Собственных.
-Стой, девка! Ишь чего надумала! - крепкая рука вцепилась в запястье женщины, не давая сделать той последний шаг в пропасть.
Судорожно всхлипнув, Мария открыла глаза. Сердце ухало в груди, пульсировала кровь в висках, лёгким не хватало воздуха...
"Сон... Какой жуткий сон... Бабушка... Бабушка Евдокия спасла меня..."
Поднявшись, она пошла на кухню, долго и медленно пила воду, отуманенное сознание постепенно возвращало её в реальность, взгляд упал на стоящую отдельно от всех любимую чашку мужа.
Память вернулась вместе с тошнотой, и , казалось, этому не будет ни конца, ни края.
В конец обессиленная Маша еле доплелась до кровати, озноб сотрясал её хрупкое, стройное тело так, что даже белоснежные зубки выбивали какой- то дикий степ.
Скрутившись калачиком, она прижала к себе своего верного друга детства, своего любимого зайчика Шашу. После того, как перестала шепелявить, он так и остался Шашей.
Неопределённого цвета от многочисленных стирок, без хвостика и кончика уха, он по прежнему оставался её талисманом.
Озноб утих, уступая место слезам.
Завтра операция. Завтра она идёт убивать своего ребёнка. По просьбе мужа, по настойчивой просьбе мужа, да чего скрывать от самой себя, по категорическому приказу супруга.
Мысли хаотично заметались, выхватывая разные периоды семейной жизни. Двенадцать лет в браке. По началу съёмная квартирка, макароны пять раз в неделю и любовь. Затем, прекрасная работа у Стаса, карьерный рост, практически взлёт, но деток Бог не давал.
Стас никогда не переживал особо по этому поводу, но Мариша...
Мариша хотела быть мамочкой, только вот скромность удерживала её от серьёзного разговора с мужем.
Двенадцать лет жизни в большом городе так и не сделали её городской, всё тянуло за город, к природе.
"Бабуля, бабулечка моя, как я за тобой соскучилась!"
Бабушка Маши, Евдокия, жила далеко. Ночь поездом, а потом полтора часа на автобусе.
Там выросла и девочка.
Евдокия знатной травницей была, ведуньей, даже побаивались её в деревне, но уважали очень.
И, улыбаясь сквозь слёзы, вспоминает Маша, как ходили целыми днями по лугам, как собирали травы. Всё то бабушка знала о каждой былиночке, всё рассказывала, а потом вместе варили отвары, делали настойки, мази.
А какое варенье из шишек варила бабуля! Это было целое таинство!
Чтоб маленькие были, да целенькие, да обязательно с веточки!
Любила Машка мыть их, всё представляла, всё фантазировала, что это драгоценные каменья Хозяйки Медной Горы.
Три дня бабуля возилась с вареньем, затем тщательно процеживала янтарно- розовую, тягучую жидкость, пахнущую хвоей и, разлив по баночкам, прятала в погреб.
Мариша знала, шишки кушать нельзя! Смола в животик попадёт- да так и останется там.
А варенье - не варенье вовсе, а снадобье от всех- всех болезней и напастей.
Последний раз она проведывала Евдокию Терентьевну два года назад, на девяностолетие. Подарила тогда ей мобильный телефон, благо цивилизация везде, теперь хоть и редко, но созванивались , разговаривали.
Не любила Дока - так ласково называла её внучка- этих "шпийонских" штучек, жаловалась, что " опосля голова неделю гудит".
Маленькая, сухинькая, слегка сгорбленная, она предпочитала семенить босиком до самых холодов. А зимой, после баньки, опрокидывать на себя ушат ледяной воды.
Мария опять вспомнила о волшебном хвойном снадобьи, как раз сезон сбора, начало мая, и опять расплакалась.
"Балулечка, кажется, я и здесь, в городе, сварю варенье из шишек. Собственных."
Мысли переключились в другое русло. Как потревоженные галки, они кружились и стрекотали в мозгу молодой женщины.
Несколько лет, как Стас изменился. Стала раздражать её копна рыжих волос- "Сделай с ними что-нибудь!", перестал брать корпоративы. "Нудно-правильная, тихоня"- а в последнее время-"никакая"- вот и все его комплименты.
Беременности не обрадовался, взбеленился- " Рано, повышение, новый филиал, командировки."
Уезжая в очередной раз, сухо бросил :" Дождёшься меня в больнице, заеду, заберу."
