ЭКСКЛЮЗИВ

Очень интересный фотопроект! 👀 Канадский фотограф Франсуа Брунелл ищет и фотографирует похожих людей, но не связанных друг с другом. На данный момент у него около 200 парных портретов. Франсуа находит своих моделей, путешествуя по миру, а затем приглашает двух совершенно незнакомых людей на фотосессию.

Жила-была корова. Она была здорова. Давала в сутки ровно сто литров молока. Была в ней стать и сила. На шее бант носила. (Надеялась, что встретит надёжного быка.) Быки из той округи мечтали о подругах. У фермы собирались на тёлок поглазеть. Решили – той что с бАнтом – не место рядом с франтом По той простой причине, что нужно похудеть. Корова удивилась – «Худеть теряя силы? Чтобы обвисло вымя и склеились бока? Конечно, замуж надо. Но, я такого склада, Что вряд ли заморочусь на глупого быка.» А, в стаде все худели. Не пили и не ели. Обзавелись глистами и бегали трусцой. О молоке нет речи и, каждый божий вечер К весам, что возле фермы, брели худой толпой. У всех сниженье веса! К быкам нет интереса! Ночами рассуждают, как губы накачать. Лечили всех карболкой, но было мало толку. Пришлось гламурных тёлок на ливер отправлять. Корове (той, что с бАнтом) нашли быка (не франта). Рога острее пики и, кровью нАлит глаз. Он за свою корову в клочки порвет любого. Уж… очень бант красивый… И… вымя в самый раз… Мораль проста – что модно – в быту совсем негодно. Плясать под чью-то дудку – юродивых удел. Смотрите в мир с любовью. Старайтесь быть собою. И, женихи найдутся. И, ливер будет цел. Галина Яковлева-Глейх

Первой воспитательницей Александра Сергеевича Пушкина была его бабушка Мария Ганнибал. Она вложила во внука всю душу, по сути, заменив ему мать, которая относилась к сыну прохладно. И в том, что Саша вырос поэтом, огромную роль сыграла бабушка - самый близкий Пушкину человек в семье.

— Ты знаешь, Соня, я недавно сходила на очень модный тренинг. И меня там наконец-то научили, как надо правильно любить себя. — И как же? — О, это целая наука! Во-первых, если ты хорошо влюблённая в себя женщина, то никогда не стой под душем. Набери себе целую ванну воды, накидай туда розовых лепестков и лежи себе в плавающих лепестках — ты этого достойна! — А дальше? — Дальше, не лежи в этой ванне просто так — намажь себе на морду самую дорогую маску: во-первых, станешь красавицей, а во-вторых — ты этого достойна! — Серьезный подход… — Так а я о чём? Но и это ещё не всё! Сделай себе приятно по всем фронтам, включи себе в ванной музыку, наслаждайся — ты этого достойна! — Что-то у меня у меня уже мурашки по коже… — Таки есть с чего, любить себя — это как торт испечь, замучаешься, пока всё сделаешь правильно! — А ты умеешь печь торты, Лидуся? — Я — нет, но мы сейчас за любовь к себе. Пришла я, значит, с этого тренинга и думаю — надо же всё сделать по науке, пока я ещё при памяти и ничего не забыла. — Прямо сразу? — Куда мне ждать, Соня, мне уже не вчера было сорок, ты же понимаешь, я слегка боюсь не успеть… Набрала я ванну воды, и тут вспомнила, что я же не купила розы. С другой стороны, зачем я стану их покупать, ты же знаешь за эти розы, это же одни красители, химия и формальдегид, как бы они иначе так красиво стояли целый месяц в этом магазине! — Проблема… — Какая проблема, Соня, когда женщина решила любить себя как в последний раз! У меня на кухне есть чай каркаде, я и высыпала весь пакет в воду! — Зачем? — Затем что каркаде между прочим — суданская роза! Только засушенная! Но лепестки! И если её можно пить, то уж конечно в ней можно купаться! — В принципе, логично.. — Ещё бы! Мой первый муж был физик-атомщик, в чём — в чём, а в логике я понимаю! Поэтому открыла холодильник и нашла самое дорогое… — Красную икру? — Я думала за неё, но знаешь, она хреново держится на лице, скользкая, постоянно сползает. — Таки по твоим словам я вижу, что ты всё же попробовала? — Да не об чем говорить, так, слегка! Положила на бровях, она оттуда не падает. А остальное лицо намазала сметаной. Дорогая же вещь, на рынке брала. — По двести? — По двести пятьдесят! Теперь ты понимаешь, как я себя люблю? Соня взялась рукой за сердце: — А дальше? — А дальше я вспомнила за музыку. Компьютер в ванну не притащишь. Телефон жалко, вдруг в воду соскользнёт. Взяла радиоприёмник. Только он в ванной ловит плохо, крутила, крутила — везде треск, потом нашла всё-таки одну радиостанцию с песнями. “Рамштайн” правда пел, но разве это остановит женщину, которая собралась себя любить по полной программе? Залезла я значит в ванну, там каркадэ уже заварился, плавает красивыми мягкими лепестками, я возлегла как царица Савская, глаза закрыла, слушаю "Рамштайн", вспоминаю юность… — И шо там в юности? — Да не успела я толком окунуться в юность, пришла наша Ирма, села под дверь и начала подвывать. — Может, у неё музыкальный слух? —Тоже вариант, кстати… Хотя я думаю, что это она от зависти. Тоже ведь женщина, хоть и собачья, ей, наверное, тоже красивой жизни захотелось. Соня кусала свой кулак, чтобы не рассмеяться. — И ты вылезла из ванны? — С чего бы вдруг? Я тут, на минуточку, собралась себя любить, а не за хурмой на рынок! Сделала радио погромче и лежу себе. — А Ирма? — Воет, зараза. Ну, меня так просто не возьмёшь! Она погромче — и я погромче. Она на октаву выше — и я у радио ручку кручу. Хорошо так получается, как в пятнадцать лет в деревенском клубе… — Ох, представляю! — Не представляешь! Лежу я значит, вся такая красивая, распаренная, суданской розой пропитанная, молодею прямо на глазах, вспоминаю, как в первый целовалась и тут… вдруг…. На меня падает дверь! — Какая дверь? Откуда? — Обычная дверь. Под которой Ирма выла. Муж мой дорогой пришел с работы, хрен знает что подумал, говорит, звал меня, а я не отзывалась, да и где бы я отозвалась, у меня тут "Рамштайн" старательно наяривает, я вся в воспоминаниях, а тут — здрасьте вам с кисточкой! Кстати, знаешь, Соня, видимо, "Рамштайн" как-то действует на мозг, что все начинают молодость вспоминать. Потому что мой муж под их музыку сразу вспомнил, что он в десанте служил, и дверь вынес практически с одного удара! — Хорош! — А, то! Я знала, за кого замуж выходить! А, вот, он не знал, что его ждёт за дверью… В армии его к такому не готовили… Решил, что я себе вены вскрыла, вода-то вся красная… Дверь выбитую в сторону откинул, чуть собаку не пришиб, радиоприёмник полетел следом, на колени передо мной упал, кричит: "Лидочка, девочка моя, да зачем же ты так, да куплю я тебе те сережки, гори оно всё огнём!" — А ты? — А я удивилась сначала, я уже и забыла, что прошлый раз в ювелирном хотела сережки в виде клевера, а он тогда фыркнул и сказал: “Попозже как-нибудь”, — но тут сориентировалась быстро. Встала так грациозно из ванной всем своим роскошным телом, не скажу пятьдесят какого размера и говорю" “Хорошо бы ещё и колечко!” — А муж? — Не выдержал красоты момента. Упал, за сердце схватился. Пришлось его срочно корвалолом отпаивать. Хорошо, что до “скорой” дело не дошло. — Ого! — Вот тебе и “ого”. Правду на тренинге сказали, что влюблённая в себя женщина — это страшная сила! Видишь, я себя любила минут двадцать всего, а муж уже столько подвигов совершил: дверь выбил, собаке на хвост наступил, радиоприёмник разбил вдребезги! — И сережки купил? — Нет, сережки пока не купил. Сама понимаешь, непредвиденные расходы, ремонт в ванной. Зато какая ночь у нас сегодня была! Жарче, чем в молодости на сеновале!.. Марина Мариночкина

Бестактность в молодости ещё можно списать на плохое воспитание... Бестактность зрелого человека - следствие нравственной тупости. - Это навсегда. /Ф.Искандер/

Мерилин Монро.Фото Сэма Шоу. Нью-Йорк 1957г.

Анатолий Руденко с семьёй

Эльдар Рязанов: "Я никогда не видел Андрея злым. Видел его грустным, веселым, огорченным, озорным, озабоченным, лукавым, обиженным, сердитым, но не могу припомнить случая, чтобы он злился, чтобы говорил о ком-то с ненавистью, чтобы кого-то проклинал, чтобы на лице его было ожесточение. Когда его бесцеремонно обижали — а такое случалось, — глаза его становились беззащитными и растерянными. Злоба, агрессия, желчность были чужды его натуре.

Кража мобильника. Великобритания, конец XIX века.