Марксистский крой личности

#педагогика
В ленинско-сталинский период было опасно вступать в ВКП(б) ради карьеры, так как некомпетентность, ущерб хозяйству и политике рабочего класса или даже неискренность при выполнении партийного долга могли стать основанием для привлечения не только к партийной, но и к уголовной ответственности.
Одной из причин грандиозных побед коммунистической партии после взятия власти под руководством Ленина и Сталина было то, что обывателю в рядах партии было находиться как минимум некомфортно.
В свою очередь, одной из причин стремительной деградации КПСС к концу XX века стало то, что многие пробравшиеся в руководство «коммунисты» были обыкновенными мещанами и вступали в партию ради карьеры, денег, власти и потому впоследствии легко перешли в ряды либералов. Девятнадцатимиллионный актив партии был пронизан буржуазными элементами и сгнил изнутри. В настоящее время вершины российского списка «Форбс» занимают красные директора — члены КПСС.
Изучение личностей твёрдых большевиков по биографиям и творчеству показывает, что существует марксистский крой личности, беззаветно преданного человечеству альтруиста, мышление которого свободно от веры, материального интереса и низменных страстей; воля которого подчиняет делу страхи, симпатии и антипатии.
Если же вывести характер обывателя, пробравшегося в партийное руководство, то мы увидим нечто прямо противоположное — высокомерие, самовлюблённость, зазнайство, глупость и обязательное хамство по отношению к ближним, то бишь чванство. Такими были все оппозиционеры ленинско-сталинскому курсу, большинство которых, в конечном счёте, встало на путь служения фашизму.
Только очень простодушные товарищи не понимают, что такие деятели, как Зюганов, Пригарин, Анпилов, Былевский, Баранов, Губкин, Ферберов, Удальцов, Развозжаев, Митина, Шапинов, Клычков, Сурайкин, Батов и подобные в условиях 1930-х организовали бы пару —тройку параллельных антисоветских троцкистских центров. Это люди, ведомые в основном мелкой склокой и туманными представлениями о марксизме. Люди, которые постоянно находятся на рубеже между болезненным самолюбованием и ренегатством, которые умеют только важничать и калякать.
Причём чванство проявляется не только как непосредственное стремление индивида к незаслуженному лидерству, например, в партии, но и как стремление чванов погреться в чужих лучах славы. В сталинские времена партийные подлизы и шустрованы, упражнявшиеся в словарном угодничестве, составляли значительную долю в партии. А сегодня молодые левые страстно ищут себе партию или группу, во главе которой стоит широко известное в узких кругах лицо, чтобы автоматически попасть в лучи «славы» своего главаря, чтобы автоматически с ним подняться над «толпой».
Как возникает этот психический комплекс чванства, основанный на неадекватно завышенной самооценке, эгоцентричности и проявляющийся в безосновательном тираническом отношении к людям?
Во-первых, очевидно, что чванство существует в сознании индивида как беспочвенное ощущение личной исключительности, а значит источником чванства является всепроникающая конкуренция, т.е. атрибут людоедства. Буржуазный моральный недуг в виде мещански мотивированной конкуренции насаждается повсеместно, давно и основательно. Все молодые люди, воспитанные капитализмом, им поражены. Заражены и многие воспитанники постсталинского социализма.
Во-вторых, очевидно, что «возвышение» над массой, унижение и хамство доставляют чванам неподдельное удовольствие.
С точки зрения партийного строительства высочайшей предпосылкой для чванства является принадлежность к интеллигенции. Дело в том, что, например, промышленный рабочий, как изолированный индивид, ничего из себя не представляет и большинство рабочих по сути так о себе и думают. Следовательно, они черпают надежду, силу и уверенность в организации. В идеале — в организации партийной, конечно. Тогда как интеллигент, как изолированный индивид, — фигура. Он обладает знаниями, у него имеются личные способности и он уверен, что проявление его личных качеств является основным условием успешности его работы. Разумеется, первый полюс рождает известный коллективизм, дисциплину, подчинение товарищей целому в качестве его служебных частей; второй полюс рождает как раз спесь и чванство. Поэтому Ленин, когда напирал на дисциплину, называл её пролетарской, имея в виду именно этот первый полюс.
Сегодня эти крайности в значительной степени сблизились, но не путём осмысленной позиции, научного понимания отношения одного лица и организации, а из-за общего повышения уровня культуры в сторону интеллигентщины.
Сегодня в России не наблюдается организации, которая бы активно действовала, обладала хоть какой-то дисциплиной и при этом состояла преимущественно из рабочих от станка. Большинство профсоюзов представляют собой совершенно аморфные образования, вне зависимости от того, входят ли они в ФНПР. Большинство партий с коммунистическими вывесками состоят из интеллигентов и тех, кто занимается канцелярским, псевдоумственным трудом. Следственно, сложно сказать, как бы выглядело чисто пролетарское организационное мышление.
Однако нет сомнений, что все действительные и потенциальные сторонники коммунизма, потенциальные члены коммунистической партии из промышленных рабочих вследствие изменившихся условий в среднем куда более отдалены от цехового коллективизма, который господствовал в среде промышленного пролетариата в ленинские времена. Былой солидарности, к сожалению, уже нет. Она была во многом спровоцирована суровыми условиями феодально-капиталистической эксплуатации, боевыми формами экономического сопротивления и общим сволочизмом жизни.
Более того, сегодня партийная вербовка представляется более перспективной в среде высококвалифицированных рабочих, работников сферы услуг и пролетариата преимущественно умственного труда. Впрочем, мы говорим о подходе к дисциплине, к организационному мышлению и духу, поэтому важно отменить таким образом следующее. Общее повышение культуры, улучшение условий быта, а на современном этапе в России и отсутствие открытых форм экономического сопротивления приводят к обинтеллигенщиванию мышления пролетариата в организационных вопросах.
Некоторые горячо влюблённые в пролетариат хвостисты («Рабочий путь», РПР, РКРП и т.д.) упорно взывают к духу цеховой солидарности и планируют строить коммунистическую партию par excellence из лиц с мозолистыми руками и в промасленных куртках, как раз в некотором смысле стихийно реагируя на отсутствие в своём сообществе пролетарской дисциплины, образцы которой им знакомы по большевистской литературе. Но толку от такого принципа немного: и потому, что пролетариат (в том числе его промышленный отряд) сильно изменился, и потому, что главное в большевизме — это не дисциплина, но научно-марксистское руководство. А с этим у хвостистов хорошо быть не может, ибо они вислоухие приспособленцы к стихии, а не авангардисты по Ленину.
Так или иначе, но сегодня практически каждый более менее сознательный пролетарий воспринимает себя в меньшей степени частичкой «анонимной массы», частью «общего организма» и т.д. Полагаю, что из этого не следует делать вывод, что уровень организационной подготовки рабочего класса стал объективно ниже, но следует то, что стал ниже уровень, который достигается стихийным порядком. Теперь вопросы партийной дисциплины, прививания партийного мышления, требования к характеру и личностным качествам, к крою личности сделались особенно значимыми. Напирать на пролетарскую солидарность, цеховое мышление нет больше смысла.
Противоположностью интеллигентного духа в организации была пролетарская дисциплина, основы которой вносились из дисциплины фабрично-заводской. Теперь этот источник по большей части утрачен. Партийцы должны быть воспитаны на основе научной сознательности, дисциплины не песчинки, винтика, частички, а дисциплины личности, сделавшей осознанный, твёрдый выбор в пользу партийности, в пользу принесения в жертву личных интересов и капризов. Использовать прежние лекала не выйдет. Нужен новый лад.
Этим новым ладом партийного мышления становится принцип научного централизма.
Как видим, понятие интеллигентского духа в организации близко соприкасается с чванством, вернее, собственно, интеллигентский дух и есть одно из проявлений организационного мышления чванов и получванов.
Однако бороться с интеллигенцией в партии означало бы ограничивать её интеллектуальный потенциал, а в современных условиях, когда массы пролетариев уже во многом равняются на высокую образованность, означает строить партию позади развитой части пролетарских масс.
Стало быть, бороться нужно с интеллигентским духом, с расхлябанностью и чванством. И действенное средство можно найти только в теории научного централизма, которая требует строить партию из проверенных на практике марксистов, как орден меченосцев, т. е. отсекая весь левацкий шлак.
Не можешь перевоспитать себя из самовлюблённого чвана в твёрдого партийца, записывайся в любую партию с коммунистическим названием.
А для сторонников ПНЦ первый пункт на пути выправления — доказать себе и товарищам состоятельность претензии на звание компетентного марксиста-пропагандиста.
https://prorivists.org/pointy-headed_code/

Производственные отношения коммунизма: взгляд троцкизма и марксизма 

#экономика , #троцкизм Цирк с конями — это самое пристойное выражение, которое можно употребить относительно процитированного выше полета мысли. Всё это было бы смешно, но поскольку левая молодежь воспринимает эту ахинею всерьез, то смеяться не приходится. Кто дочитал не ради смеха до этого фрагмента (2/3 книги) и еще не бросил — тот точно Маркса не читал, а если и читал, то по вертикали.
Начну с того, что сама идея перевести коммунистические отношения «для наглядности» на биржевой язык, т. е. язык спекулянтов и мироедов, — это полный нонсенс. Всё равно как переводить «Фауста» Гёте на тюремную «феню». Коммунистические отношения — полная противоположность рыночным отношениям, поэтому приравнять первые ко вторым «для наглядности» просто невозможно, получится ахинея. Правда, существует концепция «рыночного социализма», многочисленные прожекты по скрещиванию ужа с ежом, т. е. рыночной и плановой экономики. Но к марксистской науке данные изыскания отношения не имеют. К слову, сам Троцкий фактически агитирует за рынок:То же самое потом писали советские экономисты, на что Сталин был вынужден ответить работой «Экономические проблемы социализма в СССР», где, строго говоря, проблемы заключались не в экономике как таковой, а в тотальном марксистском невежестве ученых-экономистов.
Итак, Троцкий изображает коммунистические отношения таким образом: вся собственность распределяется в виде равных долей, «акций», каждому гражданину, который, наравне с зарплатой, получает некие «дивиденды» от своих «акций» и, дескать, при полном коммунизме «дивиденды» целиком вытеснят зарплату. Что конкретно в троцкистской политэкономии понимается под «дивидендами», понять сложно. Вводя этот невнятный термин, Троцкий утверждает, что раз имеет место разница в доходах советских граждан (заявление о том, что разница в зарплате в СССР выше, чем в капиталистических странах, оставим на совести Троцкого, которой он, правда, никогда и не имел), значит, размер «дивидендов» у них разный, а раз так, значит, ценность «акций» у чернорабочего ниже, чем у стахановца, следовательно, стахановец присваивает труд чернорабочего, эксплуатирует его. Просто вдумайтесь в это: стахановец эксплуатирует чернорабочего… Доводилось мне читать рьяную либералку Ханну Аренд, которая утверждала, что стахановское движение — это «рабочая аристократия», которую создали большевики, чтобы подорвать солидарность рабочих, но даже она не додумалась написать, что стахановцы эксплуатировали «обычных» рабочих, а наш «ленинский гвардеец» — додумался!
Эксплуатация — порождение отношений частной собственности, прямое (через рабский труд или барщину) или завуалированное (через выплату «зарплаты») присвоение эксплуататором плодов труда работника. Можно ли говорить об эксплуатации советских рабочих со стороны советских чиновников? Нет, нельзя. Ведь они не вступают в рыночные отношения. Советский рабочий не продавал государству свою рабочую силу, а государство не покупало рабочую силу рабочего. Чтобы это понимать, нужно правильно усвоить категорию «капитал»:Следовательно, зарплата — это обмен товара «рабочая сила» на сумму денежных знаков, примерно равной стоимости восстановления рабочей силы. Проще говоря, рабочий продает свою способность к труду капиталисту, чтобы иметь силы и возможность потом еще потрудиться на него, а потом еще… А также вырастить хотя бы одного будущего работника, который его потом заменит.
При коммунизме нет капитала и нет зарплаты, хотя данные словечки по старой привычке продолжают употребляться в обиходе, как и слово «деньги», хотя, строго говоря, денег при низшей фазе коммунизма уже нет в том отношении, что они лишены главного своего свойства — превращаться в капитал, т. е. отношения эксплуатации. Миллионер Корейко из «Золотого теленка» мог прятать миллион советских рублей в чемодане, но не мог его «пустить в дело».
Отличие принципов коммунистического распределения благ от рыночных состоит в том, что все духовные и материальные блага распределяются так, чтобы они служили развитию всех задатков личности каждого индивида и были доступны каждому. Но, к сожалению, в силу буржуазных привычек масс и особенно работников умственного труда, которых коробит, что «какой-то» работяга будет получать столько же благ, сколько и они, переходить сразу к прямому распределению совокупного общественного продукта по потребностям (ибо эти потребности еще необузданно мещанские) нельзя. Так что приходится распределять по труду, а вернее, по доле затраченного времени и сил на общественно-полезный труд. Каким образом происходит распределение? Распределение осуществляется пролетарским государством исходя из текущих возможностей, целей и задач развития социалистического хозяйства, построения коммунизма. Конечно, мещан может коробить то обстоятельство, что некий бюрократический орган будет решать, кому какую «зарплату» получать. Что тут скажешь? Товарищ Подгузов метко подмечает:У Троцкого всё просто: раз госаппарат сохраняется и в ближайшие годы отмирать не собирается, раз нет прямого продуктообмена и распределение идет по труду, а не по потребностям, раз имеет место имущественное расслоение — значит, никакого коммунизма нет и быть не может. Он смешивает первую фазу коммунизма со второй и предъявляет ей заведомо нереализуемые требования. Для троцкизма общество низшей фазы коммунизма должно быть идеальным, как по учебнику, а любые отклонения от книжного идеала тут же объявляются «признаками перерождения». Но в реальности незрелый коммунизм не может быть совершенным, именно потому он и незрелый.
Из статьи "«Преданная революция» как образчик троцкизма" - https://prorivists.org/93_antitrocky/

"Испанский стыд" мировых философских школ

#философия
Даже при Брежневе философы КПСС, по инерции, цитировали важнейшую мысль Маркса, сформулированную им в 1845 году: «Философы лишь различным образом объясняли мир. Но дело заключается в том, чтобы изменить его».
Действительно, тысячи лет до Маркса, официальные философы, богословы-идеалисты в подавляющем своём большинстве, если как-то и объясняли мир, то эти «объяснения» не выходили за рамки формулы: так угодно богу. Если же философы констатировали какой-нибудь факт, противоречащий святому писанию, то тем хуже было для факта. Любознательных отравляли на костёр, как Джордано Бруно и Джулио Ванини или принуждали угрозой костра, отменить факт. По вопросам же практики греческого рабовладения Аристотель настаивал на том, что войны против низших народов, потенциальных рабов, дело совершенно естественное, принципиально не отличающееся от охоты на диких животных.
Если в эпоху от Маркса до Хрущева многие философы скромно повторяли всё за классиками марксизма, и дело ПРЕОБРАЗОВАНИЯ мира двигалось вперёд, скачкообразно и победоносно, то после Сталина советские философы, пользуясь безграмотностью Хрущева, вновь взялись за доморощенное «объяснение» мира в рамках своих диссертаций и, за последние 38 лет истории СССР, не смогли предложить ничего, что могло бы изменить мир в лучшую сторону. И сегодня философы всего мира, тем более государственные, продолжают «объяснять» мир, не меняя его. Поэтому рыночная часть общества настойчиво двигается в сторону всемирного кладбища.
Что бы в мире ни произошло: заказное убийство, коррупционный скандал, мошенничество на миллиард, террористический акт, экологическая катастрофа, демографический кризис, гражданская или межнациональная война… дипломированные мужи, особенно философы, тут же всё и всем “объяснят”, почему всё это происходит по нарастающей, и очень редко, кто пытается объяснить читателям, как изменить мир, чтобы эти ужасы перестали наступать на всё живое в возрастающем масштабе. Причем, чем больше вырабатывается вариантов взаимоисключающих “объяснений”, тем больше гордятся собой в либерально-философском сообществе, множа лауреатов нобелевки, особенно в области экономики, “укрепления” мира и развития художественной литературы на фоне разрастающихся торговых и горячих войн.
Именно в теоретическом мышлении, «объясняющем» мир, но не способном что-либо изменить, от великого до смешного, от горы до мыши - самый короткий путь. Как перекрасить забор в иной цвет знают все. А что значит изменить мир?
Согласно выводам зрелого Маркса и победившего Ленина, чтобы изменить мир, который состоит из большинства бедных и меньшинства богатых, из меньшинства дипломированных и большинства безграмотных, из меньшинства акцепторов и большинства вынужденных доноров, из большинства эгоистов и меньшинства альтруистов… людям, претендующим на звание философа, мудреца, необходимо пройти полный интеллектуальный антропогенез, т.е. научиться в оптимальные сроки обогащать свою память знанием всех тех богатств, которые уже выработало человечество и которые подтверждены всей общественной практикой. За счёт накопления знаний и методов оперирования ими, можно будет понять, какой путь проделал реальный мир и его субъективное отражение, насколько реальность и отражение гармонируют в писанной истории и в социальных теориях, каким мир стал в настоящее время, какая из социальных противоположностей становится ведущей, а какая загнивает, какие тенденции в его стихийном развитии сегодня обнаруживают себя вполне определенно, чем эти предпосылки станут в обозримом будущем.
Без приведения партийного и массового сознания в состояние адекватное переживаемой эпохе, уровню развития производительных сил общества нечего думать об изменении общества в прогрессивном направлении.
А что мы имеем сегодня в философии, в обыденном индивидуальном и массовом сознании, тем более класса пролетариев умственного и физического труда, по вопросам изменения современного мира? Практически ничего убедительного.
Многие так и не поняли, что низкие результаты в борьбе людей с последствиями извержений, цунами, зимних снегопадов, весенних паводков, летней засухи порождены несовершенством нынешних, не только знаний, но и общественных систем. И в ближайшее время никто этим вопросом заниматься не собирается. Все стараются приспособиться.
К тому же терроризм в мире набирает такой темп, что философы не успевают даже объяснить, что это было. Едва стал забываться террористический акт на Крымском мосту, как ХАМАС совершил очередной крупнейший теракт в Израиле. Не успели философы объяснить, что это было, произошел крупный теракт в “Крокусе”. В интернете, конечно, можно найти кое-какие “философские” статьи. Например, «Террор и терроризм, общее и особенное». Автор умудрился растянуть эти «различия», аж на несколько страниц. Но каков «вывод»!?Так и хочется добавить: «Та дверь, которая приставлена к стене в сенях, та существительна, а которая ведет в гостиную, та приложена к косяку, она и есть прилагательна…».
Разумеется существуют и менее смехотворные взгляды на истории возникновения слов террор, терроризм но тоже не играющие никакой роли в деле избавления человечества от этой напасти.
Например, авторитетный «Толковый словарь живаго великорускаго языка» Даля содержит слова «территория» и «терроризм» рядышком, с указанием их латинского происхождения.
Как и многие российские интеллигенты, Даль не мог не знать кое-что из древних латинских изречений, типа: «Ibi erit terror et terra erit» (Будет террор, будет и земля), «Si incrementum bonorum amabis, terrorem amabis» (Любишь рост богатства, полюбишь и террор), «Plus terror, plus terra» (Больше террора, больше земли), Terrore utere, agrum territorium (Примени террор, получишь территорию).
И, действительно, ужас народов Европы и Северной Африки можно объяснить многовековой историей латинян, состоявшей из актов имперских захватов территории путем применения ничем не ограниченного терроризма как по отношению к местному населению, так и по отношению к своим воинам, проявившим трусость в бою. Причем, римляне, по сравнению с англичанами, испанцами, португальцами, не усердствовали в насаждении своего языка, но каждый приход латинян на любую территорию, венчался терроризмом по отношению к сопротивляющимся и рабством для покорных. Видимо этот страх был знаком и славянам, до которых доходили слухи, что ни один народ веками ничего не мог противопоставить латинянам. Поэтому не случайно, что и в словаре Даля слова территория и терроризм отмечены как органичные древние понятия «великорускаго языка», навеянные ужасом истории латинян.
В словаре Даля приведены и сугубо русские слова: “ужас”, “ужасать” и “ужасить” (как церковные), т.е. навеянные божьими карами Ветхого завета, до простонародного слова “ужасть”. Но, как говориться, хрен редьки не слаще от того, что человек знаком и с церковными, и с латинскими вариантами ужаса.
Правда, в словаре Даля нет слова «террор». Хотя в толковых словарях русского языка Ожегова и Ушакова латинское слово “террор” и присутствует и переводится как “ужас”. Да и в буквальном переводе с английского и французского языков, tеrriblе тоже означает ужасный, т.е. явление, способное привести сознание субъекта в очень высокую степень психологической подавленности и в связи с этим к потере дееспособности.
Только вряд ли можно избавить мир от терроризма, если остановиться на его филологическом объяснении. При буржуазном подходе к вопросу «не пойман - не террорист». «Утром террористический акт, в обед пойманные террористы» и так уже не первую сотню лет. Бастрыкин, например, руководствуясь юридическими нормами рыночной РФ, за каждые 300 погибших в теракте, сажает нескольких реальных участников теракта. Израиль на каждый новый террористический акт отвечает, как минимум, террористическим актом в удесятеренном и более размере. И так уже почти 80 лет, поскольку чтут Моисея, а не Маркса.
Внешне, террор, это очень просто: факт уничтожения некоторого количества людей, ради выработки рефлекса покорности у основной массы населения. Но, с диаматической точки зрения, сущность террора в том, что он неотъемлемая форма отношений между людьми в системе частной собственности, т.е. базиса всех эксплуататорских формаций. Частная собственность на основные средства производства не существует без террора, но возникает за пределами терроризма. Отнять можно только то, что уже произведено или уже существует в природе.
Если бы не государство, армия, полиция и тюрьмы, то не состоялось бы ни одной цивилизации, основанной на частной собственности. Все Каины разделались бы со всеми Авелями, а потом продолжили бы это между собой с удвоенной энергией.
Поэтому каждая последующая общественно-эгоистическая формация, характеризуясь ускорением накопления богатств, особенно, фиктивных форм «богатств» (от золота до «ценных» бумаг), в то же время, отмечена ростом борьбы за сокращение количества владельцев этих богатств. В силу этого, в докоммунистических формациях теория и практика осуществления террора, всегда занимали приоритетное положение и даже красиво именовались «военным искусством».
В эпоху империализма предпринимателей, войны между ними приобрели мировой, ныне планетарный и космический характер, с угрозой истребления всего живого на Земле. Но философы этого не видят.
