Предыдущая публикация
Ойраты, Делкән Эзн Суут Богд Чиңгс-хан
В 2001 году, наш земляк и соотечественник, Анатолий Джуджиев с товарищем побывали в Одессе. Прогуливаясь по Дерибасовской, они любопытства ради зашли в один из одесских музеев. Там они выслушали от старого, умудренного жизнью одесского еврея неожиданное в тех краях повествование, касающееся калмыков. Этот работник музея, видимо очень хорошо осведомлённый о подноготной истории родного города, узнав в посетителях музея калмыков, рассказал им о событиях далёкого 18 века. При этом он, без надрыва и традиционного одесского юмора, отметил, что это не красивая легенда, а правда – от первого до последнего слова. В традиционной одесской манере он сказал примерно следующее: «Вы, конечно, думаете, что одесситы знают историю своего города. Я вам скажу, что это почти так. Но когда все думают, что именно де Рибас захватил турецкую крепость, тут они сильно не правы. Но даже мало кто знает, что крепость Хаджибей брали калмыки. А что де Рибас? Так этот славный человек и генерал в то же самое время ждал, когда созревший плод упадёт к его ногам…». На месте Одессы до того, как Северное Причерноморье было завоёвано Российской империей у Османской империи, располагалась турецкая крепость. Называлась крепость Хаджибей (другие названия – Гаджибей или Куджабай). В 1787 разгорелась очередная Русско-Турецкая война, длившаяся до 1791 г. Война была начата Турцией, которая хотела возврата Крыма и упразднения невыгодного для неё Георгиевского трактата. В этой войне, как, практически, и во всех остальных войнах России в 18 веке, приняли участие и калмыки, оставшиеся после ухода Убуши в 1771 г. Хаджибей была частью цепи турецких военных укреплений вдоль Черноморского побережья. Это Очаков, Гасан-Кале (Рыбаковка), Возия (восточный берег Тилигула), Ени-Дунья (западный его берег), Хаджибей (Одесса) и Хаджидер (Овидиополь), Измаил. Известно, что калмыцкие войны принимали активное участие в той войне, в т.ч. во взятии Очакова и Измаила, возможно и других вышеназванных турецких крепостей. Русские войска подошли к турецкой крепости в сентябре 1789 г. Неизвестно точно, каким образом калмыки взяли на себя роль авангарда. Возможно, что сами калмыки проявили инициативу, но, может быть, за помощью к калмыкам обратился кто-то из генералов русской армии. Как бы там ни было, калмыки пообещали взять турецкую крепость Хаджибей (Одесса). Надо отметить, что в то время в составе русской армии находилось подразделение калмыцких воинов-ульдючинцев, эта была их как бы сказали по-современному, очередная командировка в "горячую точку". Во главе воинов-ульдючинцев стоял предок Церена Санджиевича Балзанова, зайсанг Балзанов. Наши предки поставили лишь одно условие: крепость должна быть отдана им то ли на 2, то ли на 3 дня. На что руководство русской армии легко согласилось. Желание степных людей задержаться в турецкой крепости на день – другой стало понятным, когда в одном из источников по истории той русско-турецкой войны удалось найти упоминание о том, что (кто знает Одессу – подтвердит) Хаджибей – бухта, весьма удачная для принятия любых грузов с моря и обустройства портовой инфраструктуры. Так что турки превратили свою крепость в огромный склад для хранения провианта, оружия и прочего имущества. Практически без подготовки, с хода, совершив многокилометровый переход, калмыки приступили к взятию турецкой крепости. Не исключено, что вместе с калмыками принимали участие во взятии крепости черноморские казаки, остатки запорожского воинства. О них мы ещё упомянем не раз. И уж точно участвовала русская артиллерия, которая подавила своим огнём артиллерию турецкого флота. Надо сказать, что «в лоб» ту крепость взять было довольно сложно. Её бастионы были спроектированы и построены «на совесть», хорошо вооружены, а потому казались неприступными. Осложняла возможную осаду голая степь перед стенами крепости, т.е. местность, полностью открытая для обстрела турецких орудий. Длительная осада теряла всякий смысл, т.к. турки могли беспрепятственно подвозить продовольствие и вооружения с моря. Поэтому калмыки, что отличало наших предков от их врагов многие столетия, пошли на хитрость. Пользуясь прикрытием ночи, калмыки сначала подкрались, а затем проникли за стены вражеской крепости как завзятые ниндзя. Надо сказать, что в европейской военной науке того времени попросту было не принято воевать по ночам. Используя свои луки, они забросили на стены крюки и по веревкам, которые были сделаны по традиционной калмыцкой технологии, забрались внутрь. Верёвки те были свиты из конского волоса и пропитаны маслом и жиром. Крепость их была такова, что саблей их можно было разрубить, только ударив по ним не менее нескольких раз, что давало штурмующим необходимое время для того, чтобы забраться на крепостную стену. Представляете: какие были сильные руки у наших предков, чтобы взобраться по верёвке на много метров вверх! А если вспомнить, что калмыцкие войны могли биться, не выпуская тяжелое оружие из рук по несколько часов подряд, сразу становится понятным, что были они могучи и выносливы. Не в пример нынешним изнеженным сынам калмыцкого народа, не державшим в руках ничего тяжелее ложки или клавиатуры от компьютера. К стене калмыки подбирались, прикрываясь пологами из специально обработанной коровьей кожи. Мы не знаем: успели ли бойцы осажденной крепости сполна попотчевать улан залата хальмгуд стрелами, пулями, горячей смолой, камнями и прочими гадостями. В деталях также неизвестно, как калмыки всё же ворвались в крепость. Видимо каким-то, скорее всего, героическим образом калмыки прорвались внутрь, захватили и открыли ворота для основных сил. Доподлинно, однако, известно, что большая часть калмыцкого воинства ворвалась в крепость на лошадях в полном воинском облачении. Спустя всего лишь несколько часов Русское знамя было водружено калмыками над мощной крепостью и она поступила в распоряжение хальмгуд на целых 2 или 3 дня. По их прошествии специальным сигналом, особой стрелой в небо, русскому командованию было дано понять, что калмыки уходят и в крепость можно заходить. Когда русская армия вошла в пределы крепости, перед глазами закаленных в боях солдат предстала страшная картина. Вся крепость была покрыта многосантиметровым слоем крови, а синие воды Черного моря в заливе были, вопреки природе, натурального красного цвета – во имя величия Российской империи. Значительная часть жителей и гарнизона крепости не успела спастись, т.к. в бухте было затоплено много турецких транспортных судов. Эти суда чуть позже по приказу де Рибаса будут подняты со дна залива и приспособлены для хозяйственных и военных нужд. Они станут основой Черноморской гребной флотилии, которая примет участие в составе десантных войск в штурме Измаила. Сия жестокость однако имела обратную сторону - русская армия сохранила много сотен, а, может быть, и тысяч жизней своих солдат. По одной из сохранившихся ведомостей, составленной спустя некоторое время после взятия, в Хаджибее насчитали всего «мужеска пола душ 22», а «женска пола — 6». Кроме того, русские поселенцы, которые бурным потоком хлынули сюда сразу же по окончании войны, могли беспрепятственно заселять новые земли без страха столкновения с местным населением. С тех пор Одесса остаётся городом, преимущественно, русским даже в составе самостийной Украины. Сам светлейший князь, фельдмаршал Александр Васильевич Суворов поздравил де Рибаса: "Милостивый государь мой, Осип Михайлович! С победой вашего превошходительства над Хаджибеем имею честь поздравить." Но до сих пор доподлинно неизвестно - 14 сентября 1789 года – это дата захвата крепости Хаджибей калмыками или дата торжественного въезда в крепость Иосифа де Рибаса, каталонца, ставшего русским генералом. А калмыки, сделав привычное дело, одержав очередную победу, вернулись с богатой добычей в родную Ульдючинскую степь. Среди захваченного были и юные полонянки, ставшие матерями калмыцких детей. Одной из захваченных дев была юная турчанка, ставшая наложницей предка Ц.С. Балзанова. Он поставил ей условие: рождается мальчик – будет воспитан калмыком – воином, рождается девочка – мать воспитывает её в той традиции, которую сочтёт необходимой. Первой родилась девочка. В раннем детстве Лола заболела туберкулёзом. Хорошим лечащим средством было кобылье молоко. Поэтому отец пригнал к ставке табун лошадей. Весной, уже выздоравливая, девочка вышла из Ишкягер в степь. В это время степь была полна цветущими тюльпанами. Не удивительно, что её первым словом было Лола. В переводе с турецкого – тюльпан. Девочку нарекли этим тюркским именем. С тех пор и существует Лола, славящаяся по всей Калмыкии своим кумысом.
Следующая публикация
Комментарии 5