Предыдущая публикация
Памяти коллеги, наставника и друга, Анатолия Рыбальченко.
Отрывок из книги «Окно в Африку». 2018г.
ГРАНДИОЗНАЯ АФЕРА
На месторождении в Килинди породы были с гнейсовидной текстурой, без какой-либо слоистости, светло - и тёмно-зелёные. В отдельных жилах они смахивали на крупнокристаллические пегматиты, на дневной поверхности обнажались телами мощностью пять – семь метров и простирались до пятидесяти метров. Наряду с большими телами отмечался и ряд фрагментарных локальных выходов.
Мы долго и обстоятельно обходили и обколачивали все коренные выходы на поверхность. Гранулиты были очень крепкие, при работе геологические молотки высекали искры и со звоном отскакивали, но и мы были парни упрямые, справлялись. Махать молотком для геолога – не гвозди забивать, тут необходимы умение и понимание, как ударить, куда и с какой силой. Скажем, когда геолог держит образец в левой руке – на ладони – и разбивает его молотком, это считается особым шиком.
Золото в породах было свободное, достаточно крупное, легко обнаруживалось под лупой-десяткой. В каждом третьем образце на сколе виднелись единичные лепесточки металла. Сразу появился знакомый здоровый азарт, время полетело незаметно и стремительно.
Процесс образования металла был, скорее всего, вторичный, иными словами, наложенный. Это результат подъёма и подпитки горячими растворами на заключительном этапе метаморфизма. Золото было локализовано в кварцевых жилах и зонах окварцевания мощностью от десяти до тридцати сантиметров. Эти зоны были приурочены к подошвам надвиговых пластин, формирующих пакет из трёх пластин, с шагом заложения три – пять метров, который прослеживался по простиранию на триста – триста пятьдесят метров и был вскрыт серией горных выработок.
Тут над месторождением не один день голову ломать надо, опираясь на опробование, лабораторную диагностику и аналитику, однако у нас на это не было времени, да и возможности не было. Местные лаборатории могли в лучшем случае определить в отобранных пробах содержание металла. На первом этапе и этого было бы достаточно.
История месторождения была сравнительно краткой. Вот что мы поняли из рассказа вождя Джеги. В 2003 году деревенские старатели долбили неглубокие шахтёнки на соседней высотке, искали рубины и зелёные гранаты. Старатели извлекали камни, промывая сильно выветрелую, до состояния муки, полуметровую, с раздувами зону из светло-серой породы и обратили внимание на присутствие обильного чёрного шлиха. Коренное золото обнаружилось быстро и постепенно привело к открытию месторождения там, где мы сейчас стояли.
Слава о золоте Килинди распространилась быстро. Тут же появились англичане. Нам рассказали, что в 2007 году они летали на самолёте над горой, проводили аэрогеофизическую съёмку. Хотя, что может дать проведение воздушной геофизической съёмки при поисках золота? Мне так и неясны остались физические основы этой работы. А может, наши рассказчики чего-то не так поняли.
Потом англичане пробили бульдозером широкую дорогу, затащили на самый верх буровой станок и прошли пятидесятиметровую скважину, которая подсекла рудную зону. Со слов Питера, лицензию им не дали, а керн они заколотили и увезли с собой. Информацию, разумеется, тоже. Мы предположили, что англичан не устроил масштаб объекта. Эти ребята обращают внимание в Африке только на крупные месторождения-стотонники, а здесь, по предварительным подсчётам, тонна наберётся, в лучшем случае три.
Среднее содержание золота достигало пятнадцати граммов на тонну, об этом мы узнали ещё в Москве. Результаты анализов, проведённых в Наро-Фоминске, каких-то сомнений у нас не вызывали, чего нельзя сказать о качестве и представительности опробования. Однако перед самым выездом в Килинди Питер и москвичи по телефону вдруг стали уверять нас, что последние пробы дали триста граммов на тонну.
Ну и откуда они взялись? Что за погребок с ураганной рудой они вскрыли? И где он находится? Мы пока его не видели. Чтобы развеять наши сомнения, Петруша, продемонстрировал документ из «SGS» – лаборатории Дар-эс-Салама и вечером подвыпив в Гаиро, трепался, что мы упадём от
одного только вида несметных килиндинских сокровищ. Так что мы ожидали увидеть золотую жилу или, золото в прожилковом исполнении, как минимум.
Действительность оказалась гораздо скромнее. Если что-то и встречалось, то только при увеличении сколов горной породы под лупой в десять раз. Тогда Анатолий задал Петруше вопрос в лоб:
– Где ты брал пробы, которые дали триста граммов?
– Да какая вам разница!
– Кончай демагогию и отвечай на вопрос.
Петруша что-то невразумительно забубнил и ушёл от ответа. Было ясно, что ребята сильно напутали, и распутывать этот загадочный клубок предстоит нам.
Мы проколачивали зоны окварцевания и отбирали пробы. Мбаша, умничка, бескорыстно и с удовольствием помогал нам. А Петруша ни к чему не притрагивался. Барин. Закончив с опробованием зоны, мы с интересом оглядели окрестности.
– Если на моих участках будет золото, то хозяева верхнего участка войдут к нам в долю со своим месторождением на правах концессионеров, – сказал Петруша.
– Петя, ты можешь показать, где находятся твои участки, чтобы мы
сориентировались на местности? – спросил Анатолий.
Петруша как-то неопределённо махнул рукой и произнёс:
– Да здесь везде золото! Не переживайте вы.
– Опять дуркуешь?
Эти слова насторожили.
– Участки будем смотреть завтра, сегодня уже времени не хватит, – добавил обладатель лицензий.
– А ночевать где будем?
– Едем в Гаиро, в гостиницу.
– Мы что же, на три часа работы каждый день будем мотаться за восемьдесят километров?
– Да это нормально, – равнодушно ответил Петруша.
– Это ты думаешь, что нормально! – вспылил Анатолий.
– А что вы предлагаете?
– Мы же палатку взяли.
– Нас неправильно поймут…
– Так ты что, стесняешься?
– Думаете, нам дадут спокойно спать?
– Подальше от деревни расположимся.
– От гостей не спрячемся, везде найдут.
– Встанем на холме у родника, на гранулите, никто нам не помешает. Заодно вечерком покопались бы хорошенько по зоне, не экономя время.
Петруша промолчал: действительно, кто ночью на сопку полезет, – но было ясно, что мнения своего он не поменяет.
Неоконченный разговор повис в воздухе. Ну что тут поделаешь?! Бесполезно бороться сразу со всей Африкой. И загнать Петрушу в палатку не получится, подобный образ жизни не для него.
В долину с глубоким колодцем мы спустились, когда было ещё светло.
Старатели промывали здесь руду после дробления. Колодец представлял собой десятиметровый шурф со ступеньками вниз, на забое отсвечивала вода, её и использовали для промывки. Ни одна капля влаги здесь не пропадала зря.
Сюда с месторождения старатели спускали руду на ишаках, а то и просто таскали на себе за три километра. На дроблении руды широко использовался детский труд. Детвора работала энергично и весело, соревнуясь друг с другом. Ребята дробили породу в деревянных ступах до состояния
порошка. Затем порошок прогоняли через простейший промывочный прибор – проходнушку с ребристым ковриком. Это деревянное устройство полтора метра в длину и полметра в ширину располагается с небольшим уклоном, самый оптимальный – восемь градусов. Сначала нам показалось, что коврики классические резиновые, но выяснилось, что это толстая дерюжная ткань, типа мешковины. Что ж, за неимением лучшего сойдёт и мешковина.
Рабочий процесс прост: сверху подаётся рудный порошок, на него подаётся вода, лёгкая фракция смывается, тяжёлые минералы, в том числе золото, остаются на коврике. Затем концентрат собирают и доводят круглыми металлическими лотками. Эта африканская схема ничем от нашей не отличается. Наши старатели иногда поступают ещё проще. Если под рукой нет резины (не всегда её в тайге найдёшь), поперёк доски набивают реечки – и вперёд. Конечно, неизбежны потери, но крупное золото никуда не денется. Классика жанра.
Когда мы осматривали дробильно-обогатительное хозяйство, Петруша вдруг проговорился, что прежде чем сдать в лабораторию последние пробы на определение содержания, их подробили и прогнали через проходнушку.
Так вот оно что! Какой молодец! Стало понятно, как этот аферист умудрился получить содержание металла в триста граммов на тонну. Петруша действовал, как Буратино на Поле Чудес в Стране Дураков. Это ж надо додуматься?! И ведь хрен подкопаешься, если не знать о махинации. Так что же они сделали?
Эти деятели продробили, отмыли концентрат и сдали его исходным весом, а исходным должен быть вес пробы, целиком состоящей из первичной горной породы. То есть они обогатили горную породу и искусственно увеличили содержание, как минимум, в пятьдесят раз. Лихо! У нас бы за такое дело голову оторвали и выкинули в распадок, где-нибудь в Сибири.
Буду рассуждать логически. Можно допустить, что Петруша напортачил по ошибке или по наивности. Но нет, он прекрасно понимал, что делает, и сознательно шёл на подлог. Как никак Керосинку оканчивал, и таким элементарным вещам его должны были научить. Петруша непременно хотел банк сорвать. И у него это запросто получилось бы, если бы не мы. Неудивительно, что заинтересовались идиоты из Москвы. Вот только не выдержал, не смог удержать язык за зубами и похвалился своей изобретательностью. На этом его интрига и закончилась.
Стало легче, но прежде чем принимать коренной участок в концессию, неплохо было бы для надёжности просверлить хотя бы две-три скважины, но в нашем положении это было нереально. Оставалось гадать на кофейной гуще: десять тонн здесь находится, одна или три.
Ладно, решили мы, завтра поглядим, что там, на Петрушиных аллювиальных участках. Мы ещё надеялись на положительный результат, хотя горы выглядели молодыми, были слабо затронуты эрозионными процессами, да и отсутствие гидросети наводило на неутешительные размышления.
Через несколько часов по пыльной красной дороге мы приехали обратно в Гаиро и завернули в харчевню. Мбаша снова исчез куда-то, словно растворился в ночи. Время было позднее, похолодало. Мы ужинали на открытом воздухе и промёрзли до самых костей.
Гремела однообразная музыка. Над нашими головами висело холодное зловещее небо. В вышине над краем улицы, слегка завалившись на бок, висел Южный Крест. Как мы, жители северного полушария, привыкли ориентироваться по Большой Медведице, по её самой яркой Полярной звезде, указывающей строго на север, так жители южного полушария и мореплаватели определяют юг по вертикальной линии двух звёзд Южного Креста.
Вечерняя картина в Гаиро точь-в-точь походила на ту, что описывал Николай Гумилёв в своём африканском дневнике: «Ночь ещё более чудесна и зловеща. Южный Крест как-то боком висит на небе, которое, словно поражённое дивной болезнью, покрыто золотистой сыпью других бесчисленных звёзд. На западе вспыхивают зарницы: это далеко в Африке тропические грозы сжигают леса и уничтожают целые деревни».
В округе действительно сильно гремело, и местами в темноте ночи полыхали языки огня…
Следующая публикация
Комментарии 4