Предыдущая публикация
Лида
Уважаемые читатели!
Думаю, что написанное ниже не слишком заинтересует представителей ты сильного пола, но может заинтересовать женщин, которые непременно найдут в этом повествовании некоторые совпадения с их собственной судьбой.
Итак, я начинаю свой рассказ об одной женщине, о её судьбе, во многом зависящей от сложившихся благоприятных и неблагоприятных обстоятельств. И, конечно же обстоятельств, зависящих только от неё самой.
Упустив подробности о детстве героини моего рассказа, которое выпало на лихие военные годы, о её послевоенной юности, я начну своё повествование с того времени, когда настал момент женщине исполнить истинное своё предназначение, т.е. стать матерью.
В одной из казачьих станиц на берегу великого Дона, где ловились величиной с большое корыто осетры, а икра тут же на берегу отбивалась, солилась и попадала на столы громкогласых и "сочных" казачек, в одноэтажной больничке молодая женщина корчилась в невыносимых предродовых схватках. Вторые сутки она не могла разрешиться ребёнком. Схватки были каждые десять минут, и женщина, зарывшись как можно глубже в подушку, повторяла лишь два слова: " Господи, прости!"
Просила ли она прощения у Господа, или от этих слов ей было как-то легче, она и сама не знала. Из-за тонкой перегородки, отделявшей мужское отделение от женского, послышалось: " И чем же ты так нагрешила?"
Чем нагрешила... Женщина не в силах была ответить, что все мы, далеко не святые люди уже рождаемся во грехе. Она уже не могла думать даже о том, что невыносимая боль когда-то закончится. Она просто умирала от этой затяжной боли.
Дежуривший фельдшер, видя, что дело совсем плохо, послал подводу за врачом-акушером, сухеньким старичком, который уже давно не практиковал, но ещё не потерял профессионального навыка.
Когда подвода с врачом примчалась в больницу, роженицы в палате не было. На немой вопрос, мужчина из отделения за перегородкой указал на уличную уборную.
Врач немедленно проследовал туда, и буквально вытащил женщину со словами: " Ты что?! Хочешь потерять ребенка?"
А она уже не хотела ничего. Не рожать, и не жить.
Какие манипуляции совершил тогда этот старичок, известно только ему одному, но роды начались. Будущая мать не кричала, уже не могла, сознание покидало её. Фельдшер по приказу доктора непрерывно говорил с ней, спрашивая, кого она хочет мальчика или девочку, на что женщина могла только кивать.
И наконец то появилась на свет девочка.
" Ну, вот тебе и Сашка! И девочка, и мальчик!"-
сказал доктор перевязывая пуповину пухленькой наворожденной.
Молодая мать и её дочка спали целые сутки, с небольшими перерывами, когда надо было покормить дитя. Спали, набираясь сил для новой жизни.
И жизнь пошла своим чередом.
Лидия, та самая женщина, героиня моего рассказа, не работала, муж был категорически против. Он берег её. Берег не от работы, а от взглядов мужчин, которые не сводили глаз с молодой красотки, обладающей шикарной, толщиной в руку косой, тонкой талией и манящими женственными бёдрами. Она, приехавшая в станицу невесть откуда, отличалась от местных женщин белоснежной и гладкой кожей.
Муж её работал прорабом. В подчинении у него были одни мужчины, которых он приглашал на праздники. Лида готовила и подавала на стол различные блюда. А когда гости расходились, начинался грандиозный скандал. То кто-то из гостей как-то не так на неё посмотрел, то, якобы она улыбнулась кому-то, и, стало быть это не спроста.
Так продолжалось полтора года.
А однажды, после ухода гостей, глава семейства, совсем ополоумев от ревности, схватил нож, втолкнул жену в маленькую комнату, где находилась маленькая Сашка, сказал, что даёт жене пять минут попрощаться с дочерью. И что было бы потом, кто его знает?
Только Лида, спасаясь от гибели, схватила дочь, и выпрыгнула в окно. Она бежала, прижимая к себе дитя к дому пожилого мужчины, который и предоставил ей убежище.
А ревнивец муж всю ночь разыскивал жену, стуча ногами в каждую хату. Старик не выдал.
В то время во всю шло строительство Волжский ГЭС, и многие жители станицы уже уехали на великую стройку, на заработки. Уехала и молодая семья с маленьким сыном, ровесником той самой Сашки. По случайному совпадению мальчика тоже звали Сашей.
Глава семьи Иван какое-то время работал под начальством того самого прораба, видел его необоснованную дикую ревность, и в редкие приезды погостить в станицу, говорил Лиде, что в случае чего поможет ей найти работу на ГЭС.
Это и помогло Лидии принять смелое решение после той самой ночи.
Наутро, когда протрезвевший во всех отношениях ревнивец муж уехал на работу, Лида вернулась в дом, собрала все, что могла, связала в узлы, покидала в чемоданы, и через пару часов грузовик уже мчал её с дочерью навстречу неизвестной пока ещё жизни.
Водитель довёз ценный груз до поселка ГЭС, нашёл Ивана, и, как только они стали сгружать те самые узлы и чемоданы, Лида заметила, как Иван тайком забросил один узел в кусты.
Ошарашенная этим, Лида отказалась от дальнейшей помощи Ивана , и тот благополучно удалился , оставив женщину с ребенком на пыльной дороге.
Лида плакала. Плакала от безысходности своего положения. А полуторагодовалая дочка теребила ее шикарную косу и просила кушать.
Итак, Лида плакала, сидя на развилке пыльных дорог, как на развилке не дорог, а судьбы. И один только Бог знал, как сложится эта самая судьба- судьбинушка дальше.
" Господи! Откуда же взялась здесь Мадонна с ребенком?"- услышала Лида. Она подняла голову, и увидела перед собой женщину, которая строго приказала оставаться на этом самом месте.
Женщина ушла, а через четверть часа появилась с мужем. Они погрузили на какую-то тележку Лидины пожитки, и отвели её в свое, так называемое, жильё. Почему " так называемое"? Да потому, что жильём называлась маленькая полуземлянка. В ней и проживала эта семья баптистов, в которой было шестеро детей.
Лида понимала, что оставшись сдесь, она не могла сидеть на шее этих поистине святых людей, которые совершенно безвозмездно предоставили ей с ребенком и кров, и еду.
И очень скоро она устроилась на работу в небольшую контору уборщицей. Сашку оформила в ясли. И всё вроде пошло неплохо. Ей дали комнатку в бараке, куда она благополучно переехала из полуземлянки, отблагодарив своих спасителей некоторыми вещами, теми самыми, которые привезла из станицы.
Но... Вскоре Сашка заболела дизентерией, и её отвезли в инфекционную больницу. А Лида не смогла оставить дочку одну. Она умоляла главного врача оставить ее вместе с дочерью. И он согласился. Согласился с тем условием, что мать будет работать санитаркой в соседнем блоке.
И Лида принялась за работу. Она усердно убирала, мыла и чистила, не имея возможности как-то питаться, зато она каждый день через оконное стекло могла видеть дочь.
А дней через десять её голодную и исхудавшую нашла та самая баптистка- спасительница. Как нашла? Да кто её знает!
Может в яслях сказали, что дочь лежит в больнице.
С того момента и до самой выписки, эта святая женщина приносила каждый день нехитрую еду, и Лида уже не голодала.
Сашка благополучно выздоровела. Только вот в ясли её не брали до истечения инкубационного периода. А этот период продолжался почти месяц.
И пошла Лида на рынок продавать вещи, чтобы на вырученные деньги купить еду. Но вскоре хорошие вещи закончились, а поношенные платья да туфельки не очень то пользовались успехом у покупателей.
Наступила осень. Лида стояла на базаре с какими-то уже не новыми вещами, когда к ней подошла пожилая цыганка, пожелавшая купить шаль, которой Лида укрывала себя и дочку от холода. Лида сняла шаль. Но тут Сашка с криком вцепилась в неё своей худенькой ручонкой.
