Река Ворона в Пензенской области и на границе с Тамбовской областью течет в основном в лесу. Первое большое селение на реке Вороне, расположенное в северо-восточной части Тамбовской области, – село Пересыпкино, а на левой стороне – Красная Нюдевка. Известно, что на Руси слово «красная» означало – красивая (Красная площадь, красная девица).
Ниже по течению на правом берегу расположены небольшие села Вельможка, Липяги и Кирсанов. Сравнительно большой одноимённый город Кирсанов, через который проходит железная дорога, удален от Вороны километров на восемь. Туристы-байдарочники приезжают поездом до Кирсанова, и отсюда начинают спуск вниз по течению реки Вороны.
Ниже Кирсанова в окрестностях петляющей реки расположен большой лесной массив. Это – Воронинский заповедник, второе прибежище тамбовских волков. Конечно, он уступает по размерам лесному массиву, расположенному за рекой Цной, который широкой тридцатикилометровой полосой простирается от Котовска до Моршанска и дальше более, чем на сотню километров. В конце заповедника на правом берегу расположено большое село Инжавино, а за рекой на левом берегу село Красивка, а далее Хорошавка. Видно поселенцам нравились эти места, чтобы дать селам такие названия. После заповедника там мало селений вблизи реки.
Ниже по течению реки Вороны, на её правом берегу расположены – город Уварово и село Верхнее Чуево.
Далее река, встретив за железнодорожным мостом холм, круто поворачивает на восток, подмывая в половодье бурными потоками правый берег холма, протянувшегося с запада на восток на восемь километров. В этом месте первые три-четыре километра берега представляют собой обрывистые глиняные горы с полутораметровым чернозёмным карнизом, которые стоят неприступной тридцатиметровой стеной, непригодной ни для подъёма, ни для спуска к реке. Далее река, продолжая течь на восток, уже ведет себя спокойно. Склоны берега становится более пологими. На них растет луговая трава, рассеченная многочисленными горизонтальными тропами. Эти тропы оставлены стадами коров, когда то имевшихся в личных подворьях. В этом месте берег разорван оврагами. Самые крупные из них имеют собственные имена: Подморёвка, Уварова вершина и Столбочки. Начало оврага когда-то отгородили столбиками (столбочками), чтобы повозки ночью не могли свалиться в овраг. Столбочков давно уже нет, а название осталось.
После оврагов берег изломан оползневыми сбросами. Через километр гора кончается, и река круто поворачивает направо на юг. Раньше она делала этот поворот, пролетев по инерции целый километр. Но лет двести назад до нашей памяти в половодье был такой сильный разлив реки, что она промыла себе новое русло, сдвинувшись правее. Река приблизилась к холму и стала омывать его с востока. Но старое русло ещё много лет заполнялось в половодье водой, а после спада воды превращалось в длинное озеро, которое изобиловало рыбой.
Вот этот холм и выбрали первые поселенцы – отец и три его сына Коростелевы. Распаханная ими чернозёмная целина была так плодородна, что вызвала приток новых поселенцев. Около Коростелёвых стали селиться и другие семьи, но названием села стала фамилия первых селян – Коростелево.
Село разрасталось в двух направлениях на запад и на юг. При
движении на запад высота горы полого увеличивается и постепенно местность переходит в плоскогорье – в прошлом степную равнину, которая возвышается над рекой на тридцать пять метров. Улица, возникшая на восточном склоне горы, жителями села издавна называется «Рязанка», а продолжение её на равнине – Земетчино. Несмотря на присвоение при советской власти улицам официальных названий (Советская, Первомайская и др.) жители села продолжают называть улицы по-старому: Рязанка, Земетчино, Низовка, Теревка, Пичужовка.
Название улицы Рязанка, по нашему предположению, явно говорит о происхождении поселенцев из Рязанской области.
Плуталовы поселились по улице Рязанка села Коростелёва, где до сих пор живет их потомок – Виктор Николаевич Плуталов. От его дома с высоты коростелевского холма открывается великолепный вид на многокилометровые окрестности.
С высокой точки коростелевского холма хорошо видны ближайшие сёла: на северо-западе за лесом возвышается на правом берегу реки Вороны –Верхнее Чуево, а на левом берегу реки на небольшом возвышении над уровнем реки к северу от Коростелева – Нижнее Чуево, и на северо-востоке – районный центр Мучкап. На юго-востоке за лесом на возвышенном горизонте видно село Березовку с церковью и значительно южнее в голубой дымке – Кулябовку.
Комментарии 18
Действительно, первые мои впечатления детства связаны с вечерней зарёй, которая золотистыми и алыми сполохами украшала полнеба в северо-западном конце села Коростелёва. Это было летом в 1936 году, когда мне шёл пятый год.
Однажды вечером, сидя в избе, я с интересом рассматривал багряный отпечаток северного окна избы на стене, который был нарисован светом зари. Потомки! Учтите, что тогда телевизоров с мультиками не было. В избе становилось все темнее, так как другие окна были расположены в южной стороне дома, и свет от зари в них не попадал. Уже сверчёк за печкой начал пронзительно трюкать. И от этого «трю, трю, трю» становилось жутко. В избу вошла моя мать. «Что ты тут сидишь один? – сказала она, – пойдём на улицу. Посмотришь там, – какая красивая заря!». Я запомнил новое слово – «заря» и согласился её посмотреть. Про себя же я думал, пока
выходил из избы: «Что же это такое – заря?»
Выйдя вместе со мною ...ЕщёДетские впечатления Плуталова Виктора Никифоровича о вечерней заре на реке Ворона:
Действительно, первые мои впечатления детства связаны с вечерней зарёй, которая золотистыми и алыми сполохами украшала полнеба в северо-западном конце села Коростелёва. Это было летом в 1936 году, когда мне шёл пятый год.
Однажды вечером, сидя в избе, я с интересом рассматривал багряный отпечаток северного окна избы на стене, который был нарисован светом зари. Потомки! Учтите, что тогда телевизоров с мультиками не было. В избе становилось все темнее, так как другие окна были расположены в южной стороне дома, и свет от зари в них не попадал. Уже сверчёк за печкой начал пронзительно трюкать. И от этого «трю, трю, трю» становилось жутко. В избу вошла моя мать. «Что ты тут сидишь один? – сказала она, – пойдём на улицу. Посмотришь там, – какая красивая заря!». Я запомнил новое слово – «заря» и согласился её посмотреть. Про себя же я думал, пока
выходил из избы: «Что же это такое – заря?»
Выйдя вместе со мною через темные сени на улицу, мама
сказала, указав на небо в конце села: «Вот! Смотри!». Я увидел
зрелище, напоминавшее пламя в нашей печке. Только оно было гигантского размера и не грело. Это была вечерняя заря. Очевидно, матери понравилась эта красота природы, и она хотела, чтобы ещё кто-нибудь разделил с ней восторг от увиденной картины. Она позвала маленького сына и правильно поступила, так как зрелище оставило неизгладимое впечатление в моей памяти. Как
завороженный, я смотрел на обилие пламенеющих красок. На фоне зари виднелись лишь силуэты конюшни да амбаров колхоза «Луч Октября», отобранных у крестьян при коллективизации и раскулачивании и свезенных в одно место, которые теперь мешали разглядеть зарю до самого горизонта. Глядя на алые сполохи, я думал не об амбарах и печали обобранных крестьян (об этом я узнал значительно позже), а об этой переменчивой красоте. Сначала заря была золотисто-розовой, затем алой и, постепенно угасая и уменьшаясь в размерах, становилась багряной. Позднее я видел зори много раз и в поле, и в подгорье, когда заря занимала почти половину северо-западной части неба, и каждый раз я с восхищением смотрел на эту, словно в первый раз увиденную, новую красоту. Но в памяти моей осталось впечатление от той зари, которую я наблюдал с подачи мамы в раннем детстве.
Вот моя мама рассказала, что у моего прадеда было 9 братьев, когда женились, отходили от семьи. Так что в Мучкапе возможно Жалнины целая родословная моя