Клуб любителей фантастики

Его увидели со двора. Самые рьяные обнажили мечи: - Попался, проклятый перс! Но все, кто бросился вперед, были отброшены неведомой силой у самых ворот и оказались на земле. - Выходите, кто сердцем чист, - подсказал Синбад. – Кто злобой пылает, останется на дворе навсегда. Постигнув смысл сказанного, кто-то заплакал-взмолился в толпе. Люди попадали на колени. Лишь один мальчуган то ли со страху, то ли из шалости вдруг пробежал через ворота. За ним испуганная мать: - Ярик, постой! Куда ты? И люди начали понимать – не всех сила неведомая отбрасывает назад. По одному, по двое начали выходить… повалили толпой. Лишь один хитрец с пустыми ножнами на боку, подхватив малышку на руки, сунулся в ворота и… Девочка удачно приземлилась на улице, а незадачливый воитель, пролетев через весь двор, грохнулся о стену свинарника и надолго затих. - Дурак, - прокомментировал событие Тимур. – Кого вздумал надуть… магию! Синбад не задерживал людей пафосными речами: - Идите, идите… Вам от нас не будет неприятностей. Идите домой и живите в мире. Вы заслужили свободной жизни. А те, кто остался пусть томятся или меняются в лучшую сторону. В вашем селении больше не будут жить разбойники и убийцы. Многие были растеряны. Кое-кто радовался счастливому избавлению. Во дворе остались те, кто не смог пройти через ворота. Не помогли и попытки вылезти через забор. И прыжки с крыши строений на улицу оканчивались одинаково – неведомая сила отбрасывала их в пыль двора. В конце концов, они и остались небольшим числом. - У них есть надежда? – спросил Синбад по дороге к плоту. - Надежда только и осталась – силу заклятия им не преодолеть никогда, даже хитростью. Но попытаться стать нормальными людьми они ещё могут. 7 Велика территория, заселенная россами – от Понта Эвксинского до Студеного моря, от отрогов Карпатских до Дикого поля. Из конца в конец вся покрыта непроходимыми лесами, болотными топями да окнами озер – и если бы ни реки, не было по ней хода. На их берегах и ютятся славные города росские да селения малые, капища богов да погосты с останками предков. Рабства у россичей в эту пору, как такового, не наблюдалось – кажется, живи и радуйся привольной жизни. Но по рекам широким и узким, далеким и малым не только купцы проникают с товарами, но и вороги злые – мурманы с Севера, литвины с Запада, византийцы с Юга и кочевники всех мастей с Востока. Грабят тати селения россов, города осаждают, требуя дани – угоняют в полон скот и людей. Так происходит из года в год. Плывет плот на север… Ранним утром вышла из Терема Скалка в длинной рубахе с вышитой поневой на поясе и в телогрейке без рукавов – приложила ладонь к бровям, вглядываясь в речную даль. - Здрава будь, баушка! – окликнул её дежурный матрос. - И тебе здоровья желаю, Вестгарушка, - напевно и вместе с тем со старческой хрипотцой в голосе, откликнулась старушка. – Все спокойно у нас? - Боги хранят. На перила крыльца прыгнул черный кот – подсунулся под бабкину руку, требуя ласки. Та погладила.

