Все,что на сердце у меня

БЫЛА ПОРА — Я РВАЛСЯ В ПЕРВЫЙ РЯД, И это всё от недопониманья, Но с некоторых пор сажусь назад: Там, впереди, как в спину автомат,— Тяжёлый взгляд, недоброе дыханье. Может, сзади и не так красиво, Но — намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И ещё — надёжность и обзор. Стволы глазищ числом до десяти — Как дуло на мишень, но на живую, Затылок мой от взглядов не спасти, И сзади так удобно нанести Обиду или рану ножевую. Быть может, сзади и не так красиво, Но — намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И ещё — надёжность и обзор. Мне вреден первый ряд, и, говорят (От мыслей этих я в ненастье ною), Уж лучше где темней — последний ряд: Отсюда больше нет пути назад, И за спиной стоит стена стеною. Может, сзади и не так красиво, Но — намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И ещё — надёжность и обзор. И пусть хоть реки утекут воды, Пусть будут в пух засалены перины — До лысин, до седин, до бороды Не выходите в первые ряды И не стремитесь в примы-балерины. Может, сзади и не так красиво, Но — намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И ещё — надёжность и обзор. Надёжно сзади, но бывают дни — Я говорю себе, что выйду червой: Не стоит вечно пребывать в тени — С последним рядом долго не тяни, А постепенно пробирайся в первый. Быть может, сзади и не так красиво, Но — намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И ещё — надёжность и обзор. В.Высоцкий, 1970г.

Народная артистка СССР Нонна Викторовна Мордюкова (настоящее имя - Ноябрина) родилась 25 ноября 1925 г. в станице Константиновской Донецкой области в многодетной семье.

Анна Самохина

Ушёл из жизни поэт-песенник - автор слов гимна фестиваля «Славянский базар» и хитов советской эстрады 1970-х-1980-х годов, первый соавтор композитора Юрия Антонова Олег Владимирович Жуков (1 января 1937 — 31 октября 2024). «Свои песни я расцениваю как некий вид лечебно-музыкальной терапии, как мобильный музыкальный санаторий, который призван помочь людям изменить свою жизнь к лучшему». Олег Жуков Умер композитор в Минске, с которым была связана большая часть его жизни. Сам Олег Владимирович о своей жизни рассказывал так: «Принято считать, что поэт должен читать свои стихи, но мне кажется, что поэт, читающий свои стихи, выглядит так же нелепо, как повар, публично поедающий собственноручно приготовленные котлеты. Поэтому я свои стихи напеваю, как бы для себя, после чего их расшифровывают и поют на свой лад композиторы и исполнители. Петь я начал в детстве в Украине в кругу моих родных, которые любили попеть вместе в несколько голосов. Папа мой был военным, но его не стало в 1937, в год моего рождения. Мама учила детей в школе и умудрялась воспитывать меня с братом. Она любила петь дома то, что в молодости пела в народной капелле. Дедушка был регентом церковного хора, а бабушка первая учила меня игре на гитаре. С гитарой и бас-гитарой прошли мои студенческие годы, и она же привела меня в 1968 году в Беларусь в ансамбль "Тоника", с которым пел В. Вуячич, и в котором на клавишах играл юный Ю. Антонов. Рыбак рыбака видит издалека, и первые песни, прозвучавшие в исполнении Ю. Антонова, "О добрых молодцах", "Стой, не стреляй, солдат!" и "Люди встречаются", были "заряжены" моими стихами. Позже были другие совместные творения и песни к кинофильмам. Почему-то эти фильмы до сих пор каждый год показывают по телевидению. 