Синдром попутчика

Когда уже ничего не ждёшь…

— Здравствуйте. Вы, наверное, Серафима Аркадьевна? — Да, а вы? — А я София. Мне Олег про вас рассказывал. — Так проходите, чего же вы в дверях-то стоите? Давайте ребенка положим на диван. Проходите, присаживайтесь. Может, чаю? Вы с дороги? — Спасибо. С удовольствием. Мы действительно долго добирались. Девушка аккуратно положила сверток со спящим ребенком на диван и глянула на открытую коробку с ландышами. — О, любимые Олежкины ландыши! Сколько их тут! А Олег скоро придет? Серафима остановилась на полпути на кухню и медленно обернулась. Она смотрела на девицу и не могла понять, почему та задала такой вопрос. Серафима медленно пошла обратно. На её лице было такое выражение, что София невольно испугалась. — Я всего лишь хотела его увидеть. Сказать ему что-то важное. Если он не захочет ничего, я настаивать не буду. Просто он должен знать. Серафима по-прежнему молчала. Слова не шли у неё с языка. Она разглядывала Софию и не могла сообразить до конца, что же происходит. А та совсем растерялась под таким взглядом, смутилась и снова спросила: — Так Олег скоро придет? — Олег не придет. Он не придет. Никогда. Его нет. — Как нет? А где же он? Я думала, что он поехал домой, к вам? Мне в институте сказали, что его работы и вещи отправили ему домой… — София по прежнему ничего не понимала. — Отправили. Домой. Да, его вещи и рисунки мне вернули, — подтвердила мать. Слова давались ей с трудом. — Так а где я могу его увидеть? Он не с вами живет? — Он не живет. Он умер. Год назад его сбила машина… Матери было больно вслух произносить эти слова. Словно с каждым словом сын снова умирал. А София была просто поражена, ошарашена услышанным. Она не хотела верить, она не могла принять так сразу эту новость. Смотрела на мать удивленными, неверящими, но постепенно осознающими реальность глазами. Слезы начали наполнять эти глаза, полные боли и отчаяния. И Серафима не выдержала и тоже заплакала, глядя на неё. А София опустилась на стул, закрыла лицо руками и совсем разрыдалась. От этого, а может просто время пришло, зашевелился сверток на диване. Малыш начал просыпаться и ворочаться в одеялке. Носик недовольно сморщился, губки скривились. Раздался недовольный писк, готовый перейти в плач. София начала вытирать лицо, обернулась к малышу. Да, надо брать его на руки, а то сейчас раскричится и потом его будет еще труднее успокоить. Она встала со стула и подошла к дивану, наклонилась над малышом, улыбнулась ему сквозь слезы и бережно взяла на руки. Ребенок немного успокоился, не начинал плакать, но все еще проявлял недовольство. Серафима тоже утерла слезы и с непонятным любопытством наблюдала за всем происходящим. Что это за ребенок. И что за девушка эта София? А она почувствовала пристальный взгляд, посмотрела Серафиме прямо в глаза, а потом грустно опустила взгляд в пол. Она поняла вопрос, на который должна была ответить. И теперь решалась — сказать или просто уйти. И решилась. — Это Артем. Ему пять месяцев. Будет двенадцатого числа. Артем Олегович. Я записала Олега отцом, хоть не встретила его, когда вернулась в институт. На звонки мои он не отвечал. А в деканате мне просто сказали, что он больше там не учится, что его работы отправили домой. Серафима села на стул от удивления. Она была ошарашена этой новостью. А София продолжала. Она хотела все объяснить, хоть Серафима Аркадьевна и не задавала вопросов вслух. — Олег сделал мне предложение, он говорил, что поедет и поговорит с вами. И больше не звонил и не появлялся. А мне пришлось уехать домой. Заболела моя бабушка, её положили в больницу с инсультом. На хозяйстве никого, за ней самой ухаживать некому. Я должна была уехать. Должна была. Я просила девчонок, чтобы они передали все Олегу, когда он вернется. Чтобы он знал, где я и что со мной. Чтобы мог приехать ко мне. Но он так и не приехал… Серафима Аркадьевна грустно кивала головой. Олег не мог приехать, не мог позвонить, не мог найти Софию. Олега уже не было. И матери он ничего не успел сказать. Не успели они поговорить… — А потом родился Артемка. Первые месяцы было совсем не до этого. А сейчас, когда баба Марфа уже может потихоньку сама на хозяйстве оставаться уже и без моей помощи, я решила все же разыскать Олега и сказать, что у него родился сын. Что он стал отцом. Хотела посмотреть ему в глаза и спросить, почему же он исчез. Ведь мне всегда казалось, что он не из тех, кто просто так бросает любимую девушку. К тому же беременную. Он же так радовался, когда мы узнали о беременности! Он не мог передумать или испугаться. Даже если бы разлюбил, то сказал бы об этом. Он ведь такой. Был… Малыш на руках у матери успокоился, не нервничал и не плакал. Слушал её голос и смотрел своими синими глазенками на мамино лицо, склонившееся над ним. Серафима перевела взгляд с девушки, закончившей рассказ, на притихшего малыша. Она только сейчас заметила, какие у него голубые глаза. Прямо как у его отца. И носик такой же, как у Олежки в детстве. Серафима привстала со стула, и не отрывая жадного взгляда, подошла поближе. Хотела лучше рассмотреть своего внука. Несмело протянула к нему руки, а мать неожиданно спокойно и доверительно слегка отстранилась от малыша, протянула его Серафиме. И та бережно, словно самую хрупкую и драгоценную вещь, приняла в свои руки этот теплый сверток с милым детским личиком, рассматривающим с любопытством новую тётю. А она склонилась над внуком с легкой, еще какой-то несмелой улыбкой. Первой улыбкой за весь этот страшный год… Они с Софией сидели за столом. Артемка давно спал, а Серафима Аркадьевна все расспрашивала и расспрашивала девушку. София была сиротой. Ее воспитывала бабка Марфа, которая теперь сама нуждалась в помощи. И бедной девушке было просто не разорваться. Может быть, именно поэтому она и поехала, чтобы найти Олега. А ведь могла бы и не приехать. Растить Артемку в одиночестве и всю жизнь держать обиду на Олежку. Всю жизнь думала бы, что Олег ее бросил, бросил беременную, даже не задумываясь о том, как она живет. Серафима Аркадьевна показывала девушке фотографии сына, когда маленький был, как подрос. Рассказывала множество невероятных историй, которые сочинял маленький Олежка. Но женщину мучил только один вопрос. -София, а что же теперь? -Я не знаю пока.. Наверное, вернусь к бабке в деревню. Мне одной не прожить с Артемкой. -А может.. Может, останешься у меня? Я с Артемкой помогу, ты учиться сможешь, пусть заочно. Комната Олежки пустует. Я с документами на Артема помогу, чтобы ты пенсию получала… Девушка снова заплакала. -Зачем мне эта пенсия?... Серафима Аркадьевна положила руку на руку девушки. -Это тебе сейчас так кажется. А малыш расти будет, знаешь, сколько всего нужно? Женщина говорила, ей было больно, но сейчас она понимала, что она не одна, что маленький сын Олежки, и его невеста нуждаются в ее помощи, и это придавало сил. София решила, что немного поживет. А дальше будет видно. Серафима Аркадьевна ни шаг от внука не отходила. Она видела, что Софья часто плачет, когда думает, что ее никто не видит. В один из дней молодая женщина подошла к ней. -Серафима Аркадьевна… А можно на кладбище съездить? Должна же я Олежке сына показать? -Конечно, Софьюшка, как раз и ландыши Олежке отвезем. На следующий день с утра Серафима Аркадьевна, Софья и Артемка поехали на кладбище. Вошли в оградку. Софья смотрела на фото, а по щекам текли слезы. Серафима Аркадьевна первый раз сдержалась, а все потому, что на руках у нее был Артемка. Малышу не нужно нервничать. Они посидели, и Софья задала вопрос, который мучил ее все это время. -Серафима Аркадьевна, как это все произошло? Простите, что спрашиваю, я понимаю, как вам тяжело, но я должна знать… Женщина вздохнула.. -Олежек уже почти у дома был. Приехал под вечер, людей мало, машин мало. А тут из соседского дома ватага ребятни выбежала. И один из них мяч упустил, И не раздумывая бросился за ним на дорогу. А Олег на перерез.. Мальчонку отбросить успел, а сам угодил под колеса. Если бы машина по правилам ехала... А то ведь гнал, как сумасшедший. Они еще только дверь домой открывали, а уже слышали, как телефон надрывается. -Ох, опять телефон забыла, брат ругаться будет. Она забежала и схватила трубку. -Алло. -Сима! Н где ты снова бродишь? -Фимочка, не ругайся, на кладбище была. Телефон снова дома забыла. -Опять? Опять одна? Я же просил тебя. -Фимочка, я не ода.. Ох, Фима.. У нас радость какая.. У Олежки, оказывается сын родился. Они сейчас у меня. -Сима, ты уверена? Может это мошенница? -Ох, Фимочка, ты как только Артемку увидишь, так тебе стыдно за такие слова станет.. -Сима… Неужели правда? -Правда, Фима… Правда. -Сима, я завтра приеду. -А как же отпуск? -К черту отпуск. На следующий день Ефим звонил в дверь сестры. Слышно было, как из квартиры доносятся очень вкусные запахи. Дверь ему открыла молодая симпатичная девушка. -Здравствуйте. Вы Ефим Аркадьевич? Проходите, Серафима Аркадьевна с пирогами занимается. Ефим прошел, поцеловал сестру. А потом строго сказал: -Внука показывайте мне. Софья провела его в комнату. Артемка не спал, Кряхтел и пытался сесть. -Артем! Рано еще. Ну куда садишься? Софья строго на него посмотрела. А потом заметила, как в довольной улыбке расплывается лицо Ефима. -Наша порода! Вечером был большой семейный совет. Вернее, совет устроили Серафима и Ефим, а Софья просто слушала и улыбалась. Во-первых, было решено, забрать бабу Марфу, во-вторых, Софье восстановиться и доучиться, в третьих, будущее Артема расписали буквально до 18 лет. Включая всевозможные кружки и занятия. Софья засыпала и думала.. Ей очень плохо без Олега, очень тяжело. Но, когда она находится рядом с мамой Олежки, то как будто он рядом. Артем просто души в бабушке не чает. Как только видит, сразу ручки тянет. А Серафима как будто помолодела даже. А еще Софья думала над ее словами. Она уже спать собиралась, когда Серафима к ней подошла. -Софьюшка.. Все, что мы сейчас говорим-это правда. Но, если когда-нибудь, ты решишь выйти замуж, никто из нас не будет против. Мы же все понимаем, ты молодая. Софья засмеялась. -Серафима Аркадьевна, давайте сейчас не будем об этом. Вообще пока ни о чем таком не будем… Все же хорошо, мы вместе. Артем счастлив. Автор Кристинка

Абьюз

Он засунул указательные пальцы своих вонючих рук мне в рот, растянул в разные стороны и сказал: «Если ты дернешься, я порву тебе рот». Мы начали встречаться когда мне было 14 лет, совсем еще ребенок. Эти истории очень больно вспоминать. Прошло уже много лет, но каждый раз когда пишу про это, я плачу. И думаю, что смогу это принять как часть моей жизни только когда пропишу все это, расскажу свою историю. В своей книге «Невидимые шрамы» Шеннон Томас пишет, что надо вернуть себе то, что у тебя отняли. У меня отняли возможность говорить, я почти никому этого не рассказывала, а я хочу чтобы знали все. И это не только моя проблема, многие жертвы насилия молчат, ничего не говорят. Потому что бояться быть осмеянными, боятся что их проблема не будет принята серьезно, что на их сторону никто не встанет. И никто их не защитит. Ведь в нашем обществе до сих пор принято осуждать жертву. Это женщина сама виновата, не там встала, не ту одежду надела, не то говорила и не так смотрела, и вообще родилась женщиной, падшей женщиной. Когда я писала анонимный пост про это, меня захейтили. Писали что я сама виновата, что не рассказала никому, сама виновата что терпела его, короче обвинили во всем меня. В 14 лет у тебя нет никакого знания, никакого «оружия». У меня не было ни книг, ни интернета, ни знакомых, которые были в теме. Я принимала все за чистую монету. Мне было стыдно, а стыд принято скрывать. Маме я смогла рассказать это спустя много лет. Паре своих мужчин рассказала, без особых подробностей. Но хочется кричать, чтобы все знали что это есть, что это существует и жертва не виновата, никогда не виновата. Хочется чтобы рассказанная история как-бы открыла глаза всем кто не видит и не понимает. Еще моя история это месть, чтобы все знали что делал этот человек, и наверняка делал не только со мной. Отомстить за всех кого он обидел. Даже прочитав много книг на эту тему я иногда думаю, может моя история отличается, может в этой истории виновата действительно я. Вы представляете насколько мне промыли мозги, что спустя 25 лет мне до сих пор приходят мысли, что виновата я. На основании опыта и прочитанных книг я выявила для себя пять составляющих токсичных отношений: 1. Газлайтинг 2. Строгий контроль 3. Обесценивание 4. Унижения и оскорбления 5. Физическое и/или сексуальное насилие Сейчас я расскажу о каждом более подробно. 1. Газлайтинг–это слово появилось от названия фильма «Газовый свет» 1944 года. Там муж в своих корыстных целях повышал и понижал яркость газовой лампы, а жене говорил что ей это кажется, что она не в себе. Много еще чего делал, но посмотрите лучше сами, если интересно. Делал он это с целью вывести жертву из равновесия, чтобы она в себе усомнилась, в своей нормальности. Газлайтинг–это форма насилия при которой человеку внушают, что он не совсем нормальный. Например спрятать ключи, а когда жертва не сможет их найти, выложить и сказать, что они всегда там лежали. Еще и добавить, что она стала какая-то рассеянная. И когда это происходит часто, постоянно и в течение долгого времени, то действительно жертва начинает сомневаться в себе. *** Вот случай из моей жизни. Он спросил меня откуда растут волосы и ногти, я ответила что растут от корней. Он начал меня переубеждать, говорить что растут от концов, что женщины подкрашивают кончики волос, а не корни, когда волосы отросли. Спустя пару недель снова об этом заходит разговор и я остаюсь при том же мнении, но он уверяет меня что я поменяла свое мнение и до этого я говорила по-другому. Абсурд? Да абсурд, но это действительно было. Тем более что ребенка 14–15 лет запутать не сложно. 2. Строгий контроль. Он знает все: где каждую минуту ты находишься, с кем, что делаешь, встречает после школы, проверяет тетради и дневник, проверяет что еще лежит в рюкзаке, ведет тебя до дома, знает что задали и сколько времени уйдет на выполнение домашнего задания. Одним словом знает все, абсолютно все. Выходишь со школы, он ждет тебя, и ты себе не принадлежишь, не можешь пойти другой дорогой, не можешь пойти с кем-то кроме него, не можешь пойти в одиночестве. Он всегда рядом, наблюдает за тобой, даже когда физически его нет. Ты должна позвонить когда дошла, и если забыла или припозднилась, вызовешь подозрения и много ненужных вопросов. Постоянно не спокойно на душе и надо быть на стороже. Нигде нет спасения, нигде ты не остаешься одна, нет уединения, нет времени для себя, чтобы подумать. *** Однажды мы поссорились, он решил мне отомстить. Он взял себе мою собаку, держал на привязи у себя в сарае возле дома. Позвонил мне и сказал, что если я не буду у него дома через 4 минуты, то он повесит моего пса, убьет его, и эта смерть будет на моей совести, потому что я не поторопилась. Мы жили не очень близко друг от друга, но если бежать быстро, то можно успеть за 4 минуты. Я думаю он это знал, померил расстояние, прикинул сколько времени мне понадобиться. Да не просто пройти, а пробежать, чтобы я торопилась и чувствовала давление. Он хотел, чтобы я знала кто тут главный, кто хозяин. И он заставит меня делать все, что ему заблагорассудится. Тотальный контроль. *** До встречи с ним я была очень активной школьницей, участвовала в постановках праздников, была ведущей на линейках, была снегурочкой на новогодних праздниках. Однажды был конкурс среди школ мурманской области, творческий конкурс. Мы с классом поставили сказку «Золотая рыбка», в современной обработке. Мы готовились, долго репетировали, у нас были хорошие шансы на победу. Да и это как минимум интересно, поехать в другой город, увидеть своих ровесников из других городов, бороться за победу, общаться и репетировать. Это и есть одна из прелестей юности. Он запретил мне участвовать, вместо меня поехала другая девочка. У взрослых все по взрослому. Женщинам запрещают работать, запрещают куда-то поехать, что-то купить, с кем-то дружить или просто общаться. А у меня было по детскому, но больно было по-настоящему. И это было во всем, он знал все про меня, мог направить меня куда ему нужно. И не только тело, но и разум и душу. 3. Обесценивание. Это обесценивание всего. Тебя самой, твоих отношений, твоих достижений, твоих мыслей и действий, твоего окружения, одноклассников, родственников, включая даже самых близких. По его словам ты никому не нужна, даже своим родителям, никому никогда не понравишься, никто тебя не полюбит. Твоя внешность, твой ум, твоя душевная организация ничего из себя не представляют. Все вокруг только и мечтают избавиться от тебя, и без тебя им будет только лучше. Твои родители не в состоянии о тебе позаботиться, и только он великий и всемогущий, может это сделать. Хотя на самом деле что он делает, скручивает твою душу, заставляет почувствовать себя бесцветной. Доказывая постоянно что ты никто. *** Мы поехали в отпуск с мамой, это был Ейск. Денег было не много, но мама и папа старались как могли, собрали все что было. Мы много там не покупали, с собой ничего не привезли. Это был конец 90-х, тогда всем было тяжело. Когда мы вернулись, мне целый месяц или дольше втюхивали, что это был бесполезный отдых. Что лучше бы мы поехали на Черное море, а не на Азовское. Что принято что-то привозить с собой, заготовки, закрутки, овощи, фрукты. Что мы плохо загорели и отвратительно провели время. Что мои родители могли бы дать мне больше. Хотя его с нами даже не было, и сам он дать мне ничего не мог. *** Осенью часто уроки физкультуры проводят на улице, и естественно, он присутствовал на всех уроках. Мне хорошо дано в плане генетики, у меня крепкий организм, по физкультуре всегда были пятерки. Но это постоянно обесценивалось. Что бы я не сделала это было слабо, медленно, мало, коротко. Мой конек в те годы это короткие беговые дистанции, в классе мне не было равных. И когда я пробежала быстрее всех из девочек и даже быстрее некоторых парней, мне сказали что в этом нет ничего особенного. *** У меня есть близкая подруга, ее муж очень любит обесценивать все вокруг. Был случай, мы сидели, я была у них в гостях. И он сам меня попросил, он всегда так делает: «Надя, ну расскажи что-нибудь». Я начала ему рассказывать, что хочу написать книгу, что хочу рассказать о своем опыте, хочу вести канал на ютуб, хочу стать чуть более популярной, хочу зарабатывать столько денег, чтобы быть в безопасности, хочу изучить тему инвестиций и возможно когда-нибудь вложить во что-то деньги. Он на каждое мое высказывание, абсолютно на каждое, находил ответ: «Да что ты можешь написать, у тебя нет никакого интересного опыта, инвестирование не работает, твои видео дурацкие, там ничего не понятно, твой канал полное говно». И зачем человек это делает, наверное чтобы себя как-то приподнять, типа он умнее, больше понимает. На тот момент я довольно много прочла, много изучила и применила. Поэтому на меня это не подействовало в отрицательном смысле. Я все равно продолжаю делать что хочу, продолжаю стремиться к своим целям, продолжаю писать книгу. Всем советую не принимать всерьез обесценивание, и самое главное самим себя не обесценивать. Верьте в себя и все получится. 4. Унижения и оскорбления. Он унижает тебя и оскорбляет, чтобы ты почувствовала что ты хуже других, что ты никому не нужна, что помочь тебе некому, кроме него самого. Это только я герой, я с тобой, такой никчемной, ты должна быть мне за это благодарна. *** Мы все время гуляли и ходили в местах где нас никто не увидит и не услышит, по трассе за городом, в лесу, в гаражах и сараях. Это помогало ему делать что он хочет, говорить что он хочет. Однажды он столкнул меня в канаву, набрал в руку мелких камней и кидал их в меня, при этом приговаривал: Ты никому не нужна, ты уродина, ты толстая, твое лицо похоже на грушу, неуклюжая, глупая, тупорылая. Несколько раз мне говорили примерно следующее: Сейчас я тебя убью и тут оставлю твое тело (лес, заброшенная стройка и т.п.). И тут тебя никто не найдет, твое тело сгниет и его даже не похоронят как положено. Тебя начнут искать на станциях и вокзалах, подумают что ты просто сбежала. И найдут спустя несколько месяцев или даже лет. Представьте такое слышать от человека, который иногда говорит что любит тебя, говорит что заботится о тебе. Человека с которым ты проводишь большую часть своего времени. И когда тебе 14 лет, ты искренне в это веришь, так как другого ты и не видела и даже не знаешь, как еще может быть. Тебя до этого никто особенно не хвалил, не восхищался тобой, не говорил что ты красивая и умная, что тебя нельзя обижать. Вот такой первый опыт общения с мужчиной. 5. Физическое насилие. Тут составляющих много, это и рукоприкладство, принуждение к чему-либо, и сексуальное насилие. Мы были у него в гараже, он чинил там свой мопед. В глубине гаража стоял сервант. Ему не понравилось что-то что я сказала или сделала, не помню даже что, какая-то мелочь. Он меня толкнул, потом еще раз и еще, затолкал меня в угол и ударил по голове, так сильно, что она ударилась об угол серванта и отскочила. После этого у меня была огромная шишка на лбу. Таких случаев было много, дать пощечину, это совершенно в порядке вещей. Причем за такие «проступки», что это нелепо и полный абсурд. За все, за все ты получаешь тычки физические или эмоциональные. Однажды он загнал меня в лес–неприметное место, как он часто любил делать, чтобы скрыть от чужих глаз издевательства. Заставил меня раздеться до гола и фотографировал, но мне повезло, фотографии не получились. Кажется плёнка порвалась. Что же делать? Самое первое хочу сказать мамам девочек, хотя в какой-то момент это может случиться и с мальчиками. Будьте очень внимательны к своему ребенку. Любите ее/его и присматривайтесь всегда. Вы должны это почувствовать, должны знать интуитивно, что ваш ребенок несчастен. Если отношения доверительные и ваш ребенок рассказывает вам обо всем это просто прекрасно, но так бывает не всегда. – Если она стала грустной, замкнутой, перестала общаться и/или сократила общение с людьми, с которыми раньше дружила. – Если она очень много времени уделяет своему ухажеру и на другие интересы у нее не остается времени. – Если раньше она ходила на кружек вязания или танцы и ей это нравилось, а теперь резко перестала ходить. И при этом говорит, что ей уже не интересно. Резкая смена интересов. – Если у нее синяки и царапины и она говорит, что она упала или сама ударилась. Знайте, это первые признаки. Попробуйте вывести ребенка на разговор, это будет не просто, потребуется много терпения. Но если есть доверие и привязанность между вами, то будет легче. Если совсем трудно, то нужно обратиться к специалисту. Про абьюз много написано книг, много рассказано историй, много пишут в интернете. Лучше изучить этот вопрос, ведь знать всегда лучше, чем не знать. Нам всегда кажется, что с нами это не случится. Да это есть, но только не со мной, или ну я то точно на это не попадусь, думаем мы. А это происходит медленно и не заметно. Надо читать, смотреть фильмы, слушать. Если есть возможность найти группу поддержки из людей, которые с этим столкнулись. Если вы сами уже в таких отношениях, это будет сделать сложно, так как абьюзер наблюдает за вами постоянно. Но хоть как нибудь, урывками, может кто-то вам поможет купить книгу, возможно читать вне дома. Если знаешь как бывало у других становится легче. Наверняка есть истории и похуже, которые заканчивались хорошо. Безвыходных ситуаций не бывает, у каждой проблемы есть решение. Не теряйте себя, верьте себе, доверяйте своим чувствам. Понимание что вы устойчивы, это очень важно, даже если нет никого кто вам верит, кто вас поймет, вы есть у себя самой. И вы понимаете что происходит страшное, пусть кто-то это обесценивает, но вы знаете. В таком случае можно опереться прямо на себя, например встать и уйти, высказать свое мнение несмотря на обесценивание. Выбрать себя одним словом. Для этого и надо изучить вопрос, чтобы твердо стоять на ногах и сделать что-то для себя. *** И еще один очень важный момент. Сами не будьте абьюзером. Были времена, когда сама я вела себя как тиран. У меня есть подруга, которая живет с абьюзером, живет уже много лет. И я все время ей повторяла: Зачем ты с ним? Уходи от него! Зачем он тебе нужен? Зачем такие отношения? Зачем ты это терпишь? Он такой и сякой. Я говорила ей это так, как-будто она сама не знает какой он. Они прожили много лет и на момент написания книги они все еще вместе. Естественно она все понимает, но это только ее дело уходить или оставаться. Я со своей стороны могу и должна только поддерживать ее любое решение, помогать по возможности добрым делом. Но ни в коем случае не наседать на нее, не злиться, не обижаться. Я вела так себя много лет, и вот только пару лет назад я поняла, что сама я веду себя как абьюзер. И она находится между двух абьюзеров, что намного тяжелее. Теперь я стала терпеливой, ничего ей больше не советую, дала прочитать пару книг, стараюсь помогать по возможности, стараюсь быть с ней мягче. И знаете что, она немного расцвела, стала выглядеть более уверенной. М.М.А.

Обыкновенная женщина…

Нeвестке вeчером позвонит, спрoсит, как дела? Есть ли проблемы? И выслушаeт монолог об усталости, о каких-то вывертах на работе, еще о чем-то. И скажeт, что завтра придет. Немнoго помoжет. Утром, часов в десять, в квартире сына. У нее есть свой ключ. Зайдет, посмотрит кругом зорким взглядом. И решает, с чeго начать. Сначала включает стирaльную машину. Пока она крутится, помоет пол. Поработает с пылесосoм. Ей даже и вглядываться, присматриваться не надо: сразу поймет, что «рeбятам» некогда. Кaждый на двух работах. Заглянет в комнату внyка. И приберется. Сoтрет пыль с письменного стола. И с компьютера. Поднимет с пола бумажки. Разложит учебники аккуратными стопками. Полoжит на местo тетрадки. На подоконнике – бардак. Рядом с цветком лежат кроссовки и тренировочные штаны. Все нужно в пoрядок привести. И чистоту навeсти. Стиpалка закончила работу. Развесила сушиться чистое белье. Далее – холодильник. Нет ли просроченных продуктов? А что у них в кастрюле? Достанет овoщи и курицу. Сварит борщ. Если нет хлеба, быстро сходит. Здесь недалеко, за углом. Пришел внук из школы. Накормила его свeжим борщом. Заварила чай, полoжила на блюдечко хaлвы. Он сидит, болтает ногами и ест. Осторожно остановила рукой: прямо сиди, спокойно. Без наставлений и выговоров – ласково. Вечер, пора домой. Нечего у ребят под нoгами болтаться. Времена нынче непростые, и молодежь очень ycтает. Бегать приходится за заработком. Это раньше иначе было: устроился на одно место – и работай. И никто тебя не уволит, если голова на плечах. Придет домой, полежит на диване. И никому не расскажет, чем занималась ceгодня. Не стaнет хвалиться. Даже родной сестре. Как-то поделилась, а строгая сестра заметила: «Добренькой хочешь быть? Выслуживаешься? Они сами взрослые, пусть справляются». Разве мoжно paзубедить? Нет, нельзя. Это душевное дело. Слова бессильны. Начнешь аргументы приводить, будет похоже на оправдание. А это нехорошо. Ляжет спать. Сон не идет: молодость вспоминает. Тоже нелегко было. Возможностей меньше. И никто, конечно, не помогал. Ни мать, ни свекровь. Им бы и в голову не пришло. Вышла замуж, завела семью – вот и крутись. Утром займется свoими делами. Ходит, что-то дeлает. Торопиться нeкуда. Хватит, оттopoпилась, слава Богу. Решила лепешки испечь. Вдруг звонок. Сын говорит, что не успевает ребенка отвезти на тренировку. И прoсит – помoчь. Убиpaeт муку. Идет одеваться и – на троллейбус. Поедет с внуком на другой конец района. И будет ждать его час. Пусть мальчишка спортом занимается. Ему еще жить да жить. Силы нужны. Это не герoиня. Это обыкновeнная жeнщина. Дaрит любимым людям свoю душу. И свою жизнь. Автор Гeopгий Жаркoй

Есть время для грусти и есть для радости…

Машину она вела уверено, большие лужи старательно объезжала, ехала в родную деревню, в родительский дом. Провести здесь отпуск решила ещё летом, вещи собрала тёплые, уютные, любимые: два пледа, пижама, шерстяные носки, книги, дорогой кофе, хороший чай. Кот по имени Барон гордо и невозмутимо возлежал на сумках, равнодушно смотрел в окно, будто все два года жизни только и делал, что ездил в автомобиле. В деревню, так в деревню, лишь бы кормить не забывали да гладили почаще. Раньше в отпуск отправлялись всегда на море. Мужа не стало год назад и в душе ещё живёт боль утраты, у сына своя семья, другие интересы, и морем она пресытилась сполна. Хочется побродить по лесу, подышать густым ароматом хвои, собирать грибы, готовить жаркое из белых и солить волнушки со смородиновым листом, лакомиться брусникой и варить из неё варенье, печь ватрушки, пить парное молоко, услышать, как жалобно прощаются улетающие на юг гуси и сказать им: возвращайтесь. Что это, спрашивала она себя, почему так хочется шлёпать босыми ногами по чисто вымытым широким, крашенным половицам, сидеть на лавочке возле печки с книгой и, время от времени, ворошить догорающие полешки, хочется увидеть ночное небо в веснушках-звездах, чтобы оно прямо куполом было видно, чтобы начиналось от самой земли, а не от крыши соседней многоэтажки. Утром от пения птиц, от звуков природы хочется проснуться, а не от шума машин. Может это усталость от города, от многолюдных улиц? Или так бывает, когда тебе за 40? Деревня обитаема, есть продуктовый магазинчик и, если что, от города недалеко, всего 15 км. Есть ещё три недели отпуска, есть сентябрь на календаре. Иногда приходит мысль остаться в доме на зиму, но ещё не уверена, справится ли? Настало время прислушаться к себе, вытащить на свет божий потаённые мечты и воплотить их в реальность, Во всяком случае, если станет сложно, можно вернуться в любой момент. Барон вышел из машины, опасливо косясь по сторонам и прижимаясь к ногам, словно верная собака: трава такая большая, в ней могут прятаться враги. Парень он городской, ведущий квартирный образ жизни, а тут заросли какие-то, птички поют, бабочки порхают. Двери раскрыла настежь, окна тоже, принесла охапку дров из сарая. Печь два раза недовольно плюнула клубами дыма в дом, а потом подобрела, успокоилась, сухие дрова запотрескивали, разгорелись. Заодно раскочегарила постаревшую баньку, в которой всё ещё пахло берёзовым веником и сухим подсолнухом. Наводила порядки, засучив рукава, перекусывала бутербродами, намазывая ломтики хрустящего багета сытным арахисовым маслом и запивая чаем. Барон, подкрепился кусочком варёной курицы и смотрел на её возню, устроившись в кресле. А она вдруг, отжимая половую тряпку, поймала себя на том, что поёт. Слова песни не помнит, просто мурлыкает мотив из какого-то фильма с Инной Чуриковой. Сама себе удивилась, давно не пела. Сентябрь - месяц сбора урожая в деревне: в тот же день она купила у ближайших соседей овощи, яица, ведро яблок, банку мёда и заглянула в местный магазинчик. В бане пахло заваренными травами, серебрилась студёная колодезная вода в вёдрах, сердито шипела раскаленная камница. Жар обволакивал, окутывал, нежил тело, согревал каждую клеточку и тем приятнее было окатить себя прохладной водой. Отдыхала на крылечке, завернувшись в пушистый махровый халат. В ранних осенних сумерках уютно светились оконца в домах, сплетничали собаки. На небе боженька включил Луну, выпустил прогуляться Большую Медведицу с медвежонком, сел в кресло читать вечернюю газету, покачивая ногой в меховом тапке возле тёплого камина. Горящие дрова время от времени фыркали, искрились, а искры летели вниз, на землю. Ой, смотрите, звезда падает, говорили в это время люди. Барон нашёл в траве лягушку и не знал, что теперь с ней делать. Вечер пах фиалкой, спелой малиной и яблоком. Пока в старенькой духовке румянился капустный пирог, она крупно нарезала большой спелый помидор, сыр и ржаную булку, открыла банку с оливками, заварила чай с корицей. Ужин получился поздний, но вкусный. Утром просыпалась рано, уходила в лес. Дышала, нюхала, улыбалась, разговаривала с дятлом, интересовалась, не болит ли у него голова, делилась хлебной горбушкой с белкой. Грибы запекала в сметане, из спелой брусники варила варенье: с мёдом, с яблоком, с грушей. Сентябрь баловал тёплыми солнечными днями, тихими вечерами, успокаивал, словно отвар пустырника, звал на кухню варить кофе, печь имбирное печенье на завтрак или сырный пирог, обнимал по вечерам за плечи тёплым клетчатым пледом, согревал ноги мягкими шерстяными носками, усаживал на ту самую лавочку и подавал в руки любимую книгу. Барон по-прежнему не изъявлял желания знакомиться с местными достопримечательностями, но с удовольствием выходил по вечерам на крылечко, чтобы полюбоваться звездным небом вместе с хозяйкой. Сосед на днях скосил траву вокруг дома и теперь здесь пахнет арбузом. В скошенной траве шуршат мышата, собирают сухие травинки: старая мышь смотает траву в клубки и свяжет для холодной зимы большое тёплое одеяло, пахнущее сладким клевером. В один из дней выбралась на местное кладбище, прибраться на могилках родных. У одного из свежих холмиков лежала собака. Обычная дворянка, небольшая, тощая, с тоскливыми глазами. От предложенного пирожка отвернулась. Соседи потом объяснили: умерла недавно старушка одна, одинокая, вот её собака теперь сиротой осталась, все дни напролёт топчется там. Она пришла утром, присела рядом с этим воплощением печали и начала говорить. О том, что старенькие люди уходят и ничего с этим не поделаешь, их не вернуть, как бы мы не хотели. О том, что она тоже пережила боль утраты близких людей и понимает её горе. Только есть время для грусти и есть для радости. Время для грусти закончилось, пора идти домой и жить дальше. Я назову тебя Алькой, говорила она и гладила собаку. Мы будем приходить сюда, обязательно будем, но жить будем в доме, будем топить печь, варить кашу, ждать зиму. Вы с котом будете дом охранять, я - ездить на работу. Зимой всё завалит снегом, мы станем расчищать дорожки, слепим снежную бабу, нарядим на Новый год ёлочку, сделаем кормушку для птиц. Пойдём, Алька, я дам тебе тёплого супа, покрошу туда булку, всё будет хорошо. И собака пошла... ...В ноябре, на подмороженную землю выпал снег и уже не расстаял. Солнечных дней в последний месяц осени было мало, но это не мешало их счастью. Оно, это счастье, было рядом, здесь и сейчас, в каждой мелочи и не зависело от погоды: в чашке чая, в вазочке с вареньем, в калейдоскопе красок потрясающих рассветов, в оттаявшей от горя собаке, уплетающей кашу, в притихшей, засыпающей до весны природе, в свернувшемся клубком плюшевом засоне-коте, даже в запахе горьковатого дыма топящейся бани было счастье и в звуках набирающейся в ведро воды в колодце. Не страшны морозы и холода, если на сердце тепло, а в доме уютно. У каждого человека должен быть уголок, где он обретает гармонию, где слушает и слышит, где может залечить душевные раны и забыть неприятности. Она нашла это место. - Мам, а ты что, в город жить не переезжаешь, скоро зима, спрашивал сын по телефону. Я не могу, я Альке обещала. Она же мне поверила. Мы ещё не слепили снежную бабу. Лучше вы приезжайте к нам на Новый год, будет здорово. Здесь чудесно! Я лыжи на чердаке нашла, две пары. Рыбу запечем с травами... Она говорила и улыбалась, а небо над ней было куполом и начиналось от самой земли. Зима готовилась укрыть мир пушистым толстым одеялом. Автор: Gansefeder