- Хочу посмотреть, как они отнеслись к проделке Прохора и что собираются предпринять. - Будь осторожнее, - предупредил его капитан Синбад. – Они могут отомстить за убитого. - Я не пустой. Кое-что осталось от прежней жизни. Он показал персу золотую диадему с ярким рубином, потом водрузил на голову… и пропал в тот же миг. - Пусть поищут меня черноногие, - прозвучал удаляющийся голос. Жители селения, тем временем, в полном составе и многие при оружии собрались возле тела убитого Прошкой их соплеменника. Причем, труп они перенесли на широкий двор бывшей усадьбы колдуна Кочубея. Это единственный дом печенега, который не сожгли черноногие той смутной ночью. Больно уж он приглянулся старосте. Вот над этим трупом и разгорелся спор. Были в селении смутьяны, которые не считали старосту авторитетом. Они-то и мутили сейчас народ. - Вы кого боитесь? Там три мужика и три бабы, старик со старухой, недоросль и куча сопливых ребятешек. Мы насадим их на копья! Им возражали: - А магия? Видели, как мальчишка ударил? Один раз в грудину заехал – и каковы последствия! - Ничего себе! – восклицали те, кто не видел подробностей. - Мы нападем на них глухой ночью, когда они будут спать. Чем быстрее управимся, тем лучше. - В штаны не наложишь? – ехидничал, уже проученный на плоту староста. - Следи за собой, - ему посоветовали. – Ты трус, а не вожак. И наверняка, им продался. Что-то легко тебя отпустили. И теперь от тебя вреда будет больше, чем пользы в бою. Убьем его, други! В толпе заспорили о судьбе старосты. Но свистнула стрела в воздухе, и бывший предводитель черноногих упал на крыльцо, обливаясь кровью, которая хлестала из пронзенного горла… Запыхавшийся Тимур предстал пред Синбадом. - Скорей-скорей, надо спешить! Сейчас самое время захлопнуть мышеловку, чтобы отделаться малой кровью, а не лить её реками. Печенег поспешил в Терем, капитан за ним. У камина Тимур сказал: - Заветный Терем, к тебе обращается муж Жасмин. Сделай так, чтобы ни один из черноногих не смог выйти со двора колдуна Кочубея с грязными помыслами – выходить могут только добрые люди. - И что теперь? – спросил Синбад. - Пойдем посмотрим. - Сейчас. Только попрошу Корнея быть капитаном в мое отсутствие. Они прошли опустевшим селением и остановились перед усадьбой колдуна Кочубея. Ворота были распахнуты, а во дворе толпился народ – все черноногие: от мала до стара. - Теперь со двора никогда не выйдут, кто хочет грабить и убивать – таково заклятие наложил на усадьбу Терем. А мы можем спокойно продолжить свой путь. - Они не погибнут здесь? - Нет. Ребятишки выйдут легко, женщины и те, кому претит звон мечей. Смотри – ведь не все из них вооружены. А остальные со временем перекуются в нормальных людей. - Хорошо придумал! – похвалил Синбад зятя. - Ты не хочешь с ними поговорить? Капитан помахал рукой и громко крикнул: - Эй! Идите сюда! Мне надо с вами поговорить.

- Думаю, мальчика можно простить. Он мстил своим обидчикам и не рассчитал силы. Значит, убийство непредумышленное, а случайное. - Почему ты ушел с плота, не спросив разрешения? – строго спросил Синбад-капитан. - Боцман видел меня, - неуверенно сказал Прошка. - Почему ты его не остановил? – капитан боцману. - Рррешил посмотррреть! - Шайтан вас всех забери! – взорвался Синбад. – Каждый творит, что захочет. Мальчика я могу понять и простить. А боцмана следует наказать. Вы забыли, что с нами детки плывут, и какой мы им подаем пример? Капитан умолк, а все задумались. После продолжительного молчания Синбад снова взял слово. - Хватит с меня проказ мальчишеских! Либо вы все подчиняетесь мне и без моего «добра» никуда, либо