8 марта "Берегите женщин" и 23 февраля "Приказ". Все мы — герои собственных романов, все мы молоды, насколько молоды наши надежды. Из желания оставаться молодым стараюсь работать с молодыми. Несгибаемость — это достоинство, с годами переходящее в диагноз. Убеждён, что лучшее время для того, чтобы сделать что-либо хорошее — это время между "вчера" и "завтра". Счастливой жизни нет, есть счастливые дни. И поэтому каждый день, вставая с потели, я поздравляю себя с праздником. Я говорю: "Здравствуй, новый день, первый день моей оставшейся жизни!" И, поверьте, я никогда с этим праздником не расстаюсь. И, может быть, поэтому в моих песнях и в песнях моих друзей есть что-то от этого праздника». (Уточню только, что из множества песне, что звучат в фильме «Берегите женщин» (1981), на слова Олега Жукова была написана только одна - «Наша жизнь».) В республике Беларусь Олег Жуков, можно так сказать, был личностью культовой. Кроме «Славянского базара» он написал слова ещё и для гимна фестиваля «Золотой шлягер» и конкурса «Телевершина». Многие годы он был автором сценариев передач на республиканском радио и ТВ, написал сценарии для двух фильмов-концертов на ПТО "Телефильм" Гостелерадио БССР - "И песня взлетает сама" (1982), "Купалинка" (1983) и телепередачи ЦТ "Песня-83" из Минска (1983). А в 2011 году уже о нём самом был снят телефильм «Поэт-песенник Олег Жуков». В 2019 году на канале Беларусь 3 был показан Новогодний концерт песен Олега Жукова «Люди встречаются». Песни на слова Олега Владимировича Жукова ещё с советских времён исполняли все известные белорусские эстрадные артисты (ансамбли "Песняры", "Верасы", "Сябры", Виктор Вуячич, Ярослав Евдокимов, Ирина Дорофеева, Ядвига Поплавская и Александр Тиханович, Александр Солодуха и др.). Так же их пели звёзды советской и российской эстрады, среди которых: Ю. Антонов, И. Николаев, Л. Лещенко, В. Муллерман, А. Буйнов, Н. Басков, Н. Гнатюк, С. Лазарева, В. Маркин, Е. Семёнова, Л. Долина, Л. Милявская. Музыкальные композиции на его слова были в репертуаре таких музыкальных коллективов, как: ВИА "Поющие гитары", "Весёлые ребята", "Калинка", "Смерiчка", "Синяя птица", "Добры молодцы", "Девчата", "Ариэль", "Пламя". Среди самых известных песен на слова Олега Жукова можно назвать: "О добрых молодцах" (первая песня композитора Юрия Антонова), "Наташка", "Жизнь играет с нами в прятки", "Любовь уходит не прощаясь", "Не гаснут костры", "Все цветы июля", "Влюблённый гном" "Стой, не стреляй, солдат!", "Ах, эта ночь!", "Одинокий", "До любви один шаг", "Тройка", "Птицы", "Не переживай!", "Давай сегодня встретимся", "Я сегодня жить хочу", "Где этот остров?", "Я поеду в Париж", "День как день", "Безнадёжный случай", "Белорусы мы", "Гуляй славяне!". Самой известной песней на слова Олега Жукова, конечно, была композиция «Люди встречаются». Интересна история создания этого неувядающего шлягера советской и постсоветской эстрады. Изначально это была венгерская эстрадная песня «Чёрный поезд» («Fekete vonat»), написанная в 1966 году композитором (пишут, что и слова были его) Виктором Гаваши (именно так пишут у нас обычно фамилию композитора, хотя на венгерском она пишется, как Havasy). В Венгрии она стала шлягером в исполнении Петера Поора, после чего её включил в свой репертуар популярный венгерский певец Янош Коош. В 1969 году он исполнял её во время гастрольной поездки в СССР. Тогда-то на одном из концертов венгерского певца её и услышали два приятеля — Юрий Антонов и Олег Жуков. Молодые люди после концерта прошли за кулисы, представились старшему коллеге и попросили у него ноты понравившейся песни. Певец передал им партитуру, хотя строго говоря, вопрос авторских прав надо было решать не с ним, а с Виктором Гаваши, но, как я понимаю, в те времена в странах социалистического лагеря меркантильной стороне особого внимания не уделяли. К тому же, как я подозреваю, венгерский певец не видел в молодых людях конкурентов, поскольку в СССР уже готовилась к выходу пластинка «Поёт Янош Коош», на которой была среди прочих и песня «Чёрный поезд». К тому же, для этой пластинке, вышедшей в 1970 году, Янош Коош записал песню на русском языке (автор этого перевода не известен, поэтому его приписывают самому певцу). Но так случилось, что версия венгерского исполнителя