Предыдущая публикация
#искусство
ВОЗНИК ПОДОБНО МЕТЕОРУ…
15 июля 1606 года родился
Рембрандт Харменс ван Рейн
ВЕСНОЙ 2006-го, дорогой читатель, когда я снимал видеофильм об Амстердаме, он глядел там на меня ну отовсюду: со стен домов, витрин магазинов, с бортов трамваев и автобусов, с лодок на каналах и даже с велосипедных фонарей...
Голландцы отмечали 400-летие своего великого земляка и повсеместно признавались ему в любви с тем пылом и жаром, каких художник, когда-то живя под этим небом, ощущал, увы, весьма редко...
Вылитый в бронзе, он – в берете и накидке – стоит посреди цветника на площади, которая носит его имя. Оттуда по Amstelstraat и далее – через Синий мост, который эту самую реку Амстель пересекает, следуя мимо оперного театра, я оказался в старинном Еврейском квартале, где на Jodenbreestraat, под 4-м номером, – высится трёхэтажный, с зелёными ставнями, дом, отмеченный автопортретом художника. На фронтоне значится: «1606». Да, по забавному совпадению здание построено именно в год рождения Рембрандта, однако жить он здесь стал с 1639-го, когда перебрался в Амстердам из Лейдена.
***
СЫН Хармена Герритсзоона ван Рейна и Неелтген Виллемсдохтер ван Зейдтброук в этом уютнейшем городке, который от Амстердама отделают всего тридцать километров, 15 июля 1606-го родился на отцовской мельнице, расположенной близ реки Рейн. Отсюда и прозвище – «ван Рейн». В семье восьмой из девяти ребятишек, он по воле отца оказался в престижной Латинской школе, а потом – в университете, созданном Вильгельмом Оранским: «Дабы своей учёностью смог наилучшим образом служить городу и родной стране». Что ж, по культуре и образованию голландцы в XVII столетии всю остальную Европу опередили лет на двести... Однако Рембрандта в университете интересовали не столько право и теология, сколько живопись и рисунок. Поэтому родители определили сына постигать азбуку искусства под начало художника Якоба ван Сваненбюрха. Спустя два года в Амстердаме (где можно было сравнить венецианскую живопись и римскую, неаполитанскую и испанскую) продолжил короткое обучение в мастерской великолепного Питера Ластмана.
Спустя полгода, открыв в Лейдене собственную мастерскую, восемнадцатилетний, он сначала попытался Ластману подражать, но скоро отошёл от его лёгкого и гладкого, слишком поверхностного стиля. Уже здесь появляется настоящий Рембрандт – антиакадемический и независимый в своём стремлении к новой выразительности. Тот самый, что подобно метеору возник среди мастеров, послушных воле заказчиков, которые всегда требовали портретного сходства, элегантных квадратных интерьеров с полами в клеточку и женщин в чепцах. Вершиной этого периода стали «Христос в Эммаусе» и «Сименон во храме», отличающиеся почти натуралистическим реализмом и чарующим видением. До сих пор никогда ещё светотень не трактовалась с такой тонкостью и непринуждённостью. Да и в нашем Эрмитаже гляньте на его «Портрет старика-воина»: какое там необычное освещение со светотеневыми контрастами! Уже тогда молодой Рембрандт «открыл» способность светотени усиливать эмоциональность образа. Врождённое стремление к психологизму и исключительная виртуозность его техники уже тогда поразили современников.
Излюбленный жанр – непринуждённые автопортреты и небольшие этюды голов стариков и старух с выразительными морщинистыми лицами. К тому же он тогда увлёкся гравированием, создав одну из лучших работ – «Мать Рембрандта под чёрной вуалью»...
***
ОБОДРЁННЫЙ успехом, в 1631-м, когда ему было только двадцать пять, переселился в Амстердам. От заказчиков не было отбоя. Его картины и гравюры мигом находили покупателей на месте и уже начали проникать за границу. Зарабатывал столько, что мог даже позволить себе такую роскошь, как покупка и собирание редких и дорогих вещей...
В бюргерской среде стал популярным портретистом. Один из самых известных портретов той поры – «Урок анатомии доктора Тульпа», ознаменовавший переворот в жанре: изображённая здесь группа – это не статичный ряд образов, а несколько заинтересованных людей, с величайшим вниманием слушающих объяснения знаменитого анатома. Разглядывая её, я живо представил, как художник приходил на нынешнюю широкую площадь Nieuwmarkt (Ньювмаркт – Новый рынок), в центре которой – огромный, похожий на замок Waag (Ваг), где в средние века проводили свои собрания различные гильдии. Над одной из тамошних дверей я прочитал: «Theatrum Anotomicum» – сия часть здания принадлежала гильдии хирургов. Именно в этом анатомическом театре изобразил Рембрандт знаменитого хирурга (бывшего также мэром Амстердама), читающего лекцию членам своей гильдии.
Его мастерская стала центром здешнего художественного мира. По словам современников, «ему не только надо было платить за работу большие деньги, но ещё и умолять, чтобы он за неё взялся». Толпы молодых людей из самых уважаемых семейств набивались к нему в ученики, но Рембрандт, не прельщаясь высочайшими гонорарами, выбирал только самых достойных. За каждое упущение с них серьёзно взыскивал. Весёлый и беспечный в минуты отдыха, за работой был неумолим. Для каждого питомца рядом со своей мастерской устроил по маленькой каморке и, если слышал там что-то непотребное, грозно стучал мальштоком о перегородку...
***
ЖЕНИВШИСЬ на богатой наследнице Саскии ван Эйленбюрх, купил на Jodenbreestraat в рассрочку тот самый дом (перед этим архитектор, автор здания местной мэрии Якоб ван Капмен, переделал фасад по последней итальянской моде, украсив его первым с столице фронтоном). Я побывал внутри: хотя здесь есть замечательные офорты, рисунки и другие интересные экспонаты – вроде красивейшего офортного станка или заморских редкостей из коллекции художника, живая атмосфера «того времени», увы, отсутствует. Вглядываясь в окно его кабинета, я старался представить, как он вот отсюда (это известно) зарисовал разных людей, которые были там, на улице, а также кошек и собак...
Любимая жена внесла в это жилище свет и счастье. Он обожал наряжать её в бархат, шёлк и парчу, осыпал бриллиантами и жемчугом – и писал, писал её портреты (вспомните хотя бы эрмитажную «Флору» или «Автопортрет с Саскией на коленях», где Рембрандт с большим бокалом в руке, поднимая тост за удачу, бросает вызов своим недругам)...
А недоброжелателей у него хватало. По свидетельству итальянца Бальдинуччи: «Он был чудаком первого сорта, который всех презирал. Занятый работой, он не согласился бы принять самого первого монарха в мире, и тому пришлось бы уйти».
Какие, к чёрту, монархи, когда он выдавал раз за разом такие шедевры, как «Снятие с креста», «Святое Семейство», «Жертвоприношение Авраама», «Ослепление Самсона»... Ну и, конечно, «Даная» – самая прекрасная «одалиска» Рембрандта, изумительный пример слияния человечности и поэзии, столь свойственный всему творчеству художника...
***
В ПЕРВЫЕ семь лет замужества Саския испытала только горе материнства и не знала его радостей. Из её четырёх детей трое, сын и две дочери, умерли в самом раннем возрасте; один только, родившийся в 1641-м, пережил мать и стал отрадой и поддержкой старику-отцу. Его назвали Титусом. Этого бледного юношу с большими тёмными глазами Рембрандт, полный любви и редкой проницательности, писал во время учения, за чтением, в монашеском одеянии, а позже, в 1663-м, – в большом берете и с лёгким пушком на лице: здесь уже проступали первые признаки болезни, возможно – туберкулёза...
Саскии не стало в 1642-м (её могилу я обнаружил в северном пределе старейшего храма «Ауде-Керк»), и горю Рембрандта не было границ...
***
В ТОМ же году рассорился с заказчиками. Причиной послужил порученный ему гвардейским капитаном Франсом Баннингом Коком групповой портрет. В то время гвардия занимала в амстердамской жизни важнейшее место: всё мужское население от восемнадцати до шестидесяти лет считалось в её резерве, а высокие гвардейские чины причислялись к сливкам местного общества. «Ночной дозор», ничего общего не имевший с ожидавшимся от Рембрандта парадным полотном, капитану страшно не понравился: некоторые персонажи были скрыты в тени. Намёком на то, что хотел сказать художник, является залитая светом фигурка ребенка в центре картины. Что делает здесь одетая в золотое платье девочка с кошельком и свисающей с пояса курицей? Она как будто смеётся над напыщенностью поз городских стражей, в то время как курица может быть намёком на фамилию их капитана... В общем, из-за вот такого полотна светское общество от художника отвернулось. А я, чтобы насладиться этим шедевром, отстоял в очереди перед «Райксмузеумом» больше часа. А ещё любовался отлитыми в металле (в человеческий рост!) всеми персонажами «Ночного дозора», которых установили в скверике перед памятником гения, который эту картину создал.
***
ПОСЛЕ кончины Саскии художник сблизился с Гертье Диркс, кормилицей Титуса. Примерно через шесть лет она оставила Рембрандта, возбудив против него тяжбу, обвиняя в нарушении брачного обязательства. И правда, уже в 1647-м у ван Рейна началась связь с двадцатилетней Хендрикье Стоффельс, приехавшей в Амстердам в поисках работы. Именно она стала моделью для таких произведений, как «Сусанна и старцы», «Вирсавия с письмом Давида» и «Молодая женщина, купающаяся в ручье»...
Никто из классиков мировой живописи не оставил столько автопортретов, сколько Рембрандт. Менялись костюмы, причёска: возраст, но – облик его всегда узнаваем. А какие страсти, от ярой ненависти до всепоглощающей любви, возбуждал этот крепко сбитый, грубоватый человек с пронзительными глазками на тронутом оспой простецком лице! То же можно сказать о его искусстве, лишённом внешней красивости, но, подобно трудному характеру художника, отмеченном жгучими контрастами…
***
УЖЕ в 1647-м он не мог вовремя внести срочный платёж за дом, а в конце 1657-го вся обстановка была продана с аукциона. Рембрандт переехал в ремесленный квартал Йордан. Там, на шумной Rozengracht, на доме № 184, обнаружил я мемориальную доску: «Здесь стоял дом Рембрандта (1410 - 1669)».
Под этой крышей для семьи ван Рейн началась жизнь, исполненная постоянного труда и строгой экономии. Помогая отцу, Титус открыл на городской окраине первый в Амстердаме художественный салон. Именно в этом доме отец создал гениальные полотна: «Возвращение блудного сына» (ну вспомни, дорогой читатель, этот холст из нашего Эрмитажа: запылённые босые ноги возвратившегося с глубоким раскаянием грешника, щемящая нежность рук слепого, «узнающих» сына, и тихий свет счастья на исстрадавшемся старческом лице); «Еврейская невеста» и «Портрет Титуса»...
В июле 1663-го умирает Хендрикье. Через семь месяцев после своей свадьбы скончался Титус ван Рейн. Рембрандт присутствовал на крестинах сироты-внучки, родившейся после смерти своего отца и названной в его честь Титией, а следом он похоронил свою молодую невестку... Ну а осенью 1669-го тихо, незаметно скончался и сам величайший из мастеров голландской школы.
***
И ВОТ полный печали бродил я, дорогой читатель, рядом с Йорданом, на берегу канала Принсенграхт, под сводами «Вестеркерк» – Западного храма Амстердама: ведь герой моего повествования упокоился где-то именно здесь, в безымянной могиле для нищих…
Лев СИДОРОВСКИЙ
«Рембрандт Харменс ван Рейн. Автопортрет». 1640-й.
Следующая публикация
Комментарии 1