Из статьи "На какой «почве» вырастают террористы" - http://proriv.ru/articles.shtml/podguzov?terror_proizrostaet78

К пониманию категорий «способ производства» и «формация»

#экономика Трагедия экономики как псевдонауки заключается в том, что она избрала предметом своего исследования сферу производственных отношений, оторванную от производительных сил. И это несмотря на то, что экономическая наука с лёгкой руки Монкретьена первоначально самоназвалась «политическая экономика», то есть экономика под руководством и надзором государства. К слову: как и почему, по какому недоразумению слово «экономика» в русском языке превратилось в «экономию», мне неизвестно. Буржуазные экономисты рассматривали и рассматривают производственные отношения, вырывая их из контекста общественного устройства и развития в целом. Сегодня буржуазная экономическая псевдонаука пытается обращаться к некоторым неэкономическим явлениям и процессам, но делает это, разумеется, в присущей ей субъективно-идеалистической манере. Например, «исследует» поведение потребителей, которое оказывается не всегда рациональным. Маркс, в отличие от буржуазных экономистов, рассматривал экономику как объективный базис общественного здания во взаимной связи с людьми, их уровнем развития, уровнем развития орудий производства и той политической надстройкой, без которой функционирование и существование этого базиса вообще немыслимо. Если взять производственные отношения капитализма, то без государства, организованного насилия и страха перед ним они нежизнеспособны. Точно так же, как и рабство, и феодальные повинности. Таким образом, видно, что обычный человек, чувствуя в том числе на своей шкуре связь между экономикой и политикой, скатывается к восприятию их неразрывности, а буржуазный учёный, напротив, вырывает экономические отношения из общества, отделяет их от людей, политики, уровня развития орудий производства, считая, что он погружается в сферу «чистой экономической науки». Итак, обратившись к производственным отношениям, наш условный исследователь сможет продвинуться дальше, только если зафиксирует и познает связь между ними и надстройкой; и связь между этой конструкцией общественной формации и производительными силами, то есть самими людьми. Характеризуются производительные силы прежде всего тем, каков уровень развития производства. В нашем случае речь идёт об индустриальном, промышленном производстве и соответствующих ему орудиях производства — станках, машинах, компьютерах с высокой долей интеллектуального труда и степенью компетентности. Марксистское учение о стоимости не представляет из себя сложности (достаточно внимательно почитать лекцию Маркса для рабочих и присмотреться к наёмному труду сегодня), но отсутствие правильного понимания категории «способ производства» приводит человека в стан экономизма. Потому что нет ничего более простого и банального, чем после знакомства с научным пониманием отношения труда и капитала выдвинуть лозунг на приведение цены рабочей силы (то есть зарплаты) к величине прибавляемой, производимой ей стоимости. Но это логическая ошибка, ведущая к оппортунизму, которая вытекает из узкого горизонта рассмотрения общества и формации в целом. Многие, кто начинают изучать марксизм, обращали внимание, что учение о прибавочной стоимости и эксплуатации, то есть об отношении труда и капитала, в их сознании слабо связано с учением о революции и диктатуре рабочего класса. Возникал некоторый «перескок»: в экономике ситуация такая плачевная, поэтому нужно её изменить через политику. Перескок, основанный во многом на вере в книжные мудрости, в авторитет классиков. В эту идеологическую щель обычно и проникает оппортунизм либо после осознания сложности ведения политической работы, отдалённости революции и простоты «экономической борьбы», либо как детерминизм экономических вопросов при изучении общества первой фазы коммунизма. Если такое наблюдается, то это доказывает лишь то, что материал усвоен плохо, что уровень мировоззрения, то есть комплексного понимания общества, недостаточен, чтобы называться марксистом. Казалось бы, где проблематика выявления отношений экономики и политики и где, например, хрущевизм. Но Хрущёв именно что двигал СССР по пути экономизма, убеждая партию и народ, что производство молока, масла и мяса приведёт страну к коммунизму. Сегодняшние даже самые непримиримые критики Хрущёва часто исходят из его же логики, говоря, что молоко, масло и мясо нужно было заменить на станки, здания и сооружения. И они правы в своей критике только в одном, что первое является производным от второго, не более. Потому и они исходят из превратного понимания категории «формация». Те явления, которые охватывает категория «формация», в миллионы раз богаче, вариативней, сложнее, чем «способ производства». Со способом производства всё предельно ясно, все его факторы при капитализме везде одинаковые: массы людей со школьным и специальным образованием, индустриальные орудия производства, рыночные отношения и их частность — наёмный труд. А вот капитализмы везде разные, специфичные. Как, собственно, и общества первой фазы коммунизма. Проблема, как мне кажется, в том, что правильно понять, что такое базис и надстройка без понимания, как их единство, то есть формация, соотносится с собственно людьми, то есть производительными силами, невозможно. Задумайтесь, ведь и производственные отношения (базис), и надстройка — это своего рода способы соединения людей и нельзя упускать из виду, каковы эти люди. Термин «формация» — один из самых удачных в марксизме, потому что образован от слова «форма». Формация — это форма человеческого общежития. Возникает вопрос: а что тогда является содержанием, которое и определяет эту форму? Понятно, что содержанием общества являются производительные силы. Почему тогда не возникло понятие, охватывающее единство формы и содержания общества, его общежития? Дело в том, что современное состояние общества ещё в полной мере назвать полностью вышедшим из стадного состояния нельзя. Маркс не зря писал о том, что пока человечество переживает лишь свою предысторию. Когда наступит эра зрелого коммунизма на всей планете, когда формация, то есть форма общежития, будет избавлена от систематического насилия и государства, когда надстройкой над производственными отношениями станут научные институты, когда в духовной сфере жизни общества будет доминировать научное мировоззрение, человечество окончательно выйдет из лона природы. Тогда можно будет сказать, что коммунизм как формация составляет единство с производительными силами, то есть с коммунистами, вооружёнными самыми передовыми орудиями производства. А пока производительные силы капитализма составляют единство лишь с производственными отношениями, которое называется «способ производства». Понимание того, что способ производства и есть способ существования общества, чрезвычайно важно. Первобытный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический способы производства безальтернативны для того уровня развития производительных сил, то есть людей и их орудий труда. В этом и состоит вся трагедия предыстории человечества, что надстройка насильственна, инородна, возвышается над обществом. Способ производства, а точнее сказать, способ воспроизводства общества — это производительные силы (люди + орудия производства) и производственные отношения в живой диаматике их связи. Способ производства как научная категория эксплуататорских обществ не охватывает надстройку, она всегда стоит особняком от общества, нависает над ним искусственно как орудие насилия и подавления, однако являясь продуктом общественных отношений. «Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общества в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах „порядка“. И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство» (Энгельс). Если всё человечество в его сути — это производительные силы, то формация — это нечто вроде границы, которая его «оформляет». Либо сдерживает развитие, либо раздвигает его возможности. Формация является формой жизни общества, его физиономией, а надстройке принадлежит роль тех самых «границ» этой формы. Она удерживает установившийся формат производственных отношений от распада и именно в этом смысле надстройка соответствует базису. То есть уродство надстроечных институтов и явлений порождено уродством содержания производственных отношений, закрепляет его и удерживает силой сложившееся положение вещей, тот самый «порядок», о вечности и безальтернативности которого так любят рассуждать и либералы, и патриоты. Следовательно, надстройка сегодня напрямую не зависит, например, от того, каковы орудия производства или насколько развиты сами люди. Это влияет на неё опосредованно через производственные отношения. Категория формации же — это только производственные отношения и надстройка над ними, она, в свою очередь, не охватывает производительные силы. С научной точки зрения разница между категориями «способ производства» и «формация» важна потому, что, с одной стороны, показывает зависимость, подчинённость и производность надстройки, с другой, вскрывает насилие надстройки, которое скрепляет производственные отношения и замедляет развитие производительных сил. Ключевое добавление здесь состоит в том, что развитие людей и орудий производства ограничивается типом и характером производственных отношений. Какие бы ни были культурные и развитые люди и какими бы они ни были вооружены совершенными орудиями труда, они обречены на провал в своей деятельности, когда насильно навязанные им экономические отношения не способны обслуживать её. Это наблюдается повсеместно уже более ста лет, когда всё здоровое, прекрасное и компетентное в человеческом труде уничтожается рынком, товарными отношениями и частной собственностью. Люди с высокими мотивами служения обществу и прогрессу задыхаются при капитализме, их душат производственные отношения: наёмный труд, капитал, рынок. Задумайтесь. Странно было бы включать в систему общественного устройства, то есть в формацию, производительные силы. Где капитализм и где производительные силы капитализма? Мы ведь когда начинаем строить коммунизм, уничтожаем капитализм во всех его проявлениях, а вот производительные силы не просто сохраняем, но и приумножаем, развиваем и так далее. Наоборот, производительные силы нужно как бы освободить от формации. Сначала освобождение идёт по пути разрушения надстройки, а затем искоренения старых производственных отношений с внедрением новых, более совершенных. При условии, разумеется, что производительные силы, то есть люди и орудия производства, к этому готовы, достаточно совершенны. Все признаки говорят о том, что уже всё человечество давно готово к переходу от мрака буржуазных отношений к свету коммунистических. Выдержка из статьи "Об углублённом понимании ряда категорий марксизма: способ производства и формация" - https://prorivists.org/75_cat1/

Что строить коммунисту: социализм или коммунизм?

#политика
Марксистская теория в самых своих азах была спутана и извращена оппортунистами из КПСС и схоластами из Института марксизма-ленинизма. Нет больше КПСС, Институт м.-л. преобразован в Центр комплексных социальных исследований и обслуживает теперь буржуазную власть, но извращения, порожденные ими, продолжают жить. Среди этих извращений особенно выделяется определение социализма и коммунизма.
Слово «социализм» происходит от латинского «социус», что означало товарищ, союзник. Насколько известно, впервые слово «социализм» в политическом значении применил французский утопист Пьер Леру в 1834 году, за 14 лет до написания Манифеста Коммунистической партии, и это слово быстро получило широкое распространение. Несмотря на всё свое сочувствие угнетенным массам, социалисты-утописты не смогли указать, как разрубить гордиев узел социальных противоречий, разъяснить сущность наемного рабства, сменившего рабство крепостное, открыть законы его развития и условия отмирания. Социалисты руководствовались не наукой, а одними лишь благими намерениями, поздние же социалисты к началу мировой империалистической бойни повсеместно предали интересы рабочего класса, переметнувшись под крылышко «патриотической» олигархии.
Отмежевавшись от идеалистических учений социалистов, Маркс использует термин «коммунизм», обозначающий общественно-экономическую формацию, следующую за капитализмом. Коммунизм, по Марксу, делится на две фазы: низшую и высшую. Почему так, а не иначе? Потому что старые капиталистические привычки, взгляды, психология очень инертны и даже при филигранном строительстве коммунизма потребуется смена поколений, прежде чем эти «родимые пятна» капитализма будут изжиты.
Низшую фазу коммунизма Маркс и Энгельс часто называли социализмом. Почему они это делали, если сами критиковали социалистов? Дело в том, что социалистические учения были не просто кабинетными фантазиями, но активным фактором политики в виде миллионов рабочих, страстно внемлющих проповедям социалистов. Маркс и Энгельс приспосабливались к господствующему терминологическому аппарату, и в этом не было ничего постыдного. Стыдно сегодняшним сторонникам Маркса этого не понимать и бездумно повторять те упрощения, которые допускали в своих популярных работах классики, дабы их поняли рабочие массы. В середине — конце XIX века подобного рода упрощение было допустимо, но сегодня, когда буржуазные идеологи превратили социализм в удобную вывеску («скандинавский социализм», «национал-социализма» и проч.) для одурачивания населения и борьбы с коммунизмом, сознательный коммунист уже не имеет права допускать подобного упрощенчества и обязан говорить открыто, что он борется именно за КОММУНИЗМ, а не социализм.Вот почему мы предлагаем нашим сторонникам отказаться от употребления ненаучного, простонародного термина «социализм», хотя бы в общении между собой. Соблюдая терминологическую строгость, мы выбиваем почву из-под ног бесчисленного множества оппортунистов. Например таких, которые изображают дело так, будто социализм — это промежуточный период между капитализмом и коммунизмом, а то и вовсе отдельная общественно-экономическая формация.
Что такое «социалистический строй» в понимании марксизма? Это единство производственных отношений коммунизма и диктатуры рабочего класса в условиях незрелости общества. Коммунистические производственные отношения могут возникнуть только на базе общественной собственности на средства производства. Что значит обобществить средства производства? Реальное, а не формальное обобществление происходит тогда, когда налажена работа системы централизованного научного планирования производства. Если планирование работает плохо, со сбоями, то формально общенародные предприятия начинают по факту функционировать как частнокапиталистические, где в роли капиталиста выступает руководство или даже коллектив работников. Подобная ситуация сложилась в позднем СССР, когда из-за рыночных реформ, насаждения хозрасчета и расшатывания государства единое планирование нарушалось, отдельные предприятия и целые отрасли работали не на план, а на рынок, что порождало рыночную анархию производства.
Если класс капиталистов сначала завоевывает экономическую власть (разрушая феодальные производственные отношения и выстраивая отношения рыночные), а затем уже берет власть политическую, то рабочий класс под руководством своего авангарда — коммунистической партии — сперва завоевывает политическую власть и потом постепенно формирует новый, коммунистический базис. Диктатура рабочего класса избавляется от самой буржуазии, но продолжает использовать «буржуазные отношения» (распределение по труду) без эксплуатации человека человеком.
Сущностью «социалистического строя» является борьба старых буржуазных отношений и сил, а именно: эгоизма, мещанства, невежества, тунеядства, паразитизма и стремления к реставрации эксплуатации… — и новых коммунистических отношений, которые не падают с небес на землю — они открыты наукой, а их предпосылки содержатся вкраплениями в самом обществе. Например, любящая семья, члены которой исповедуют принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям», — это маленькая ячейка коммунизма.Что значит «строительство социализма»? Это есть период подготовления материально-технической базы для полного коммунизма. Что значит строительство полного коммунизма? Это процесс развития и укрепления коммунистических, по сути своей истинно человеческих отношений и вытеснения эксплуататорских, животных элементов из психики людей. Важно отметить, что после победы «социализма» формально классы устраняются, но лишь формально, ибо капиталисты, их пособники и прихлебатели, лишившись власти и прав частной собственности, сохраняют соответствующее стремление и психологию. Сохраняется враждебное империалистическое окружение (ибо неравномерное развитие буржуазных стран делает невозможным одномоментную революцию во всем мире), подпитывающее буржуазное (мещанское) сознание. Сохраняются и привычки, традиции старого общества, свойственные трудящимся. Исходя из этого, хоть формально классовое расслоение устраняется, классовая борьба не исчезает, напротив, она возрастает, ибо каждая новая победа рабочего класса озлобляет мировую буржуазию и ее проводников внутри социалистического государства.Итак, под словом «социализм» в марксизме подразумевается период строительства коммунизма, период, в котором рабочий класс, возглавляемый своим авангардом и вождями, берет власть, обобществляет все основные средства производства под управление нового пролетарского государства и налаживает систему централизованного планирования. Это лишь начало, лишь подготовка, а далее разворачивается ожесточенная борьба нового со старым, коммунистического с буржуазным, революционного с реакционным. Нельзя точно сказать, сколько времени потребуется для того, чтобы изжить всё старое и построить полный коммунизм. Понятно лишь, что это дело не одного поколения.
Вместе с этим ошибочны такие мысли, что раз нам не суждено дожить до полного коммунизма, значит, о нем и нечего говорить и его можно изображать как некое абстрактное «светлое будущее», каким оно представлялось советским обывателям в брежневские годы. Нет! Коммунизм — это не абстрактное будущее, это дело сегодняшнего дня, ибо каждый шаг революционной борьбы приближает наступление коммунизма, в то время как проволочки, ленивость и пассивность способствуют его отдалению.
Из статьи "К вопросу о социализме как низшей фазе коммунизма" - https://prorivists.org/59_socialism/

Об оборонительном союзе РФ и КНДР

#статья , #КНДР
КНДР — страна, общество которой сегодня по уровню развития если не перегнало сталинский СССР, то приблизилось к нему вплотную. Сложно найти то положительное в сталинском опыте строительства коммунизма, что не было бы творчески переработано в чучхе и не воплощено в том или ином виде в КНДР.
И это не удивительно, ведь Ким Ир Сен внимательно и почтительно относился к Сталину:Все левые, которые хоть каким-то образом отвергают, принижают, презрительно или высокомерно относятся к успехам ТПК или северокорейскому обществу в целом, достойны клейма троцкизма. Им нет места в коммунистическом движении, они порывают с марксизмом или ещё не дозрели политически и ошибаются по глупости. Так как троцкизм есть прежде всего отрицание сталинского теоретического и практического опыта строительства коммунизма, который в данном случае материализован в Северной Корее.
КНДР нельзя сравнить с СССР по историческому значению только потому, что это небольшая страна, находящиеся в отдалении от тех народов, которые считают себя «ядром цивилизации». Корея на момент революции была колониальной, чрезвычайно отсталой, а после Освободительной войны её города лежали в руинах. Можно вспомнить слова Че Гевары:Однако, хотя КНДР сегодня в силу исторически обусловленных условий и обстоятельств не может считаться «родиной всех пролетариев» и «форпостом мировой революции» как СССР периода Сталина, она, безусловно, является немеркнущим маяком коммунизма в современном мире!
Именно в КНДР сформированы производственные отношения, в которых элементы, традиции и привычки эксплуататорских формаций сильнее всего вытеснены ростками коммунизма.
Именно в КНДР государство уже не вполне государство. Оно сливается с передовыми слоями общества и перестало быть аппаратом насилия в чистом виде.
Диктатура трудящихся в форме диктатуры ТПК во главе с вождём есть наглядная реализация принципов научного централизма, разработанных Лениным, апробированных Сталиным и творчески адаптированных Ким Ир Сеном и Ким Чен Иром. Наглядное подтверждение жизнеспособности научного централизма.
Именно ТПК как пример организации коммунистической партии у власти с грамотной конфигурацией отношения «вождь — партия — класс — массы» является образцом реализации научного подхода в условиях Кореи.
Все видимые издалека «недостатки», «шероховатости», «неточности» чучхе и ТПК, по большому счёту, не стоят и выеденного яйца, все это не более, чем диванное мудрствование. Да, действительно, категории, используемые в чучхе, сформулированы не настолько филигранно, как у классиков марксизма, а весьма самобытно. Содержащаяся в чучхе критика теории марксизма является, по сути, критикой оппортунистического понимания марксизма. Но главное в том, что чучхе работает, то есть при помощи чучхе в КНДР построено общество первой стадии коммунизма.
Практика самым ясным образом подтверждает, что потенциала научности в теории чучхе достаточно. Иными словами, чучхе является самобытным вариантом формулировок марксистских истин, а в отдельных моментах гениальным и прозорливым.
Причём чучхе подтверждается на практике не просто как теория и практика, достаточная по качеству для удержания власти, как например, идеологии китайской, кубинской, вьетнамской, лаоской компартий, но как теория и практика внедрения новых производственных отношений, новых общественных отношений в целом, формирования нового человека.
Например, Ким Чен Ын поставил перед партией грандиозную, историческую задачу не только добиться уровня образования всех членов общества не ниже среднего, но и политической перековки:Причём такое воспитание налажено практически с пелёнок, что является важным новаторством в коммунизме.
Ошеломляющие империалистов всего мира успехи КНДР по созданию ядерного щита и достижению статуса независимой космической державы позволили ТПК нарастить усилия на экономическом фронте. Каждый год северокорейское общество, преодолевая гигантские, невиданные по тяжести проблемы, связанные со скудностью природных, людских ресурсов, изоляцией и постоянной угрозой вторжения, неуклонно продвигается вперёд. КНДР, между прочим, страна, вышедшая с наименьшими потерями из мирового ковидного кризиса благодаря наиболее человекосберегающему отношению.
Сегодня Северная Корея — наиболее счастливая, с научной точки зрения, страна, борющаяся за построение коммунизма. Морально-политический облик северокорейского общества, лишения и тяготы его напоминают советское общество и его положение периода индустриализации, коллективизации и восстановления после войны. Культура и нравственность северокорейского общества значительно превышают таковую познесоветского и тем более буржуазных стран.
И это государство, с мудрым руководством и построенное в соответствии с теорией марксизма, не только поддержало буржуазную РФ в войне с НАТО на Украине, но и заключило с ней оборонительный «пакт», практически на тех же условиях, что и с СССР в 1960-х гг. И это не позиция какой-нибудь КПРФ, сидящей на двух стульях (угодить своему избирателю, чтобы не лишиться бюджетного довольствия и угодить власти, чтобы не выгнали из Думы), а решение, основанное на взвешенной оценке мировых процессов. Причём такой договор не сказать, что тактически более выгоден КНДР, чем более нейтральный статус. Союз с Россией резко обостряет противоречия КНДР с США в лице южнокорейского марионеточного режима. Уже сейчас видно, что он спутал все карты империалистам и ответом будет исключительно эскалация и рост военной угрозы.
Касательно мотива Ким Чен Ына в заключении подобного соглашения с РФ, речь идёт именно о том, что ТПК предпочла наступательность. КНДР направляет свои усилия на стратегическую цель — уничтожение империализма, руководящей силой которого являются США, спайка американского и отчасти английского финансового капитала.
Разумеется, поддержка РФ в противостоянии с США и странами НАТО со стороны КНДР не делает Россию менее империалистической страной. Но в данной ситуации российскому империализму разгуляться особо негде, он ведёт борьбу за выживание, в политике превалирует национально-освободительный аспект, а не какие-то захватнические планы и тенденции. Такого рода оценка и читается в заявлениях ТПК по украинскому конфликту.
Сближение РФ и КНДР сыграет на руку нашему коммунистическому движению, т. к. значительно снизит антикоммунистическую пропаганду в аспекте очернения северян. Договор РФ и КНДР предполагает и партнёрство и в медийной плоскости.
Не менее важным является и то, что КНДР за счёт военно-технического сотрудничества получит доступ к технологиям, на самостоятельную разработку которых у неё уходят годы.
На наших глазах формируется, пусть и в форме «системы коллективной безопасности», лагерь государств с разным общественно-экономическим строем против американского империализма. Нечто вроде антифашистского фронта. Безусловно, со временем к данному оборонительному союзу присоединится КНР. В некотором смысле Китай и сейчас в нём состоит, т. к. КНДР имеет аналогичный оборонительный договор и с КНР. Чем больше государств займут последовательную позицию в борьбе с американским империализмом, тем лучше.
Можно только приветствовать подписанный Ким Чен Ыном и Путиным договор!
А. Редин
https://prorivists.org/94_dprk-rf/