быстро забылась, зато вариант песни со словами Олега Жукова и музыкой в аранжировке Юрия Антонова (более современной и лёгкой в сравнении с оригиналом, исполняемым эстрадным оркестром) стал в СССР невероятно популярным. Изначально эта песня была исполнена ВИА «Поющие гитары», но настоящая известность пришла к песне после того, как в 1971 году её исполнил тогдашний солист ВИА «Весёлые ребята» Владимир Фазылов, а на следующий год ансамбль выпустил песню на пластинке-миньоне. Стоит отметить, что Олег Жуков не просто перевёл текст песни с венгерского на русский язык, но полностью изменил её смысл. В оригинале история начиналась с того, что девушка бросает героя прекрасным летом, заставив его страдать. Она бежит на вокзале за билетом, даже не оглянувшись на бывшего возлюбленного, и уезжает на «чёрном поезде». Во втором куплете мы вновь встречаем эту девушку на вокзале. Она стоит на опустевшем перроне и комкает в руках платок. Хоть она и была влюблена в своего нового парня, но не смогла забыть героя и вернулась к нему. Но герой говорит, что теперь она ему не интересна, потому что у него уже новая любовь. Заканчивалась история словами о том, что ещё будет новая любовь, не изменяется только песня. Как видим, не самый романтичный, чтобы не сказать — циничный, взгляд на любовь. В изложении же Олега Владимировича Жукова эта история стала рассказом романтика о том, как он случайно встретил девушку с синевой неба бездонного в глазах и весной в улыбке. И никакого «чёрного поезда», только искренность и чистота чувств. Песню об этой искренности и чистоте я и предлагаю вам послушать в память об шедшем от нас поэте. Владимир Сорокин.

Колокола Хатыни звонят каждые 30 секунд... История одной из самых страшных трагедий Великой Отечественной. 22 марта 1943 года – день, отмеченный одним из самых трагических событий Великой Отечественной войны. В этот день деревня Хатынь в Белоруссии была уничтожена немецкими карателями. 149 жителей деревни (в том числе и дети) были сожжены заживо. Спастись удалось лишь шестерым – взрослому и пятерым детям. Так случилось, что именно Хатыни суждено было стать символом преступлений нацизма против советского народа, а так же священным местом памяти и скорби по всем уничтоженным в годы оккупации сельским населённым пунктам и сотням тысяч жертв карателей - и заживо сожженных, и расстрелянных, и забитых до смерти стариках, женщинах и детях. Во времена СССР одно название «Хатынь» откликалось в сердце любого, от мала до велика. Но со временем на фоне развенчания прежних идеалов многие стали забывать то, о чём забывать нельзя... Белоруссия в годы войны превратилась в один большой партизанский край, и события, предшествующие этой трагедии, наверное, мало чем отличались от тех, которые происходили на территории республики тогда ежедневно. Накануне этой трагедии партизаны одного из отрядов остановились на ночлег в лесу на окраине деревни Хатынь. Утром они продолжили движение и столкнулись с немецким автомобилем, выехавшим на ремонт повреждённой линии связи. Это были военнослужащие из подразделения 118-го полицейского охранного батальона, которых партизаны не пропустили и вступили с ними в бой. Среди погибших было несколько немецких солдат и капитан полиции Ганс Вёльке. После удачной атаки партизаны скрылись в лесу, а оставшиеся в живых фашисты вызвали подкрепление. И, может быть, всё бы на этом закончилось, но то, что в то утро погиб сам Ганс Вёльке, очень обозлило гитлеровцев. Мало того, что он был чемпионом Олимпийских игр по метанию ядра, Ганс был приятелем самого Гитлера и пользовался его особым покровительством. Прибывшие на место каратели начали прочёсывать округу в поисках партизан и даже по ошибке расстреляли 26 лесорубов из соседней деревни, которых сами и направили для сбора дров. Вскоре по оставшимся на мартовском снегу следам