Баба Вера

По всей деревне бани затопили, Вдоль огородов стелется дымок. И тонкий слой дождём прибитой пыли Под каблуком сбивается в комок. Опершись на калитку, баба Вера Зовёт кота привычно перед сном, Чтоб, упиваясь ролью кавалера, Тот не горланил под чужим окном. Гремит через три дома дискотека, Опять до ночи будет кутерьма… И не поверишь, что назад полвека В тот клуб на танцы бегала сама. Полвека – тот же клуб, и та же хата… Не строят больше, «кончился» колхоз! Давно уже к себе зовут ребята, Да как-то не решиться ей всерьёз… Прошли девчонки мимо стайкой яркой. Ворота распахнулись через двор, И «стопами» заезжей иномарки Окрасило чернеющий забор. Эх, были времена и нравы строже: Напев гармони на закате дня… Один на всю округу «Запорожец» Да в каждом доме, почитай, родня. Родни всё меньше, разлетелись дети, А старики уходят… Только вот Не всем дано места покинуть эти, Но этими людьми земля живёт. Бежит деревней, стелется тропинка, Что ей те блага, что ей та Москва? Жива пока российская глубинка, Да дай-то Бог, чтоб и была жива! …Облизывает кот усы – в сметане… А баба Вера двери – на замок. Суббота. На деревне топят бани. По огородам стелется дымок. *** Эвелина Пиженко

СтраШШШная тайна

Дo чeгo же отвратительная фpaза «руки выдают возрacт жeнщины». Или не pyки, а шея. Или не шея, а зона декольте. Или не декольте, а морщинки вокруг глаз. Не сyть, какое именно место, главное, что ВЫДАЁТ. Выдаёт страшную тайну, которую никому-никому знать нельзя. А то… А то, видимo, позop и прямая дopoга в секцию «некoндиция».
Только вдумайтесь, нас пытаются пристыдить за то, что мы дожили до своих лет (что при тeкущих обстоятельствах — так вообще подвиг). Нам намeкают, мол, быть кeм-то, кроме как молодой нимфой — фу вoобще.
А мне вот кажется, что фу — навязывать жeнщинам тoксичный стыд за вoзраст. Гнусная маркетинговая манипуляция. Которую её авторам слeдует в ж…y себе засунуть, а то глупость сильно выдаёт.
Девочки, вoзраст и сопутствующие ему изменения — это нopмально! Заботиться о себе и своей внeшности нужно не paди того, чтобы никто, о боже, не догадался, сколько вам лет, а исключительнo для СОБСТВЕННОГО удoвольствия, удoвлетворения и здорoвья.
Такиe дeла.
Никa Набoкoва

А жизнь продолжается…

– Борь, это ты? А я думала, ты позже будешь, – Лариса выглянула из кухни, вытирая руки полотенцем. – Я ещё салаты не закончила, хотела всё красиво накрыть к твоему приходу. Она осеклась. Что-то было не так. Борис стоял в прихожей, опустив плечи, и не спешил разуваться. – Лара, нам нужно поговорить, – он медленно снял пальто, не глядя ей в глаза. – Что-то случилось? – она замерла в дверном проёме. По его лицу, по всей его позе она уже поняла – случилось. Что-то непоправимое. – Я ухожу, Лара. Сегодня. Прямо сейчас. – Как... Уходишь? Куда? – она машинально прижала полотенце к груди, словно защищаясь. – К Алине. Мы... уже несколько месяцев вместе. Я должен был сказать раньше, но... – К какой ещё Алине? – голос Ларисы дрогнул. В висках застучало. – Она работает в нашем отделе. Молодой специалист. Помнишь, я рассказывал? – Борис наконец поднял глаза. – Я не хотел, чтобы всё так вышло. Правда. Но мы с ней... Понимаешь, я снова чувствую себя живым. В кухне что-то зашипело – убегал бульон для заливного. Мигала гирлянда на ёлке. На столе стояла початая банка зелёного горошка и недорезанная морковь для оливье. – То есть... все эти задержки на работе... командировки... – Лариса почувствовала, как немеют губы. – Ты всё это время... – Прости. Я знаю – момент не самый подходящий. Но Алина ждёт меня, хочет встретить Новый год вместе. И я больше не могу врать. Ни ей, ни тебе. – Семь лет, Боря, – она с трудом выговаривала слова. – Семь лет совместной жизни, и ты вот так просто?.. В новогодний вечер?.. – Я соберу вещи, – он шагнул к шкафу. – Основное заберу потом, ладно? Сейчас только самое необходимое. Лариса смотрела, как он торопливо складывает в спортивную сумку рубашки, носки, бритвенный станок. – Значит, вот как ты решил начать новую жизнь? – её голос звенел от обиды. – Просто перечеркнуть всё, что было между нами? Борис на секунду замер, сжимая в руках свитер. – Прости, – повторил он. – Я... мне пора. Входная дверь хлопнула. Лариса медленно опустилась на банкетку в прихожей. На кухне выкипал бульон, а по щекам текли слёзы. Новогодний вечер медленно опускался на город. В окнах соседних домов мерцали разноцветные гирлянды, на улице слышался смех спешащих домой людей. Каждый торопился к своему празднику, к теплу и уюту. Лариса не знала, сколько просидела в оцепенении. Время словно остановилось, застыло вместе с недорезанной морковкой на разделочной доске. Нарядная ёлка, которую они с Борисом поставили две недели назад, осыпала блестящую мишуру. Тогда он помогал развешивать гирлянды, а она радовалась, как ребёнок, новому набору шаров – золотистых, с морозным узором. Всего две недели назад... Она всегда любила Новый год. С самого детства это был её любимый праздник – время чудес и новых начинаний. Даже став взрослой, она сохранила эту детскую веру в волшебство новогодней ночи. Вот и сейчас так старательно готовилась – по привычке накрывала праздничный стол на двоих, не подозревая, что всё уже решено. В шкафу лежал подарок для Бориса – кожаный ежедневник с гравировкой. Она выбирала его в начале декабря, когда муж был в очередной «командировке». Теперь понятно, где он на самом деле проводил эти дни. Как она могла быть такой слепой? В прихожей громко зазвонил телефон, но Лариса даже не шелохнулась. Наверное, родители – она обещала позвонить, когда закончит с готовкой. Или сестра – она всегда звонит перед Новым годом. Телефон надрывался, а Лариса смотрела на праздничную скатерть с вышитыми ёлочками, расправляя несуществующие складки. Первый их Новый год с Борисом они тоже встречали вдвоём. От воспоминаний на глаза снова навернулись слёзы. Телефон наконец замолчал, но через минуту зазвонил снова. Настойчивая трель телефона не прекращалась. Лариса с трудом поднялась, механически провела рукой по лицу, стирая слёзы, и сняла трубку. – Ларочка, привет! – раздался звонкий голос Юлии. – Слушай, у меня к тебе огромная просьба. Помнишь, я говорила про новогоднюю вечеринку? Так вот, народу набралось больше, чем я рассчитывала, а стульев не хватает. Можно я к тебе сейчас забегу, возьму парочку? Вы же вдвоём с Борисом отмечаете, у вас должны быть лишние... – Юль... – Лариса попыталась что-то сказать, но голос сорвался. – Лара? Что с тобой? – в трубке мгновенно зазвучало беспокойство. – Я сейчас приду! Через минуту в дверь позвонили. На пороге стояла встревоженная Юлия в домашнем костюме. – Господи, что случилось? На тебе лица нет! – она решительно шагнула в прихожую. – Борис... что-то с Борисом? – Он ушёл, – глухо ответила Лариса. – К другой женщине. Прямо сегодня. Собрал вещи и... Она не договорила – слёзы снова подступили к горлу. Юлия молча обняла подругу, помогла дойти до кухни, усадила на стул. – Вот же... – она запнулась, подбирая цензурные слова. – И давно он?.. – Несколько месяцев. С какой-то Алиной из своего отдела, – Лариса вытерла глаза кухонным полотенцем. – Все его командировки, задержки на работе – он был с ней. А я, дура, верила... – Ты не дура, – Юлия решительно отобрала у подруги полотенце. – Ты просто любила и доверяла. А дурак – это он. Бросить такую женщину, да ещё и в новогодний вечер! – она помолчала. – Слушай, а пойдём ко мне. У меня сегодня собирается хорошая компания, многих ты знаешь. Не сидеть же одной в такой вечер? – Нет, Юль, спасибо, – Лариса покачала головой. – Какие гости... Я даже в зеркало смотреть не могу. – Глупости, сейчас поплачешь, успокоишься, и всё сможешь, – Юлия встала. – Я пока помогу тебе прибраться тут немного, потом поднимемся ко мне, приведёшь себя в порядок. Новый год всё-таки. – Юля... – Никаких «Юля»! – она уже решительно составляла салаты в холодильник. – Нельзя одной оставаться в таком состоянии. Посидишь в уголке, если захочешь. Главное – не одна. – Но я не готова... – Лариса беспомощно оглядела кухню. – У меня тут всё разбросано... – Вот вместе и уберём, – Юлия взяла пустую кастрюлю с пригоревшим дном. – Через час будешь такая красотка – Борис локти кусать будет, когда увидит! – Думаешь? – Лариса невольно улыбнулась сквозь слёзы. – Уверена! А теперь пошли, покажешь, что у тебя в шкафу есть праздничного. Будем делать из тебя новогоднее чудо! Лариса сидела в уютном кресле в углу Юлиной гостиной. Гости негромко переговаривались, смеялись. Иногда Екатерина подходила предложить чаю, Виталий рассказывал забавные истории из врачебной практики. Никто не пытался её «расшевелить» или утешать – и за это она была особенно благодарна. До Нового года оставалось чуть больше часа. В приоткрытую форточку доносились звуки петард и детский смех. Лариса думала, что надо бы уйти – всё-таки нехорошо портить людям праздник своим настроением. – Может, тебе ещё чаю? – Юлия присела рядом с дымящейся чашкой. – Или покрепче чего-нибудь? – Спасибо, не хочу, – Лариса покачала головой. – Наверное, я домой пойду. – Посиди ещё немножко, – Юлия мягко тронула её за руку. – Хотя бы куранты послушаем вместе. – Ладно, – Лариса благодарно сжала пальцы подруги. Всё-таки хорошо, что Юля живёт в том же подъезде – можно в любой момент уйти. Она встала размять затёкшие ноги и случайно задела стоявший на столе бокал. Тот опрокинулся, залив скатерть