике, которого на их же глазах вымаривали как таракана…
⠀
От многих евреев мы слышим такое: «Зачем мы будем куда-то уходить? Ну, посадят, может быть, на какое-то время в лагеря, а потом и выпустят. Хуже, чем сейчас, не будет». И люди остаются. Среди населения антисемитские настроения всё же прорываются. От призывников можно услышать: «Идём жидов защищать». Самое же показательное, что эти высказывания не вызывают никакого отпора ни от властей, ни от партийцев. «Не замечают». Впечатление такое, что нашему дорогому и любимому зачем-то нужно развязать антисемитские настроения у черни и что эти высказывания инспирируются сверху. Может быть, мы ошибаемся, но очень на то похоже».
⠀
«19 сентября 1941. Свершилось. ПРИШЛИ НЕМЦЫ! Сначала было трудно поверить. Вылезли мы из щели и видим - идут два настоящих немецких солдата. Все бросились к ним. У одного в руке лопнувшее куриное яйцо, и он очень боится разбить его окончательно. Несёт на ладони. Бабы немедленно нырнули в щель и принесли немцам конфеты, кусочки сахара, белые сухари. Все свои сокровища, которые сами не решались есть. А вот солдатам принесли. Немцы, по-видимому, были очень растеряны. Но никакой агрессии не проявляли. Спросили, где бы умыться. Мы отвели их к нашему пруду. Немец с яйцом всё не знал, куда его положить. Кто-то взял яйцо у него из рук и обещал сохранить, пока он будет мыться. И он во время мытья всё время оборачивался и глядел с беспокойством на свою драгоценность. Баба начала вздыхать и жалеть их: бедные, какие молоденькие, голодные. Гляди, как яйцо-то бережёт. Вот и наши так же на фронте. Небось, и этим так же не хочется воевать, как и нашим бедолагам. А что поделать… и прочее.
⠀
Немцы по интонациям и мимике поняли, что им симпатизируют и немного поручнели. Ненормально обрадовались шутке. Когда мы шли от пруда, я указала им на стёкла, покрывающие двор, и сказала: это ваша работа. Смеялись дольше, чем заслуживала шутка. Разрядилось какое-то напряжение. Что они нас опасаются? Никакого воинственного впечатления эти немцы не произвели. И вообще, «завоевание» произошло как-то совсем незаметно и неэффектно. Даже немного обидно: ждали, волновались, исходили смертным страхом и надеждами, и пришёл какой-то немец с разбитым куриным яйцом в руке, и яйцо для него имело гораздо большее значение, чем все мы с нашими переживаниями. Мы даже слегка надулись на немцев. И всё же, КРАСНЫХ НЕТ! СВОБОДА!»
⠀
«23 сентября 1941. Сегодня нас немцы выгнали из щели. А стрельба по городу не только не утихла, но стала ещё интенсивнее. В нашей щели будут немецкие окопы, пока немцы будут здесь. Было бы, несомненно, приятнее, чтобы они были где-нибудь под Москвой, а не около нас. Но ведь это ненадолго.
Беседовали с двумя молоденькими офицерами. Один сказал по поводу Евангелия: «Моё Евангелие - труды фюрера, а сам он - мой Бог». Что же это? У них - то же, что и у нас? Не ошибаемся ли мы в них?
⠀ Сегодня нам принесли немного селекционных семян со станции Вавилова: фасоль, горох и соя. Но их очень мало. И у меня сердце защемило: люди трудились годами, чтобы вывести эти сорта, а теперь это пойдёт на два-три супа. Ничего! В свободной России мы скоро всё наверстаем! И страшно не хватает курева. Начинаем собирать окурки, брошенные немецкими солдатами, но их очень мало. И всё-таки всё это искупает ни с чем не сравнимое чувство свободы и независимости».
«8 ноября 1941. Сегодня к нам пришёл знакомиться некий Давыдов. Он фольксдойч, как теперь себя называют многие из обрусевших немцев. Работает переводчиком у немцев при СД. Это какая-то ихняя секретная полиция, но не из самых свирепых, а помягче. Ничего я во всех ихних чинах и учреждениях ещё не понимаю. Хочет оказать Коле протекцию. Он слушал Колины лекции по истории в Молочном институте и был от них в восторге, как и все прочие профессора и преподаватели. … Пришёл он к Коле с заявлением, что немцы очень «ценят культуру» и ищут интеллигенцию для работы с ними. И настоящий наш патриотизм в том, чтобы помогать ВСЕМ врагам большевиков. Если бы немцы пригласили нас не чепухой заниматься, а скажем, стрелять вот туда, в Федоровский городок… Пошла бы я? Пошла бы. Взяла бы винтовку и пошла.
⠀
19 декабря 1941. Продали мои золотые зубы. Зубной врач за то, чтобы их вынуть, взял с меня один хлеб. А получила я за них два хлеба, пачку маргарина и пачку леденцов, и полпачки табака. А ночью был бой где-то очень близко от нас. Мы пережили даже не страх. Это что-то не поддающееся словам. Только представить себе, что мы попадаем опять в руки к большевикам! Я пошла в больницу к доктору Коровину и сказала, что не уйду, пока не получу какого-нибудь яду».
