СТРУНЫ ДУШИ

Произошло это происшествие весной 1994 года. Молодой американец по имени Роналд Опус решил покончить с собой. В предсмертной записке было написано, что он, Роналд, пошел на этот шаг из-за финансовых трудностей и непонимания со стороны родителей. После написания этого послания мистер Опус залез на подоконник и бросился вниз с девятого этажа. Маловероятно он сделал бы это, если бы знал, что работавшие в тот день в доме мойщики окон натянули на уровне седьмого этажа страховочную сетку. Так что, пролетев два этажа, Опус просто рухнул бы на упругую сетку с мокрыми штанами, но вполне живой. Но тут вмешался фантастический случай. Просто-таки фатальное невезение! Когда Роналд пролетал мимо окна восьмого этажа, в его голову из комнаты попал заряд дроби, выпущенный жильцом на восьмом этаже. Пока полиция доставала труп с сетки и устанавливала личность покойного с почти полностью снесенной выстрелом головой, детективы решили, что стрелявшему - нужно предъявлять обвинение в непредумышленном убийстве. Ведь если бы он не выстрел, Роналд Опус остался жив, упав на сетку. Дальнейшее разбирательство обнаружило новые факты. Оказалось, что старик стрелял в свою жену, но не попал, и заряд угодил в окно. Значит, мелькнуло у детективов, нужно корректировать обвинение - к непредумышленному убийству добавить покушение на убийство (жены). Просто в моменты гнева и ссор с женой он всегда хватал со стены незаряженный дробовик и делал "контрольный выстрел" - пугал жену щелчком курка. Это было уже как бы семейным ритуалом. По утверждению обоих супругов дробовик всегда висел на стене и никогда никем не заряжался. Значит, в соответствии с американскими законами, обвинение в непреднамеренном убийстве теперь лежало на том, кто тайно зарядил дробовик. Кто? Выяснив, что свободно войти в комнату задиристых супругов мог только их сын, полицейские детективы связались с его другом и выяснили много интересного. Зная, что отец часто угрожает матери висящим на стене оружием, сын тайно зарядил его, надеясь, что при первом скандале тот застрелит мать, а сам попадет за решетку. Однако последние несколько недель супруги жили на удивление мирно, чем несказанно огорчали неудавшегося мстителя. Где он, этот подонок? "Как где? - удивился старик. - Сын живет этажом выше..." Да, искомым сыном оказался сам... Роналд Опус! Это он зарядил дробовик, а когда месть не удалась, в отчаянии выбросился из окна. И был застрелен своим же зарядом. Своим же отцом, которого хотел засадить в тюрьму. Самоубийство свершилось, хотя и не совсем так, как этого хотел Опус... Хотя вся эта история и похожа на выдумку, она является реально зафиксированным фактом

До предложения сниматься в роли профессора Преображенского Евгений Александрович Евстигнеев "Собачье сердце" не читал. Да и где он мог прочитать повесть Булгакова, если долгие годы та ходила только в самиздате. Публикация в СССР «Собачьего сердца» случилась в журнале «Знамя» только в 1987–м, через 62 года. Случилось так, что из–за уходящей зимы пришлось снимать сразу после утверждения проб без долгих разговоров и репетиций. В первом кадре, который мы начали снимать, профессор Преображенский выходил из кооперативного магазина, пересекал дорогу и подходил к дворняге Шарику. Вот, собственно, и всё. Оператор Шайгарданов быстро поставил свет. Включили ветродуй, полетел снег. — Мотор! — крикнул я и увидел, как из кооперативного магазина, держа в руках пакет краковской колбасы, вышел профессор Плейшнер из фильма «Семнадцать мгновений весны» и направился к дворняге. — Стоп! — крикнул я. Не уверен, что дальнейший диалог запомнил дословно, но смысл передаю верно. — Евгений Александрович, профессор так не ходит. — Не надо мне рассказывать, как ходит профессор. Я уже одного профессора играл. — Вот именно. А это другой профессор. — Какой? — Менделеев! — Вот так? — Вот так. Он немного подумал и сказал: "Давайте снимать". Полетел снег, со скрипом открылась дверь магазина, и оттуда вышел... не Менделеев, и не Плейшнер, а профессор Преображенский... <...> К фильму "Собачье сердце" всё было готово. Преображенский, конечно, Евстигнеев. Бородку попросил отпустить я, это не грим. Но... Шарикова нет! Перелопатили все картотеки, даже Коля Караченцов просился. Не то. Я говорю ассистентам «делайте что хотите, но мне нужна собака!»~ Прихожу в студию с утра. Мне девчонки: — Из Алма–Аты привезли! Толоконников фамилия! Актёр местного пошиба, конечно, но посмотрите хотя бы. Я открываю дверь в кабинет... и сразу закрываю. Потому что там на стуле сидит собака в пиджаке. © Из воспоминаний Владимира Бортко

БОГИНЯ КУХНИ Автор: Валентина Суббота — Погоди красавица, позолоти ручку... Вот же зараза, пристала ко мне, — подумала я, стараясь побыстрее проскочить мимо. — Ты смотри, гордая какая, — прошипела в спину мне цыганка, — Замуж выйдешь только после того, как научишься готовить штооо…. Ее голос растворился в звуках прибывающего поезда. — Замуж, — хмыкнула я. – Разбежалась. Через секунду я уже забыла о цыганке и погрузилась в водоворот своей обычной жизни. А жизнь в то время у меня текла очень бурно. А как же иначе, если я красивая, да к тому же умная. Это редкое сочетание помноженное на абсолютную уверенность в себе делали свое дело. После окончания вуза с красным дипломом, я написала амбициозное резюме, в котором так прямо и было сказано: «мне 22 года, НО…», А дальше шел целый список моих замечательных качеств. Поэтому, когда мне позвонили и пригласили на работу в крупную компанию – я даже не удивилась – кого же, как не меня. Надо сказать, что я всегда считала себя очень красивой – спасибо родителям, которые поселили в голове своей дочки такую уверенность. Будь даже у меня нос крючком – я бы все равно чувствовала себя красавицей. Поэтому от поклонников отбоя не было. Может из-за этого я совершенно не понимала девочек, мечтающих о замужестве. Более того, меня иногда посещала мысль: что если кто-то из вереницы ухажеров решит сделать мне предложение в популярной в то время программе «Все для тебе». Как же неудобно будет отказывать ему на всю страну... А то, что я откажу – я это знала точно. В то время на вопрос: «Когда замуж выйдешь?» Я отвечала: «Не могу же я отнять мечту обо мне у всех остальных мужчин. Это будет бесчеловечно». Но вернемся к моей работе. В то время я уже была руководителем департамента крупной компании, кода произошло одно событие. У нас поменялся собственник. Да, так бывает, кода компании переходят из рук в руки. Новый собственник был мужчиной лет под пятьдесят. И судя по взглядам, которые он начал бросать на меня, в первые же секунды знакомства, он был тем еще бабником. Мой непосредственный начальник, перехватив на мне похотливый взгляд нового руководства, через пару минут сам заскочил в мой кабинет и заговорщицки закрыл за собой дверь. — Алина, тебе надо выйти замуж, иначе ты тут просто не сможешь работать, он тебя не оставит в покое. — Что за бред, вы мне предлагаете, Игорь Петрович, — возмутилась я. — Я навел справки о нашем собственнике. Он хоть и бабник, но семья для него – святое, может поэтому он еще не женат. Если ты на Новогоднем корпоративе будешь с мужем, то он поставит на тебе крест и ты будешь спокойно работать, — не унимался мой директор. Я быстро оценила ситуацию. Да в его словах был смысл. Работу терять не хотелось, а приставать к себе я не позволила бы. Поэтому уже через пару секунд у меня сложился последовательный план действий. Но хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Почему-то из огромной толпы моих поклонников, которых я начала прозванивать по списку, никто не соглашался на мое заманчивое предложение: «сыграть моего мужа». Дело шло к Новому году и, видимо, все уже подобрали менее строптивых спутниц. Список, составленный по приоритетности, подходил к концу. Последним был мой бывший одногрупник, влюбленный в меня, как и многие другие. В нем я была уверенна на 100%. Он пять лет ходил за мной и безропотно сносил все мои насмешки. — Привет, Ваня, — начала я телефонный разговор. – Ну что, настал твой звездный час. Приезжай срочно ко мне, подробности при встрече. Конечно же, Ваня приехал. Уже через 20 минут он звонил в мою дверь. За пять лет он очень изменился. И речь не о дорогих аксессуарах, которые я сразу отметила. Что-то поменялось в его взгляде, движениях, походке. Я рассказала бывшему одногрупнику о его важной роли, надеясь увидеть радостное лицо, но этого не произошло. Он очень серьезно посмотрел на меня и неожиданно сказал: — Хорошо, но при одном условии. Если ты испечешь штоллен. Я чуть в обморок не упала: — Што-што — леен? Ванька, ты издеваешься, — уточила я на всякий случай. – Смотри, а то другого позову, сам знаешь, сколько желающих, — как-то уже не очень уверенно сказала я. Ваня пожал плечами и встал. — Я свои условия озвучил, — ответил Ваня таким тоном, что я поняла – он не изменит своего решения. — Ты хочешь, чтоб я была и красавица, и умница, и хозяйка хорошая? А не перебор это будет? – постаралась я вернуть свою былую уверенность словам. — Нет, в самый раз, у тебя времени две недели, — улыбнулся Ваня и быстро уехал, оставив меня в полной растерянности. Да, я не была хозяйкой! Более того, я презирала этот труд. Квартиру убрать может клининговая компания, а еду привезут из любого ресторана города. Но Ваня был последним в списке, звонить больше было некому. — Подумаешь штоллен, да я что угодно приготовлю! Любая безмозглая домохозяйка это может. Гугловский рецепт штоллена сразу выдал список необходимых продуктов. Поторопившись окончить это дело, я быстро купила продукты по списку и только дома вчиталась в рецепт… Я же не знала, что в нем будут подводные камни… — Не, ну так просто пишут: 1,5 стакана цельного молока. Боже, за что мне это? Где я возьму на своей модной кухне обычный стакан? Логика мне подсказывала, что стаканы для смузи имеют совершенно другой объем, отличный от необходимого. Мозг напрягся и извлек из памяти синий граненный стакан у бабушки на кухне. Гугл мне показал, как теперь выглядят обычные стаканы и я поехала добывать себе новый девайс. Накинув свою норковую шубку я шокировала продавцов, покупая один граненный стакан. Что думали мне в след изумленные девицы, даже не хочу фантазировать. Все, дома, стакан есть. Начнем! А нет! Буквально каждая строчка рецепта вызывала у меня не понимание. Молоко «цельное», а я купила «пастеризованное». Кто его разберет это молоко, вдруг не получится с пастеризованным. Все, я за молоком. Опять я как вихрь врываюсь в магазин. Девочки продавщицы, видимо ждали, что после стакана, я прилетела покупать какой-то крепкий напиток. Но я выпалила: «Молоко, только, чтоб цельное было!» Они удивились еще больше, но молоко мне продали. И вот я дома с молоком и стаканом. Но рецепт штоллена не унимался и продолжал меня мучить. Оказывается, я сегодня не смогу приготовить его… Только замочить сухофрукты в коньяке, а они должны выстояться 12 часов. Хорошо, что на сухофрукты пошел не весь коньяк. Я допила свою «пропитку» и улеглась спать. С самого раннего утра я продолжила борьбу с рецептом. — 7 грамм дрожжей… А в упаковке 5 грамм. В двух упаковках 10 грамм… Неужели безмозглые домохозяйки легко с этим справляются? Как? Скажите, как отмерять эти 2 грамма? Отрезать 150 грамм масла мне помогли мои знания математики и линейка. Да, я ездила за линейкой. А вы разве не с помощью пропорции и линейки отмеряете масло, когда готовите? Девочки в магазине, я думаю, уже ставки делали: что же я куплю в следующий раз? Я уверена, что ни одна не догадалась. Через пол часа я приехала покупать термометр для воды. Ну а что? Я дошла до строчки, где нужно залить дрожжи залить водой температурой 38-40 градусов. Я как-то не обратила внимание на это при первом прочтении… Через пару часов сражения со штолленом я уже вычеркнула из лексикона слова «безмозглые домохозяйки», мне их все больше хотелось называть волшебницы, феи, а иногда и Богини! По дому начал распространяться чудный аромат моего мучителя из духовки. Запах ванили, миндаля и свежей выпечки сделал мою строгую квартиру уютной без креативных дизайнеров. — Боже, какие воспоминания на меня нахлынули, — очнулась я и поправила одеяло у посапывающего рядом Ванечки. В соседней комнате видели разноцветные сны мои сын и дочка. Я уже давным-давно перешла в ранг феи и Богини кухни. А штоллен – это обязательное Новогоднее блюдо в нашей семье...