я снимаю с себя капитанские полномочия! Ядвига сказала: - Где мы найдем ещё капитана? Нет уж, мудрее Синбада нет и не надо. Мы все будем слушаться. А вот ослушников следует наказать – и мальчишку, и боцмана посадить под замок, пока не раскаются. - Верно сказано! – поддержал её Лютый. - Мы посадим их в темный чулан, а вместо замка заклятие Терема: выйдут на свободу лишь тогда, когда искренне раскаются в содеянном, - подвел итог собранию Синбад. С Прошкой и боцманом так и сделали – посадили в темный чулан и наложили заклятие Заветного Терема. Свеча горела, ворон ходил из угла в угол, Прошка лежал на нарах. - Ты раскаялся? – спросил мальчик боцмана. – Толкни дверь, может откроется… - Я стрррасть ррразобиделся! – буркнул ворон. Пришла Скалка, принесла еды затворникам. Ворчала: - Твоей выходкой многие недовольны. Когда раскаешься и выйдешь отсюда, постарайся никого не раздражать, а то совсем выгонят. - Я бы сейчас сам ушел, да дверь не пускает, - пробормотал Прошка набитым ртом. - Как ты будешь один жить? Мы теперь здесь – одна семья. - Я в лесу не пропаду. А теперь мне Терем Заветный силу дал богатырскую – я бы отправился по Росси: все посмотреть и себя показать. - На плоту, чай, проще. Слышала, в Новгород плот наш направится. Разве не интересно? Раскаивайся, Проша, и выходи на люди. Пусть этот бес клювастый за двоих тут сидит. Это ведь он тебя подбил на смертоубийство. - Карррга старррая! – ругнулся боцман, но весьма дипломатично: еду-то Скалка принесла. Не обращая на ворона внимания, старушка поучала внука уму-разуму: - Ты оглашенный. Когда что-нибудь собираешься сделать, всегда прикидывай, чем это может закончиться для тебя и других. Если не будешь головой думать, тебя рано или поздно отсюда прогонят. Так что не мучайся дурью, а слушайся старших… Прошка уже наелся, лег на топчан, всем видом Скалке показывая, что она здесь теперь лишняя. И слова её тоже. - Да, конечно, выгонят, - сказал он, зевая, - если я раньше здесь не свихнусь. - Бестолочь, - посетовала Скалка. – Ладно, пойду я. Когда за старушкой закрылась дверь, боцман попытался её толкнуть – ни с места. - Тррри хрррена! Сытый ворон вновь принялся за свои хождения из угла в угол. Прошка уснул… Тимур собрался на разведку в селение черноногих.

- Мокрррушник! Миррр порррушил с черррноногими! - Ты же мой друг? – пытал юноша. - Хрррен в рррыло! - Предатель! И что мне сделают наши друзья? Ну, не убьют же! Пускай прогонят – уйду и не пропаду. Прошка думал – худа не будет. На плоту первой встретилась ему Ядвига. Вроде, та самая девушка, которая в облике бабы-яги хотела мальчишку однажды съесть, а потом вдруг переродилась в хорошенькую девушку. Но мало того, уже примелькавшаяся теперь она показалась Прошке такой красивой, что мальчик на неё засмотрелся, забыв приличия. По-настоящему красивых женщин на плоту было три, но такого совершенства он еще никогда не видел. Немудрено, что Корней потерял голову. Вот только глаза у Ядвиги были такими печальными, что Прошке её стало жалко. - Ты откуда такой взъерошенный? Боцман мальчика тут же продал: - Черррноногого захерррачил! - Странно, - сказала она, внимательно глядя на мальчика. – Зачем и как ты его убил? - Обидел меня, - признался Прошка. – А я силы не рассчитал. - Тебе силы Заветный Терем дал? Он тебя слушается? - Да. - А меня нет. Послушай, Прохор, я никому не скажу о твоем проступке, но ты за это попросишь Терем исполнить одно лишь мое желание. Договорились? - А этот свидетель? – Прошка кивнул на боцмана. - Этому я голову оторву. Болтун на всякий случай с плеча мальчика перелетел на ставню окна Терема. - Горрря