Откуда пошли необычные названия деревень Гродненского района?
Колбасинские, квасовские, салатинские, калетовские и сухаринские – именования жителей местечек региона звучат по-гастрономически. Правда, к блюдам эти названия не имеют никакого отношения.
Забрались в Гребени
Одним повезло родиться в Моньковцах, другим – простите, в Гребенях. Неблагозвучные названия имеют благозвучное происхождение. Так, в деревне Моньковцы, скорее всего, проживали люди с еврейскими корнями. Название пошло от имени Соломон, в уменьшительной форме – Моня. Местечко Гребени получило название из-за ландшафтных особенностей местечка: поселение выросло в низине, на «гребне».
Как рассказал преподаватель кафедры белорусского и сопоставительного языкознания Станислав Янушкевич, по названиям населенных пунктов можно судить об уровне развития общества в разные периоды. К примеру, в XVI-XVII веках названием деревни сельчане и помещики юридически закрепляли за собой собственность или считались основателями населенного пункта. Своим комичным звучанием подобные местечки обязаны здешним поселенцам.
В Усениках проживал человек с усами, его прозвище стало фамилией, а затем и названием целого населенного пункта. Обухово – далеко не от выражения «как обухом по голове», просто местечко принадлежало Обухову, пояснил собеседник. Коробчицы и Пышки получили название от прозвища жителя тучного телосложения. В Горячках хозяйничал человек с крутым нравом. Скажем честно, человек с Гневенщин тоже был «не сахар». До сих пор на территории Польши «ходит» старая польская фамилия Гневы.
С Сухарями история повторяется. Правда, здешний поселенец, наоборот, слыл сухим по характеру. В Брузгах он постоянно был недоволен. Элитный поселок Барановичи основал человек по прозвищу Баран. Ничего не поделаешь, но был он, по всей видимости, драчливым или несмышленым. Бычки являлись землями одноименной фамилии, которая, скорее всего, появилась от прозвища хозяина – упрямого тугодума. Козловичи основали люди с неблагозвучной фамилией, которую предок взял из-за того, что мыслил он, мягко говоря, не гибко. Тугими считались и основатели Тужевлян, хотя это был панский двор.
В Губинке никого не губили. Просто губы у основателя местечка были пухлыми. А вот в Корчиках хозяина красивым не назовешь: его фамилия, как и деревня, пошла от слова «корч». В Пилюках ситуация была еще хуже, люди «пилили» друг друга. Название деревни Оленичи ничего плохого о жителях не говорит: происхождение связано с именем Алена.
Оказывается, существует человек не только в футляре, но и в колпаке. Возможно, характеры схожи. Именно такой дал название своей деревне Колпаки. Цвикличи основал седой поселенец, на это указывает этимология белорусского корня: слово применяли к черствому хлебу. Старина, по всей видимости, обязана своим рождением человеку в возрасте и опытному.
Местечко Линки не обязательно основали ленивые люди, просто первым владельцем здесь был Линько. Деревня Клочки вовсе не славилась интригами и склоками, здесь же опять название происходит от фамилии. Деревне Шембелевцы дал название носатый поселенец, и разговорное слово «шнобель» намного старше, чем кажется. «Игра в бирюльки», оно же безделье, вспоминается в селе Бируличи. И не совсем случайно. Назвал поселение гражданин по фамилии Бируля. По всей видимости, человек изящный. В старину «бирульками» называли подвеску на цепочке, мелкие игрушки. Так же произошло и с Гибуличами Гродненского района. Хотя местные связывают название с гиблым местом, окончание в имени собственном указывает на то, что проживали в деревне потомки Гибулы (и сегодня в Литве распространена фамилия Гибулькас). Неблагозвучные Чернушки обязаны гражданину Чернушко, скорее всего, с темными глазами и волосами. А в Дубинке поселился основательный человек, которого назвали Дуба.
Деревни «выдали» эмигрантов
Не все жители Колбасино знают, что название их деревни пошло вовсе не из-за того, что здесь делали вкусную мясную продукцию. А от литовского слова «келбас», которым наделялся говорливый человек, вероятно, первый поселившийся в этих местах несколько веков назад. В Квасовке жители действительно предпочитали квас.
На эмигрантов-поселенцев указывают названия деревень Васарабы, Калеты и Шабаны. Васарабами называли всех этнических переселенцев. Речи Посполитой не стало, но из делопроизводства, которое велось на польском языке, перешло это название на деревню. С киргизского языка слово «калета» означает ошибку и неправду. Скорее всего, в Калеты иммигрировал человек с одноименной фамилией. С Шабанами иная история. Станислав Янушкевич предполагает, что завезли название татары, у которых это распространенная фамилия, и так, впрочем, называется восьмой месяц мусульманского календаря.