Стелла Адлер (ученица Станиславского) предложила студентам следующий этюд: - Представьте себе, что вы - куры. Вы гуляете по двору, когда раздаётся оповещение об атомной бомбардировке. Студенты принялись усердно импровизировать, демонстрируя, как они разгребают лапами землю, клюют зерно, пьют воду, а потом в панике мечутся по сцене. И только один студент спокойно сидел в сторонке, не проявляя малейших признаков тревоги. - Эй, а ты почему не реагируешь - обратилась к нему преподавательница. - А чего мне реагировать? Я - курица. Высиживаю яйцо. И потом, откуда курице знать, что такое атомная бомба? Студента звали - Марлон Брандо.

Большая рыжая собака лежала на асфальте. Именно туда её и принесли бывшие хозяева. Люди, так сказать. Куда делись щенки, было неизвестно. Только торчащие соски выдавали в собаке маму. Да ещё тоска в глазах. Бесконечная такая, знаете ли, тоска. Неизбывная. Она и не пыталась бегать за людьми и просить поесть. И к мусорке не подходила. Она тихонько умирала. Очень тихонько, совершенно никого не беспокоя и не отягощая своим присутствием. Она лежала, свернувшись калачиком возле небольшого заборчика, отделявшего тротуар от жилых домов. Иногда тяжело вздыхала. Наверное, вспоминала своих исчезнувших щенят. Соски набухли и болели, но что поделаешь. Маленькая кошечка, непойми какой породы и цвета, наткнулась прямо на большой торчащий наружу живот рыжей собаки. Совсем ещё котёнок, кошечка ткнулась носом во вкусно пахнущий и тёплый сосок и вдруг, открыв маленький розовый ротик, схватила его. Рыжая собака дёрнулась и скосила глаза. Она с удивлением увидела, как маленький бело-рыжий котёнок сосёт её молоко. Тяжело вздохнув и посмотрев на малышку, собака свернулась вокруг неё колечком и стала облизывать. Насосавшись молока, кошечка долго мурлыкала под собачьим языком, а потом уснула. Так она и осталась возле выброшенной и осиротевшей собаки. Только вот теперь у новоявленной мамочки возникла проблема. Первая, радость – появился щенок. Ну, не совсем щенок. И собачка скосила глаза на кошечку. Радость, всё-таки. Есть о ком заботиться. А, вот второе – это то, что умирать теперь никак. На второй день смертельно проголодавшаяся кормящая мать встала с асфальта и пошла искать еду. Кошечка побежала следом. Это ведь её мама. Она тёрлась о собачку головой и всё время возбуждённо рассказывала ей что-то своё. А кому ещё рассказать, как не маме? Вот только, где найти еду большая худая рыжая собака не знала. Ведь раньше ей давали корм, а теперь куда идти? И тут помог её новый щенок, то есть котёнок. Кошечка, увидев, что мама не знает где поесть, толкнула её головой и повела вперёд. Подойдя к свалке малышка, оставила внизу растерявшуюся собаку и полезла наверх. А через пару минут появилась с большим куском пиццы. Она поднесла её к собаке и, положив возле её ног, потёрлась о свою новую маму. Мама поела, и они пошли на старое место. Конечно, наверное, можно было найти место и получше. Но, во-первых, большая рыжая собака не знала таких мест, а во-вторых, она думала о своих щенках. А вдруг. Вдруг. Так они и жили там. Месяц. Кошечка научилась носить еду своей собачьей мамочке прямо туда. А потом прижималась к ней и тихонько, мурлыча, засыпала. Засыпала и собака, обернувшись колечком вокруг своего котёнка. А люди проходили мимо. Всё время спешили куда-то. Наверное, очень спешили. Потому что остановиться, покормить или просто погладить собаку, приютившую котёнка, у них времени так и не нашлось. А потом пошли дожди. Холодные осенние дожди. И большая рыжая собака закрывала своего котёнка от пронзительных обжигающих струй, падавших с неба. Люди теперь не проходили, а пробегали. Они кутались в плащи и прикрывались зонтами. А собака смотрела на них. Теперь просительно. Она очень хотела, чтобы они забрали её кошечку. Чтобы хоть ей повезло в жизни. Большая черная машина пролетела совсем рядом, разбрызгав воду из лужи. Облив прохожих и собаку с котёнком. Собачья мамочка плотнее обернулась вокруг своего сокровища, надеясь защитить её от холодной воды. Люди вокруг чертыхались и махали вслед машине кулаками. Но никто даже не обернулся на собаку, прикрывшую собой своего пушистика. Она не обижалась. Она давно привыкла к тому, что люди проходят мимо, а машины проезжают. Прямо напротив её глаз остановились два больших мужских ботинка. И голос удивительно мягкий и не похожий на мужской, сказал: - Господи. Господи. Да что же это такое? Как же это так? Собака подняла голову и увидела лицо пожилой женщины. Большие растоптанные мужские ботинки, не по размеру, принадлежали ей. Доброе лицо наклонилось, и собака, давно отвыкшая от внимания, вдруг замахала хвостом и улыбнулась. Она подвинулась, и глазам женщины в стареньком плаще предстала маленькая кошачья мордочка, смотревшая на неё снизу-вверх. На лице женщины сперва отразился полный шок, а потом она вдруг опустилась на колени, прямо на мокрый холодный асфальт, и достала котёнка из объятий его собачьей мамы. Кошечка сперва радостно мяукнула и потёрлась о добрые и тёплые руки, но потом. Потом вдруг вырвалась и прыгнула поближе к своей маме. Так они и смотрели на женщину в больших растоптанных ботинках. Прижавшись друг к другу и дрожа. Женщина ещё раз взяла кошечку на руки и сказала твёрдым, решительным голосом, не терпящим возражений. Правда, почему-то он у неё всё равно дрожал. -Пойдем-ка ко мне домой. Где трое, там и ещё двое поместятся. Ничего. Проживём. Большая рыжая собака радостно виляла хвостом и заглядывала благодарно в глаза женщине. У неё и мысли не промелькнуло, что её тоже могут взять. Самое главное. Главное было то, что добрая женщина в больших мужских растоптанных ботинках заберёт в тепло её котёнка. Кошечка жалобно закричала и протянула лапки к своей маме. -Да возьму. Возьму я её, успокаивала женщина кошечку, гладя её по голове. -Ну, пошли, пошли, что смотришь, - сказала она собаке и, поднявшись, показала той знаками, чтобы она шла за ней. Собака вскочила и с радостным весёлым лаем запрыгала вокруг своей спасительницы, поднимая веер брызг из холодных луж. -Побежали быстрее, - сказала женщина и, сложив зонт, положила его в сумку. А потом. Потом прижала к себе котёнка и, смешно топая по осенним лужам большими мужскими растоптанными ботинками, побежала по направлению к одному из домов. За ней прыгала, весело лая, большая рыжая собака. Она всё пыталась заглянуть в руки женщины и увидеть своего щенка. Прошу прощения - котенка. А с неба всё шел и шел противный холодный дождь, закутывая город в осеннюю слякоть и холод. И люди шли по своим неотложным делам, завернувшись в плащи и прикрывшись зонтами. А большие черные машины проносились мимо, обливая их струями воды из луж. И свинцовое небо сердилось и хмурилось. Хотя. Нет. На одну. Только одну секунду тучи вдруг раздвинулись, и из мрака дождя и холода один единственный луч упал на землю. И в этом луче были пожилая женщина в больших разбитых мужских ботинках с котёнком на руках и большая рыжая собака, не замечающая ничего вокруг и весело прыгавшая возле неё. Они спешили домой. Почему. Почему, дамы и господа. Ни машины, ни люди так и не увидели ничего. Почему это всегда замечают женщины в старых, разбитых мужских ботинках не по размеру? Может, у них глаза устроены иначе? А может, они смотрят на наш мир другим взглядом? Не знаю. Олег Бондаренко

Замечательному музыканту Борису Гребенщикову исполнилось 68 лет! - Вы как-то изменились с возрастом? Вы могли бы сказать, что раньше были "лучше, чище"? - Нет, не мог бы. Я не изменился. Я лучше понимаю, чего я хочу, и лучше знаю, как этого добиться. Но то, чего я хочу, так же недостижимо. Это – совершенство. Есть старинный принцип: "Жить быстро, умереть молодым". Рок-н-ролльный такой. Умереть молодым не значит - умереть в раннем возрасте. Можно умереть молодым в девяносто восемь лет. Старость – это когда человек теряет интерес к жизни, замыливание восприятия. Человек должен быть мудрым, но не старым. ©️ Борис Гребенщиков

Барбра Стрейзанд ( 76 лет ) «Я приехала в Голливуд, не вставив новых зубов, не поменяв форму носа и не сменив имени. Это делает мне честь» «Дома я хожу в одном и том же, меня совершенно не интересуют драгоценности, я не ношу брюки с утягивающей талией. Я люблю, чтобы мне было комфортно. Есть намного более важные вещи, чем внешняя составляющая» «Совершенство должно содержать в себе небольшой изъян. Потому что все идеальное безжизненно и скучно» «Быть ребенком знаменитых родителей сложно. Но мой сын Джейсон с возрастом понял, что многим людям приходилось переживать трудное детство. У кого оно было идеальным? Буквально у единиц. Но трудности закаляют характер. Со временем, когда злость утихает, мы становимся более понимающими и учимся благодарить за этот опыт» «Жизнь слишком коротка, поэтому начинайте с десерта» «Мысли о том, что подступает критический возраст — 40, 50, 60 лет (у всех по-разному), доводят людей до депрессии. Какая разница, сколько тебе лет? Ты проснулся утром — и это уже радость. За каждый прожитый день нужно благодарить Бога. Если ты боишься дней рождения, зачем тогда вообще жить?»

Призрак из снегопада. – Простите, это случайно не вы обронили? Марк быстро шел по заснеженной тропинке и сразу не расслышал вопроса, обращённого к нему. Уже за воротами кладбища его догнал настойчивый молодой человек. – Извините, это не ваши перчатки? – оглянувшись, мужчина увидел перед собой незнакомого юношу. – Что? Ах, да. Спасибо, действительно, мои. И как это я не заметил, что потерял их? Простите за беспокойство. Благодарю. Подняв голову вверх и расправив плечи, Марк встретился взглядом с высоким, статным юношей с хорошей осанкой и балетной выправкой. Во всём его образе ненавязчиво чувствовалась порода, на которую у Марка всегда срабатывала чуйка. В руках юноша держал его кожаные перчатки. Мужчина протянул руку и взял их. Они были согреты тёплыми руками парня. Марк ещё машинально подумал: – Наверное, танцор. Совсем, как я в молодости. Почему сейчас это пришло ему в голову? На этот вопрос у Марка не был ответа. Он шёл в свою обитель, в свой склеп одиночества, в свою скорлупу, в свой бункер несбывшихся надежд. Ровно год назад мужчина похоронил маму, а сегодня он пришёл убрать её могилку и принести свежие цветы. Красные гвоздики, уж их очень любила мама. После её смерти Марк остался совсем один. Хорошая жена ему не встретилась ещё, а приходящие изредка женщины не обременяли такую призрачную свободу холостяка. Неожиданно этот импозантный юноша прервал ход его весьма печальных мыслей. Марк засмотрелся на парня. Овал его лица и огромные карие глаза показались мужчине до боли знакомыми, а увидев небольшую родинку на левой щеке молодого человека, он инстинктивно дотронулся к своей, точно такой же. Парню на вид было лет девятнадцать, не больше. Снег падал на его густые чёрные волосы, зачёсанные назад и аккуратно уложенные в красивую причёску. Юноша кутался в высокий воротник чёрного кашемирового пальто. На мизинце правой руке Марк успел рассмотреть небольшое золотое колечко. Оно показалось ему каким-то давно забытым. Где- то он его уже видел, словно тень из прошлого, словно вынырнул призрак из снегопада и показал ему язык, а он так ничего и не понял. На тонком колечке в центре танцевала миниатюрная балерина в пачке, подняв руки вверх и заняв пятую позицию. – Странно – подумал мужчина. Я это украшение когда-то видел, но сейчас уже и не припомню, где. – Честь имею – сказал юноша, слегка наклонив голову вниз. Через несколько секунд он уже был у калитки, где его ждала статная молодая женщина. Черты лица незнакомки опять показались Марку почему – то известными, но почувствовав и уловив на себе его взгляд, женщина быстро отвернулась. В руках у дамы был букет жёлтых хризантем и небольшая дамская сумочка в тон бежевым сапогам на высоком каблуке. Меховой полушубок из шиншиллы нежно- молочного цвета не скрывал прелестных и стройных ножек. А в красивых женских ножках Марк, поверьте, очень хорошо разбирался! Профессионально! – Такими бы ножками да сальсу, румбу, танго танцевать! – пронеслось в голове у Марка. Почему вдруг он подумал об этом? Светло-русые локоны струящейся волной достигали изящной талии девушки. Красивая и тонкая шея возвышалась над прямой спиной и расправленными плечами. Все невербальные движения выдавали в её обладательнице хороший вкус, интеллигентность и шарм, а главное, харизму, мимо которой, без учащённого сердцебиения не может пройти простой смертный. За эти несколько секунд, Марк не успел хорошо рассмотреть эту таинственную женщину и поэтому стал вспоминать, где бы он мог раньше её видеть. Перебрав в уме множество вариантов и так и не определившись в своих догадках, Марк подошёл к своей машине, которая уже вся покрылась упавшими на неё снежинками. Невесомые балеринки устилали его автомобиль мягким, пушистым ковром, по которому хотелось осторожно ступать и танцевать, выделывая на нём причудливые движения, оставляя на нём отпечатки своих шагов и следов от бальных туфель партнёрши. – Мама! Что с тобой? Ты побледнела – озабоченно спросил юноша свою спутницу. – Тебе показалось, сынок, со мной всё хорошо, мы же с тобой на кладбище, вот и взгрустнула. Давай постоим тихо у могилы твоей бабушки и пойдём – сказала женщина, в мыслях ругая себя за то, что не смогла сохранить спокойное и невозмутимое лицо, испугав при этом сына. Аня попыталась держать марку, но скрыть волнение и истинные чувства за маской безразличия ей не удалось. А снежинки-балеринки летели и летели на землю, кружась в воздухе в ритме вальса, приглашая всех желающих танцевать! Поставив машину в гараж и по пути к дому предусмотрительно купив бутылку красного вина, Марк прокручивал в голове пластинку сегодняшних событий. Где он мог видеть этих людей? Открыв бутылку вина, он предался воспоминаниям юности, листая старый альбом с фотографиями. Первые снимки были ещё чёрно-белыми, затем замелькали и цветные фото. Вот он, шестилетний мальчишка с родителями на Чёрном море. А вот он в Киевском зоопарке, смеётся во весь рот. А это – что это? Это он на конкурсе бальных танцев с Анечкой. Им совсем недавно пошили костюмы и купили на заказ новые туфли, которые они ещё не успели разносить. Блестящие наряды были такие красивые и невероятно дорогие! Сколько им тут лет – Ане – лет десять, а ему – двенадцать. Стоп, стоп! Марк вдруг вспомнил незнакомку с кладбища. Да это же она – Анечка! Сколько же лет они не виделись? Лет двадцать или больше? Мужчина не помнил. Девушка резко исчезла из его жизни, уехав учиться в областной город, так и не попрощавшись с ним. Точно, это она. Поставив бокал вина на стол, он вдруг начал припоминать события тех давних и невероятно счастливых лет. Анечка была его первой партнёршей по танцам. Когда-то они, совсем ещё детьми, взявшись за руки, ходили вместе на занятия в Дом Культуры через весь их небольшой городок и шли по тёмным улицам, где тускло горели фонари. В паре они протанцевали лет десять, вплоть до исчезновения Анечки из жизни парня. Марк звонил ей, а девушка не отвечала. Это была его первая любовь, первые поцелуи, первые слова о пленительном чувстве, первое расставание и первое разочарование. Танцы вскружили молодым людям голову. Они жили в танго, самбе, румбе, вальсе. Встав в пару на паркет, они вместе проживали мгновения неописуемого восторга грации движений, многоцветную палитру эмоций, восторга и страсти! Воплощение на паркете любви зажгло и в них огонь, воспламенив до предела чувства и желания! Они любили, горели, мечтали, словом, парили в танце над окружающей серостью в ритме огненной румбы, отбивая каблуками такт и сливаясь в единое целое. Искусство танца обладает волшебством! Его только можно по-настоящему ощутить, ведя в танго или вальсе свою партнёршу, которую начинаешь понимать с первых совместных движений в танце. Это Марк знал уже точно. Как-то на кануне одного очень важного конкурса, девушка призналась Марку, что беременна. У неё так горели тогда глаза! Она такая была тогда счастливая! – Как? Почему? Я не хочу! – подумал про себя Марк. Молодые люди собрали своих родителей на совет, где и было принято решение, что Анечка пойдёт на аборт к лучшим гинекологам города и проблема решится. Рано им ещё обзаводиться детьми, ещё столько конкурсов нужно выиграть! Ещё столько танцев станцевать, городов, стран объехать! Но Марк не хотел видеть перед собой бледное личико своей девушки и слышать её взволнованные слова: – Но я же этого не хочу! Он же живой! Это же наш ребёнок! У него уже есть глазки, маленький ротик и носик. Он дышит, шевелиться, у него бьётся сердце! Он похож на тебя! Нет! Она так умоляюще смотрела на него тогда и прижималась к нему всё крепче, надеясь получить защиту, словно в танце искала опору, когда он на вытянутой руке держал её в воздухе, она пребывала в уверенности, что он поддержит, поможет, поймёт. А он её не поддержал. И она упала вниз, больно ударившись, без возможности снова вернуться на паркет. Марк ответил ей, глядя прямо в её заплаканные, мокрые от слёз, карие глаза: – Но мы же с тобой так молоды, у нас будут ещё дети. Нужно сделать аборт побыстрее, а то ещё нужно репетировать пасодобль, он у нас с тобой ещё не очень хорошо получается. Родители в этом вопросе были непреклонны, да и Марку такой расклад был по душе – ну не готов он быть отцом, ему ведь ещё только двадцать лет! А Анечке всего восемнадцать! Через три дня после этого разговора телефон девушки замолчал. Она не отвечала на его звонки, а мама Анечки, пряча от Марка глаза, сообщила ему о том, что дочка уехала учиться в большой город, где перед ней откроются грандиозные возможности. Так и закончился его первый роман, в ритме не разученного и не отработанного до мелочей пасодобля. Марк делал шаги на каждый такт, упрямо, уверенно, но уже с другой партнёршей, Ариной. Жёстко фиксированная голова, позиция корпуса с высоко поднятой грудью, широкие и опущенные плечи, где он – горячий испанец, полный страсти, опасности и огня, а она – послушная и неуловимая, трагично падающая к ногам охотника жертва. Марк с Ариной так заигрались, что воплотили свои роли не только на паркете, но и в жизни. Их страстный танец, правда, не занял первое место на конкурсе, но отношения, завязавшись так быстро и скоро, прекратились тоже быстро без слёз и истерики. Была у Марка ещё и Жанночка, и Танечка, и Наташа. Да….. Партнёрши менялись, а первые места на конкурсах так и оставались для Марка недостижимой вершиной, куда он карабкался, так и не осознавая цену, которую придётся заплатить за такую желанную победу. Теперь Марк ясно осознал, что неудачи стали его преследовать тогда, когда уехала Анечка – Аня, Анюта, которая смешно пряталась в тёплый шарф и рисовала замысловатые узоры на запотевшем морозном окне. Это он подарил ей колечко с миниатюрной балериной, которое заказал у местного ювелира. По дороге домой, вдоволь натанцевавшись, он целовал её тёплые губы, на которых быстро таяли белоснежные снежинки. Снежинки всё летели и летели, кружась в хороводе и приглашая всех быть хотя бы зрителями этого завораживающего действия под названием – любовь. Да….. Оказывается, Марк в свои тридцать девять лет стал многое забывать. Мамину квартиру Анечка как раз сегодня продала. Получив деньги за продажу семейного гнезда и оформив необходимые документы, она собиралась завтра утром покинуть этот город, теперь уже навсегда. Аня вдруг вспомнила, как она убегала из родного дома, который перестал быть для неё тихой гаванью, где любят, понимают и желают помочь. Было зимнее и холодное утро. Всю ночь шёл снег. Тропинки были полностью спрятаны под толщей льда. Ей было тяжело идти по такой дороге и нести свои вещи. Девушка спешила на вокзал, где она села на автобус и уехала за триста километров в далёкий областной город, увозя под сердцем свой маленький секрет. Сейчас этот секрет превратился в красивого и статного юношу, который и стал для Анечки опорой. Ради него она выжила. Ради него она оставила семью и бывшего любимого человека, решив для себя, что если мама и Марк хотят убить её ребёнка, то это тоже самое, что они решили погубить и её. Двойное предательство – это было слишком! Приехав в большой и шумный город, девушка сняла комнату в квартире с пожилой хозяйкой. Что она умела хорошо делать? Правильно, танцевать. Этим ремеслом и зарабатывала себе на жизнь, коротая поздние вечера в ресторане. Это были сольные танцы. Стать в пару Анечка не смогла – боялась, что партнёр, подняв её высоко, может резко пойти в крутое пике, увлекая и её за собой. Девушка танцевала до тех пор, пока стал виден её округлившийся животик. Домой к маме звонила один раз месяц, не сообщая своего адреса и бодро говоря о том, что у неё всё хорошо. А до утра она утопала в слезах, не понимая, как близкие люди смогли её так предать! Девушка никак не могла их простить. В сентябре родился Ванечка и начался новый виток в её жизни. По вечерам Анюта танцевала всё в том же ресторане, незаметно поглядывая в сторону гримёрки, где её ждал голодный и заплаканный малыш с няней – хозяйкой комнаты, где она жила. Так они и жили. За помощью ни к маме, ни к Марку девушка не обращалась. Никогда. Она научилась решать все свои проблемы сама, рассчитывая на свои силы и хрупкие плечи. Через четыре года Анечка познакомилась в ресторане со своим будущим мужем Андреем – журналистом глянцевого журнала. Тогда Анечка стала по-настоящему счастливой – с сыном и дорогим человеком, который полюбил её не за первые места в конкурсе танцев, не только за красивые ноги, волосы и грудь – он сумел растопить её замёрзшее, заснеженное сердце, которое застыло в том далёком феврале. Аня растаяла от его заботы, внимания и тепла, и полюбила. В свой родной город девушка приехала первый раз после бегства лишь за два месяца до смерти мамы, узнав по телефону, что та смертельно больна. Скрасив последние дни жизни мамы, дочка услышала от неё слова, которые уже и не ждала принять: – Прости меня за всё! Я люблю тебя! – сказала ей мама. И Анечка простила её малодушие. Она смогла. Она справилась. Она сильная. Придя с кладбища в квартиру матери, Аня с сыном стали перебирать старые бабушкины фотографии. Их много скопилось за её долгую жизнь. Вот бабушка на субботнике, а на этом снимке и сама Анечка. Она с мамой за руку идёт в первый класс. Белые банты, кожаные голубые босоножки и восхитительное синее платье в белый горох! Анюта вдруг вспомнила, как она выпрашивала у мамы купить его. Девочка руками размазывала сухие глаза и на весь магазин кричала: – Мамочка! Ну пожалуйста, купи мне это платье! Я обещаю тебя слушаться и хорошо учиться и кушать эту противную овсяную кашу. Покупатели оглядывались на маленькую модницу и улыбались. Наконец, умопомрачительное платье в руках у Анечки! Прижав его к груди, девочка всю дорогу пела и приплясывала! Как давно это было! Как будто не с ней. А вот и школьные фотографии. И юношеские. – Мама! Смотри! Вот здесь на фото ты на конкурсе танцев. А это рядом с тобой тот мужчина, которого мы встретили на кладбище. Так он был твоим партнёром! Ты что, его не узнала? – Ванечка с удивлением смотрел на притихшую маму. – Да тебе это показалось, сынок! В мире столько похожих друг на друга людей! Не бери в голову – Аня ненавидела себя за эту ложь, но признаться сыну так и не смогла. Ещё не время, пока ещё ей очень больно. Закрыв альбом с фотографиями, она смотрела в заснеженное окно. Аня всегда любила рассматривать узоры, которые были неповторимыми шедеврами, нарисованными Творцом великих картин. Неожиданно, женщина резко отошла от окна. Ей привиделся призрак из снегопада. Аня увидела Марка, который неподвижно стоял и смотрел в их обледенелые окна. Или ей не показалось, и это было всё на самом деле? Это была только её тайна. На утро Анечка положила в сумку лишь старый альбом с фотографиями – память, которая желтеет и превращается в пепел. Она в любой момент может стать горсткой праха и золы, в отличие от обугленных и болезненных воспоминаний, которые могут долго уродовать и портить жизнь. Вот от них и нужно избавляться. На этот раз Аня уезжала из этого города навсегда. За руку её держал уже большой и взрослый секрет, который она спасла от гибели девятнадцать лет назад. Это была её тайна. А призрак из снегопада – всего лишь мираж, фата-моргана, тень фантомного танца любви….. Возле одного дома, стандартной девятиэтажки, расположенной в обычном жилом микрорайоне маленького провинциального городка, стоял одинокий мужчина. Задрав голову вверх, он заглядывал в окно, расположенное на четвёртом этаже. На улице не утихала метель. Снег царапал мужчине лицо, обжигая его щёки холодным поцелуем. Ветер сбивал его с ног. Казалось, все силы природы были против его присутствия здесь. Снежинки кружились, и взявшись за руки, атаковали Марка. Их танец напоминал крутое пике бомбардировщиков, которые продолжали вести бой, стреляя из последних сил, используя весь свой арсенал боеприпасов, тараня Марка у самой земли. Они хотели остановить его, не пуская ворваться в чужую жизнь, где ему вряд ли будут рады. Марк смотрел в одно из заснеженных и холодных окон. В этом окне горел свет. Мужчина увидел в нем женский силуэт, который, словно почувствовав что-то неприятное и опасное, резко отпрянул и спрятался в глубине комнате. Свет в окне погас. – Это она – подумал Марк. Он пытался согреть замерзшее лицо, сняв перчатки и растирая его холодными руками, но безрезультатно. – Это она – крутилась у Марка одна мысль – это она, Анечка – прекрасная фея, словно выпорхнула из сказочной кареты с прекрасным принцем! С возрастом девушка стала ещё красивее. Анечка вернулась в родной город? – вопросов был много, а ответов не было совсем – А рядом с ней был её сын? Мой сын? Или мне показалось? Призрак из прошлого явно похож на меня. У него такие же глаза, как у меня, такие же волосы, нос, губы. А родинка? У меня такая же на щеке, как и у него. Может, я просто хочу, чтоб так было? Так и не решившись зайти в подъезд и постучать в дверь, Марк думал попробовать счастье завтра утром. – Утро вечера мудренее – резонно решил Марк и засеменил по заснеженным улицам, проваливаясь по колено в февральские сугробы. На утро, предварительно купив в супермаркете шоколадный торт, коробку конфет и фрукты, мужчина был у заветной двери. Он заметно волновался, поправляя галстук, который, казалось, сдавливал ему шею. Помолившись, чуть ли не в первый раз в своей жизни, Марк нажал кнопку звонка. Не услышав за дверью ни шума, ни шагов, он снова и снова звонил, но дверь так никто и не открывал. – Вчера в окнах горел свет, я точно его видел. Почему дверь никто не открывает? – недоумевал Марк, стуча в соседнюю дверь на площадке. Дверь своей квартиры отворила седовласая дама. Марк вспомнил, что это учительница английского языка, у которой Аня в школьные годы брала уроки, Елизавета Петровна. Женщина несколько осунулась, стала меньше ростом, но взгляд, взгляд остался прежним – оценивающим и достающим, казалось, до самого сердца. – Марк, это ты? Рада тебя видеть. Заходи, не стесняйся, почаёвничаем вместе, поболтаем – старушка говорила с мужчиной так, словно ждала его. Она совсем не удивилась, увидев на пороге своей квартиры взволнованного мужчину. Женщина смотрела на Марка, как будто она виделись с ним лишь вчера, а не долгих девятнадцать лет. Она заглядывая в его испуганные глаза и стараясь проникнуть в его внутренний мир. – Здравствуйте, Елизавета Петровна! Хорошо выглядите, совсем не изменились! – расшаркивался Марк, снимая