красным вином. – Ой, простите! – Лариса растерянно оглядывалась в поисках салфеток. Только этого не хватало – испортить подруге праздничную скатерть. – Сейчас помогу, – мужчина, стоявший неподалёку у книжного шкафа, протянул ей упаковку бумажных платков. – Говорят, испорченная скатерть – к счастью. Особенно в Новый год. – Правда? – она машинально взяла салфетки. – Первый раз слышу такую примету. – Только что придумал, – признался он. – Но, может, именно эта примета и окажется самой верной? Меня, кстати, Иван зовут. Лариса кивнула, промакивая пятно на скатерти. Мужчина не уходил, разглядывая книги на полках. – О, у Юли полное собрание Акунина! – заметил он. – Вы читали «Турецкий гамбит»? – Да, – Лариса невольно оживилась. – Только мне больше «Статский советник» понравился. – А мне – «Коронация». Знаете, есть в ней что-то... завораживающее. Этот дворец, интриги, тайны... Оно незаметно втянулась в разговор о книгах. Оказалось, что оба любят детективы, но терпеть не могут современные триллеры. Иван работал архитектором и точно так же, как Лариса, собирал альбомы по искусству. А ещё он умел интересно рассказывать – без рисовки, с мягким юмором. – Представляете, – говорил он, – приходит заказчик с проектом дачи. А там башенки, колонны, витражи – всё в кучу. Показываю ему примеры классической архитектуры, объясняю про гармонию. А он: «Зато когда гости приедут – обзавидуются». Лариса улыбнулась – впервые за этот бесконечный день. И тут же испуганно прикрыла рот рукой, но Иван сделал вид, что не заметил её смущения. – А вы чем занимаетесь? – спросил он. – Я... – Лариса замялась. Не рассказывать же незнакомому человеку про свой маленький цветочный магазин... – Я флорист. – Правда? – он заинтересованно подался вперёд. – А можете что-нибудь посоветовать? У меня дома только фикус живёт, и тот еле-еле. Наверное, света ему мало. – А где стоит? – У восточного окна. – Переставьте ближе к югу, фикусы любят яркий свет. И опрыскивать не забывайте... Так, не сходя с места, они проговорили почти час – о цветах, о книгах, о том, что Новый год – странный праздник: вроде бы семейный, а многие встречают его у друзей. Юлия несколько раз проходила мимо, но не вмешивалась в их разговор. Только однажды принесла им чаю и домашнего печенья. Когда до полуночи оставались считанные минуты, Иван вдруг спросил: – А вы загадываете желание под бой курантов? – Раньше загадывала, – Лариса помолчала. На душе стало тяжело – она вспомнила, как в прошлом году они с Борисом... – А сейчас даже не знаю, чего хочу. – Может быть, просто попросить у нового года счастья? – предложил он. – Без конкретики. Пусть сам решает, какое счастье нам подходит. Лариса задумалась. Весь вечер она старательно отгоняла мысли о случившемся, пыталась спрятаться за разговорами. Но ведь нельзя убежать от самой себя. Да и нужно ли? Может быть, эта боль – часть пути к чему-то новому? – Знаете, – она подняла глаза на Ивана, – а ведь вы правы. Новый год – он ведь правда новый. Чистый лист, с которого можно начать другую историю. – Главное – чтобы она была счастливой, – улыбнулся он. В этот момент в телевизоре начали бить куранты. Гости повскакивали с мест, зазвенели бокалы. Кто-то включил гирлянду на ёлке, и комната наполнилась мягким мерцающим светом. – С Новым годом! – Иван поднял бокал с шампанским. – С Новым годом, – эхом отозвалась Лариса. И вдруг поняла – она действительно хочет, чтобы он был новым. Совсем новым, без оглядки на прошлое. Потому что прошлое – оно уже прошло. А будущее – вот оно, мерцает огоньками за окном, звенит в бокалах с шампанским, прячется в улыбках друзей. И где-то там, за поворотом, ждёт её собственное, никому не известное счастье. Январское утро выдалось на удивление солнечным. Лариса шла по заснеженной улице к своему магазину, и впервые за последний месяц ей было... спокойно. Не то чтобы совсем хорошо – рана ещё саднила, но уже не так остро. После новогодней ночи они с Иваном несколько раз случайно сталкивались в подъезде. Перебрасывались парой слов о погоде, о книгах. Он не пытался навязываться, не делал многозначительных намёков – и это было правильно. Слишком свежа была боль, слишком много нужно было понять и пережить. Магазинчик встретил её привычным запахом свежих цветов. Вчера привезли новую партию орхидей – белых, с едва заметным сиреневым крапом. Нужно было составить композиции для свадьбы – молодожёны заказали чисто зимнее оформление: белые цветы, серебристая зелень, припорошенные искусственным снегом ветки. Лариса включила свет, достала вазы. Работа всегда помогала ей справляться с грустью. Может быть, потому что цветы требовали полного внимания – тут нужно подрезать стебель, здесь чуть развернуть бутон, а эту веточку лучше вообще убрать... Колокольчик над дверью звякнул. – Доброе утро, – голос Ивана заставил её вздрогнуть. – Надеюсь, я не слишком рано? Лариса обернулась. Иван стоял в дверях, явно смущённый своим внезапным появлением. – Нет, просто... – она запнулась. – Я обычно в это время только раскладываю цветы. – Тогда, может быть, вечером? – он помолчал. – Погуляем? Она замерла. В другой ситуации она бы отказалась – слишком рано. Но было что-то подкупающее в его простоте, в этой неловкости, в утреннем солнце за окном... – Давайте, – Лариса улыбнулась, поправляя белую орхидею в композиции для свадьбы. Весна в тот год выдалась ранняя. Уже в марте зазвенела капель, а в начале апреля распустились первые тюльпаны в палисаднике у дома. С Борисом они расстались на удивление спокойно. Он не претендовал на магазин – всё-таки это была её идея, её вложения из денег, полученных в наследство от бабушки. Квартиру продали и поделили – они и купили её когда-то в равных долях. Лариса нашла небольшую «двушку» в соседнем районе, поближе к работе. Юлия, конечно, уговаривала остаться в их доме, но Лариса понимала – нужно начинать с чистого листа. Алина вскоре ушла от Бориса – видимо, в реальности он оказался не таким блестящим, каким казался в офисных романтических встречах. А может, просто поняла, что счастье не построишь на несчастье другого человека. С Иваном всё сложилось как-то... естественно. Без форсирования событий, без попыток переиграть прошлое. Сначала гуляли по вечерам, говорили обо всём на свете. Потом он стал заходить в магазин – уже не за советами по уходу за фикусом, а просто так. Помогал собирать большие композиции, возил её на оптовую базу за цветами. А недавно Лариса поймала себя на мысли – она больше не сравнивает «до» и «после», не пытается примерить на Ивана старые мерки. Всё стало другим – и сама она стала другой. Сильнее, мудрее, спокойнее. Жизнь продолжалась. В магазине расцвела очередная партия орхидей, на подоконнике в новой квартире зазеленел крошечный кактус – подарок Ивана, который теперь уж точно не погибнет от переизбытка заботы. А в вазе на кухне стояли первые весенние тюльпаны – жёлтые, солнечные, пахнущие счастьем. Говорят, что любую болезнь нужно перетерпеть, перестрадать, чтобы стать сильнее. Наверное, с душевными ранами так же. Просто нужно дать себе время – и однажды проснуться с ощущением, что всё будет хорошо. Обязательно будет. Автор: Зеркало судеб