пррросишь? - А ты молчи и будешь жить. - Рррасскажи пррро запрррос к Терррему? - Я хочу быть самой красивой. - Да ведь и так краше нет на всем белом свете. Корней с тебя глаз не сводит. - Это он меня увидел такой. А если ты, Прошенька, Терем попросишь, я стану ещё красивей. - Тррри хрррена! – рявкнул боцман. - Не слушай его, Проша. Прошка попятился от Ядвиги: - Пожалуй, действительно не стоит. - Хочешь, чтоб мы стали врагами? – прищурила прекрасные глаза Ядвига. - А мы друзья? – удивился Прошка. - Могли бы стать, - сказала красавица, повернулась и раскованной походкой пошла прочь. Вечером Прошку судили в каминном зале. - Ты попросил у Заветного Терема богатырской силы и пошел в селение черноногих? – строго спросил капитан Синбад. – Многих прибил? - Только одного, - сознался мальчик. – Не нашел другого. Его бы тоже саданул, а там, как получилось бы… - За что ты их? – спросил Тимур. - Обидели. - Я помню тебя избитым. Это они? - Да. Тимур обвел взглядом присутствующих:

Лукерья выдержала долгий пристальный взгляд подруги, не отведя взор. - Наверное, ты никогда не теряла близких. Тимур сбросил суровую маску с лица, повеселел: - Давайте прервем цепочку бесконечных смертей. Хватит пролитой крови… - Так никто и не настаивает, - сказал Вестгар. – Решаем вопрос – что с ними делать? Как исправить дурные наклонности? Взять клятву и поверить? Жасмин: - Сколько напастей на долю людскую выпадает – и хищные звери, и болезни… Недоставало нам ещё друг друга убивать! Ядвига одобряюще кивнула и заявила, что не видит необходимости в кровопролитии и пустых клятвах: - Помните, как мы с Корнеем и Чертиком прошли сквозь частокол Заветного Терема? Давайте и черноногим устроим подобное испытание. Соберем в одном месте, поставим ворота, и только тот сможет выйти, кто истинно намерен жить мирным трудом и оружие в руки брать лишь для защиты. Предложение всем понравилось. И только Болтун, приглушив голос, прокаркал: - Ррраслабляйся, нарррод черррноногий! Детвора соскочила с ковра на полу и побежала шалить в игровую комнату. А люди постарше встали с кресел и пожимали друг другу руки, поздравляя с разумным решением. Лукерья со Скалкой обнялись и всплакнули, поминая безвинно загубленных односельчан. Прошка не участвовал в обсуждении судьбы черноногих и не был против принятого решения. Он хотел одного – отомстить тем рыбакам, которые вытащили его из перемета, а потом жестоко избили и продали в рабство колдуну Кочубею. Когда народ повалил из каминного зала, мальчишка задержался, а оставшись один, попросил у Заветного Терема силы богатырской. Затем отправился в селение черноногих, никого не предупредив. Ходил-ходил между домами… Узнал одного из своих обидчиков. - Помнишь меня? – спросил, заступив дорогу. - Ты тот, которого в перемет поймали? – нагло ухмыльнулся мужик. – Ты, сопляк, не из зеленохолмских беженцев? Ну и беги себе дальше на своих двоих, пока цел. Сначала Прошка от такой наглости растерялся и испугался немного, но потом взял себя в руки, вспомнив всполох огня в камине, и решительно шагнул навстречу. - Помнишь, как избивали меня, наглая рожа? – сказал он мужику. – А теперь я тебя убью. - Нехорошие слова говоришь, - покачал головой обидчик, засучивая рукава. – За них я тебя ещё раз проучу. Наверное, Прошка от злости не рассчитал силы или просто не знал их – приложился в грудь мужику так, что тот, пролетев по воздуху, вляпался в стену дома и отдал концы. - Ты что сотворил? – подбежал очевидец и засвидетельствовал смерть соседа. – Ты понимаешь, что теперь с тобой будет? - Если найду другого, его тоже убью, - заявил мальчик, полный намерений продолжать поиски. - А что они тебе сделали? – испуганно спросил мужик. - Обидели. И пошел дальше. Откуда не возьмись подлетел боцман и сел ему на плечо. Ругаться начал: - Натворррил, паррршивец! Теперррь рррви в Терррем! На улице стал собираться народ, и Прошка припустил к берегу. Ему стало страшно. И не черноногих боялся он, не осуждения друзей, а самого себя – впервые убив человека. Болтун на его плече душу отводил в ругани:

- Ну, давай еще кружок. После второго круга старшина пал на колени, захрипел, вцепившись в ошейник: - Видят боги – не вру. Только двух девок купил Кочубей из того полона. А остальных себе забрали ушкуйники из Нова Города. Ты же помнишь их, Тимур. Печенег головой покачал: - Нас о ту пору в селении не было, но разговоры я слышал. - Забрали, забрали проклятые нашу добычу. Всех невольников из села увезли. Ладно хоть этим откупились – они норовились нас позорить… - А что нам с вас взять? Отрубить правую руку всем, кто в набег ходил на Зеленый Холм? – спросил Тимур и оглянулся на Прошку. Тот стоял непроницаемым, а Скалка кивала головою. - Батюшка, не губи! – завопил старшина. А потом оглядел всех присутствующих на плоту, опустил голову в предчувствии неотвратимости судьбы и произнес фразу, которая его спасла. – Не трогайте остальных, а со мной делайте, что хотите… Старшину отпустили на берег и собрались в каминном зале обсудить, как дальше быть. Вся эта история началась с крови, боли и смертей. Так она и продолжалась. Где-то кому-то надо было остановиться – доказать, что он не верблюд, а думающий человек. Вопрос был простым и логическим, но правда состояла в том, что у Скалки, Прошки и ребятишек селения Зеленый Холм кровная обида на черноногих, утолив которую жестокостями, они рисковали получить возмездие. Как быть? Переминаясь с ноги на ногу, решил высказаться Наимудрейший: - Ррразорить, ррразрррушить, порррубить! - Пфф… - выдохнул негодующе капитан Синбад и махнул на него рукой. – Ничего нового и вразумительного. - Все ясно! – тоненько прозвенел смешок маленького троллика Чертика. – Надо боцмана женить, и он тогда станет добрым. Развеселились все дети. За что на плоту ребятишек любили? За легкий характер, умение быстро забывать свои обиды и неистребимое чувство веселья. Все-таки у детства тоже есть свои преимущества. И хотя им каждый встречный на плоту и по нескольку раз в день говорил до тошноты заботливым голосом: «Будьте бдительны – кругом дикий лес», они дружно кивали головами и продолжали жизнь полную открытий и неосмотрительности. - Стерррвецы! – обругал боцман веселящихся и отвернулся. Болтун – тот ещё богохульник. Но преподает историю ребятишкам на уроках и сквернословие ему сходит с рук. Между тем, суд над селением черноногих и его обитателями продолжался. Корней Лютый прокашлялся и сказал запальчиво: - Таким злодеям не место на белом свете! Добрым людям претит такое их существование. Пусть поклянутся богами, что перестанут разбойничать и займутся мирными трудами. - Они занимаются этим уже не первый год и сожгли несколько деревень, - внес информацию Тимур и добавил мнение. – Их трудно будет теперь отвадить. - Ты же отвадился, - тихо заметил Чертик. - Но ведь не все в селении грабители и убийцы, - возразил и Синбад. – Есть ещё женщины, дети. Как с ними быть? Он с трудом сохранял невозмутимое выражение лица. - Однажды дети вырастают и становятся похожими на своих родителей, - это Скалка подала голос. - Так что, значит, всех под корень? – удивился Вестгар. И бабка одобрительно ему кивнула. Сын тверского воеводы покачал головой. - Какой интерес в их убийстве? – спросила Жасмин.