⠀
И всё в таком духе. Правда, уже очень скоро «милых немецких солдатиков» с лопнувшими куриными яйцами сменили настоящие звери из Гестапо, и коллаборанты начали постепенно разочаровываться в «освободителях». Оказалось, что евреев, действительно, убивают. Что к местному населению немцы относятся отнюдь не по-европейски, а как варвары - завоеватели. «Жизнь становится всё ужаснее, - пишет Полякова в декабре 1941-го. - Сегодня идём на работу, вдруг распахивается дверь в доме, и из неё выскакивает на улицу старуха и кричит: "Я кушать хочу, поймите же, я хочу кушать!" Мы скорее побежали дальше. Слышали выстрел. Тот это или какой-либо невинный - не знаю. А на днях одна женщина против Управы собирала щепки около разрушенного дома. Напротив квартируется команда СС… Часовой что-то кричал этой женщине, но ни она, ни кто другой не могли понять, чего он хочет. Тогда он приложился и засtрелил её. Как курицу. Днём. На глазах у всех…»
⠀
Оказалось, что среди немцев огромное количество мародёров, и в СССР они прибыли не для того, чтобы раздать всем качественные европейские вещи и продукты, а равно наоборот - отнять у завоёванных последнее: «Жадны и падки они на барахло, особенно на шерстяное, до смешного. Вот тебе и богатая Европа! Даже не верится. А пишут всякие гадости про красноармейцев, которые набрасывались в Финляндии на хлам. Так то же советские, которые и в самом деле нищие. А эти?! Вот тебе и покорители всей Европы!»
⠀
Когда в городе начался страшный голод, чтобы заработать на хлеб, Полякова сначала работает банщицей (за что получает немецкий паёк), а затем начинает гадать для «кралечек» - так называли русских женщин, вступавших в отношения с немецкими солдатами за еду. Вместе с мужем и подругой они переезжают на другую квартиру и, вроде бы всё ничего, но близкое знакомство с немцами вскоре оборачивается для коллаборантов полным разочарованием. Выясняется, что те, от кого они так ждали освобождения - жестокие, вороватые, некультурные и совсем не такие богатые и щедрые, как рисовались в мечтах. Этим разочарованием пропитаны все последующие страницы дневника Поляковой. Однако, обратного пути для коллаборантов нет - Родина потеряна для них навсегда.
⠀
«15 августа 1942. …И никакие, кажется, немцы не освободители, а такая же сволоь, как и все прочие европейцы, и большевики, и азиаты. Но мы всё-таки будем бить в свою русскую точку. И, может быть, чего-либо добьёмся. Единственный, но очень существенный плюс немцев - это то, что они, по сравнению с большевиками, в смысле угнетения - щенки. И свой народ они устроили, по-видимому, как надо. Устроим и мы свой. УСТРОИМ! Пусть только они помогут нам ликвидировать большевиков. Но они, как видно, не хотят, да и не умеют помогать нам в этом. … Взяли и разрушили все наши представления о них как о народе гордом, красивом, благородном и пр. Никаких опер. Маленькие, вертлявые, как обезьяны, грязные и воровливые, как цыгане…»
Супруги Поляковы неистово желали поражения СССР и были уверены в победе Германии. Однако, их планам не суждено было сбыться. Советская армия оправилась от шока первых двух лет войны и в 1943 году начала теснить немцев по всем фронтам. Тогда Поляковы, понимая, что их арест - лишь дело времени, отправляются в Ригу. Там они работают в газете «За родину», по-прежнему выставляя большевиков в чёрном цвете и восхваляя немецких «освободителей». А в 1944 году с отступающими гитлеровцами Поляковы эвакуировались в Германию, где и сменили имена.
⠀
В последующие годы Олимпиада и её муж сотрудничали в антисоветских изданиях и были активистами Народно-трудового Союза - политической организации русской эмиграции в Германии. И именно в одном из его изданий был опубликован её дневник. Под псевдонимом Лидия Осипова «Дневник коллаборантки» вышел в 1954 году и был призван оправдать сотрудничество с оккупантами борьбой с большевизмом.
⠀
Олимпиада Полякова скончалась в 1958 году далеко от Родины, которую давно предала. Её дневниковые записи закончились в июле 1944-го, поэтому неизвестно (хотя можно предположить), какие чувства она испытывала весной 1945 года, когда стало понятно, что крах Третьего рейха не за горами. Известно только, что всё равно, после всех мытарств и ужасной жизни «под оккупантами» эта женщина сделала свой окончательный выбор - в пользу ухода за немцами, устрашаясь по-прежнему: «неужели мы опять попадём в лапы большевиков?!» И кто знает, сколько всего таких людей убежало от «победивших большевиков» на Запад, сколько их смогло укрыться в Европе под подложными именами, и сколько их разбежалось потом по всему миру…
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 31