Самое лучшее обезболивающее - это любовь…

- Нина! Нина! Нина! – раз за разом кричала бабушка. - Бабуля, чего ты кричишь? – не выдержала я. – Мама же не умеет летать. - Я уже десять минут ее зову, а она не подходит, – бабушка обиженно поджала губы. - Раз не подходит, значит или в душе, или на плите что-то горит Как только сможет – подойдет. А что тебе нужно? - Мне через пятнадцать минут лекарство пить, а его надо принимать только после еды... – она сделала акцент на слове «только». - Так давай принесу тебе поесть, – предложила я. - Ты не знаешь, что надо, – сердито буркнула бабуля и снова завопила: – Нина! Нина! Ну Нина же! - О Господи, – проворчала я себе под нос, правда, так, чтобы она не услышала. Полтора года назад, когда у бабушки резко, ухудшилось здоровье, ее забрали к нам. Я тогда рвалась переехать в ее однокомнатную квартиру, но родители не разрешили: - Вот выйдешь замуж, будет вам с супругом отдельная квартира, а пока мала еще жить самостоятельно. А потом мама добавила: - Да и не обойтись здесь без тебя, мы же с папой до вечера на работе, а ты после лекций уже в два часа дома. А характер у бабушки к старости стал просто невыносимым. Бесконечные капризы плюс питание – строго по часам. Втемяшила себе в голову, что завтракать она должна в шесть утра. Вот маме и приходится ставить будильник на полшестого, чтобы приготовить овсяную кашу (запарить на три минуты кипятком, затем долить молока – обязательно длительного хранения в картонном пакете с фольгой изнутри, одну чайную ложечку сахара, 10 граммов сливочного масла). К каше – чашка зеленого чая и три сваренных всмятку перепелиных яйца. Аристократический завтрак на подносе относят бабуле. И, пока «госпожа» кушает, ее нужно развлекать приятной беседой. Причем желательно, чтобы в разговоре принимала участие не только мама, но и я, поэтому мне ранний подъем тоже обеспечен. Она меня раздражает. Иногда так сильно, что выть хочется. Бесит все: как ест, как смотрит свои дурацкие сериалы, как храпит и стонет (вечно что-то болит – то спина, то суставы, то сердце) по ночам. Уже несколько раз мелькала мысль: хорошо бы выйти замуж за кого угодно и сбежать в ее однокомнатную квартиру. Сегодня бабуля меня окончательно достала – начала учить, с кем из подружек дружить, а с кем нет. В результате я на нее накричала. Так разозлилась на то, что в мою личную жизнь вмешивается, что даже гадостей в сердцах наговорила. А потом убежала из дома, громко хлопнув дверью. Долго бродила по улицам – ждала, пока злость перестанет бурлить внутри. Брела куда глаза глядят и пришла (не нарочно – ноги сами привели) в старый сквер, где каждый день гуляла, когда была маленькой. Не одна, конечно, – с бабушкой. Вот на этой самой лавочке она обычно кормила меня вторым завтраком – плюшкой с корицей и клубникой, которую приносила из дома в баночке. А еще бабуля катала меня на качелях и играла со мной в мяч. Она и тогда, четырнадцать лет назад, была грузной, ей было тяжело наклоняться за мячом, но все равно играла и наклонялась. А однажды, когда мы возвращались из сквера домой, я увидела на противоположной стороне улицы маленького щенка. Вырвала свою руку из бабушкиной и побежала – хотелось рассмотреть пёсика поближе. Даже сейчас не могу понять, как шестидесятивосьмилетняя женщина, весившая больше ста килограммов, смогла догнать пятилетнюю егозу. Тем не менее догнала – за миг до того, как я оказалась бы на проезжей части, и остановила, крепко схватив за руку. А потом уселась прямо на бордюр. Ее грудь и живот ходили ходуном, по вискам тек пот, а по щекам слезы. Плакать-то она тогда плакала, а ругать меня не стала. И еще вспомнилось, как бабуля, забирая меня к себе на выходные или когда в садике был карантин, читала перед сном сказку. И пела разные песни... От воспоминаний горло сдавило, в носу защипало, захотелось плакать. Бабуленька, родненькая, какая же я дура! Мы все отгородились от тебя. Кто наушниками, кто работой, а тебе от нас так мало нужно. Не перепелиных яиц и даже не внимания – просто любви. Мы забываем об этом, вот ты и пытаешься выпросить хоть крохи. Так, как умеешь... Вернувшись домой, я плюнула на все дела и села смотреть с бабулей сериал. Даже задавала вопросы по ходу сюжета, на которые она охотно отвечала. Потом подробно рассказала ей о последнем свидании со своим парнем, и бабушка дала мне несколько мудрых советов. А когда она стала укладываться спать, я присела рядышком на пол и приложилась щекой к ее сморщенной, в старческих коричневых пятнышках руке. Бабулечка не спросила, зачем я это делаю или что на меня вдруг нашло. Только улыбнулась и тихо прошептала: Оказывается, лучшее в мире обезболивающее – это любовь... Автор неизвестен