Детишки готовы сквозь плот провалиться, но ворон за словом в карман не полез: - Не нррравлюсь? Прррогоняйте, к черрртовой матеррри! - Всем зайти в Терем на уроки, - приказал Синбад, и палуба опустела. Бим и Бом отправились к маме попить молочка... Черноногие не всегда были черноногими. Прежде они тоже прозывались тверичанами и делали подарки (платили дань?) воеводе города. Но как-то к ним приблудилась ватага лихих печенег – то ли изгнанных соплеменниками из стойбища, то ли разбитых в набеге соседями. Приняли их тверичане по-братски и построиться помогли. Только не простые то были люди – оборотни, разбойники, воры. Не желали трудиться мирно, но грабить любили окрестные села и проплывающих по реке купцов. Лихие злыдни, а атаман их колдун. Вслед за печенегами и бывшие тверичане пристрастились к худому промыслу – воровать, разбойничать, убивать. Перестали кланяться воеводе тверскому, а прозывать себя стали черноногими… Последняя весть о гибели колдуна Кочубея натворило в селении больше бед, чем ужасная буря. Черноногие под руководством старейшины ринулись убивать оставшихся в селении печенегов, удачам которых страшно завидовали, и зорить-разрушать-сжигать их жилища. После сего злодейства черноногие с ужасом ждали возмездия – и не кривых сабель, стрел и копий степных печенегов боялись, а магии. Со скоростью лесного пожара пришли вести о страшном море людей в Твери. Нечто подобное ждали и у себя. Не простит их колдун Кочубей – с того света достанет. Местные знахари волосы рвали на голове: - Ой, грядет бяда неминучая. Ратуйте, люди! Придут мертвецы к нам с того света. Так зачем же оборотней жгли и резали? Тоже, видно, леший попутал. И вот тебе на – плот явился, не запылившись. Когда он приткнулся к мостику лодочному и замер, не заводя причальных концов, на берегу столпился народ. Но как только на палубе появился Тимур, бывшая правая рука Кочубея, половину присутствующих как языком слизнуло. Но старшина деревенский был человеком смелым – он выступил вперед: - Тимур, ты прибыл нам мстить? Перед тем как ответить, печенег подошел к нему, приставил к горлу нож и сказал: - Если ты отдашь всех пленных, захваченных в селении Зеленый Холм, будешь жить. По толпе на берегу прокатился вдох удивления. Но оборвался в тот момент, когда Тимур схватил старшину за ворот рубахи и затащил на плот. - Здесь нам удобнее говорить. Он надел на пленного ошейник и привязал сыромятным ремнем каким-то замысловатым узлом к крыльцу избушки на курьих ножках. - Отсюда не убежит. - Твоя цель? – строго спросил Синбад-капитан зятя. - Вести допрос. - А к чему все эти манипуляции? - Мы привыкли так поступать в степи – прежде чем кого-нибудь допросить, заставляем его побегать за лошадью: он после этого очень сговорчив. - Не понял. - Сейчас увидишь. Эй детвора, забирайтесь в избушку. Пустите её вокруг терема, а дядьку этого спросите, куда он дел ваших мам. Пробежка по палубе началась. Причем, детвора весело улюлюкала, а козлята Бим и Бом, каким-то чутьем угадав в госте нехорошего человека, норовили его боднуть. Сделав круг, избушка остановилась. - Говорить будешь, старшина? Тот сипло дышал широкой грудью.

Прошке же лес был домом – может даже, больше чем Терем. Заповедные чащи парню понятны и потому совсем не страшны. Но и особой любви к ним подросток не чувствовал, как не испытывал какой-либо тяги сердечной к воздуху или воде. Прошка был великолепным охотником. Его умению стрелять из лука, метать копье или нож, способности выследить и добыть зверя, пусть даже очень сильного, завидовали все мужики Зеленого Холма… Вечером того же дня случилось первое приключение путешествия. Завидев плот, с берега в воду прыгнула одичалая коза и поплыла к нему. Не от радости, что людей увидала, а от преследователей спасалась – за ней гнались два волка голодных. Вовремя заметил несчастную боцман и сообщил капитану. Тот дал команду остановить движение плота. А матросам (Корнею, Вестгару и Тимуру) приказал вытащить из воды беглянку. Волки на берегу были очень удивлены. Они не привыкли к подобному поведению жертвы. Хищники задрали большие головы и