партизан фашистские захватчики пришли в окружённую лесом Хатынь, которая была объявлена ими главным штабом партизанского движения. Это говорило о том, что всем жителям деревни был вынесен смертный приговор, а обвинение было традиционным: пособничество диверсантам. ⠀ Каратели из 118-го полицейского охранного батальона (отъявленные головорезы, на счету которых было убийство не менее 120 тысяч мирных жителей Белоруссии) действовали по проверенной схеме. Всё население деревни выгнали из домов и согнали в сарай, в котором когда-то хранилось сено. Больных и немощных подталкивали прикладами. Сюда привели семьи Иосифа и Анны Барановских с девятью детьми, Александра и Александры Новицких с семью детьми, и Веру Яскевич с семинедельным сыном Толиком. Вместе с жителями Хатыни в сарай пригнали жителя соседней деревни Юрковичи Антона Кункевича и жительницу деревни Камено Кристину Слонскую, которые оказались в это время в Хатыни. Взрослые, как могли, успокаивали детей, но тревога с каждой минутой всё сильнее охватывала их. Запертые внутри, они не знали, что творилось снаружи. А в это время несколько солдат обкладывали стены сарая соломой, лили бензин и поджигали. Деревянный сарай мгновенно загорелся... Крики, плач, мольбы о помощи - взрослые как могли пытались спасти детей. Под напором десятков человеческих тел не выдержали и рухнули двери: в горящей одежде, охваченные ужасом, люди бросились было бежать, но тех, кто вырывался из языков пламени, фашисты хладнокровно расстреливали. ⠀ Всего в Хатыни было сожжено 149 человек, 75 из которых были детьми. Чудом из горящего сарая смогли выбраться только две девочки: Юлия Климович и Мария Федорович. Они доползли до леса, а затем укрылись в соседней деревне, которую чуть позже постигла участь Хатыни. В живых осталось ещё пятеро детей, их своими телами прикрыли матери. После ухода карателей они добрались до соседних деревень, где и прятались в дальнейшем от фашистов. Единственный взрослый человек, кто выжил в горевшем сарае, был кузнец Иосиф Каминский - во время пожара он потерял сознание, а пришёл в себя только ночью, когда каратели покинули деревню. Среди погибших он нашёл и своего умирающего сына, обожженного и со смертельным ранением в живот. Мальчик умер на руках отца. Эта личная трагедия сельского кузнеца стала прообразом известного памятника «Непокоренный», установленного в центре мемориала «Хатынь». ⠀ Софья Антоновна Яскевич в тот день потеряла всю свою семью: маму, отца, сестёр, братьев и племянника, которому было всего 7 недель. Все они сгорели заживо в том адском пекле. Воспоминания о том дне всегда причиняли ей неимоверную боль, но не смотря на это, она рассказывала подробности той трагедии и никогда не отказывала в интервью. Чтобы знали, чтобы помнили... ⠀ «Наша деревня была очень дружной, рассказывала Софья Антоновна. - Жили мы, как одна семья. Праздник какой — мы толокой гуляем, и эту Пасху собирались отметить. Хозяюшки уже праздничный обед продумывали. Но не суждено нам было радоваться. ... В тот день я с сестрой и братом была в гостях у тёти, родной сестры моей мамы. Ванда, моя старшая сестра, там кросны ткала, к празднику готовилась. Помню, подбегу к ней и залюбуюсь: такие же красивые получались! Тётя партизанам на обед суп варила. А я выбежала на улицу. И слышу звук какой-то непонятный, словно крышу перестилают. Ну, думаю, кто-то к Пасхе готовится. Но неожиданно меня как током ударило. Поняла: немцы стреляют. Уже и тётя разволновалась. Кричит мне: «Бегите с Вандой к маме», ну, мы и бросились бежать. Летели так, что дух перехватывало, а потом Ванду что-то остановило: «Соня, видишь, как стреляют, возвращайся скорее к тёте обратно, а я к маме». ⠀ Так старшая сестра спасла младшую. Чудом удалось скрыться от смерти ещё и их брату Володе. Когда каратели вошли в деревню, он успел выскочить из тёткиной хаты и что есть мочи побежал к лесу. На пути ему встретилась яма, в которой зимой хранили картофель. Он бросился в неё, зарылся в гнилую труху, и таким образом стал ещё одним выжившим свидетелем страшной трагедии. ...