Наши забавные животные

Завтра — весна! Старик, увидев отъезжающую маршрутку, рванул что есть сил. Ну как рванул: зажал болтающуюся авоську под мышкой и усердно засеменил непослушными ногами. — Эх, не успел, — махнул рукой вслед удаляющемуся транспорту. — Думал, он меня подождёт, — пожаловался толстухе с тремя сумками. Та смутилась. Могла бы придержать маршрутку, если бы увидела "бегущего". Но она не увидела, потому что рассматривала лохматую чёрную собаку на газоне. У неё один глаз был голубой, а другой — чёрный, как у хаски. Как же это называется? Гетерохромия? — Не расстраивайтесь! — как бы извиняясь, толстуха повернулась к старику. — "Двойки" часто ходят. — А вы какую ждёте? — Тринадцатую. — О-о-о, эту долго ждать придётся, — старик сочувственно покивал и тоже повернулся к клумбе. Травка уже густо позеленила газон, кое-где желтели первые цветочки. — Скоро весна? — старик снова обратился к толстухе. Женщина ему явно понравилась. Такая булочка сдобная с изюмом! И хозяйственная: вона сколько продуктов на рынке закупила! Наверное, семья большая. — Завтра! — толстуха улыбнулась, и словно солнышко из-за туч выглянуло, а в глазах голубизна неба отразилась. — Сегодня двадцать восьмое? — Двадцать девятое. — Точно. Високосный год. Несчастливый, говорят. Женщина вздохнула: — У нас уже который год несчастливый. — А вот не соглашусь. Это от человека зависит. — Старик поднял глаза, словно вглядываясь в прошлое, и продолжил, улыбаясь своим воспоминаниям: — Года двадцать четыре мне было, когда приехал в Марьинскую, ну вы знаете, недалеко тут, в командировку. И познакомился я там с девочкой-десятиклассницей, да так влюбился, что прям хоть сразу под венец, но её родители не разрешили, пришлось ждать, пока школу закончит. А пока встречались, с друзьями, родственниками знакомились. И познакомили меня со старшей сестрой моей невесты, она жила отдельно от родителей, в городе. И так она мне понравилась. Такая хорошая, — старик вздохнул, пригладил узловатыми пальцами редкую седую бородëнку, — очень хорошая. Но женился я всё-таки на младшей. Пятьдесят лет прожили, а я всё старшую вспоминаю. Вроде и правильно поступил, честно, но порой кажется, что предал свою единственную, побоялся, не посмел сказать о своих чувствах. Всю жизнь жалею. — Так можно же всё переиграть! — Нет. Поздно. — Никогда не поздно! — Поздно, — понурился старик, — умерла она. — Сухие губы сжались в скорбную линию. Подошла "двойка". Старик встрепенулся, словно скинул с себя тяжесть воспоминаний, шагнул в открытую дверь маршрутки. — Всего вам доброго! — махнул женщине рукой. Та печально покивала в ответ. Разноглазая собака, дружелюбно помахивая лохматым хвостом, подошла к женщине. Собачья жизнь — не сахар, да и людям иногда горестей выпадает с избытком. Но завтра — весна! Толстуха села на кособокую лавочку, рядом поставила свои пакеты с продуктами. Дома муж, сын, мама старенькая, и все хотят чего-то этакого, вкусненького, а чего хочет она, никого не интересует. Как из лёгкой девчонки-непоседы она превратилась в толстую унылую тëтку? Ведь совсем недавно с подружками бегали, резвились, смеялись по поводу и без повода. Колька из параллельного класса за косички дëргал, Пашка просил математику списать, а Стасик называл любимой и дарил карандаши. Как быстро детство пролетело. И юность. И вроде бы не старая ещё, а кажется, что жизнь прошла. Был в её молодости скромный воздыхатель, лет на пять старше, почти старик, невзрачный такой, замуж звал, на руках обещал носить. Толстуха хмыкнула, знал бы, какой она станет через двадцать лет, не разбрасывался бы легкомысленными обещаниями, простофиля. Все девчонки мечтают, чтобы муж красивый был, потом понимают, что лучше бы умный, а ещё позже — что самое главное не красота и даже не ум, а доброта. Но три в одном — редкое сочетание. Не каждой такое счастье выпадает. Да что теперь об этом думать. Поздно уже! Но ведь завтра — весна. Женщина достала из пакета пару сосисок, одну откусила, вторую предложила собаке. Пёс аккуратно взял угощение зубами и пошёл на газон завтракать. Мы даже не догадываемся, насколько умны и проницательны многие животные. Собаки не только понимают человеческую речь, но и мысли легко считывают. "Эх, люди, люди! Сколько же в вас ненужной суеты и заморочек. Я вот ни в какие приметы не верю. Хотя хозяйка как раз в високосный год умерла. Я так просил её остаться! Выл, плакал, уговаривал. Ушла. А наследники дом продали, меня на улицу выставили. Тут и живу с тех пор. Около рынка всегда есть, чем поживиться. И люди частенько едой делятся. Жить можно. Тем более, что завтра весна!"

Как Цезарь Любочку выгонял из дома Кот по кличке Цезарь вторые сутки ждал возвращения своей хозяйки Любочки. Ведь обещала, что не задержится, волновался он, и это не в первый раз. Вот вернется — я ей задам! Будет знать, как уезжать надолго. Нет, конечно, Цезарь любил свою хозяйку: позволял себя гладить, кормить, поить, играть с ним. Но он терпеть не мог, когда она уходила из дома. Мало того, что уезжает иногда на ночь, так еще возвращается с запахом чужого кота. Что ей меня мало? Честно говоря, эти запахи Цезарю были знакомы. Он знал, что Люба втихаря от него обожала и Амура, кота своей мамы. Нашла, кого любить! Меланхолик, трус и к тому же еще рыжий дворняга. В думах о своей хозяйке кот незаметно для себя заснул. Проснулся он только к вечеру, когда услышал, как кто-то ключом стал открывать входную дверь. Ну, вот, вернулась блудня, подумал кот и выбежал в прихожую. — Цезарь, привет! Я так соскучилась по тебе! — воскликнула Любочка. Соскучилась, говоришь, а от самой за версту рыжим котом несет. Раздевайся, давай! Где была? — Я у мамы была, она тебе вкусняшку передала! — открывая сумочку, Любочка достала пакетик с куриной ножкой, любимым блюдом Цезаря. Ты мне зубы не заговаривай! Отвечай, с кем была? Прическу новую сделала, ногти накрасила, брови подвела. Для кого это все, а? — Для себя, конечно! И для тебя! Пойду, приму душ, а потом мы с тобой вместе молочко попьем. Ага, решила смыть с себя все запахи рыжего, а меня задобрить молоком. Не получится. Я сегодня даже куриную ножку есть не стану. Люба знала, что Цезарь долго сердиться на нее не мог, и поэтому решила, что пока она будет в душе, он отойдет. Но не тут-то было: когда девушка, напевая свою любимую песню, вышла из ванной, на полу комнаты были разбросаны все ее вещи из шкафа. А кот всем своим видом давал понять: немедленно собирай свои шмотки и выметайся из моего дома!.. © Диана Свердловская)) #рассказы

РЖАЛА ДО СЛЕЗ))) Купила я лысую кошку — канадского сфинкса, девочку. Покупала зимой. К лету киска уже подросла и любила сидеть на окне, наблюдая за птичками и подмявкивать. Лето. Жара. прихожу с работы... и вижу, что кошка лежит в неестественной позе на подоконнике: вся красная, глаза «в кучку», как при содружественном косоглазии, язык вывалился изо рта, будто её на сковороде поджарили. Дальше — Изрядно испугавшись за жизнь своей любимицы, не понимая, что случилось, пакую её в сумку и бегу к ветеринару. Врач сказал, что кошка ОБГОРЕЛА(!!) на подоконнике! И её срочно нужно намазать жирной сметаной. Ветеринар сделал кошке укол, после чего мы с киской побежали в магазин за сметаной. В молочном отделе не было продавца, и я попросила девушку из соседнего отдела помочь мне выбрать самую жирную сметану, чтобы намазать ею свою обгоревшую киску. Почему-то моя просьба вызвала взрыв хохота, но сметану мне всё-таки дали. Взяв банку, я, с киской в сумке, побежала на кассу, где была длинная очередь. Опасаясь за жизнь своей любимицы, я стала просить, чтоб пропустили, т. к. мне срочно надо намазать сметаной свою обгоревшую киску. На это, стоявшая впереди женщина, возмущённо ответила: «У меня тоже на пляже киска обгорела, да ещё и стринги натёрли, но я же не лезу без очереди!» Услышав такой диалог, люди начали давиться со смеху, тогда я уточнила, что моя киска лысая, поэтому и обгорела, и не на пляже, а на окне. Теперь уже мужики дружно заржали, а из толпы стали доноситься возмущённые женские возгласы, дескать, у нас тоже киски лысые, но это не повод лезть без очереди. Уже со слезами на глазах, я объяснила очереди, что сейчас покажу свою киску, а то она может подохнуть от перегрева. Зал разразился хохотом. Все уже чуть ли не катались по полу со смеху. Я расстегнула сумку. Когда увидели мою лысую киску, сразу пропустили вперёд. Но на этом мои злоключения не закончились. На столике для покупок, я намазала киску сметаной и бросилась ловить такси, чтобы быстрее добраться до дома. Проехав полдороги, моя киска начала писать прямо в сумке, стоявшей на моих коленях. Я завопила водителю: «Останови машину, у меня по ногам течёт!» — На что тот злобно спросил: «Ты что, обоссалась что ли?» Чтобы успокоить водителя, я пояснила: «Да не я, а моя киска!» Водитель завыл: «Ты что, пьяная? Как я в зассатом салоне пассажиров возить буду?! Фу! А вонища-то какая!» Пришлось и ему предъявить лысую киску, дескать, животное обгорело и описалось. Чередуя смех с матюками, до дома он нас всё-таки довёз, дескать, следующего пассажира он всё равно повезёт не скоро, а когда сиденье высохнет и провоняется. Пришлось доплатить ему за обоссанное сиденье. Киска отживела, поправилась, но пришлось повесить жалюзи, дабы больше не попадать в подобную ситуацию. Девушки!Берегите своих лысых кисок!😂 Из интернета... #СмешныеРассказы

Переехала от родителей, оставив у них своего кота, которого выпрашивала десять лет. Логично рассудила, что за почти семь лет жизни с нами всеми кот и привык ко всем, а трое близких коту людей - это лучше, чем один. Через некоторое время затосковала, вот хочу кота и всё. Начала искать по всем пабликам, Авито, приютам комок шерсти, который мне западет в сердце. Больше всего запомнилось два случая. Первый - после выяснения, что я живу не на своей собственной квартире, мне ответили, что у кошечки НИЗКИЙ ИММУНИТЕТ и любой стресс и переезды ей противопоказаны. (да, именно поэтому вы ее собираетесь отдавать, а не заселять к кошке квартирантов) Я уже поняла, что кошку мне не отдадут, да и иметь дела с сумасшедшими не хотела, поэтому "улыбаемся и машем". Второй случай - бабушка, держащая дома дофига кошек, час полировала мне мозги на тему того, что я ещё молодая (23 года) и ухаживать за животными умею не я, а мои родители. Рассказывала про то, что ее кошки приучены к лотку: они каждую неделю выбирают новый угол для походов в туалет, а она переставляет туда лоток. На вопрос о том, сколько времени на привыкание будет у животного (7 месяцев) я ответила, мол, могу себе позволить месяца два сидеть дома. "А потом что? Она будет в стрессе, в лоток не будет ходить, кто за ней через два месяца будет смотреть?". И все устраивали мне настоящие допросы, как будто я не собираюсь подарить дом живому существу, а отнимаю насильно это самое существо. Кого-то не устраивал мой возраст, кого-то - дача, отсутствие детей при наличии мужа, выдуманные умозаключения о том, что мне нужен спокойный овощ, а не резвый котенок... В итоге взяла котенка у парня своего возраста, он съезжал на съем. Трёх дней этой пушистой заднице хватило на привыкание, с лотком ни одного промаха не было вообще. Ещё через месяц я приехала к родителям и крайне ахренела от вида своего любимого кота. Украла его в прямом смысле. С него можно было счесать второго кота, просто пару раз проведя по нему рукой, глаза жутко текли, потолстел сильно и после каждого захода на подоконник у него была одышка. (вот что бывает, когда за животными умеют ухаживать родители, а не их дети) Наблюдаю, как эти два засранца бегают друг за другом в пять утра. Шерсти дома клоками не летает, обои живы, лоток ни у кого не воняет, глазки у моего пирожочка практически перестали течь, да и сам пирожочек схуднул. Оба привитые, активные, ласковые и будут жить долго и счастливо. В отличие от неадекватных "волонтеров" :) P.S.: хочу третьего кота теперь... Дай бог мне терпения. #рассказы

Три километра пешком с умирающим лосёнком на руках прошёл обычный участковый Три километра пешком с умирающим лосёнком на руках прошёл обычный участковый в Коми. Чтобы спасти кроху от смерти.

«Приблуда». #ГекторШульц Стоило Демиду Сергеевичу выйти из подъезда, как тут же разбегалось по сторонам всё живое. Вреднее и сварливее деда ещё поискать стоило. Тонкие губы, как две серые ниточки, никогда не улыбались, а в голубых глазах плескалось не яркое летнее небо, а холодный лёд. Такой же холодный, как и сердце вредного деда. Выйдет дед Демид на улицу и сразу давай с соседками ругаться. У Гули внуки весь вечер по квартире носились и телевизор смотреть мешали. Любкин внук газету из почтового ящика упер, в клочки порвал и на площадке разбросал. Подъехавший к подъезду на старенькой отцовской «тройке» Валера, усталый студент, обвинялся в удушливых газах, которые его машина производит. Дышать невозможно, аж цветы под окнами деда Демида скукожились и померли. Каждому доставалось. И заслуженно, и незаслуженно. Страдала детвора, не имевшая возможности вдоволь наесться смородины, растущей под окнами сварливого деда. Страдали домашние животные, которых выводили на прогулку хозяева, возвращаясь с работы. Пристроятся только под кустом, как тут же несутся в стороны, будучи водой со второго этажа облитые. А дед Демид кулаком грозит, да поносит бедных животин почём зря. Стоило выйти деду Демиду из подъезда, как все от него бежали. В то мокрое осеннее утро дед Демид, как обычно, отправился на рынок. За картошкой, соленой килькой и сладким луком. Вышел из подъезда, вдохнул влажный холодный воздух и лишь сильнее сжал тонкие губы, а потом попятился, когда ноги коснулось что-то мокрое, мягкое и мяукающее. Кошка. Кошка старая, с грязной шерстью. Тощая и дрожащая, как лист на ветру. Стоит и смотрит на сварливого деда. А тот, поджав губы, смотрит на неё. Раздраженно, нахмурив густые брови. - Чего орёшь? – буркнул он, отодвигая кошку с пути ногой. – Дай пройти, приблуда. Кошка в ответ выгнула спину и, тихонько заурчав, вновь прижалась к ноге деда. Тот мотнул головой, обошёл кошку и, не оглянувшись, направился на рынок. Соленую кильку у Тамары разбирали моментально, стоило Сергею, её мужу, привезти два ящика на старом «Москвиче». Поэтому дед Демид опаздывать не хотел и торопился, наступая в лужи и морщась, когда грязная вода заливала начищенные кремом ботинки. Правда в это дождливое утро дед Демид был единственным покупателем у Тамары. Виной ли всему был дождь, или соленая килька всем надоела, но возле прилавка, за которым сонно зевала продавщица, не было и намёка на очередь, чему вредный дед только порадовался. Подойдя, он поздоровался, придирчиво посмотрел на ящик, где в рассоле плавала килька, и, достав маленький кожаный кошелек, принялся отсчитывать требуемую сумму. Меж тем Тамара, отсеивая мелочь, наполняла целлофановый пакет рыбкой, с улыбкой посматривая на старика. Тот на миг задумался, вывалил мелочь на мокрое блюдечко и, покопавшись в карманах, вытащил новенькую, хрустящую бумажку. - И свежей сто грамм еще, - буркнул он. - На кой тебе свежая, дед? – весело спросила Тамара. - На кой, на кой, - проворчал он. – Надо и всё тут. Клади давай и не спрашивай. - Ой, ворчун-то, - рассмеялась женщина, но отломила от замороженного брикета кусок и положила на весы. – Пакет нужен? - Своё есть, - ответил дед Демид, вытаскивая из другого кармана старенькую тряпичную сумку, на которой кто-то вышил милый цветочек. Тамара посмотрела на сумку, перевела взгляд на старика и снова улыбнулась, когда тот поблагодарил её в привычной, пусть и немного ворчливой манере. – Спасибо. Ежели невкусная будет, обратно снесу. - Как же снесёшь, - покачала головой Тамара. – Слупишь так, что за ушами трещать будет. - Хех, - проскрипел дед Демид, поворачиваясь к ней спиной и медленно направляясь в сторону хлебного киоска, где к этому времени должны были подвезти горячий хлеб. Он вернулся домой через пару часов. Мокрый, дрожащий от холода и злющий, как сторожевая собака. Но увидев, что под лавочкой у подъезда сидит всё та же кошка, снова нахмурился и попятился, когда кошка, увидев его, тихо мяукнула и вылезла под дождь, чтобы потереться об ногу старика. - Ну, чего тебе надо-то? – не сдержавшись, спросил он. - Мяу. - Чего, «мяв»? Думаешь, понимаю, что «мяв» твоё значит? - Мяу. - Глянь, сейчас еще «дурку» старику вызовут. С приблудой беседы беседует, - хмыкнул он, отодвигаясь. – А ну не трись, говорю, об меня! Штаны потом чистить. Чумазая, что Гулькины внуки. И тощая. Чего, жрать, небось, хочется? И мне хочется. Я вот пойду, а ты тут сиди. В подъезд не ходи. - Мяу, - согласно мяукнула кошка, а потом её глаза расширились, когда в нос ударил запах свежей рыбы. - Чего? Рыбы тебе? А жиром не заплывёте, как Тамарка? Чего? – буркнул дед Демид. Затем, обойдя кошку, медленно пошел в подъезд. Он закрыл дверь прямо перед кошачьим носом и ехидно усмехнулся, когда услышал очередное расстроенное «мяу». – А вот нечего тут орать, приблудам всяким. Правда, войдя в квартиру, дед Демид снял обувь и, сходив на кухню, вернулся оттуда с блюдечком, на котором лежала подтаявшая килька. Он сунул ноги в калоши, которые всегда стояли в коридоре, и быстро спустился по лестнице. Затем, открыв дверь подъезда, нехотя улыбнулся, увидев, как к нему бросилась тощая и дрожащая кошка. Дед пропустил кошку в подъезд и, с трудом присев на корточки, поставил на холодный пол блюдечко с рыбой. Кошку не пришлось упрашивать дважды. Она кинулась к рыбе и с громким урчанием принялась есть. Только изредка прерывалась, услышав кряхтение деда. - Демид Сергеич? – удивилась Гуля, войдя в подъезд и увидев сидящего на корточках деда. – Всё хорошо? - Хорошо, хорошо. Иди уж к себе. Расходилась она тут, - проворчал он, даже не повернувшись. - А кто это там? – вдруг улыбнулась Гуля и, попытавшись заглянуть за плечо старика, вдруг столкнулась с его ледяными глазами, из-за чего отпрянула и подтянула пакет с продуктами к груди. - Кто, кто… Дед Пихто и бабка любопытная, - буркнул