завыли – в таком были гневе. Потом поняли, что добыча от них ускользнула окончательно, и делать тут больше нечего – скрылись обратно в лесной чаще. Коза оказалась на сносях и в ту же ночь подарила миру двух симпатичных козлят. Практической пользы от них было мало. Но они стали частью быта, развлечением для детворы и доказательством добросердечности всех плывущих на плоту. Козлята и мама оказались существами добродушными и общительными. На поворотах реки плот царапал бортами прибрежные кусты, а Прошка рубил коротким мечом ветки с зелеными листьями для козы и козлят. Ребятишки угощали их булочками и блинами. Нечаянную гостю прозвали Чистюлей. Потому что сама она была беленькая, как снег, и козлята под стать ей. Когда им что-нибудь было нужно, они тоненько блеяли – как колокольчики. Детвора прозвала их – Бим и Бом. Когда они играли с ребятишками в подвижные игры, удивительно много создавали шума – их копытца стучали по палубе, как барабанные палочки по барабану. Те, кто в Тереме желал отдохнуть в этот час, закрывали окна. Казалось бы, приблуды из дикого леса, а веселятся как дети и делают все не как положено. Несерьезно это… Взялся за воспитание Болтун. - Черррт поберрри! Пррродам пррроказников на пирррог старррухе, - говорил он детишкам, строго поглядывая на непоседливых козлят. Ребятишки тут же расселись вокруг ворона. - Какой старухе? - Стрррашной курррве, которррая пожирррает пррроказливых карррапузов. - Почему? - Прррожорррлива тварррь. - И сейчас хочет, - раздался голос со стороны, и к кругу ребят с козлятами подошла Ядвига, улыбаясь хищно. Зеленые глаза её горели на боцмана. - Пррростите! – испугался ворон. – Живодррристики рррасказать попррросили. - Ты тоже в пирог годишься. На палубе плота началось что-то весьма напоминающее панику. Первым в бега лапами ударился боцман, начисто забыв, что он – пернатая птица. Ну, он-то от страха, зная, кто такая Ядвига. А ребятишки последовали за ним чисто из кампанейских соображений. Вскоре все беглецы забились в избушку на курьих ножках и припустили её в бег вокруг Терема. Со стороны смотреть – избушка улепетывает от двух шаловливых козлят. Ядвига в забеге не участвовала, но весело так смотрела. А потом рассмеялась. И удалилась к себе в светелку… Появился Синбад и строго спросил: - Что здесь происходит, боцман?

- Но разве вы не хотите по рекам поплавать, на мир посмотреть? Что толку на одном месте сидеть? - Очень хотим, - вмешался Вестгар. – Мы, старшие, даже больше, чем ты. Но как быть с детьми – ты о них подумал? В дороге нас ждут смертельные опасности. Пускаться в путь с малышней – это безумия. Детский риск. - Но Терем Заветный с нами, - Ядвига вступила в полемику. – Он не даст нас в обиду. - Ты тоже хочешь плыть по реке? – удивился муж её, остепенившийся витязь Корней Лютый. - Да, по реке, к тем таинственным лесам, что открываются за её поворотами. Число сторонников идеи Синбада росло и множилось. Примкнула Лукерья. Она не вмешивалась в споры, но напомнила всем, как плакали дети, забившись под кровати, когда перемещался Заветный Терем на этот остров по воздуху. Примкнул Тимур. Он налетался досыта – в ступе, на метле – а теперь считал, что нет ничего приятнее плавания по воде. А Синбад-Мореход так убедительно рассказывал об увлекательном путешествии на плоту – когда ты сидишь, а мимо плывут удивительные берега... Его поддержала Жасмин, с детства сопровождавшая отца, во всех его путешествиях. И все равно, если бы не Тимур, судьба плавания на плоту была под большим вопросом. В разгар споров печенег решительно подошел к камину и сказал: - Заветный Терем, сделай нам плот, о котором рассказывает отец Жасмин. Имя Жасмин, многие уже заметили, был для камина (или кто там исполняет желания?) вроде убедительного пароля. Огонь немедленно вспыхнул, а Болтун скворцом выпорхнул в окно. Тут же вернулся и завопил: - Ррразрррази ррразом гррром! Накаррркали! Все выбежали из Терема и прямиком через частокол к берегу, где на песке волшебною силой возник плот – широкий, длинный, удобный. С бортами по краям, чтобы расшалившиеся детки в воду не падали. С палубой, чтобы ступни на бревнах не ломать. Вопрос был решен. После обращения Вестгара к камину на плот переместились Терем Заветный и избушка Ядвиги на курьих ножках, ставшая детской забавой. Прошка по просьбе Синбада забрался на крышу и к коньку приторочил флажок. - Так положено! – заявил Мореход. Почувствовав себя снова при деле, он назвался капитаном, которого должны слушаться все. Никто и не возражал. Лишь Болтун проворчал: «Узурррпаторрр!» Тогда перс назначил ворона своим помощником: - Ты будешь мсаад каптн. - Тррри хрррена! Я зарррублюсь стрррогим боцманом – смотррреть за порррядком на корррабле! - Хорошо, будешь бутсуаном, - согласился перс. Наступил торжественный момент, когда плот и все, что на нем разместилось, влекомый неведомой силой, скрипнул песком и сдвинулся в воду. - Ура! – закричали его обитатели. - Уррра! – закричал его боцман. А плот, деловито рассекая воду, отправился вверх по течению – прямиком к селению черноногих. Лес был рядом. Картины его постоянно менялись, и это привлекало детвору – они часами стояли у борта и таращились в чащи. Там таились опасности: хищники и смертоносные твари. И как хорошо было засыпать в уютной спаленке в полной безопасности, когда рядом нависает страшный лес, кишащий прожорливыми чудовищами. Мудр был перс, уговоривший всех путешествовать на плоту…

- А в сестрицы твои её как угораздило? - Невестой стала брата названного моего. - Час от часу не легче… Вестгар махнул рукой ворону: - Слетай за Жасмин – она все лучше объяснит. - Ррразадорррило! Крррепко дрррыхнет крррасавица. - Ради такого случая можно и разбудить… Бухарский купец Синбад, по прозвищу Мореход, стал посаженным отцом для трех брачующихся пар. С него-то все и началось… Когда ребятня узнала, как старый перс появился в Тереме, стали они просить и плакать, чтобы им родителей тоже вернули. Озадачились взрослые – как бы чего… ведь контакта с Заветным Теремом нет. Его просят, благодарят – а вдруг что не так?! Потерять такого защитника и благодетеля никому не хотелось. Нашел выход из ситуации непоседа бухарский. Рассадил ребятишек вокруг себя и стал увещевать: - И что интересного в том, что ваши родители живые или мертвые станут выкатываться из очага? Если они в земле сырой, то их уже к жизни не вернуть. Если в полоне томятся, так давайте найдем их и освободим. Вот будет подвиг достойный славы! А Терем Заветный нам в этом поможет. Глазенки ребят загорелись огнем. - А как же мы их найдем? - Будем искать. Их черноногие в плен угнали? Вот нагрянем к ним и спросим строго: «Куда мамок наших девали?» - А как мы нагрянем? Перенесемся? - Была нужда облаками летать – куда интереснее по реке плыть. Столько всего любопытного можно увидеть. - Мы попросим у терема ладью? - Зачем нам ладья? И на кого мы его оставим? Нет, мы попросим у Терема плот. И на плот его же поставим. Будем жить в Тереме чудесном и плыть на плоту к нашей цели заветной… Всем детишкам затея ужасно понравилась. Пошли к старшим. В каминном зале Заветного Терема состоялось общее собрание его обитателей. И плот стал яблоком раздора в некогда дружном коллективе. Иным идея показалось безумной и невероятно громоздкой. Ведь они уже перемещали словами Заветный Терем с прежнего пригорка на этот остров. Зачем же теперь городить чепуху? Лучше взлететь и сверху на черноногих – бух!.. Больше всех противилась Скалка. Перспектива речного путешествия её пугала до смерти. - Ведь хорошо живем! Какого ещё рожна надо? – повторяла она. – Это самоубийство ставить Терем на плот и плыть куда-то. Слова бабки раздражали Прошку. - Ты подумай, сколько наших односельчан угнаны в рабство. А когда Скалка напомнила, как появился из камина Синбад, он вдруг взорвался: - Я когда-то пошел один их искать и снова пойду, если вы не решитесь! Негоже отсиживаться в Терему, когда земляки в неволе томятся. Болтун рассмеялся. - Перррса обррратно! - Я не шучу, - насупился Прошка. - Хррреново! С юморрром рррекомендуется дррружить! - Какой уж тут юмор? Витязи наши молчат, бабка кричит, что игра не стоит свеч. Раз меня никто не понимает, пойду я один. - Заигрррался мерррзавец!