обувь в коридоре. – Проходи, голубчик, в комнату, сейчас поставлю чайник и заварю нам чай, или ты кофе будешь? – женщина по-свойски вела беседу, словно Марк был её сын. Марк знал, что сын Елизаветы Петровны погиб на пожаре, лет двадцать назад. А теперь старушка осталась совсем одна – муж умер два года назад – в маленьком городке новости распространялись очень быстро, так что Марк был в курсе проблем старой учительницы. – Елизавета Петровна! Я буду чай. Несите тарелки и нож – будем кушать тортик и фрукты – Марк уже начал осваиваться, рассчитывая узнать у женщины что-нибудь об Ане. Через пятнадцать минут Марк и Елизавета Петровна мирно пили цейлонский чай с вкусным тортиком и разговаривали на нейтральные темы. С расспросами мужчина не спешил, разумно полагая, что всему свое время. – Слышала, Марк, что мама у тебя умерла. Прими мои искренние соболезнования. Понимаю, как тебе не сладко. А как работа? Как дела у твоей студии танцев? Всё танцуете, в конкурсах участвуете? – запросто вела разговор старушка. – Всё хорошо, Елизавета Петровна. Учу детишек танцам – уж очень нравиться мне моё ремесло. Да и сам всегда в тонусе. Стараюсь следить за здоровьем, осанкой. Знаете, это дисциплинирует – рассказывал Марк, сгорая от любопытства задать даме интересующие его вопросы. – Давай не томи меня, Марк. Говори, за чем пришёл – уж не просто так же ты постучал в мои двери? – прямо спросила женщина. – Елизавета Петровна! Вот звонил в двери к Анечке, а она не открыла. Только вчера видел её на кладбище, но сразу не узнал. А тут зашёл к ней выразить свои соболезнования по случаю смерти её мамы, а её нет. Может, в магазин вышла? – любопытствовал мужчина. – Вот оно что. Понятно – женщина вздохнула. Немного помолчав, она добавила: – У меня есть для тебя одно письмо. Оно от Ани. Сегодня утром она принесла его мне, попросив отдать тебе, если ты ко мне заглянешь. Но она меня предупредила – если ты не зайдёшь ко мне в течении недели, то я должна буду сжечь его. Понимаю, очень хочешь прочитать написанное. Иди, сынок, вижу, что ты очень хочешь узнать, что в этом послании. Приходи ко мне, Марк, когда захочешь. Чаю попьём с малиновым вареньем. Ты знаешь, вот ты зашёл ко мне, и на душе стало теплее. Когда будет тебе горько, приходи к старушке, выговоришься, и легче тебе станет. Марк уже не слышал последних слов Елизаветы Петровны, быстро одеваясь и обуваясь в коридоре. – До свидания, заскочу, как ни будь – целуя руки, сказал Марк и выскочил на лестничную клетку. Письмо обжигало ему не только руки, но и сердце – сердце бешено стучало, пытаясь разорвать одежду и вырваться наружу. Марк сел на ступеньки прямо в подъезде, разрывая трясущимися руками конверт, на котором было написано печатными буквами: «Марку» Обратного адреса не было. Всего несколько тетрадных листочков, исписанных аккуратным женским почерком – её, Аниным почерком. Марк стал лихорадочно читать. «Здравствуй, Марк! Не могу сказать, что рада была тебя вчера видеть. Не рада. Совсем не рада. Понимаешь? Но раз ты пришёл в дом моей мамы, и не застав меня там, обратился к соседям, значит, ты всё понял. Во всяком случае, я хочу так думать. Прошло уже много лет, после нашего с тобой расставания. Скорее всего, после моего бегства от самых любимых мной тогда людей, которые меня так подло и вероломно предали. Неужели, не было никакого выхода из создавшегося положения? Нежели прокормить ещё одного маленького человечка для двух семей было бы такой проблемой? Я не оправдала твоих надежд? Я сама во всём виновата? Ты знаешь, мне всё равно, что ты обо мне думаешь. Тогда, в том феврале, я уходила от тебя навсегда. У меня не было денег, связей, достаточного жизненного опыта, чтобы жить одной. Но я справилась. Я смогла. Было нестерпимо больно осознавать, что вы всё тогда за меня решили. К какому врачу я пойду на аборт, когда мы снова начнем репетировать, в какой город поедем выступать с нашей программой. Самое страшное для меня, что тебе было всё равно, что я тогда чувствовала. Ты даже не спросил, каково мне было. Я была раздавлена и уничтожена твоим эгоизмом и нежеланием меня понять и выслушать. Ты, твои родители и моя мама настоятельно хотели убить моего ребёнка. Но ведь это же должен быть их внук или внучка, а главное, твой сын или дочь! Неужели танцы для тебя были на первом месте в жизни, а я – на последнем? Скорее всего, так и было. Не мне тебя судить. Это твоя жизнь и ты её выбрал. Сам. Я тоже сама сделала свой выбор. Знаешь, и я не жалею об этом. Мне было очень непросто. Оказавшись в большом и незнакомом городе, мне довелось выживать. Помощи мне было ждать не от кого. Я молилась и просила Создателя, чтобы он укрепил мою решимость и послал мне хороших людей. Поверь, так и было. Я быстро устроилась на работу. Я танцевала. Танцевал соло. В пару в танце так и не стала – боялась упасть вниз и больно разбиться, как в случае с тобой. За помощью и поддержкой ни к тебе, ни к твоим родителям, ни к своей маме я не обращалась. Ты это знаешь. Вы хотели убить моего малыша, а значит, вы хотели убить и меня. Нашлись люди, которые поддерживали меня. Бог меня не оставил. Я выстояла и не сдалась. Знаешь, как мне тяжело было жить с обидой? Обида – очень тяжёлый груз и иногда мне было просто невыносимо. А потом, я всё и всех отпустила, и мне стало легче. Я старалась не зацикливаться на травмирующих воспоминаниях, которые могли превратить меня в морального инвалида. Я искала выход и нашла – не возвращаться туда, где меня не любят. Я так и сделала. Не хочу тебе жаловаться или хвастаться. Одно лишь прошу тебя – не ищи нас. Мы для тебя умерли много лет назад. Пусть для тебя так всё и будет. И тебе нет места в нашей жизни. Возможно, это жестоко, зато честно. Всё. Прощай. » Всё ещё держа в руках письмо, Марк вышел из подъезда. Куда-то делся его лоск и харизма. Плечи опустились, голова понуро смотрела вниз. Мужчина шёл по улице, ничего не замечая. Он был в том давнем феврале, мечтая выиграть в конкурсе и занять первое место. Похоже, он проиграл. А снежинки-балеринки тихо опускались на землю, приглашая всех желающих танцевать. Автор Князюк Наталья.