Предыдущая публикация
Ойраты, Делкән Эзн Суут Богд Чиңгс-хан
О монахе Калмыкии, ставшем святым
Об этом буддийском монахе из Икицохуровского улуса до сих пор ходит немало легенд. Тело его было нетленным, через 70 лет после кончины его вытащили из усыпальницы, как “сеющего дурман и затемняющего сознание масс”. По словам очевидцев, когда его везли на арбе в Яшкуль, из царапин текла кровь, тело не было окаменелым. И на пальцы врача, делавшего надрез на теле монаха, также стекала кровь. И что удивительно, на старом акварельном рисунке, где изображен монах, мы видим поразительное сходство с Лениным.
Последний диспут старого багши
Начало этой истории относится к середине прошлого столетия. Именно тогда, по преданию, умер багши Зюнгарского хурула Икицохуровского улуса.
За благочестие и почтенный возраст в народе его звали Кегшн багш - старый багши. Он умер зимой, предсказав день и час своей кончины. Ученики, совершив необходимые обряды, похоронили его в родном кочевье - урочище Чапчачи, которое сегодня входит в земли села Зюнгар, фермы № 2 совхоза «Чилгир».
Через несколько дней после похорон, рассказывают, кто-то из табунщиков увидел, что над могилой старого багши ночью всходит дугой полоса голубого света. Другие замечали днем молодого послушника, который ходил за водой к находившимся поблизости колодцам и затем около могилы старого багши таинственно исчезал.
Гелюнги, опечаленные кончиной настоятеля, приняли эти свидетельства за приметы необыкновенного свойства и предназначения своего багши. Они вырыли из могилы его тело, поместили в легкую деревянную гробницу, над которой разбили юрту.
Вскоре общими усилиями построили небольшое каменное здание, где в застекленном с одной стороны деревянном саркофаге и разместили тело старого багши.
Местные жители усыпальницу в обиходе называли цацой или субурганом. По сути верно и то и другое наименование. Отличие в том, что субурган - это памятное сооружение закрытой формы. В то время как у цацы обычно имелась дверь, ведущая вовнутрь помещения.
В литературе имеются свидетельства лиц, посетивших в свое время усыпальницу в Чапчачи.
В 1885 году здесь побывал автор известных этнографических очерков о калмыках Ир. Житецкий. Он отметил,что Зюнгарский хурул, хозяйство которого состояло из 6 лошадей и 200 овец, относится к числу самых бедных хурулов в Калмыцкой степи. Такое положение он объяснял и следствием духовного завещания старого багши, который, умирая, просил гелюнгов избегать непомерного богатства, источника греховности и несчастья людей.
Ир. Житецкий привел имя багши, правда, в явно искаженном написании и к тому же с типографскими опечатками. Так, в одном эпизоде он назвал его Данкге, в другом - Девкге.
Десятилетием позже датированы заметки члена Петровского общества исследователей Астраханского края Н. Яковлева, посвященные памятникам старины, обнаруженным им в калмыцких кочевьях. Из архивного небытия их извлек этнограф А. Митиров, который любезно познакомил меня с полным содержанием рукописи.
Н. Яковлев сообщил не только сведения о смерти старого багши и последовавших затем событиях, но и описал состояние тела бывшего настоятеля: «Со времени смерти Кекшин Бакши рассказчик (видимо, кто-то из гелюнгов или местных жителей - В. Ц.) насчитывал около 30 лет, но труп его, помещенный в субургане в простом деревянном ящике с раздвижной крышкой и покрытый только легким шелковым покрывалом, замечательно сохранился.
Ушные раковины, хрящ носа, мускулы шеи, рук, груди, ног в сохранности; кожа твердо натянута на окаменевших мускулах. Около виска с левой стороны головы кожа как бы лопнула…»
Доступ в субурган, как заметил Н. Яковлев, был свободным и набожные калмыки часто посещали усыпальницу чтимого ими багши. В помещении всегда горела лампада и имелся необходимый запас масла.
Неизвестным остался способ, которым было мумифицировано тело старого багши. Н. Яковлев связывал хорошую сохранность тела покойного настоятеля с солено-известковым слоем земли, в котором он лежал, будучи похороненым. Объяснение этому уникальному случаю, вероятно, нужно искать в данном направлении. Буддийские монахи в целях мумификации обычно использовали соль.
В годы гражданской войны гелюнги, опасаясь возможных боевых действий, перевезли тело старого багши в глухое кочевье. В 1922 году, по воспоминаниям зюнгарских старожилов, здание усыпальницы было отремонтировано и тело настоятеля установлено в прежних покоях.
В калмыцкие степи пришла советская власть. У каждой эпохи - свои песни. Это были годы, когда ломались вековые устои, рождались скорые традиции. Ветры перемен вскоре коснулись и степной усыпальницы.
В 1925 году в журнале «Вестник Калмыцкого обкома РКП(б)» была опубликована заметка под характерным для того времени заголовком «Мощи как доходная статья гелюнгов». Ее автор, известный административный работник, рассказав читателям о своем посещении Зюнгарского хурула и кратко упомянув историю старого багши, настаивал немедленно «заняться разоблачением этих гнусностей, предмета обмана темных калмыков». Но в то время власти не решились трогать ни усыпальницу в Чапчачи, ни ее хозяев, ни объект их культа.
Беда грянула в 1929 году. 8 сентября того года в областной газете «Красная степь» была опубликована статья «Часовенка на Чапчачи».
«Более полувека стоит часовенка,- говорилось в ней,- более полувека темное степное население преклоняется «святым мощам». Пора,- заключал автор,- развенчать мертвого Лавгу (так он в статье называл старого багши) и его истомившиеся кости пустить в естественный круговорот. А на месте часовни с уродливыми божьими образами, вместо “святых мощей”, сеющих дурман и затемняющих созна ние масс, поставить фасную кибитку для просвещения трудящихся хотона».
20 сентября состоялось внеочередное заседание бюро Икицохуровского улусного комитета ВКП(б), на котором была обсуждена названная статья и принято следующее решение: «Мощи считать необходимым вскрыть, создать комиссию, пригласив в качестве эксперта врача Осетрова».
На следующей неделе редакция «Красной степи» сообщила о мерах, принятых по статье «Часовенка на Чапчачи». Приведу заметку полностью:
«Икицохуровский улуском партии 22 сентября созвал собрание верующих граждан в урочище Чапчачи. Пришло до 40 человек мирян, 8 человек служителей культа во главе с багши Зюнгарского хурула. Присутствовало человек 20 партийцев и комсомольцев.
На собрании секретарь Укома сделал доклад о религии и мощах, как о врагах трудового народа.
После доклада и ряда выступлений как сторонников, так и противников религии было достигнуто соглашение о необходимости вскрытия мощей в часовенке.
Комиссия, выделенная Укомом, в присутствии представителей судебно-следственных властей и врача-эксперта вскрыла мощи. Мощи хранились в ящике имеющем четырехугольную форму, окрашенном в фасную краску. С лицевой стороны ящик остеклен, крышка ящика снималась. С обеих сторон имелись замки на кольцах.
Внутри ящика находились мощи, обернутые в два куска желтого шелка. Под ними был тюфяк и две подушки. Ящик внутри был обит бархатом разных цветов. Поистине, на моЩи денег не жалели.
Мощи представляли из себя плохо сохранившийся скелет человека, обтянутый кожей. Череп был цел, но отдельные части тела совершенно сгнили.
Эти мощи перевезены сейчас в Яшкуль.
23 сентября состоялось межсоюзное собрание с участием граждан. На этом собрании Уком сделал доклад о религии как о пережитке капиталистического строя, о буддийском духовенстве как о политической силе, враге трудящихся.
25 сентября проведен летучий митинг с демонстрацией мощей. Часовенка, где хранились мощи, вследствие ее бесхозности подлежит снесению. Так как эта часовенка зиждилась исключительно на обмане трудящихся, то на основании известных статей УК ведется следствие. Дело по окончании следствия будет рассматриваться на показательном процессе. Мощи будут демонстрироваться на суде как вещественное доказательство».
Нет нужды комментировать данную заметку, но некоторую ясность в отдельные положения все же следует внести.
В Чапчачи члены комиссии, открыв для обзора тело багши, пригласили местных жителей убедиться в его безжизненности. Люди же стали целовать, набирать в платки песок, нанесенный в саркофаг ветром. И все заплакали, когда телега с телом багши тронулась в улусный центр.
«Летучий митинг с демонстрацией мощей» был устроен в Яшкуле на базарной площади. Молодой комсомолец тряс за руку тело багши и, обращаясь к собравшимся, восклицал: «Посмотрите, что здесь может быть нетленного?».
И главное - речь, конечно же, нужно вести о мумии, а не о «плохо сохранившемся скелете человека, обтянутом кожей». Порче подверглись правая лопатка и левая голень. Так в газете «Тангчин Зянг» сообщал очевидец тех событий. Тело старого багши, как подсчитали хранители традиций, пребывало в усыпальнице 77 лет.
23 сентября 1929 года состоялось очередное заседание бюро Икицохуровского улускома ВКП(б), на котором было решено обратиться в обком партии с запросом - как дальше быть с телом старого багши? В заметке (опубликованной 30 сентября того года) сказано о предстоящем показательном судебном процессе над гелюнгами, на котором тело багши должно было демонстрироваться в качестве вещественного доказательства. Видимо, таковым было решение обкома партии.
К слову, я пытался разыскать какие-либо сведения о дальнейшей судьбе тела старого багши. В совхозе «Гашунском» Манджи Сарылов рассказывал, что оно было увезено в Элисту и какое-то время хранилось в подвале одного из учреждений. Ему об этом говорил бывший сотрудник НКВД Керулчи Котаев, охранявший тело. Я ездил в Саратов, где в областном музее, по словам покойного капитана милиции Саранга Мацаева, экспонировалась мумия, надпись под которой гласила, что она доставлена из местности Чапчачи. Поиски эти не увенчались успехом.
Показательный процесс не состоялся, ибо вскоре репрессии против буддийского духовенства приняли массовый характер. В те дни был арестован багши Зюнгарского хуру- ла Нюдля Купцаев, так и пропавший в лагерях ГУЛАГа. За «антисоветскую деятельность» также был осужден гелюнг Гюнзик Бембеев. Несколько раз, в том числе и в сентябре 1929 года, подвергался арестам председатель Зюнгарского хурульного совета Шара Сангаджиев. Дважды, в 1937- 1943 и 1947-1956 годах, он был осужден на длительные сроки заключений. Перед смертью он просил близких не Устанавливать на его могиле изгороди. «И без того, - сказал он,- долгие годы я был огорожен от людей».
В здании усыпальницы колхозное начальство вначале устроило складское помещение. Разобрано оно было в 1937 году. Деревянные постройки использовали под сруб Для зюнгарских колодцев.
Настоящее имя старого багши - Шиивин Давга. (Получается, что Ир. Житецкий был ближе к оригиналу имени багши, чем газетный автор 1929 года, который именовал его Лавгой). У настоятеля был младший брат Галв, потомки которого сегодня проживают в различных районах Калмыкии и в Америке. В семейном кругу перерожденцем старого багши считали его внучатого племянника Урлю Бодгаева (1900— 1980), который всю жизнь оставался верным духовному призванию. Замечу, что этими сведениями я обязан Алексею Манджиеву, прекрасному знатоку зюнгарской старины.
Память о старом багши не умирает. Несколько лет назад в Яшкуле была создана религиозная община его имени. В Чапчачи на месте прежней усыпальницы воздвигнута небольшая пагода - здание для отправления буддийских обрядов, где теперь регулярно проводятся и дни поминовений. В строительстве здания посильное участие приняли прежде всего нынешние и бывшие жители села Зюнгар, ведомые неутомимой подвижницей Бата Аюшевой.
Буддийские ламы защищали свои степени на открытых диспутах. Старый багши постоянно подвергал себя нравственным испытаниям. Верным этому принципу он оставался и после кончины. Ведь жизнь настоятеля, как мы убедились, не прервалась с его смертью. Более того, время подтвердило, что багши выиграл и последний свой диспут, в который он был вовлечен столь бессердечным образом.
Март 1998 г.
Василий ЦЕРЕНОВ, писатель, журналист
Следующая публикация
Комментарии 2