вредный дед, заставив Гулю поджать губы, задрать подбородок и отправиться домой с гордым видом. Дождавшись, когда Гуля поднимется, старик осторожно потрогал кошку пальцем, поморщился и кивнул. – А ты ешь, давай. Приблуда. И чего по дождям гуляешь? На трубы бы забралась, да жопу грела. Ан нет. Мокнет, видишь ли. - Мяу. - Чего, «мяв». Не понимаю я по-твоему. Ешь, мне блюдце надо забрать, - ответил он. Затем, дождавшись, когда кошка доест, он поднял блюдце и внимательно посмотрел на неё. – Сиди, грейся. Только выгонят тебя. Вон, в подвал спустись. Там тепло, авось и не заметят. Чего, «мяв»? А! Ну тебя! Спорит ещё… Вернувшись домой, дед Демид присел в коридоре на стульчик и снял калоши. Помолчал немного, а потом вздрогнул, когда услышал, как в дверь кто-то скребется. К нему редко кто заходил. Соседи и вовсе предпочитали записки в двери оставлять, что уж о других говорить. Но скреблись настойчиво. Дед поднялся со стульчика, напустил на лицо суровость и резко открыл дверь, после чего охнул, когда мимо его ног в квартиру проскользнула кошка. Она все еще дрожала, но уже не так сильно, да хвост её гулял из стороны в сторону, словно она была недовольна тем, что её заставили ждать на пороге. - И как это назвать? – спросил кошку дед Демид. – Покормил, значит, и на тебе. Пустите погреться приблуду, сами мы не местные, да? - Мяу. - Чего «мяв». Ты эти «мяв» другим мявкай. Давай, уходи, - он открыл дверь и кивнул головой, приглашая кошку выйти. Однако та, заурчав, подошла к старику и ласково потерлась об его ноги. – Э, нет! На жалость давишь? Да я вот жалости ни разу не поддавался! Ишь ты, приблуда какая! Покормишь и уже квартиру захватывать бегут. - Мяу. - Чего, «мяв»? – дед Демид приложил руку к груди и поморщился. – А, чёрт с тобой. Сиди тут. Дождь кончится и на улицу пойдешь. Точно тебе говорю. Слышишь, приблуда? На ужин дед Демид сварил картошки, заправил её маслом и луком. Поужинал в полном молчании, хитро смотря на кошку, которая запрыгнула на кухонный табурет и уселась на нём, превратившись в подобие статуэтки. Старик вновь помассировал левую сторону груди и колко усмехнулся, после чего, неожиданно, вытер заслезившиеся глаза. Кошка, словно почувствовал настроение деда, спрыгнула с табурета и, подойдя к его ноге, заурчала. Старик нехотя улыбнулся и свесил руку, об которую кошка моментально потерлась. - Эх, приблуда, - пробормотал он. – На жалость давишь, да? Рыбу не проси. Утром дам, а то плохо тебе будет. Тощая, как внуки Гулькины. Что ела-то? Воздухом поди питалась и соломой, мышами пахнущей? - Мяу. - Чего, «мяв»? И так понятно, - ответил старик. Затем, поднявшись с табурета, поставил грязную тарелку в раковину и направился в гостиную, прихватив с кухонного стола газету. Отходя ко сну, дед Демид долго ворочался. Сон упрямо к нему не шёл, а в голове крутились мысли. Закрыв глаза, старик поджал губы и попытался расслабиться, но вновь вздрогнул, когда ощутил на груди тяжесть. Приоткрыв левый глаз, он не сдержал улыбки. На груди лежала тощая кошка, поджав под себя лапы. Она тихо мурлыкала, словно пела старику колыбельную и тот, против своей воли, задремал, буркнув напоследок. - Эй, приблуда! Нагадишь, мигом на улицу вылетишь… И снились ему странные сны. Дед Демид шел один по какой-то темной мокрой улице. Было холодно и от этого холода немели уши. Потом онемели пальцы и старику вдруг стало очень неуютно и одиноко. Он был совсем один под дождём, на незнакомой пустынной улице. Идти становилось всё неудобнее, ноги не слушались его, и старик понял, что устал. Устал идти, устал от холода и от странного одиночества. Впереди, словно по волшебству, возникла лавочка. Под единственным фонарем, она казалась островком тепла и уюта. И дед Демид, ускорив шаг, пошел прямо к ней. Однако, подойдя ближе, он вздрогнул, увидев, что на лавочке кто-то сидит. Старик протер глаза и улыбнулся, увидев знакомую кошку, которая словно ждала его. Присев рядом, он ласково прикоснулся к мягкой шёрстке и снова улыбнулся, услышав знакомое «мяу». - И что ты тут мявкаешь? – спросил он и неожиданно зевнул. Хотелось спать. Под фонарем, на сухой лавочке было чуть теплее и старика сразу потянуло в сон. - Не спи. Не нужно. - Я только немного полежу, - дед Демид улегся на лавочку и облегченно вздохнул. – Хорошо… - Не спи. Не надо, - он приподнял голову и увидел, что на груди лежит мурлычущая кошка и её вибрации отдаются в его груди. - Ты… говоришь? Приблуда, ты ли это? – усмехнулся он и нехотя пожаловался. – Дай поспать, а? - Холод гонит тебя спать, - ответила кошка и, выпустив коготки, принялась массировать грудь старика. – Не надо спать. Не здесь. Не сейчас. - Ой, - ойкнул дед Демид, когда в груди кольнуло. Он снова приподнял голову и с укоризной посмотрел на кошку, но та продолжала свой гипнотический массаж. – Больно же? Чего царапаешься? - Это не я царапаю. А лед на твоём сердце ломается, - пояснила кошка, заставив старика задуматься. – Толстый лёд, которым сердце скованно. Не спи. Сейчас будет тепло. - Тепло, - буркнул дед. – Я и забыл, когда в груди тепло бывает. - Поэтому я здесь. Чтобы лёд разбить. Чтобы напомнить о тепле, - старик улыбнулся, почувствовав, как в груди и правда появилось тепло. Сначала робкая искорка, затем настоящее пламя, согревающее кровь и дыхание. - Тепло… - Знаю. Теперь спи. Теперь можно. Дед Демид проснулся под утро. Поёжился и высунул ноги из-под одеяла. Затем он сделал то, чего уже давно не делал. Улыбнулся и тихо рассмеялся. А на его груди лежала тощая кошка. Её мягкие лапы словно массировали грудь старика, но иногда показывались и коготки. Дед Демид ласково почесал кошку за ушком, услышал сонное «мяу» и улыбнулся, когда в груди завибрировал знакомый моторчик. Кошка урчала от удовольствия, наслаждаясь лаской. - Тепло, - тихо произнес дед Демид. – Давно так тепло не было.

Эпатажность На фото — червь Eulagisca gigantea, которого достали из-под толщи Антарктического льда из глубин в 520-670 м. #воднаястихия

Клин - Я никогда не буду тебя любить, - холодно говорила его новая человеческая мама. Щенок чувствовал этот холод и пытался заглянуть в её моментально покрасневшие глаза. Он не понимал, почему тёплые руки не хотят гладить его, ведь это могло бы его немного успокоить, сейчас, когда ему так нужна ласка, когда рядом нет родной мамы, язык которой тоже был тёплым и таким же мягким, как пальцы этой женщины. - Собака, вот твоя миска, - сказала она, и её голос снова не отразил никаких эмоций. Секунду помолчав, добавила: - А вот лежанка. Мясо из супа, лежавшее в миске, пахло чудесно, но малыш, прежде чем есть, ещё раз взглянул на женщину. Она - человек, люди совсем не такие, как собаки, но они большие и сильные, а значит, этот мир принадлежит им. Маленькому положено прислушиваться и подчиняться, она хозяйка в этом доме, и теперь его мама. Глаза женщины казались совершенно равнодушными. - Наверное, кушать нельзя, - подумал он, - знаков одобрения не было.-Возможно, хозяйка положила это для себя. Значит нужно держаться. Нельзя, нельзя, - повторял он себе. Но она отошла и явно не собиралась возвращаться, а мясо пахло вкусно и есть очень хотелось. Малыш тихонько заскулил. - Ешь, - послышался голос сверху. Новая мама наклонилась и подвинула его к еде, тихонько ткнув в мясо носом. Это уже было что-то. Пусть не одобрение, но приказ, а поскольку он обязан слушаться, то долго уговаривать карапуза не пришлось. Через несколько минут совершенно круглое создание покатилось искать то место, которое ему показывали, как лежанку. По пути колобок приостановился и, присев, сделал на линолеуме небольшую лужицу. Обычно после этого собака, чьим ребёнком он был, ласково вылизывала его нежное розовое пузико, отличающееся особым щенячьим ароматом, который невозможно спутать ни с каким другим. Сейчас этого не произошло. Женщина поворчала, вытерла тряпкой пол и, приподняв его за шкирку, отнесла на лежанку. Ночью малыш плакал во сне. Там к нему приходила мама, такая родная, тёплая, пахнущая молоком, а потом ушла. Он бежал следом, скулил, но она не оглянулась. Через секунду что-то подняло его над землёй, и карапуз оказался на облаке. Оно вдруг закапало солёным летним дождём, щенку даже показалось, что немного поскулило вместе с ним, а потом, когда он успокоился, зарывшись во что-то мягкое словно пух, облако нежно погладило по его голове, будто бы лизнуло, и осторожно опустило на лежанку. Утро прошло в изучении нового жилья и, самое главное, прогулки. На груди и между лап прицепили странное приспособление, оно и привязанная к нему длинная верёвка не давали далеко убегать за огромными жёлтыми листьями, летевшими откуда-то с неба, но зато ему позволили остановиться и понюхать собачьи метки. Собак прошло не мало, но это были чужие собаки, запаха мамы там не оказалось. Щенок загрустил, и его унесли домой. Именно унесли. Подхватили, словно порыв ветра листья, с которыми он играл и, болтая лапами в воздухе, он парил будто птица, до самой ванной, где лапы тщательно вымыли и вытерли чьей-то мягкой шкурой, которую хозяйка дома назвала полотенцем. Вкусная еда немного улучшила его настроение. Но его попытки поиграть с новой мамой пресекались моментально. Она почти грубо отодвигала его рукой, говоря, что он ей не нужен, но раз уж подарили, то терпеть друг друга им придётся. Единственное, что радовало, так это каша с мясом в миске, прогулки и облако, появлявшееся ночью, в его тревожных снах. Оно позволяло пригреться в своём мягком тепле, оно гладило, ласкало его круглый животик, как когда-то родная мама, иногда даже шептало что-то, но очень тихо, будто шуршали сухие листья за окном. Малыш не мог разобрать слов, зато этот шелест успокаивал, и он крепче засыпал. Вскоре он научился делать все «свои дела» на улице, узнавать встречающихся по дороге собак, ждать новую маму у порога, радоваться, когда она приходит откуда-то, пахнущая машинами и другими людьми. Хотя она говорила, что не станет его любить, но он всё равно без неё скучал, а её голос постепенно делался добрее, глаза, перестали краснеть при каждом взгляде на него. На улице становилось холодней, иногда с неба летели белые крупинки, которые попав на язык, становились водой. Однажды к хозяйке дома пришла подруга. Щенок недоверчиво встретил в доме постороннего человека. И не зря. Это он понял после того, как чужие руки подхватили его, и лицо незнакомки стало тыкаться в его нос, а холодные пальцы хватать тёплый живот. Неприятный чужой запах и голос раздражали, неожиданно даже для себя, малыш зарычал. - Какой он у тебя дикий, - не отпуская щенка, произнесла гостья. - Инна, поставь его на пол, это не игрушка, - обычным холодным тоном произнесла человеческая мама. С ней, такой строгой, не посмел бы спорить никто. – А ты, марш на место! - было сказано уже щенку. Дважды повторять не пришлось. «На место!» Эта команда сейчас прозвучала ласковой мелодией, и он вприпрыжку рванул к лежанке. - Новая мама не сердитая, - вдруг понял щенок, - она справедливая. - Строга ты с ним. Когда ты сюда перебралась, я думала, со всей этой канителью, переездом и прочими заморочками, отвлечёшься. Так и не смогла забыть? – спросила та, кого называли Инной. - Идём на кухню, мне нужно с тобой поговорить, у нас похоже график отпусков срывается из-за болезни Анны, и ещё кое-что нужно решить, посоветоваться с тобой хотела, - вместо ответа позвала её с собой хозяйка дома. Через какое-то время, после ухода гостьи, щенок осторожно подошёл к новой маме. В нос ударил неприятный немного сладковатый запах, похожий на запах испортившихся фруктов. - Не обижайся, малыш, - вдруг, слегка растягивая слова, произнесла женщина, ставшая его мамой. – Ты – умница. Вон как на Инку сегодня зарычал, мой будущий рыцарь, защитник. Как тебе имя Ричард Львиное Сердце? Буду звать тебя Рич. Она ласково погладила щенка по голове. Однажды он уже чувствовал такое прикосновение, но вспомнить не успел, не до того было, ему дали кусочек курицы, а от еды отвлекаться нельзя. Это быстро усвоилось с первых дней жизни, когда стоило упустить сосок матери, как к нему прицеплялся кто-то из сестёр или братьев, а найти новый, расталкивая лапками их тяжёлые попы, оказывалось совсем не просто. Рич рос. Его хозяйку хвалили все, кто гулял со своими собаками. - Вы отлично дрессируете собак, кажется, что он понимает вас с полуслова, - говорили люди. После этого она обычно, проронив сухое «нам пора», уводила его домой. Ольга, так звали хозяйку Рича, только теперь поняла, что чрезмерная любовь быстро портит любимых, не важно щенят, детей, мужчин, котят или друзей… Вообще всех. Она, неожиданно для себя, привязалась к собаке, понимая, что Ричард был её спасательным кругом в трудный момент. Сейчас эта привязанность выросла из необходимости в самую настоящую дружбу. Рич же, не зная людского выражения «клин клином…», понял, что до него у его Оли был кто-то ещё, возможно, другая собака, или кот, или даже человек. Боль от утраты до сих пор живёт в её сердце, но потихоньку стирается это горькое чувство его любовью, ведь мамы глаза стали добрее, изменился даже голос. Он наконец-то сообразил, что именно она была тем мягким облаком, которое успокаивало его по ночам, баюкая на мягких коленях, около года назад. Она постепенно помогла ему забыть дом, где он родился, и тот стал чем-то вроде далёкого прошлого, в которое не вернуться, а потому и страдать о нём не было смысла. Понял, что без своей Оли жить уже не может, не хочет. Она для него давно не просто человеческая мама, самый настоящий бог, а по совместительству ещё и лучший друг, который никогда не даст в обиду. Они нечаянно оказались очень нужны друг другу, хотя и поняли это не сразу. #ЛанаЛэнц

Все в порядке - он застрял: Дятел Винни-Пух по-китайски #историиспасения

СОБАЧКА Аня хотела собаку. Хотеть собаку она начала давно, наверно с самого начала, наверно, когда ещё у мамы в пузике сидела, она уже её хотела. В общем, сколько себя помнит, она хотела собачонку! Любую, пусть даже самую бездомную, самую-самую беспородную. Чтобы собачонка встречала её и смотрела своими пуговками-глазками преданно-преданно! У них в школе, в их 1 «А» у Аниной одноклассницы- кривоногой и противной Светки была собачонка. Добрейший рыжий пуделёк со смешными ушками. От него даже пахло приятно – собакой, мечтой… Пуделёк встречал Светку из школы и приветливо махал пушистым хвостиком, он пытался бежать к ней на встречу, и, если бы не был на поводке, обязательно ринулся бы лизать прыщавое Светкино лицо, уши, скакать перед ней на задних лапках… Аня только из-за этого пуделька Фили со Светкой и дружила даже дневник за неё заполняла! А иногда… иногда можно было напроситься к Светке в гости и там поиграть с Филей за конфету или какую-нибудь игрушку минут пятнадцать (Света всегда засекала время). Аня смотрела на Филю. На то, как он радуется хозяевам не зависимо от их настроения, как загораются его глазки, когда кто-то приходит домой. Он так прыгал, так прыгал, что иногда мог даже упасть от радости!!! Он нёсся со всех ног едва заслышав звук ключа в двери и дышал часто-часто, полураскрывая рот и показывая язычок. Х-х-х… Аня смотрела, как он подходит к людям и подсовывает свою голову под руку, чтобы его гладили, как заглядывает в глаза… А Светка Филю воспринимала как само собой разумеющиеся. Она не обижала собаку, но могла и погулять забыть, и корма вовремя не насыпать. Ей было не особо интересно возиться с ним, гораздо более почему-то привлекал щенок, живущий в её компьютере в игре Dogs 5. Щенок из Dogs 5 был идеален для Светы, тихий, спокойный и не гадит. А Филя был чем-то вроде интерьера. Аня не понимала зачем вообще играть в компьютерных собак если есть свой… живой, настоящий!!! «А я бы тебя любила, я бы с тобой всегда гуляла! Везде-везде бы брала тебя с собой!» Аня выучила алфавит гораздо быстрее других детей. Нет, дело было не в тяге к знаниям, просто она хотела написать письмо деду Морозу. Чтобы он принёс под ёлку живую авававку!!! Ой, как она писала это письмо… в интернете проверяла каждое слово, чтобы было точно, без ошибок, чтобы дедушка её понял и принёс тот подарок. Письмо не получалось, она писала его несколько часов. И всё Ане казалось неправильным. То написано некрасиво, то ошибка какая-ни будь прокрадётся… Не то. Не правильно. Сухо. Не уважительно! Она даже язык прикусила от старания, вот!! Вот, получилось! То, что надо! Конечное письмо гласило: «Милый Дедушка Мороз! Я верила в тебя все эти годы, хотя Светка из школы и врала, что это родители подкладывают подарки. Я не попрошу у тебя ни дорогостоящую микробэби (слово дорогостоящую Света проверяла в яндекс словаре 4 раза), ни телефон, хотя все мои одноклассники попросят это. Мне не надо игрушек. Подари мне собаку. Я в этом году почти всегда слушалась маму. Пожалуйста, мне очень-очень надо собаку. Только настоящую. Не обмани меня!» Слово «собаку» было обведено три раза, чтобы Дед Мороз точно не перепутал, а то у него вон сколько детей! Этот новый год она ждала как никогда раньше. Она была просто очень-очень послушной, помогала маме резать салаты, даже не плакала, когда нечаянно вместе с салатом порезала палец. Помогла намыть пол, хотя нагибаться было тяжело и тряпка склизкая, почему-то пахнущая хлоркой, абсолютно Аню не слушалась и особенно не хотела отжиматья. Видно отпускать воду тряпка любила меньше всего. В тот момент, когда они с мамой и папой сели за стол, Аня поняла, что вот-вот уснёт. Мама сидела красивая, с ярко-красными губами (как вишнёвая сосачка), стрелками (мама называла стрелками полосочки около глаз, которые подрисовывала всегда перед важными, как ей казалось, событиями), в чёрном платье с вырезом на спине до… до того места где заканчивается спина. Папа надел галстук (наверное, мама заставила, потому что папа галстуки ненавидел, говорил, что это как удавка на шее. Вообще-то это была его шутка, но почему-то никто никогда не смеялся). Посреди комнаты стояла искусственная ёлка, состоящая из ненатуральных серых блестящих иголок. Маме нравилась эта ёлка. Папа и Аня её не любили, но приходилось терпеть это гламурное недоразумение посреди комнаты. Взрослые разговаривали. Деда Мороза не было. Снова разговаривали. Аня скучала, но не зевала изо всех сил, потому что зевать – дурной тон, а дурным детям Дед Мороз не приносит собак! Фух, Бой курантов… Мама с папой чокнулись. Аня даже желание загадывать не стала, ринулась под уродливое подобие ёлки. Было много всяких упаковок с подарками. Самый большой был для неё. Для Ани. «Наверное там внутри… там внутри щенок….» Её сердце билось как у колибри. Им в школе рассказывали, что сердцебиение колибри от 500 до 1000 ударов в минуту. Собака… Да, там была собака. Только игрушечная. Плюшевая, не живая!!! С рыжим мехом, глазами, как у любых других игрушек. Игрушечная собака улыбалась своим искусственным ртом ненастоящей улыбкой. Она не лаяла и не виляла хвостом, она не дышала. Она не жила. Дурацкий Дед Мороз, ничего-то он не понял!!! - Ну доченька, как тебе? Я… то есть мы с Дедом Морозом её долго выбирали! Ты рада? Давай я тебя сфотграфирую около ёлочки, выложу завтра в инстаграм! Улыбнись! Аня была плохой девочкой, очень плохой. Она не смогла выдавить даже подобие улыбки. Она держала в руках игрушечного пёсика и понимала, что ещё чуть-чуть и заплачет. Родители переглянулись. «Видишь, как здорово мы придумали! И вреда нашей квартире не будет, и ребёнок вроде как доволен! А то ишь чего выдумала – собаку! Мы вот только ремонт сделали!» Да, наверно здорово. Но не для Ани. - Малыш, смотри как классно! Вот тут можно на кнопочку нажать, она затявкает! Как настоящая, смотри! – неуверенно сказал папа. Аня почему-то не выглядела счастливой, как планировалось. Она села за стол. Игрушку так и оставила под ёлкой, даже брать не стала. Сидела и не кушала! - Я не хочу, как настоящую! Я настоящую хочу, ясно?! «Опять ей не знай чего надо! Я может на эту игрушку целую тысячу рублей угрохала.» - Малыш, - начала мама, видно было, что она злится, но не хочет кричать. Праздник же. Им же ещё фотки для инстаграмма делать, а ей вовсе не хотелось, чтобы ребёнок получился заплаканным, - Ну зачем же тебе настоящая собака? С ней же столько проблем! Вот кто с ней гулять будет? Не мы же с папой! - Я! - Не говори глупостей! Ты же ещё только в первый класс ходишь! А кто за ней убирать будет? Я между прочим в уборщицы не нанималась! - Мааам… Аня почувствовала, что сейчас точно заревёт. И будет реветь долго. Очень долго. Всё равно, что праздник. Пусть на неё все обидятся за испорченный Новый год, пусть не разговаривают хоть неделю, хоть год! Она понимала, что ещё чуть-чуть и с ней действительно не будут разговаривать, а ей придётся утром первого числа таскаться за родителями и просить прощения. - Я… я готова и убирать и гулять! Я всё готова делать! И посуду мыть за всеми, вот! Обещаю! Честно-честно! - Значит так, - мама пристально посмотрела на Аню, - Денег на собаку я тебе не дам, даже не проси. Беспородную шавку с улицы содержать не собираюсь. Вот накопишь на собаку тогда… тогда разрешу! С этих слов всё изменилось. У Ани появилась цель, она поняла, что должна делать!!! Надо просто накопить на авававку! На настоящую живую, которая будет лизать её щёки и любить! И она станет хозяйкой. Аня пообещала себе, что станет самой-самой лучшей хозяйкой на свете! САМОЙ-САМОЙ! Да, накопить сложно, на это потребуется время. Но это реально. И Аня научилась врать. Она врала маме, что ест в столовке, а сама откладывала денежки и целый день ходила голодная. Иногда выпрашивала у кого-нибудь яблочко. Это был просто праздник, когда удавалось выпросить яблочко! Как выяснилось, яблочко очень, очень хороший завтрак. Дома ела за двоих. В её детской головке пульсировала одна мысль: «надо копить». Собака стояла перед её глазами всё время. У Ани был очень хороший ровный почерк. Это помогло ей открыть небольшой бизнес. Она заполняла дневники лентяев. 5 рублей страница - и никаких претензий от классного руководителя. Сначала на неё обижались, думали жадина, а потом Светка рассказала, что Аня копит на собаку, потому что родители не разрешают завести, и ей начали приносить дневники даже те, кто умел нормально заполнять. Она любила одноклассников за это, таяла от благодарности, помогала, чем могла на уроках. Никакого мороженого, никаких игрушек и прочей ерунды. Все деньги на мороженое туда же – в копилку. Пару раз ей прямо невыносимо хотелось мороженое, особенно летом. У Ани было тяжёлое лето – все ходили и смаковали аппетитные шарики. Мороженое…. МОРОЖЕНОЕ!!! У неё так и тянулись руки к денежкам, но! «Я что совсем уже? Меняю собаку на какой-то пломбир?!» После таких мыслей Аня даже смотреть на мороженки не могла. Собака требует жертв! А однажды… однажды она проснулась последи ночи. Все вокруг спали, а Аня поняла, что пора. Почему-то именно сейчас, лёжа под холодным одеялом девочка поняла, что может быть она уже накопила!! Это было зимой, в середине третьего класса. Утром она попросила папу пересчитать. Он не мог. У него были другие, более важные дела. Просила на следующий день. Снова не смог. А когда папа пересчитал, оказалось, что Аня накопила целых 5 тысяч. Папа сказал, что этого достаточно, что они прямо завтра поедут и купят эту дурацкую собаку, чтобы Аня перестала терроризировать родителей. Мама с ней не разговаривала в тот день. Аня до сих пор не может понять, почему. На всякий случай попросила прощение. Два раза. Но мама всё равно не разговаривала. Она не спала в ту ночь. Совсем. Три раза вставала, чтобы проверить деньги. Ей всё казалось, что воры влезут и украдут её сбережения. И не будет собаки! Деньги были на месте. В шесть утра Аня разбудила папу и заставила его пересчитывать. Он конечно долго ругался, очень долго, но всё-таки пересчитал. Да, 5 тысяч и ещё целых 15 рублей. Аня никогда не была так счастлива, как в тот день. Даже угрюмость мамы не могла ей испортить настроение. - Сама полы будешь мыть, слышишь? А если, не дай Бог, она у нас гадить начнёт, будешь убирать по пять раз, чтобы не единого пятнышка не было на новом линолеуме! Когда они с папой ехали в маршрутке за собакой, у Ани аж руки тряслись. Она никак их унять не могла. Очень, очень боялась. Слишком невероятным казалось то, что происходит. Дорога почему-то была ужасно долгой. Водитель вёл автобус так медленно, что Аня едва сдерживалась, чтобы не вскрикнуть: «Быстрее! Я еду к собаке! Пожалуйста, хоть капельку быстрее!!!!!» И да, они вернулись с рынка втроём!!! Аня несла за курткой щеночка, настоящего!!!! Он весь дрожал своим крохотным тельцем и жался к ней. И сердечко у него тук-тук, тук-тук…. Тёпленький, родненький!! ЩЕНОЧЕК! Девочка поняла, что это именно её собачка, когда наклонилась посмотреть, а щенок подпрыгнул и лизнул её прямо в щёку своим язычком! Признал, признал свою будущую хозяйку! Аня даже не захотела смотреть других собак! Ей эту надо было!!! Ей нравилось, как щеночек дышал, как он пах! Он мягонький, беленький, с рыжими ушками. И глазки такие блестящие, как пуговки, только живые! Все её прошлые мечты, придуманные щенята меркли по сравнению с ним, с её Жаком (Аня сразу назвала его Жаком, сама не зная почему). Вот он – до него можно дотронуться рукой, вот он – сопит и жмётся… Маленький… Аня казалось, что теперь всё будет по-другому. Её самая главная мечта сбылась. На три дня. Его продали так дёшево по одной причине – щенок болел. Первый день был классный. Жак, весело виляя хвостиком, бросился обследовать квартиру, играл, даже легонько потявкивал, чем жутко бесил Анину маму. Он даже спать пришёл к Ане, залез к ней на подушку, и не смотря на крики мамы убрать Жака с кровати, Аня не убрала. Это её собака! Она будет с авававкой всегда, и спать будет тоже с ней!!! А с утра его стало рвать. Он не кушал ни сухой корм, ни обычную еду. Аня пошла в аптеку сама. Ей сказали, что у Жака глисты, и если дать таблетку, то всё пройдёт. Денег на таблетку не было. Родители велели отстать. И тогда Аня украла деньги. Да, украла, взяла сто рублей у папы со стола. Не чувствовала ни малейшей вины. Лишь бы Жаку помогло! Но Жаку лучше не становилось. Он перестал прыгать и играть. Просто лежал у батареи и смотрел так грустно-грустно… Аня позвонила тёте, у тёти котик так же болел когда-то. Тётя сказала, что надо срочно, срочно в ветеринарку! На птичьем рынке часто попадаются больные животные, они заражаются друг от друга. Его можно вылечить, можно спасти, надо всего лишь проколоть курс уколов, которые назначит врач и заставлять его кушать, больше пить… Но в ветеринарку надо непременно, и чем быстрее, тем лучше. А то может быть слишком… слишком поздно. Аня не знала, где ветеринарка. Родители запретили ей идти одной туда. Она была где-то далеко. Мама сказала: - Будь, что будет! Не человек же в сама деле! Это всего лишь дурацкое животное! Сдохнет, так сдохнет! А Жак так и лежал у своей батареи и почему-то дрожал. Аня поила его, кормила. Она шептала нежные слова щенку, умоляя, чтобы он выздоровел. «Может… может всё не так плохо! Может он просто на несколько дней прихворал?» Два дня он встречал Аню после школы. Выходил, еле волоча лапы, но виляя хвостом. Его глаза были такими радостными, такими преданными! Он не прыгал только потому, что не мог. А на третий день Жак не вышел. Ему было совсем плохо. Мама с папой ушли гулять. - Ты завела, вот теперь и расхлёбывай! Урок жизни получай! Я с этим возиться не собираюсь! Урок жизни. Она сидела рядом с Жаком, осторожно гладила его по шёрстке. Его рвало время от времени, Аня убирала и отпаивала щенка водичкой. Он ещё так виновато глядел каждый раз… А она Жака гладила. Потом снова приходилось убирать. А потом щенка рвать перестало. Он почему-то не смог подняться… только ползти смог. Урок жизни. Она радовалась, когда слышала тихое дыхание Жака. У него лапки дёргались, дёргались, подрагивали, но это хорошо, это значило, что он жив… Только вот это дыхание становилось всё реже, реже… тише… ещё тише…. и совсем… совсем… А она всё гладила его, гладила и плакала, прижимала к себе. - Жак, милый! Вот ты выздоровеешь и всё у нас хорошо будет! – жарко шептала девочка, задыхаясь от слёз, - Мы гулять вместе пойдём, мы… я тебе всё-всё покажу, наш двор и соседний двор! Я тебе все свои игрушки отдам, хочешь, хочешь? Ты только выздоровей, милый… пожалуйста, выздоровей! Ты не можешь не выздороветь! Ты же не можешь… А Жак вдруг рванулся вперёд и почему-то странно захрипел. Аня закричала. Жак как будто боролся с чем-то и это что-то побеждало. Он рвался, рвался… полз куда-то… дёргался всем телом… Наверное, он думал, что ползёт к небу, к звёздам…. Полз, полз, а потом вдруг застыл. В одно мгновение. И больше никуда не рвался. Смотрел на всё остекленевшими чёрными глазами, которые стали вдруг слишком взрослыми для глаз щенка. Аня обнимала мёртвую собаку. Обнимала до тех пор, пока его тело не стало холодным и всё шептала, как здорово будет, когда Жак выздоровеет… *** Родители вернулись в 12 часов. Они здорово погуляли в центре города, там было такое увлекательное представление! Джазовый концерт, столько фоток крутых сделали! Давно так классно не гуляли! Автор: Власова Александра #рассказы