Предыдущая публикация
Ойраты, Делкән Эзн Суут Богд Чиңгс-хан
СОТНИК НОРТУХТА
Погоня шла за ними третий день. Отряд хаскудов (1) в пять тысяч всадников неотступно преследовал ойратский дозор из пяти десятков воинов. Сотник Нортухта, мрачный, покрытый шрамами ветеран, уводил своих конников на встречу солнцу. Несмотря на все ухищрения, сбить хаскудов со следа не удавалось. У них были хорошие следопыты, читавшие следы как бичикчи (2) раскрытую рукопись. Расстояние между преследуемыми и преследователями сокращалось.
Нортухту терзали мрачные мысли. И перескакивая на ходу из седла в седло сменного коня, старый воин продолжал думать об одном: как предупредить ойратские становища, что хаскуды, нарушив мир, устремились в набег. Его караул был одним из немногих отрядов, рассеянных по степи между кочевьями ойратов и хаскудов. Давно уже между ними был мир, но теперь хаскуды, узнав, что хунтайджи (3) с войском сражается далеко на востоке с маньчжурами, решили нанести стремительный удар и разграбив не ожидавшие нападения ойратские хотоны, раствориться в своих степях, до подхода ойратского ополчения из дальних оттоков.
Нортухта командовал большой сотней (4), рассеянной в дозорах и секретах по границе. Людей, конечно, не хватало, и сотня воинов всегда несла службу на границе, а полусотня отдыхала в небольшой низменности с прохладным родником. Туда-то и прискакал парный дозор с сообщением, что за ними, с разрывом в полдня, идет сильный отряд хаскудов.
Нортухта сразу послал четырех человек с запасными лошадьми подать сигнал тревоги в ойратские кочевья, при этом они должны были двигаться по двое, чтобы если что-то случится с одной парой посланцев, другая могла донести тревожную весть. Еще двоих, с десятником первого десятка Манджи, молодым но толковым воином, сотник отослал с особым заданием, а сам, собрав отдыхающую полусотню, повел своих воинов на северо-восток. Он хотел отвлечь внимание хаскудов от гонцов.
Старый сотник понимал, что скрыть следы сотни лошадей (ведь каждый воин полусотни вел еще и запасного коня) практически невозможно, а следы четырех опытные воины могут скрыть и оторваться от непременно высланной погони. Нортухта знал, что недооценивать хаскудов нельзя. Воин вообще не должен недооценивать своих противников. Но беда была в том, что у него не было в подчинении ветеранов, все они сражались там, на восточной границе ханства, а здесь под его командой были неопытные юнцы, которым исполнилось по четырнадцать-пятнадцать зим, и для них это был первый военный поход.
Думал сотник и о тех, кто сейчас находился в дальних дозорах и секретах. Не дождавшись в назначенный и запасной день смены, они должны были действовать самостоятельно, как учил их старый сотник. Старшие пикетов должны были выслать разведчиков, но не к месту их обычной стоянки, а в заранее обговоренное место, куда устремился Манджи со своими воинами. Там, на небольшом степном кургане, где на самой вершине в кучу были собраны камни, образуя «обо» - место, где можно было говорить с Вечным Синим Небом, в вершину «обо» была вставлена жердь, украшенная разноцветными ленточками – подношениями духам земли и неба. Вот там-то, среди этих лент, посланцы Нортухты и должны были привязать четыре ленты, сплетенные в хитрый узор. Знающие люди, увидев их, могли понять, что хаскудский отряд в пять тысяч человек перешел границу и движется к ойратским кочевьям, и дозорным надо собираться на запасном месте и отступать вглубь ойратских земель.
В середине второго дня десятник Манджи, знавший маршрут отступления отряда, со своими людьми присоединился к ним. На скаку он только кивнул головой и Нортухта с облегчением понял, что десятник задание выполнил и воины, несущие службу на кордоне, будут предупреждены. Но к концу дня передовые дозорные принесли горькую весть. Они нашли вороного жеребца, это был конь одного из гонцов, обломанные стрелы в крупе и шее коня рассказывали о горькой участи посланцев. Нортухта знал что небольшие разведотряды хаскудов в десять-пятнадцать всадников давно двигаются впереди, и судьба остальных посланцев также могла быть печальной.
Нортухта понимал, что хаскудский командир знает о его отряде. Уже несколько раз тыловые дозорные видели всадников, маячивших на самом горизонте. Тактику степной войны сотник знал прекрасно. И на месте вражеского командира он также бы выслал несколько десятков воинов далеко вперед, чтобы перехватить гонцов. А теперь хаскуды вели преследование его отряда, и, значит, гонцы перехвачены и осталось только догнать, окружить и уничтожить их, и тогда непредупрежденные и беззащитные кочевья станут легкой добычей для налетчиков.
Вот почему уже третий день хаскуды упорно пытаются догнать и окружить их, вместо того, чтобы стремительным рывком выйти к ойратским становищам и разграбить их. Видно их целью было не просто разграбить кочующие близ границы становища, а они хотели проникнуть вглубь ойратской территории, чтобы там, где их не ждут, получить богатую добычу.
Хаскуды удивительно быстро догоняли. Уже не только отдельные всадники-разведчики, но и «манкыла» - передовая сотня – непрерывно маячила на горизонте. Теперь не оторвешься, понял старый сотник. Прищурившись он смотрел вдаль, где поднимая пыль, скакали смешные маленькие фигурки. Рядом с каждым всадником скаколо по два запасных коня. Вот почему хаскудам удавалось так быстро сокращать расстояние. Такие же отряды должны были скакать далеко справа и слева, затягивая смертельную петлю хамарги – облавы.
Оставалось одно, встречной атакой отбросить передовой отряд преследователей и, захватив сколько можно коней, добраться до предгорий, что отделяют земли Дешт-и-Кипчак от коренных земель Джунгарии. Там, среди нагромождения камней можно попробовать задержать преследователей. Но до предгорий еще полдня пути.
- Готовьтесь – бросил сотник, - хватит бегать, будем драться. Молодые воины доставали из притороченных к седлам мешков доспехи, помогали друг другу одевать их. Сам сотник облачился в тяжелый панцирь-халат, где стальные пластинки были скрыты между двумя слоями толстой войлочной ткани, и только заклепки, что выходили наружу, придавали латам нарядный вид. Полы панциря доходили до середины голени, чтобы прикрыть ноги всадника в бою. Для защиты плеч сотник надел листовидные оплечья. Высокий шлем с «улан залата» на шпиле завершил экипировку.
Старый воин проверил свое оружие: сабля в ножнах, нож на поясе, нож за голенищем сапога, копье, шестопер – знак командира – заткнут за пояс. Тяжелое фитильное ружье Нортухта передал Манджи. Десятник, помогая ему затянуть все ремешки на доспехах, получил короткое указание насчет будущего боя.
Ойраты, выстраиваясь в тонкую цепь, медленно двинулись на хаскудов, которые на бешенном галопе разворачивались в лаву.
- Алла-а-а-а – донесся их боевой клич и, доставая луки, хаскуды двинулись в атаку. Вот передние вражеские всадники уже натягивают тетивы тяжелых луков, готовясь обрушить на голову «калмаков» (5) смертоносный дождь стрел. Нортухта выкидывает вперед руку с копьем и ойраты, ударив коней плетками, заставляют их с шага перейти на бешеную рысь.
И когда до врага остается чуть больше полусотни шагов, Нортухта вскинул над головой правую руку, сжатую в кулак, и знаменосец взмахнул знаменем – личным знаком сотника – небольшим вертикальным прямоугольным полотнищем, украшенным по периметру длинными шелковыми лентами.
Повинуясь сигналу, из центра ойратского отряда вперед вырывается десяток всадников во главе с Манджи. Они спрыгивают на землю и, используя «сукдамиши» (6) делают залп из фитильных ружей.
Каждое ружье было заряжено десятком крупных картечин. Конный строй врага сломался, бились в агонии лошади, катились по земле и замирали сломанными тряпичными куклами фигурки в пестрых халатах. И хотя по инерции конный вал накатился и стоптал десяток пеших воинов, многие хаскуды поднимая коней на дыбы, разворачивали их…
- Ура-а-а-а – с древним, леденящим кровь врагов, боевым кличем, ойраты бросились в атаку на ошеломленного противника.
Стремителен конный бой.
Нортухта устремился на вражеского воина, в дорогом бухарском панцире под богатым халатом. Хаскуд, увидев атакующего ойрата, устремился навстречу. Опытный в схватках сотник в последний момент откинулся на правый бок, почти вытягиваясь вдоль крупа коня, одновременно посылая копье вперед, вкладывая в удар не только свой вес, но и набранную конем скорость.
Вражеский наконечник только чиркнул по оплечью, а копье сотника без труда пробило вражеский панцирь – копейный удар вообще любой доспех пробивает – вошло глубоко внутрь и неожиданно, изогнувшись, лопнуло посередине.
Нортухта бросил бесполезный обломок и выхватил саблю. Следующим его противником оказался молодой и еще не опытный хаскуд, а потому сотник довольно легко отпихнул в сторону острие пики, резанул саблей ему поперек лица, метясь чуть ниже острого подбородка, потом полоснул сверху вниз противника с правой стороны, неспособного защититься длинной пикой от близкого удара. Отпрянул, увернувшись от удара очередного врага, кольнул в ответ, потом рубанул промеж ушей лошадиную морду, скрестил саблю с оказавшимся по дороге врагом. Они высекли искры и разошлись, двигаясь среди общей толпы в разных направлениях. Старый воин Нортухта, прошедший сотни боев и стычек, чувствовал себя волком в стаде овец. Удар, отвод, удар и еще один враг падает мертвым.
Но тут один из хаскудов, взмахнув длинным бичом, оплел лезвие сабли и резко дернул. Нортухта разжал пальцы, освобождая рукоять. Он никогда не продевал кисть в петлю, что делается на конце рукояти, для того, чтобы воин не потерял оружие. Если бы кисть была в петле- темляке, то сейчас бы хаскуд, выбивая из его рук оружие, вывернул бы ее.
Еще какой-то хаскуд попытался достать его издалека ударом копья, сотник повернулся, пропустил острие, перехватил древко и отточенным приемом обезоружил врага, торцом копейного древка выбив его из седла. Тот еще падал с коня, а Нортухта уже мчался дальше. Тяжелое копье крутилось вокруг него. Сотник не только колол, но и бил обратной стороной древка и широкими дугообразными движениями копья выбивал из седел вражеских всадников.
В нем признали командира и хаскуды отчаянно пытались убить его. Вот вражеский воин перехватил древко копья и резким рывком хотел вырвать сотника из седла. Нортухта выпустил из рук копье и пока враг пытался восстановить равновесие, разбил ему лицо, метнув шестопер. Еще один хаскуд, видя, что сотник безоружен, резко осадил коня и занес свой клинок над головой ойрата. Нортухта сжал бедрами своего коня и тот, верно поняв команду, совершил скачек вперед, грудью толкнув вражеского скакуна. Нортухта выкинул вперед-вверх левую руку и заблокировал вражеский удар, одновременно правая рука открытой ладонью нанесла страшный удар в подбородок противника и тут же ушла вниз и захватила его пояс. Правой ногой сотник нанес мощный удар-пинок в бок вражеской лошади и несчастный жеребец отпрянул в сторону, а Нортухта, используя момент, отработанным приемом перекинул хаскуда через плечи на землю, под копыта коней.
В этот момент молодой хаскуд прямо с коня прыгнул на Нортухту и своим весом выбил сотника из седла. Они оба упали на землю, верткий и сильный хаскуд оказался сверху и отчаянно пытался сжать пальцы на шее. Шлем от удара сбился и наполз на самые глаза, воздуха не хватало. Нортухта согнул ногу в колене, подтянул ее повыше, пальцы обхватили рукоять засапожного ножа, и нанес удар в левую ключицу противника. Несколько мгновений Нортухта лежал, не в силах даже сбросить с себя труп противника, и только жадно глотал полной грудью живительный воздух. Потом стянул с себя безжизненное тело врага и опираясь на руку приподнялся. Рядом лежал боевой хаскудский топорик на длинной рукояти. Обхватив ее, Нортухта вскочил на ноги, озираясь и поправляя шлем. Он был готов отразить любой удар, но оглянувшись кругом понял, что в схватке произошел перелом. Хаскуды, нахлестывая коней, мчались к горизонту, а ойраты догоняли их и рубили. Сотник сунул два пальца в рот, и переливчатый свист резко прозвучал над степью. Ойраты оглянулись и развернув коней поспешили к своему сотнику.
К сотнику, держа в поводу его коня, подскакал Манджи. В помятом шлеме, в изрубленной кольчуге, покрытый своей и чужой кровью, десятник скалил зубы в улыбке человека, еще не отошедшего от жестокого рукопашного боя.
- Держи, Манджи, ты честно заработал свой кутас (7), твои стрелки хорошо справились, - сотник сорвал со сбруи своего коня один из пяти хвостов яка и вложил в руку молодого десятника.
И тут же, не давая опомниться, резко спросил: «Какие потери?»
- Из стрелков выжило трое со мной, но один тяжело ранен. Из полусотни четыре убито и пятеро тяжело ранены.
- Привяжите их к седлам. Ловить лошадей и уходим, - скомандовал Нортухта и тяжело поднялся в седло.
И снова утомительная скачка под палящим солнцем. Сотник уводил своих воинов туда, где среди предгорий было ущелье, ведущее в Джунгарию.
***
Длинная горловина ущелья сужалась, образуя проход. Там, за этими горами была Джунгария. Враги приближались. От топота лошадиных копыт дрожала земля. Они спешили. Надо догнать и уничтожить ойратский караул.
- Уходите, - сказал Нортухта, - я их задержу. И видя как замялись нукеры, рявкнул:
- Быстрее! Манджи, уходите.
Манджи, десятник первого десятка, взмахнул рукой, в коротком военном приветствии отдавая дань уважения своему командиру.
Сотник положил заряженное ружье с тлеющим фитилем у своих ног. Неторопливо перебрал стрелы, для себя решив, что надо начинать стрелять с той, у которой оперенье из перьев дикого гуся. Проверил, легко ли выходит из ножен сабля…
Осторожно выглядывая из-за камня, Нортухта видел, как конный строй стал уплотняться, чтобы втянуться в узкую горловину ущелья. Нортухта встал, шире расставил ноги и поднял лук.
- Бганг, бганг, бганг – щелкала тетива лука. Хороший стрелок должен выпустить в минуту двенадцать стрел. Сегодня во много раз Нортухта превзошел этот показатель. Туго набитый колчан опустел за минуту. Он стрелял и стрелял. Может стрелы и нашли свои жертвы. Нортухта не стремился попасть. Главное задержать. Тетива стучала как боевой барабан в бешеном ритме. Один воин заставил рассеяться целую сотню врагов. Нет, хаскуды не повернули назад, просто рассыпались в стороны и стали притормаживать разбег своих коней, ибо видели, что вырвавшиеся вперед попадали под обстрел первыми.
Хаскуды спешивались, прикрываясь лошадьми от ливня стрел, что обрушил на них старый сотник. Но ими командовал тоже опытный воин – он гнал их вперед. Воин, облаченный в кольчугу и увешанный оружием, пробегает сто метров по пересеченной местности секунд за тридцать-сорок. За это время можно сделать не более пяти результативных выстрелов.
Нортухта выстрелил пять раз. И все попал. При пробивании стрелой кольчуги раздавался характерный щелчок. Пять человек упало среди камней. Но остальные приближались и тогда сотник поднял свое старое ружье и нажал на курок… Еще троих нападавших смело картечью.
С криком – А-а-а-алла – враги набросились с опущенными пиками на сотника. Он успел еще отвести первый удар и рубануть ближайшего, но остальные с криком подняли его на копья.
***
Командовавший хаскудами бек и окружившие его воины пристально смотрели на лежавшего у их ног мертвого ойрата. Его старое лицо, испещренное морщинами, задубевшее на ветру, было спокойным. Это был настоящий «батыр» - герой. Дома они слышали басни о бойцах, не боящихся в одиночку выходить против тысячи врагов. Оказывается, то были не сказки. Сегодня воистину великий день. Они сразили великого ойратского богатыря…
А в ущелье уже осела пыль, что была поднята умчавшимся как ветер ойратским караулом, и догонять его было уже бесполезно, как ловить ветер в степи. Ведь они уже вырвались из ущелья, и весь ойратский отряд рассыпался уже на отдельных всадников, которые понесут весть о приближающейся опасности в кочевья. Кто-то по пути поджег кучу сухого кизяка, перемешанного с дающими густой дым сухими травами, наваленного на одном из курганов, и дым тревожного сигнала предупредил людей на полдня пути, а там встревоженные люди зажигали новые огни, и получив известия о приближении неприятеля, все улусы, которым угрожает нападение, начали отступать вглубь своей территории. Женщины, дети, старики гнали с собой верблюдов с навьюченным имуществом и весь скот, а вооруженные мужчины на лучших конях следовали позади, готовые к отражению неприятеля. А из глубины Джунгарии уже быстро подтягивались ойратские отряды, готовые сурово наказать врага, дерзнувшего вторгнуться в пределы страны.
__________________________________________________________________________
1. Хаскуды – (калм.) казахи. Арлтан Басхаев .
Следующая публикация
Комментарии 1