Предыдущая публикация
ХОЗЯИН НУРСЕИТ
Ему было стыдно писать тёплые слова жене. Поэтому боец Амиргалиев робко передавал их любимой через родителей. Такое было время.
Любовь на две деревни
Этого фронтовика в нашей газете узнали сразу в двух посёлках. В Тимофеевке Аулиекольского района живут его потомки, а в Успеновке Фёдоровского - хранится родовая реликвия Нурсеита Амиргалиева. Здесь же живет семья его племянника Аяна Елибаева.
«Дядя был особым человеком, - читатель достаёт со шкафа пухлый семейный фотоальбом. – Вот, эта фотография – последняя весточка от него с фронта. На обратной стороне письмо, еще латинскими буквами. Жене он стеснялся теплые слова писать. Потому обращается к родителям, чтобы передали, что скучает. Время такое было. Удивительно совестливых людей».
Письма того на снимке уж не прочесть, кто-то наклеил фото в альбом, и строчки стёрлись. Но Аян Хабибулович помнит их всю жизнь. Дело в том, что Нурсеит – не просто его дядя, он – первый муж его матери. История любви Нурсеита была известна всей семиозерской округе. Дело в том, что образованность в то время была редкой роскошью. Парень закончил всего 4 класса, но на этом не остановился. С другом Абланом Кадырбековым они штудировали любую литературу, и в итоге этим совсем еще мальчишкам доверили учить стариков. Эдакий ликбез лег на плечи двух сорванцов. И те оправдали доверие. Семиозерка стала читать от мала до велика.
А потом вся она обсуждала, как Нурсеит влюбился в Ракию, девушку из соседней деревни. Да только, как собрались сваты в дорогу, родители девушки подняли шум. Мол, совсем уж жених бедный, не для такого растили. Тогда за пару заступился сам председатель сельсовета. И переубедил. Отметил, что у этого парня богатство в голове, а это куда ценнее. Ребята женились, Нурсеит брался за любую работу, да еще и параллельно учился в Петропавловске и Алма-ате. А в 1941 году его призвали в армию. Детей супруги родить так и не успели. Началась война.
Ковёр ожидания
Последняя его весточка с фронта в виде той самой фотографии была из Хабаровска. В феврале 1942-го. А потом тишина. «И вот мы узнаем, что было дальше из газеты «КН», - заключает Аян Елибаев. – Вы знаете, я с детства наслышан рассказов о Нурсеите. Его очень ждали. Да что там говорить, идёмте, я покажу…»
Мы заходим в соседнюю комнату, и мужчина разворачивает на полу огромный ковёр. «Вот! Его мать и жена сами ткали. 40 дней на такой уходит. А в уголке вышито: «Иесi Нурсеит, 1959». Это значит «Хозяин Нурсеит, мы тебя ждём, 1959 год». И это один из нескольких ковров того ожидания. И один из последних…» Семья Нурсеита была очень придержана казахским традициям. Фронтовик все не возвращался, годы шли, родители старели, а его жена всё горевала одна. Тогда, через год после этого последнего ковра, и решили по народному обычаю выдать вдову замуж за младшего сына. То есть за брата фронтовика.
«То есть за моего отца, - разъясняет Аян Хабибулович. – В 1963 году родился я. Опять же по казахским обычаям, дед с бабушкой забрали меня на воспитание к себе. А уж второй ребенок, моя сестренка, жила с родителями. Так что меня растили мама и папа Нурсеита. Оттого, я хорошо знаю о нём. Потому и тот ковер в моем доме хранится. Каждый год махоркой его пересыпаю, чтоб моль не поела. Ответственность чувствую».
Совесть не позволила
Аян хорошо помнит, как неистово ждала Нурсеита его мать. Говорит, так плакала, что к старости совсем ослепла. А умерла в 1975 году прямо 9 мая. «К семьям, у которых без вести пропавшие, сами знаете, как относились. Мол, может и переметнулся ваш. Так что теперь мы знаем, что не из предателей Нурсеит. Впрочем, мы-то в этом и не сомневались. Вот я вам два случая расскажу, и вы поймете, почему. Он очень любил помогать в учебе ребятам из бедных семей, сиротам. Видно, свое детство помнил. Так вот, в Костанае у вас сейчас известен Марал Абилкасымов, заведующий травматологическим отделением горбольницы. Вот его отец закончил всего 4 класса, и дальше ступор, простая семья из аула большой дороги ему дать не могла. Тогда его и позвал к себе Нурсеит. Жил Абилкасым у него, кормился и учился, 10 классов закончил. А дальше вы знаете, по потомству лучше всего судить.
И еще один случай. Его мне старожилы рассказали. Говорят, «в 37-ом нас всех любили арестовывать то и дело. Вот, сидим несколько человек с деревни в камере. Допроса ждем. Разговариваем, шутим, а скучно, жуть. Кто-то и говорит, нам бы Нурсеита сюда, все веселей будет. Другой и предложил, а давайте на допросе скажем, что он с нами был, да сказал чего-нибудь не то. Его к нам и посадят. На том и порешили. После допроса возвращаются. Смотрят друга на друга, и все как один: «Совесть не позволила сказать на него». Уважали его. За порядочность».
Если честно, очень больно
Теперь родным известно, что Нурсеит попал в плен 10 июля 1942 года в местечке Мармыжи (Курская область, РФ). Умер 2 июля 1943 года в лагере Ламсдорф (Германия). «Если честно, когда прочитал о нем, было очень больно, - признается племянник. - Понятно, что, даже если бы он выжил, уже бы умер. 98 лет, не вечен же человек. Но почему-то какая-то надежда теплилась. И у меня было такое чувство, будто вот я прочитал, и он только что, в эту секунду умер. Снова. Дня два молчал. Видно, сентиментальный я. Жена в тот же день хлеб испекла, сын Коран прочитал. В начале ноября будем резать скот, сельчан позовем. Пусть душа Нурсеита, наконец, успокоится. Он вернулся домой. Пусть и так поздно».
Кстати, сам Аян Хабибулович – учитель истории, его сын - археолог. Выходит, дело Нурсеита в его тяге к знаниям в этой семье не сгинуло в лету.
Ирина ГУДОВА
Фото Константина ВИШНИЧЕНКО
Следующая публикация
Комментарии 5