"Бабуля, помоги мне, что делать?"- засыпая думала женщина.
Ночь сменилась прекрасным солнечным утром, Маша открыла глаза. Несколько минут лежала, сканируя своё состояние. Лёгкость, нет тошноты, и какое-то знание, значимость себя. Она осторожно поднялась- нет тяжесть, нет вины, нет обиды.
Сбросив халатик, смело подошла к огромному, старинному зеркалу в бронзовой оправе.
Первые лучи солнца, пробиваясь сквозь жалюзи осветили прекрасное, нагое тело. Мария провела рукой по рыжим, не собранным в убогий хвост кудрям, по длинной шее, коснулась маленькой, упругой груди и пока ещё плоского живота. Глаза её вспыхнули изумрудом, толи от игру солнца, толи от осознания своей красоты.
"Хороша, чертовка"- шепнуло её зеркало.
Решение было принято.
-Алло! Алло! Бабуля! - кричала она в трубку.
-Ай, Мариша, почто кричишь так?- услышав тихий, родной голос, успокоилась.
-Бабуля, я соскучилась. Я приеду. Вот завтра и приеду.
-Ить, гляди, башни наскучили?- хмыкнула трубка.
-Дока, моя любимая, не башни- небоскрёбы.
-И то, и я о чём? Небо скребут, а по земле ходить уж забыли как. А ты, девка, доселе не поняла?
-Бабуль, я варенья хочу, из шишек!
-Ну, приезжай, вон Иван в помощники набивается.
-Иван? Какой Иван?
-Дура ты девка, хоть внуча любимая. Да твой Иван, который год ходит!
-Бабуля, не до этого мне!- отмахнулась Мария, мельком вспомнив юношескою любовь.
-А коль до того было? Ты хлюща свого кинула? Этого, как его, тьфу...
-Ну бабуль, не ворчи, завтра буду,-улыбнулась Мария.
-А то! Опара уж на пироги стоит. Иван курицу режет, приезжайте.
-Бабуля, я одна... Откуда ты... - удивилась женщина, замолкая.
-Вот Маришка, вот дурында, вдвоём приезжайте, говорю, да не погостить, а насовсем. Да, там у хлюща твого рубашки грязные, выстирай, как уезжать будешь- послышались короткие гудки, связь прервалась.
Мария держала в руках рубашку Стаса со следами помады на кромке воротника.
"Командировка, говоришь?"
Джинсы, футболки, свитора и куртки складывались быстро и аккуратно.
Остальное- вечерние, коктельные платья, шубки и туфельки на шпильках- "А пусть будут его любовницам, мать их"- думала Маша.
Практически на пороге её застал телефонный звонок.
"Да, алло, Клиника? Да, буду позже, нет, не ела, не пила. Муж звонил? Сказал позже перезвонит? Странно, почему не мне, что-то со связью, видимо. Что передать? пусть позже заедет, не торопится он из командировки. Спасибо!"
Отключив телефон, она на секунды задумалась, взгляд упал на любимую чашку мужа, одиноко стоящую в стороне от других. Глубоко вздохнув, за много лет почувствовав свободу и разгул, она взяла её в руки.
"Ничего личного, прости"- и с наслаждением грохнула ею об пол.
"Молодец!"- звякнули осколки.- Надоело быть одинокой рабой.
Вагон слегка покачивало, стук колёс напоминал какую-то давно забытую песню.
У Мариши впереди была целая ночь для раздумий.
"Буду возвращаться?- Нет
Как буду жить?- Не знаю"
Но в душе царило спокойствие, она наконец-то стала сама собой, с этой мыслью она заснула.
И снилось ей то юность, когда на Ивана Купала с подружками гадала на суженого, опуская в воду венок, сплетённый из Иван-да-Марьи, то обрыв с которого хотела сигануть во сне.
И снилась ей девочка, рыжая и озорная хохотушка, со странным зайцем в руках.
Счастливо улыбаясь во сне, Мария шептала :
" У меня всё будет хорошо!
Это мой Шаша...
Это моя девочка...
Это моя душа..."
***
Известная на всю страну травница Мария Земная давала интервью "Первому каналу".
Рыжая девчушка, застыв в немом восхищении, не отрывалась от экрана телевизора.
Крепкий бутуз, сидящий на руках Ивана, вдруг радостно загукал, залился смехом, показывая пальчиком в телевизор, и сказал своё первое в жизни слово - "МА-МА!"
Елена Бараник.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев