ОХОТА и РЫБАЛКА ПО ВСЕЙ РОССИИ

Складной нож Корсар Твёрдость 59 ед Сталь 95х18 кованая Нержавеющая Рукоять Чёрный Граб ТТХ : Общая длина 220 мм Длина клинка 94 мм Длина рукояти 126 мм Ширина клинка 25 мм Обух 2,4 мм Комплектуется ножнами из Натуральной Кожи

Нож Анаконда Твёрдость 61 ед Сталь Дамаск Рукоять Стаб Карел Берёза+Резьба Художественное литье Латунь Формованые Ножны+Скримшоу ТТХ : Общая длина 320 мм Длина клинка 155 мм Длина рукояти 165 мм Ширина клинка 38 мм Обух 4,0 мм

Нож Сотник Твёрдость 63 ед Сталь кованая D2 Рукоять Акриловый Композит ТТХ : Общая длина 250 мм Длина клинка 210 мм Длина рукояти 130 мм Ширина клинка 30 мм Обух 3,7 мм Комплектуется ножнами из Натуральной Кожи

Филейный нож Щука Твёрдость 63 ед Сталь D2 кованая Рукоять Чёрный Граб Ножны Натуральная Кожа + Скримшоу ТТХ : Общая длина 300 мм Длина клинка 170 мм Длина рукояти 130 мм Ширина клинка 20 мм Обух 1,0 мм

Складной нож Перо Твёрдость 59 ед Сталь 95х18 кованая Рукоять Венге Механизм Back Lock ТТХ : Общая длина 205 мм Длина клинка 90 мм Длина рукояти 110 мм Ширина клинка 15 мм Обух 2,4 мм Комплектуется ножнами Из Натуральной Кожи

Нож Акула Твёрдость 62 ед Сталь Дамаск 400 слоев Рукоять Чёрный Граб +Резьба Художественное литье Мельхиор ТТХ : Общая длина 275 мм Длина клинка 145 мм Длина рукояти 130 мм Ширина клинка 30 мм Обух 4,0 мм Комплектуется ножнами из Натуральной Кожи

Николай КРАСИЛЬНИКОВ ПРО МЕДВЕДЯ СЛАДКОЕЖКУ Шли мы как-то с Никифором по южному склону, где среди скал встречаются поляны, густо заросшие травой, боярышником, кустарником. Взбираясь на очередной скальный выступ, мой провожатый вдруг резко присел, словно спрятался. Подбираюсь к нему, выглядываю из-за скалы и вижу: под кустом ежевики, густо увешанной спелыми ягодами, сидит медведь. Наш среднеазиатский белокоготный мишка. Задние ноги сложены «по-турецки», передние – на коленях. Глаза закрыты, а на морде такое удовольствие, как у аксакала в чайхане, только что откушавшего отменного плова. Поскольку до «картины» не больше полтора десятков метров, мы затаили дыхание – медведь не представлял для нас никакой угрозы – и с интересом стали наблюдать, что же он будет делать дальше… Через минуту-другую косолапый открыл глаза, передвинулся чуть правее, прицелился и – р-раз – обеими лапищами оголил ветку – закинув ягоды вместе с листьями прямо в открытую пасть. Раздавив зубами ягоды и почувствовав вкус кисло-сладкого сока, медведь снова закатил глаза, и все блаженство, которое он испытывал в этот момент, опять расползлось по его физиономии. Далее сдерживаться мы не могли и прыснули со смеху. Сладкоежка вскочил, завертел своей кудлатой башкой, а, увидев незваных зрителей, сделал досадливую гримасу, что-то проворчал под нос и кубарем покатился за скалу. А ежевика была действительно вкусная. Спасибо медведю, подсказал. ПЛЫВИ, МАЛЫШ… Ух, и жара! Даже капли, упав на землю, шипят, как на сковородке. Многие речные протоки, старицы, родники, маленькие озёра высохли или превратились в мелкие лужи, над которыми знойными вечерами вьётся мошкариная метель. Однажды утром при обходе участка возле одной такой лужи Никифор приметил двух чёрных воронов. Неразлучная парочка жила в заказнике уже несколько лет. Птицы скакали вокруг мутного зеркальца воды и норовили белёсыми клювами что-то ухватить. Может быть, мелкую рыбёшку или лягушат… Мало ли чего! Словом, Никифор не обратил особого внимания на воронов. Однако в полдень, возвращаясь той же тропинкой, егерь снова увидел чёрных птиц. Они будто и не улетали. Только их наскоки на лужу были более агрессивными. Ну-ка, ну-ка!.. Никифор скорым шагом поспешил к луже. В ней барахталось что-то крупное: брызги фонтанчиком разлетались в стороны. Вороны нехотя поднялись на крыло, сели неподалёку на расщеплённую бурей арчу. И, недовольно крумкая между собой, стали наблюдать, что будет делать человек. Никифор, подойдя к луже, остановился. Пригляделся внимательнее, и вскоре разглядел возле склизких голышей небольшого сомёнка. Он, уткнувшись круглой усатой головёнкой в ил, не подавал признаков жизни – притаился. Тогда Никифор поднял лежавший у ног прутик и пощекотал им малыша. Тот в ответ плеснул хвостом. Раз, другой. «Жив, жив…», – улыбнулся егерь. Рядом, струясь на солнце, бежал по камням Ахангаран. Никифор ловко обеими руками поймал липкого сомёнка за жабры, отнёс к реке и отпустил его в светлые струи. – Плыви, малыш, и больше не попадай в беду, – сказал он вслух. А вороны, покружив над егерем, полетели в сторону синих гор. БАРСУК Осенью Никифор раскопал жилище барсука. «Коридор» толстого увальня оказался узким. Как только он в него пролазил?! Зато «спальня» была просторной, круглой и чистой. А по утрамбованному полу были густо рассыпаны пучки сухой запашистой травы. – А это зачем? – спросил я Никифора. – Чтобы теплей спалось? – Не совсем, – ответил егерь. – Барсуку-чистюле и без травы бывает уютно. Под землею всегда тепло. – А для чего же она здесь? – не понимал я. – Для мягкости? Но много ли её может дать полынь? Сухая, колючая… – Ох, уж эти, городские! – усмешкой кольнул меня Никифор. – Полынь – трава горькая да целебная. И барсук это хорошо чует. Есть полынь – нет блох. Нет полыни, – блохи зимою, ох, и кусачие! Чистая жизнь требует горечи!.. Что верно, то верно… Какая же это жизнь, если без горечи? Средняя Азия. Кураминские горы.