Тем временем Соня прибежала к тёте. Обезумевшая от страха женщина сидела в погребе, и когда в дверь со страшной силой заколотили, она побежала открывать. Раздались крики и выстрел. Соня в это время сидела в погребе, зарылась в картошку и накрылась старым пальто. Каратели её не заметили. Внимательно осмотрев погреб, они покинули дом, а Соня с трясущимися руками и ногами побежала к тёте, изо рта которой текла кровь. ⠀ Когда Соня решила бежать к маме, то по дороге встретила двух немцев. Издали девочке показалось, что это её отец с дядей, несут ей тулуп, чтобы она согрелась. Но её ждало разочарование. Один из немцев направил на неё автомат, а второй остановил его и бросил Соне: «Иди, киндер, в лес». Девочка слышала крики, остро ощущала запах гари и дыма, но до конца не понимала, что происходит. В смятении она направилась в сторону Мокреди, на хутор, где жили её родственники, но там ей сказали: «Деревня горит». ⠀ «Когда стемнело, мужчины не выдержали, пошли смотреть — вдруг кто выжил, - вспоминала Софья Антоновна. - Обгоревшие трупы, как снопы, лежали один на одном. Мой отец был ещё живой, но весь обгоревший, чёрный, с перебитыми ногами. Его даже невозможно было на руки взять — живого куска кожи не было. Это были последние минуты его жизни... Назавтра, когда вернулись на пепелище, папу уже не нашли. Зато отыскали всех остальных. Все были мертвы. Сёстры — Ванда с Надей — вместе лежали. Мама, видимо, в последние минуты изо всей силы прижимала к себе самого младшего нашего братика — Владика. Их вместе нашли. Жена моего брата Вера обнимала своего новорожденного сына Толика... Мы с братом потом выживали как могли. Помню, вышли однажды к какому-то озеру, а там, среди камышей, — гнёзда с яйцами. Ой, как мы обрадовались! Володька целую шапку набрал. ... Так и ходили мы вдвоём, и никто не хотел нас брать. Боялись, что хатынские...» ⠀ С подобными воспоминаниями живет и семья Виктора Желобковича. В тот мартовский день ему, семилетнему мальчику, удалось выбраться из горящего сарая. «В семье нас было четверо детей: два брата, сестра и я — самый младший, - рассказывал Виктор Желобкович. - То, что произошло с Хатынью, трудно было предсказать. Всё случилось неожиданно. В этот день в деревне были партизаны. Мы с отцом пошли на ток — он резал сечку, а я катался на качелях, которые папа смастерил для меня. И вдруг послышались выстрелы, несколько взрывов. Сидевший рядом на стогу сена партизан спохватился, пальнул в воздух и прокричал: «Фашисты!». Отец взял меня за руку, и мы побежали домой. Вернулись, запёрлись и всей семьёй спустились в погребок. Но спрятаться от карателей не удалось. Сначала они просто стучали, потом выломали дверь, вывели нас на улицу и погнали в большой колхозный сарай. Так как наша хата стояла на самом краю с левой стороны, пришлось идти практически через всю деревню. ... Гитлеровцы не жалели никого. Видел, как под дулами автоматов они гнали стариков, женщин и детей. Ни один взрослый не смог спрятаться... Когда нас гнали, я и представить не мог, что нас ждёт. Как только все сельчане оказались в сарае, фашисты его заперли. Я держался возле матери, мы остались у самых дверей, а братья и сестра вместе с отцом пошли вглубь постройки. Мне было видно через щель, как каратели подносили канистры с бензином и обливали стены, как подкидывали сено. Соломенная крыша вспыхнула мгновенно. Всё загорелось, затрещало, люди стали кричать. Крик стоял такой... словами не передать. Когда двери не выдержали и рухнули, мы с мамой выскочили из сарая и попали под шквал огня. Далеко уйти не получилось, упали. От страха я прижался к материнскому телу и почувствовал резкий толчок. Это была пуля, которая убила маму, а меня черканула по плечу. Я прошептал, что меня ранило, но в ответ ничего не услышал. Вокруг раздавался жуткий человеческий стон. ... Я лежал лицом вниз и постепенно отползал к маминым ногам, на ней уже горела одежда, а на мне начала тлеть шапка. Не помню, сколько пролежал на земле. Когда поднялся, увидел уезжающих карателей и полосу догорающих домов. Вся улица была в огне. Повсюду лежали обгоревшие тела. Кто-то ещё двигался, кто-то просил пить. Но чем им тогда мог помочь семилетний пацан?..» К сожалению, трагическая судьба Хатыни не стала единичным случаем. В годы войны в Белоруссии было сожжено 9200 сёл и деревень, а 5295 - были уничтожены со всем или частью населения. 140 карательных операций было проведено нацистами за три года, в результате которых погибло 2 млн 230 тысяч человек. Подобная тактика геноцида и «выжженной земли» проводилась и в других оккупированных регионах Советского Союза. ⠀ Когда узнаешь о подобных фактах дикой жестокости, всегда возникает вопрос, а что это за звери, которые собственными руками могли творить такое? И вот что выясняется: помимо карателей - полицаев, входящих в специальные карательные полицейские органы и специальные формирования СС, в подобных зверствах участвовали и коллаборационисты, хотя в советское время этот факт старательно замалчивался. Среди карательных подразделений был особый батальон СС «Дирлевангер» и 118-й батальон шуцманшафта, где были собраны немецкие рецидивисты, а ещё имелись одна украинская и две русские роты, набранные из предателей и коллаборантов. 118-полицейский охранный батальон сформировали осенью 1942 года в Киеве, возглавлял его немецкий майор Эрих Кернер, но, в сущности, руководство было в руках поляка Константина Смовского и начальника штаба – бывшего офицера РККА Григория Васюры. Много лет ему удавалось скрываться от правосудия, но в 1986 году он предстал перед судом. ⠀ Выпускник Киевского военного училища связи, Васюра в июне 1941 года сдался в плен и согласился на сотрудничество с немцами. Вскоре он попал в 118-й батальон, где быстро вырос с должности командира взвода до начальника штаба. В ходе многочисленных карательных операций вовсю проявились его садистские наклонности: он лично пытал людей, расстреливал, руководил расправами. Исключением не стала Хатынь, о чём позже вспоминали его сослуживцы на допросах: именно Васюра руководил операцией, со всей жесткостью как к мирным жителям, так и к своим подчинённым. После Хатыни Васюра участвовал в других карательных акциях, но к окончанию войны уже в составе 30-й гренадёрской дивизии СС был переброшен во Францию, где его часть была разбита, а сам он попал в фильтрационный лагерь. Поскольку органы НКВД не установили причастности Васюры к уничтожению Хатыни, в 1952 году он был приговорен к 25 годам лишения свободы, но уже спустя три года попал под амнистию и перебрался в Киевскую область. ⠀ Послевоенная жизнь Васюры строилась отлично: он стал директором совхоза, вступил в КПСС, имел грамоты и благодарности, значился почётным курсантом Киевского училища связи, но его жeстокость по отношению к подчинённым и тёмные пятна в биографии вызывали подозрения. Однако предъявить Васюре было нечего, и лишь случайность позволила узнать его историю. ⠀ В 1985 году Васюра обратился к властям с требованием наградить его орденом Отечественной войны. В архивах об участии Васюры в боевых действиях никаких записей не нашлось, но зато были обнаружены протоколы допросов Василия Мелешко, который упоминал о своём начальнике. В результате в ноябре 1985 года Васюру арестовали, и первое время он отрицал свою вину, но поняв, что из-за неопровержимых улик избежать наказания ему не удастся, прямо в зале суда закричал: «Да, я сжёг вашу Хатынь!» Так в декабре 1986 года Васюра был приговорён к высшей мере наказания и расстрелян 2 октября 1987 года. ⠀ Многие считают, что о Хатыни вспомнили только в 1960-е, когда задумали создать мемориал, а до этого о сожженной деревне не говорили. Но это не так. О трагедии Хатыни заговорили практически сразу после её уничтожения - факт преступления зафиксировали спустя три дня. Вскоре в подпольных газетах вышли и заметки, посвященные Хатыни. Похоронили хатынцев на третий день после трагедии. На могиле поставили три креста, а после войны установили скромный обелиск — деревянную пирамидку, увенчанную красной звездой. В 1964 году там появилась стандартная для Советского Союза гипсовая «Скорбящая мать», а к концу 1960-х - мемориал - монументальное увековечение памяти погибших жителей. ⠀ Мемориальный комплекс «Хатынь» в точности воссоздает план деревни в миниатюре. Каждый из 26-ти сожжённых домов авторы представили в виде первого венца сруба, печной трубы, увенчанной колоколом (все колокола звонят одновременно каждые 30 секунд), и мемориальной плиты. На каждой из них высечены фамилии и имена уничтоженных карателями жильцов этого дома. В центре композиции мемориала находится шестиметровая бронзовая скульптура «Непокорённый человек» с мёртвым сыном на руках, а рядом сомкнутые гранитные плиты, символизирующие крышу сарая, в котором были сожжены жители деревни. На братской могиле из белого мрамора возвышается Венец памяти с наказом погибших живым. ⠀ На территории комплекса находится и единственное в мире «Кладбище деревень» — 185 могил, каждая из которых символизирует одну из невозрождённых белорусских деревень, сожжённых вместе с населением (186-я невозрождённая деревня — это сама Хатынь). «Могила» каждой деревни представляет собой символическое пепелище, в центре которого расположен пьедестал в виде языка пламени — символ того, что деревня была сожжена, а в траурной урне хранится земля деревни. На территории мемориала также находится мемориальный элемент «Вечный огонь» - на квадратном траурном постаменте в трёх углах расположены три берёзки, а вместо четвёртой горит вечный огонь — в память о каждом четвёртом погибшем жителе Белоруссии. Из Сети

Поучительный монолог героя К. Лаврова из фильма "Колье Шарлотты"

Ранним утром 25 октября 2008 года остановилось сердце Муслима Магометовича Магомаева. Он скончался на руках у своей супруги, в 66 лет. Магомаев ушёл, оставив в наших сердцах любовь, уважение и восхищение. Его чарующий баритон, высокий артистизм и душевная щедрость покорили не одно поколение слушателей. Последняя песня Муслима Магомаева под названием "Прощай, Баку!" увидела свет в 2007 году. Он написал её будучи уже совсем больным человеком. Сам сочинил музыку, положил её на стихи любимого поэта Есенина и сам записал себя в своей домашней студии. Тамара Синявская вспоминала: "У него почти не было сил петь, но голос, тембр оставались прежними..." Песня-реквием! Пронзительные строки! "Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай! Хладеет кровь, ослабевают силы. Но донесу, как счастье, до могилы, Я волны Каспия, и балаханский май ..."

НА ЧЁРНОМ ГРАНИТЕ АЛЕЕТ ЗВЕЗДА, И ЗОЛОТОМ ВЫБИТО МНОГО ФАМИЛИЙ - РЕБЯТ, ЧТО УКРЫЛА СОБОЙ ТИШИНА, РЕБЯТ, ЧТО ВОЙНА ЗАГУБИЛА. А В ПАМЯТИ СНОВА: ПО НЕБУ ЗАКАТ, МЫ ДЕРЖИМСЯ БОГ ЧТО ЕСТЬ СИЛЫ. ПЫЛАЮТ МАШИНЫ, ГОРИТ ГОРОД-АД, И РВУТСЯ ПРОКЛЯТЫЕ МИНЫ. ХРИПИТ ЛЕЙТЕНАНТ, ЧТО-ТО ХОЧЕТ СКАЗАТЬ, В ГЛАЗА СМОТРИТ С ДИКОЮ БОЛЬЮ. ОТ ПУЛИ В ГРУДИ ОЧЕНЬ ТРУДНО ДЫШАТЬ, А ВЕТЕР, КАК ПРОКЛЯТЫЙ, ВОЕТ. А ПУЛИ - КАК ДОЖДИК - СЕКУТ ПО СТЕНЕ, ВИЗЖАТ В РИКОШЕТЕ И СТОНУТ, А КТО -ТО ГОРИТ ПРЯМО ТАК, НА БРОНЕ, И РАНЕННЫЙ БОЛЬНО ТАК СТОНЕТ . А МЫ, КАК ВОЛЧАТА, ВГРЫЗАЕМСЯ В ПЛОТЬ, ДУРЕЯ ОТ ЗАПАХА КРОВИ, НЕ ЧУВСТВУЯ БОЛИ, НЕ ЧУВСТВУЯ СЛЁЗ, А ВЕТЕР - ВСЁ ПЛАЧЕТ И ВОЕТ. НА ЧЁРНОМ ГРАНИТЕ АЛЕЕТ ЗВЕЗДА, И ЗОЛОТОМ ВЫБИТО МНОГО ФАМИЛИЙ. А ПАМЯТЬ - ОНА КАК НА ШЕЕ ПЕТЛЯ, И ХОЛОДОМ ТЯНЕТ МОГИЛЬНЫМ. Евгений Сухарев