Предыдущая публикация
Рахиля Гасанова
Лирическое интермеццо о
Баку
Я так люблю бродить по своему родному городу…
вечернему Баку…
когда безветрие и воздух замер,
ранней-ранней весной, когда ощущается в воздухе некий намек, еле уловимый запах приближающегося нового.
Сознательно удлиняя свой маршрут, иду именно по тем улицам, где живут особенно любимые мною строения, стеклянные глаза которых светятся золотом в лучах скупого заката, как будто они забыты и оставлены на сцене после грандиозного спектакля, и атланты, как актеры, замершие в ожидании старого круговорота.
В окнах один за другим загорается свет. Пахнет жареным луком, пряностями, халвой. Почему-то появляется чувство сострадания, жалости, милосердия, в душе просыпается что-то мягкое, знакомое, тесное…
Представляешь себя Гулливером, который боится растревожить или, не дай Бог, испугать тех, кто не подозревая ни о чем, занят своей суетливой повседневностью, заглядывает сквозь стены и любуется уютом города…
Баку меня никогда не утомляет… в нем нет ритмического однообразия архитектурных линий, нет минимализма одних, гипертрофированности и тяжеловесности других городов, скорее легкий коллаж стилей, чем классический порядок…
Очень-очень люблю бакинские барельефы, которые смотрят как старые знакомые, словно сочувствуют и все понимают, словно маски «Божественной комедии» знают о тебе и о городе многое…
И моя любимая пальма у «Книжного пассажа», ровесница, стоит все еще укутанная…
Весна 1999 года
Запах родины
Помню, как мы с папой часто, экспромтом, уезжали в путешествия.
Именно таким я запомнила свое детство, когда шла за руку с папой…по лесным тропинкам, принюхиваясь к воздуху, траве, к тишине, инкрустированной птичьими голосами, пробуя на вкус какие-то ягоды, орешки…
цветок, в котором сама Природа имитировала миниатюрного соловья, молящего о любви,..
вьюнок, на котором распустились одновременно несколько разноцветных пикообразных бутончика, как на гирляндах,..
горы, заботливо укрытые чьей-то неведомой рукой темно-зеленым бархатом лесов, напоминающие огромные застывшие волны, где
…их сегодня нет…
чувствуешь себя мальком или улиточкой, голос которой сверлит вечерние сумерки и сливается в размеренный ансамбль разноголосых свирелей, сидя на краю обрыва, словно на изумрудной кромке вздыбившейся морской волны-гиганта;
рассказы папы, оживляющие в воображении конные состязания, ржание разгоряченных скакунов; или
…их сегодня нет…
Развалины крепостей, домов, у которых своя биография, как у живых, тогда
…их сегодня нет…
ошеломившая красота горного озера, впитавшего голубизну неба в свою зеркальную гладь и опьяненного прибрежным лесным эфиром, струящимся и покрывающим его серебряными нитями, сплетающимися в прозрачно- дымчатую тюль,..
Небольшой водопад, стекающий капельками, которые отсвечиваются всеми цветами радуги и, падая, исполняют каждая свою нотку, когда…
У японцев – не перестаю удивляться их мудрости – есть священный обычай: родители обязаны своим детям до одиннадцати лет показать свою страну. Дети должны увидеть и понять, как она мала и беспомощна без их любви, без человеческого труда, без теплоты дыхания многих поколений, и если семья очень бедна, соседи должны собрать необходимую для путешествия сумму и подарить ее этой семье.
Мой папа об этом, конечно же, знать не мог…
…его сегодня нет…
бежал на базар и покупал какие-то необычные травы, зелень, свежевырытую картошку, тонкие пятнистые стручки гороха, алычу и многое-многое другое, все это тщательно промывал и складывал в большой казан, потом мы ждали, а папа радовался как ребенок и ерзал на месте, н…ну…наконец, освободите дорогу, несу горячее! появлялся казан в крепких тетиных руках, она делала вид, что чуть не обожглась и что очень уж ноша тяжела, рывком ставила его на стол, на котором уже были разложены аккуратной стопочкой лаваши и разные фрукты, напоминавшие оживший натюрморт,.. все смотрели на моего папу, потому что все это инсценировалось ради него…а папа неожиданно затихал, успокаивался и с нежностью, задумчиво вдыхал аромат, идущий из-под крышки казана…все затихали…он, закатив глаза, жмурясь от удовольствия – вот запах моего детства – поднимал крышку, заглядывал внутрь, морщась от пара, разыгрывал удивление, как будто не знал о содержимом; и начиналась трапеза, прохладным вечером, в саду тетиного дома, за столом, за котором не было места, но было много воспоминаний
…их сегодня нет…
С тех пор
густо украшенное огненно-рыжими плодами хурмы дерево,..
дождь, капельками застывший на кончиках прозрачно-зеленых листьев,..
туман, серо-синей ватой осевший на вершины гор,..
деревенская свадьба, где о детях все позабыли, и они носятся и наблюдают за происходящим далеко за полночь,..
жажда, утоленная у подножья горы,..
сиреневый пушок на пузатых колючках,..
холод и вкус скалы, передавшиеся роднику, и леденящий руку стакан, помутневший от испарины,..
голоса родителей,..
мамина мазь от ревматизма,..
мохнатые початки кукурузы, испеченные в золе затухающего костра,..
треск и перезвон горящих поленьев и воздушный танец искр, напоминающих крошечные хвостатые кометы,..
паучок в цветке,..
девушки, с большущими чеканными кувшинами через плечо, спускающиеся к реке,..
инжировое дерево, суставы которого скрутило в магическом ритуале,..
янтарное тутовое варенье,..
горячий южный ветер, облизывающий и обжигающий ноги песок,..
миниатюрный бабушкин сосуд – кувшинчик для благовоний из «перламутрового» стекла, чудом уцелевший в жерновах истории,..
вкус винограда, обмытого колодезной водой,..
черно-звездная апшеронская ночь,..
все это – запах моего детства
…его сегодня нет…
Который по сути и есть запах Родины
…даже если ее не будет…
Следующая публикация
Один из основоположников прогрессивного романтизма, выдающийся драматург Гусейн Джавид
Гусейн Джавид родился 24 октября 1882 года в Нахчыване.
Он являлся ярким представителем романтизма в Азербайджане начала XX века и сыграл огромную роль в формировании азербайджанской литературы XX века.
Первый сборник стихотворений поэта "Минувшие дни" был издан в 1913 году.
Вершиной творчества Гусейна Джавида считается первая в истории литературы Азербайджана драма в стихах "Шейх Санан", а также драмы "Демон", "Пророк", "Хромой Теймур", "Сиявуш", "Хайям".
Поэт был арестован в 1937 году и сослан в Сибирь. Он скончался 5 декабря 1941 года.
26 октября 1982
Нет комментариев