Ну и отлично, можешь меня забыть!
Ведь ты больше не умираешь от любви, чтобы тебе нужно было снова воскрешать. Больше не требуется вторая половина для распития кофе по утрам. Когда твои губы дрожали без ласки и чувствовался озноб. Когда я брал тебя за плечи, а после губы согревал, как мог... Сейчас же ты здорова... Бьюсь об заклад, ты больше не вырезаешь лобзиком на сердце силуэты. Не возишься в саже былых проблем. Не перебираешь грязное белье отношений. Больше нет копоти в голове от ссор и ссор, кстати, тоже нет. Да и фиг с тобой!
У нас на часах разное время. В наших городах слишком разный пейзаж. Уже отлегло. Не болит. Друг друга оставили в прошлом. Ты одеваешь манто поверх расправленных плеч и хохочешь, танцуя под собственный смех. Решаешь проблемы сердечные, так же легко, как закрываешь страницу на сайт. Да и плевать: не пиши, не звони и сотри все позывные. В них смысла больше нет, когда чувства стали просто словами. Когда зарубки на сердце, превратились просто в прилипшую грязь. Больше нет ноток протеста. Не перед кем держать оборону. Танцуй. Ликуй. Пей залпом розовое из фужеров. Кидай манто в рукоплещущую толпу. Своди с ума. Сходи сама с ума.
Я встал. Аплодирую стоя. Чтобы навсегда покинуть концертный зал.
В моей жизни было много женщин, кoторые пытались сделать меня своим. Были и те, с кем я гулял, пил кофе, занимался сексом. Но всё это не оставило на мне следа - oни словно прошли по касательной, промелькнули в общей суете лиц. Есть два человека, кoторые изменили меня: одна, безумно любила меня, вторую - безумно любил я. Сейчас ни той, ни другой в моей жизни нет. Но есть те, кто мчится так же по касательной, успевая задать мне вопрос: "Почему ты один?". А вы знаете, почему я один? Да пoтому, что любят в жизни только раз.
Под белым знаменем некий "Н", шел только вперед. Он кричал: "Те кто любят меня, те за мной!". Одна часть очевидцев крутила у виска и не могли разглядеть толпы за его узкой спиной. Другие напротив, восторгались его свободе, однако кричали, усмехаясь: "Обернись! За тобой никого! Кого ты ведешь за собой?!". А он напористо шел только вперед. То ли глупый, то ли героический, некто "Н". Он не смотрел ни на кого, словно был глух и слеп: "Только вперед. Только вперед! Те кто любят меня, те за мной! " - приговаривал он и ускорял размашистый шаг. Он никогда не смотрел назад. Не оборачивался. Даже на собственную, ломанную тень. Он знал, в отличие от всех: Вера, Надежда, Любовь — не отставая шли за его спиной.