Кажется, что местные с Шинковцев то и делают, что шинкуют капусту. На самом деле это поселение выросло на месте корчмы: на польском языке «шинком» называют трактир. А Селюки появились от фамилии, которая в прямом смысле означала жителя села.
По словам Станислава Янушкевича, деревни также могли называться по роду занятий, которые сельчане выполняли в пользу бискупского или панского двора. А еще характеризовали социальные явления. К примеру, Кулаковщина говорит о том, что эти земли были отданы крестьянам, которые выполняли повинность. Село Черток отсылает к тем временам, когда наделы делили, чертя зарубины на деревьях. Кулевцы – тоже фамильное название, и, скорее всего, поселенцы занимались рыболовством. Ведь «кулем» называли узелок на рыболовецкой сетке. А вот в звучных Боярах проживали крестьяне, которые несли у панов службу. Как правило, занимались охраной дорог и доставкой важных грузов. Кошевники и Копаньки обозначали сельскохозяйственные работы, связанные с «кошыкамі» и сажелками.
Не захотели жить в Гнойнице
Большое количество названий деревень связано с ландшафтными особенностями местности. «Это было распространено до XVII века», – пояснил преподаватель. Пожалуй, никто из жителей микрорайона Вишневец не догадывается, что могли бы получить «прописку» в Гнойнице. Неблагозвучную деревню, расположенную на этом месте, переименовали в 60-е годы прошлого века. Некрасивому названию деревня была обязана мутной речке, протекавшей в этих краях. В Синевичах люди не злоупотребляли алкоголем, просто окрестности считали «синими» от рек и озер. В деревне Лаша протекала одноименная река, затем ставшая Лашанкой, получившая название не от прозвища недалекого человека, а от польского «ляха». Весьма незвучный поселок Струпино вырос на возвышенности, наросте. Табольская Будка появилась в сухом месте.
Деревня Колония выросла на выселках, неподалеку от большого населенного пункта. История села Лукавица не связана с овощем или с лукавыми людьми. Здесь протекала река Лука, которая брала свое начало у заливного луга. Перелом – это не диагноз, просто деревня с одноименным названием появилась на изгибе реки. Запурье тоже не медицинское название и связано с рекой Пурва. Чернуха ничего не имеет общего с плохим инцидентом: это село тоже взяло название водоема с мутной водой. Казалось бы, нечто грузинское есть в деревни Сухмени. Но снова поселение появилось в сухом месте среди болот окрестностей Коптевского сельсовета. Название Рогачи не имеет ничего общего со смехом, село выросло в гористой местности. Деревню Бабино женской не назовешь, просто так в старину указывали на местность с лесным массивом. Село Гумнище, понятное дело, возникло на месте, где мололи муку или хранили хлеб.
Когда Станислав Янушкевич проводил со студентами этнографическую практику в Гродненском районе, услышал немало интересных народных объяснений поселковым именам. Жители деревни Хомуты поясняли, что, мол, проживали здесь люди безынициативные. Бытовало мнение, что название связано и с тем, что бывшее население жило с производства хомутов. Но наукой такие объяснения полностью опровергнуты. Возможно, и делали здесь упряжь для лошадей, но название берет начало от здешней реки Хомант.
А вот в Индуре «ходит» и вовсе анекдотичная легенда о названии поселения. Мол, стоял в местечке трактир, где работала красивая, но недалекая официантка. К ней съезжалось всё мужское население окрестностей, правда, со словами: «Сегодня снова к Инне, дуре!». На самом деле, поселок Индура берет название от имени реки Индрис, в переводе с литовского языка – «тростниковая река».
Когда слышишь название деревни Салатье, вспоминается съестное. В действительности же у балтов «сал» означало озеро. К слову, неблагозвучные названия принято было менять в советскую эпоху. Так, жителей Пузавичей «переселили» в Партизанскую. Правда, эта деревня затем и вовсе исчезла с географической карты Гродненского района. Справедливо обидным и некорректным по отношению к представителям еврейской национальности посчитали деревни Жыдовщина и Жидомля, их переименовали в Принеманскую и Житомлю. Станислав Янушкевич уверен, что названия деревень говорят о социальном устройстве, личной истории поселений, но уж никак не связаны с современными жителями. Впрочем, не важно, как именуют местечки, главное, чтобы в них жили хорошие люди.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев