Русаново 169440

Произошло чудо, все находившиеся в больнице в палате были исцелены

В ночь с пятницы на субботу 22 февраля 1992 года служащая Мария И. перенесла острый сердечный приступ и была помещена в реанимацию местной городской больницы. Дежурный врач, которая вела лечение пациентки, дала указание своим сотрудникам не делать необходимого в таких случаях укола тромболитика, поскольку у пациентки в тот момент были месячные. Мария дружила с матушкой М., игуменьей известного в той области монастыря. Игуменья была духовной дочерью отца Порфирия и за несколько дней до этого отправилась в Оропос на панихиду в сороковой день по смерти приснопамятного старца. Она привезла с собой масла из лампадки, горевшей в келлии старца, а также его фотографии — те, что раздавали в монастыре. Монахиня передала больной и ее мужу немного масла и фотографию. Та приняла подарок с умилением и поставила его на свою тумбочку, не зная, кем был почтенный старец. Наступил четверг 26 февраля, день святого Порфирия Газского, именины старца Порфирия. Игуменья М. выбрала этот день, особенно любимый батюшкой, чтобы совершить панихиду в своем монастыре. Итак, около 5:30 утра игуменья готовила коливо и горячо молилась Богу о выздоровлении своей духовной сестры Марии — та была в критическом состоянии. Призывая на помощь святого старца, она со слезами просила его походатайствовать о спасении женщины. Как раз в это время в полумраке палаты реанимации появилась фигура некоего почтенного иерея, который бесшумно подошел к кровати больной Марии. Пациентка не могла его как следует разглядеть и подумала, что, возможно, это ее духовник, отец А. Священник подошел еще ближе и, улыбаясь, сказал: «Я не тот батюшка, которого ты ждешь. Я отец…» Батюшка прошептал какое-то имя, но больная не смогла его расслышать. Все же она была тронута и поражена появлением старца, она следила за ним глазами… тот опять улыбнулся Марии и, слегка облокотившись на кровать, благословил ее еще раз и удалился… Батюшка подошел и к остальным восьми пациентам, благословил их и ушел. Его походка была настолько легка, что казалось, будто он не касается пола. Посетитель вышел не через дверь, он подошел к окну и… исчез. В тот момент Мария снова почувствовала себя хорошо, как будто она освободилась от какой-то внутренней тяжести. Она ощущала себя здоровой, как раньше! Женщина тотчас же встала с кровати. В 11:00 шел утренний обход палаты. Было засвидетельствовано, что тромбы у Марии разрушились сами собой. Дежурный врач была удивлена и стала выяснять, не сделал ли все-таки кто-то из сотрудников пациентке укол тромболитика, вопреки ее запрету. Все заверили ее, что этого не было. Тогда врач пришла к выводу: или первичный диагноз был ошибочен, или произошло настоящее чудо. Целебное действие чудесного присутствия отца Порфирия коснулось и остальных пациентов этой реанимационной палаты, которых старец посетил и благословил в то утро. Их состояние быстро улучшилось, как признавались врачи, «странным и невероятным образом». Весть о небывалом случае быстро распространилась во врачебных кругах, он даже обсуждался на кардиологической конференции, состоявшейся чуть позже в Афинах. Это чудо было свершившимся и засвидетельствованным фактом, и наука не сумела ни объяснить, ни истолковать его. Близкие Марии, желая получить подтверждение случившегося, обратились к врачам-специалистам в Лондоне. Те, в свою очередь, с удивлением заверили их в полном выздоровлении пациентки. Проходили месяцы, об этом чудесном случае становилось известно все больше. Но первые сведения были самыми общими и неопределенными: единственной точной информацией, которая дошла до меня, было название места, где явился старец. Любовь и уважение к этому святому человеку побудили меня внимательно исследовать и записать это событие. Примерно восемь месяцев спустя, с 24 по 27 сентября 1992 года, я совершил мою обычную для этого времени года паломническую поездку на Афон. Начать паломничество я намеревался с монастыря Симонопетра, но Богородица и святой старец устроили все иначе. Утром 24-го числа я встретился в Уранополисе с митрополитом Сидирокастрийским Иоанном, который желал посетить батюшку Максима в Керасье и совершить одну хиротонию. Мы поговорили, и я решил поехать с владыкой. Но сначала я хотел поклониться могиле старца Порфирия в Кавсокаливии. После полудня наш парусник достиг пристани Кавсокаливии. Мы стали подниматься по тропинке. Нас было семеро незнакомых друг с другом людей. Мы проходили мимо тенистых деревьев, внизу бескрайнее синее море терялось за горизонтом, сливаясь с небом. Старец очень любил эти бесконечные голубые дали. Бывали мгновения, когда он устремлял туда свой взгляд, отдыхая мыслями и душою. Когда мы добрались до могилы приснопамятного старца, нас осталось трое — остальные четверо пошли дальше. Поклонившись могиле святого, мы начали беседовать о нем и так познакомились друг с другом. Одним из собеседников был К. К., богослов, а другой, К. М., ремесленник. Оба они оказались земляками и друзьями Марии, о чудесном исцелении которой рассказано выше. К. М. к тому же приходился ей соседом (теперь он — монах на Афоне). Так святой старец чудесным образом собрал нас тем вечером у своей могилы, послав мне именно тех людей, которых я искал. Мы проговорили с ними до утра. Эти два брата во Христе дали мне адрес и телефон Марии, я же попросил их передать женщине мою просьбу встретиться, чтобы поговорить о произошедшем с ней чуде. Вернувшись в Афины, я отправил Марии письмо, вложив внутрь фотографию почтенного старца. Как мне потом сообщили два моих друга, Марию в этот момент мучила мысль: кто же был тот святой, который посетил ее в то утро, исцелил и спас ей жизнь? Она не была знакома с отцом Порфирием лично. Мария и хотела поверить в помощь свыше, но голос сомнения в ней был очень силен. Однажды вечером, как нам потом рассказали, Мария вдруг проснулась и услышала голос: «Завтра ты получишь письмо. В конверте будет фотография с изображением того, кто вылечил тебя в то утро. Не сомневайся больше». На следующее утро Мария в самом деле получила письмо. Это было мое послание, в которое я вложил ту нашу знаменитую фотографию святого старца. Из книги Георгиоса Крусталакис «Улыбающийся святой. Жизнь и чудеса старца Порфирия Кавсокаливита», вышедшей недавно в издательстве «Никея».

Интересная притча

Три человека ворочали камни. Одного из них спросили: — Что ты делаешь? Он вытер пот со лба и ответил: — Горбачусь. Подошли ко второму и спросили: — А ты что делаешь? Он закатал рукава и деловито сказал: — Деньги зарабатываю. Спросили у третьего: — А что делаешь ты? Он посмотрел вверх и сказал: — Храм строю. МОРАЛЬ: Жизнь наполнена смыслом только у того, кто преследует великую цель. © Галина Охотникова

Огромные волны швыряли корабль, как спичечную коробку. Помощи ждать было неоткуда, но святой спас

Когда я была маленькой, в нашу деревню к своим родителям приезжал капитан дальнего плавания. Его рассказ запомнился мне на всю жизнь.
«Наш корабль, – рассказывал он, – как обычно, вышел в море на рыболовный промысел. Было тихо, спокойно. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел сильный ветер, поднялась буря. Посрывало паруса, корабль стал неуправляемым и накренился набок, связь оборвалась. Огромные волны швыряли корабль, как спичечную коробку. Помощи ждать было неоткуда, и все почувствовали неминуемую гибель.
Я выскочил наверх и с поднятыми руками, громко плача, начал молиться, прося Николая Чудотворца о помощи. Сколько прошло времени, я не знаю, но буря стала стихать. «Ребята, – кричу морякам, – натягивайте паруса!» Они отвечают отрешенно: «Уже бесполезно: пробито дно, вода заливает корабль». Я начал настаивать. Мы втроем натянули паруса за считанные минуты, хотя обычно с ними не справиться и вдесятером. Буря утихала. Когда спустились вниз, увидали, что дыру заткнула большая рыба.
С плачем окружили меня моряки и спрашивают: «Капитан, скажи нам, кто за тебя молится Богу?» Тогда это преследовалось. Я им отвечаю: «Бабушка и мама моя молятся за меня, а спас нас вот кто», – и достал из кармана бумажник, где лежала маленькая икона Николая Чудотворца.
Руководство наградило меня внеочередным отпуском, а моряки попросили купить им иконки святителя Николая и отслужить в церкви благодарственный молебен. Все, кто был на корабле, передали низкий земной поклон моим бабушке и маме за их молитву».
© Л. Н. Гончарова

Святой помог спастись пострадавшему человеку в шахте

Совершенно не планируя этого раньше, я оказался в Донбассе на одной из старых малопроизводительных шахт. Порой я уставал так, что, приходя в общежитие, валился на койку замертво, прямо в одежде. Новые друзья старались не шуметь, пока я спал. Скоро я втянулся в работу, мозоли на огрубевших руках приходилось срезать ножом, но мне нравилось, что я не пал духом и не сбежал, как некоторые. И все бы хорошо, но случилась беда. В тот день мне так не хотелось спускаться в клети в шахту! Душа словно чуяла беду. Когда мы шли по штреку к забою, вдруг сверху – треск, грохот, удар в левое плечо и руку, дикая боль в ноге, и в завершение – удар в голову и полет в никуда. Темнота. Очнулся я, засыпанный породой и грязью. Трудно было дышать. Обвал. Как нас учили, я начал понемногу шевелиться, искать свободное пространство вокруг себя. Левая рука была неподвижной, пошевелил пальцами правой – работают! И стал я по камешку освобождать себя от плена земли, часто теряя сознание от боли. Но я не хотел умирать заживо погребенным и верил, что завален частично. И моя отчаянная борьба завершилась победой – я освободился из-под завала. Вокруг была кромешная тьма. И тишина. Я крикнул, позвав своих товарищей, но мне никто не ответил. Ощупав себя, я обнаружил на левой руке несколько ран, из них сочилась кровь. Нога нестерпимо болела, но крови не было, я решил, что здесь закрытый перелом. Разорвав тельняшку, я кое-как перевязал руку. Снова стал кричать, но только эхо подземного царства насмешливо отвечало мне. Я забылся тяжелым сном, но вдруг отчетливо услышал хохот и визг. Я пополз по штреку, волоча больную ногу. Шум и лай то усиливались, то отдалялись. Я отдыхал, стараясь найти хоть немного капающей сверху воды. И вдруг совсем рядом услышал ехидное хихиканье, громкое хрюканье и задорное улюлюканье. И я перекрестился! Это я-то, флотский комсомолец! Но чудо – мерзкие звуки прекратились! И я пополз в противоположную сторону. Но куда? На этой старой шахте много выработок. Значит, мне долго придется блуждать по ним и, возможно, навечно остаться в этом подземелье. Я забылся в тяжелом сне. Мне снилось детство и моя мама, стоящая в левом крыле Покровского собора перед иконой святителя Николая. Она дала мне свечку и прошептала: «Это твой небесный покровитель Никола-Чудотворец. Поставь ему свечку. Если будешь молиться к нему, он всегда придет на помощь, спасет от любой беды. Всегда помни это. Всегда». Я перекрестился и прошептал: «Никола-Чудотворец, спаси меня!» – и проснулся. Проснулся внезапно, словно кто-то коснулся меня. Спокойный мужской голос произнес: «Встань, юноша, и иди за мной». Я подумал о сломанной ноге, но тот же голос твердо настаивал: «Следуй за мной!» И я встал! Но все-таки боясь наступить на больную ногу, я пошел держась за мокрую стену штрека. Голоса я больше не слышал, но словно видел во мраке того, кто притягивал меня, как магнит. Время от времени я останавливался, чтобы отдохнуть, и тот, впереди меня, тоже останавливался и ждал. На очередной остановке блеснул свет, и я узнал его! Это был Никола с иконы Барнаульского Покровского собора! «Ну вот и все,- сказал он,- скоро к тебе придут вон оттуда». Я посмотрел в направлении, куда он указывал, а когда обернулся, возле меня уже никого не было. Я опять впал в бессознательное состояние, из которого меня вывели спасатели, решившие проверить старые штольни. На все вопросы о моем спасении я отвечал только: «Никола, Никола». С этого времени меня прозвали Никола-сибиряк. Девять дней выбирался я после обвала, блуждая по штольням, а погибло тогда одиннадцать человек. После выписки из больницы друзья с почестями проводили меня на родину – родной, цветущий Алтай. Встречала меня со счастливыми слезами моя поседевшая мама. После моего подробного рассказа мама поведала мне: «В тот день, когда ты попал в беду, я пошла в огород полить грядки. Все было хорошо, я была вполне здорова, но вдруг в глазах потемнело, мне было так плохо, что я с трудом добралась до дома. Я выпила корвалол, прилегла на постель и задремала. Мне приснился ты, окутанный черным облаком, в котором временами вспыхивала молния. Я была очень больна, и еще этот сон. Он снился мне несколько дней. Только теперь я понимаю, что черное облако – это мрак шахты, а свет – святитель Николай, твой спаситель, слава ему и Господу Иисусу Христу, без воли Которого ни один волос не упадет с головы человека! На другой день мы поехали в Покровский собор помолиться о моем чудесном спасении, поблагодарить Господа и Николу-Чудотворца. © Николай Блинов