Лида заплакала. Горькие слезы капали на Сашкино лицо, и цыганка, вытащив откуда-то из под юбки деньги сунула Лиде под ту самую шаль, и удалилась.
Вот уж поистине мир не без добрых людей!
Сколько денег было там, остаётся загадкой, но их как раз хватило на нехитрую, но необходимую еду до окончания того самого инкубационного периода.
Сашку снова взяли в ясли, а Лида устроилась на канатную дорогу ГЭС учетчицей.
Она выписывала путёвки водителям, а те, видя трудности молодой матери старались как-то помочь. Один пожилой водитель, увидев дырявую Лидину обувь, привез сапоги и отнес их в контору. Он знал, что Лида не примет такой подарок, а в конторе ей вручили сапожки как премию за хорошую работу. И даром, что сапожки были на два размера больше! Это ли важно.
И Лида зажила более менее нормальной жизнью.
Несмотря на такую неспокойную жизнь, Лида оставалась всё той же красавицей.
Конечно же она вызывала интерес у мужчин, и вскоре за ней стал ухаживать молодой военный офицер. Ухаживал по-настоящему. А Лида всячески отвергала приглашения на свидание. Почему? А всё очень просто. Просто не могла она пойти на свидание в кофточке с залатанными рукавами. А другой не было.
Лида отвергала всех ухажёров. Да и до них ли было? Она полностью посвятила себя дочери.
А тем временем строился поселок ГЭС с двухэтажными деревянными домами обложенными кирпичом. И людей из бараков и полуземлянок стали переселять в светлые теплые коммунальные квартиры с центральным отоплением.
Дали комнату площадью 12 м и Лиде. Тогда ещё не был проведён в дома газ, но уже был водопровод и туалет! И это было уже маленьким, но счастьем.
В соседях Лиды была семья с двоими детьми: Лёшка старший, он был Сашкин одногодка, и Нина, его младшая сестра. Родителей их звали Михаил и Мария.
В первый же день переселения в эту квартиру Сашка с Лёшкой подрались, да так собственно и дрались всё время, пока жили в одной квартире. Но это детали.
Дом был на восемь квартир, и соседи по дому быстро заметили одинокую женщину с девочкой. Сашку стали ласково называть Шураней, и, так собственно и называют её до сих пор те, которые не потеряли с ней какую-то связь.
Как-то Лиду пригласили соседи на день рождения. Праздновали всем домом!
Лида надела единственное оставшееся хорошее панбархатное платье и отправилась в гости. Молодые мужья присутствующих жён стали наперебой приглашать ее на танец. И следущий праздник проходил уже без Лиды. Аргумент был прост. Женщины сказали ( дословно): " Эта Лидка махнула своим панбархатным подолом, и все мужики упали к ее ногам!"
Но Лидии и не нужны были эти все гулянки. Всё своё свободное время она уделяла дочери.
Шло время.
Великая стройка ГЭС была закончена, и на открытие должен был приехать сам Никита Сергеевич Хрущев.
Это было 10 сентября 1961 года.
Михаил повёл детей на открытие ГЭС, прихватив с собой и Шураньку. Вот тут-то как раз и уместна поговорка " знать бы, где упасть..." Но...Михаил не знал.
Итак он стоял с детьми по одну сторону плотины. Народу была уйма! Всё хотели увидеть, как кортеж с правительством проедет торжественно через плотину. Проезд ещё не закрыли и по мосту ещё ехали люди на личных автомобилях.
Каким образом Шураня оказалась на дороге, как Михаил отпустил ее руку, остаётся загадкой. Толпа ахнула, женщины закричали, а мотоциклист, сбивший ребенка даже не затормозил, и видимо, испугавшись, тащил девочку, зацепившуюся платьецем за мотоцикл ещё сотню метров, пока платье не выдержало, порвалось, и на асфальте осталось лежать худенькое окровавленное тельце ребенка.
Сашка на несколько секунд пришла в себя, когда частная легковая машина мчалась на всех парах в ближайшую больницу. Девочка лежала на заднем сиденье, голова была на коленях Михаила. " Папа..." Едва произнесла она. "Я с тобой, доченька" ответил Михаил.
Что пришло в голову семилетней девочки? Кого она видела, находясь в забытье? И почему " папа"? Ведь она его совершенно не знала. Она увидела слезы Михаила, его дрожащие губы, и сознание снова покинуло её.
Ещё раз Шураня пришла в себя, когда в больнице ей накладывали гипс. От сильной боли она вскрикнула, и снова отключилась.
В то время не было мобильных телефонов, да и домашние телефоны была большая редкость.
Лида узнала о случившимся только приехав с работы со второй смены.
Надо ли говорить о её чувствах? О чувствах матери у которой жизнь ребенка висела на волоске.
Она бежала с поселка ГЭС через плотину ночью не чувствуя под собой земли. Её, растрёпанную, кричащую что-то несуразное, подобрала случайная машина, и водитель довёз женщину до той самой больницы. Лида стучала во все двери, пока не вышла медсестра. Но к дочери её пустили только утром. Врач сказал, что ночь была тяжёлая, но кризис прошёл, девочка будет жить.
Лида, увидев дочь пошатнулась. Сашка лежала с полностью загипсованной правой ногой, правой рукой. Голова бала перевязана так, что открытыми были только глаза, рот и ноздри. Всё её тело было сине чёрного цвета.
Плакать Лиде было нельзя.
Потом пришел врач, поколол Сашкины пальцы правой ноги. Реакции не было. Врач нахмурился, но ободрил, заверив, что всё будет хорошо.
Лида не отходила от дочери. А когда Шуране стало чуть полегче, Лиде всё же пришлось съездить домой, чтобы уладить дела, оформить отпуск.
Михаила она увидела на кухне. Лида сказала, ему, что если дочь не выживет, ему не жить.
На что Михаил ответил, что он и сам тогда жить не будет.
Сашка почти два месяца пролежала в больнице. Её выписали ещё с загипсованной ногой, но девчонка могла сама передвигаться. Она гуляла с подружками и друзьями. Но ещё сильно болела голова, т.к. помимо переломов она получила ещё и ушиб головного мозга.
А дядя Миша стал ее защитой и опорой. Он заботился о Шуране так, как не заботился о своих детях. Он защищал Сашку от мальчише во дворе, кормил пирожками, которые пекла его жена, тетя Маша.
А дальше шли дни, месяцы, годы.
Отец Сашки нет-нет, да и напоминал о себе. То гонца посылал с письмом, полном угроз, то сам писал, где-то раздобыв адрес Лиды. А однажды написал, что скоро приедет и разберётся с ней.
Лида испугалась не на шутку.
Надо сказать, что в то время были ещё живы её сестра и братья. Сестра, которая на 15 лет старше Лиды, жила в Москве, братья в Туле. Читатель справедливо спросит: почему же Лидия не обращалась к ним за помощью? Вопрос не простой. Но к одному брату, Владимиру, она обратилась, когда бывший муж- деспот пообещал приехать. Она написала брату в Тулу, и тот приехал к сестре. Никто не знал, что это Лидин брат, и Сашкиному отцу сообщили, что у Лиды появился мужчина, живут вместе. Может это и успокоило его, а может и все угрозы были пустыми словами. Но после этого он больше не заявлял о себе.
Владимир пожил несколько месяцев, и благополучно уехал в Тулу.
Ох, и потешились тогда злые языки! Какой повод для сплетен! Одна бабуля, увидев Шураню на улице спросила: " Ты дядю Вову папкой то звала?". Поселок был, словно маленькая деревня. А какая же деревня без сплетниц? Это же не интересно! Да и Господь с ними, с бабами, да бабками.
Шураня училась в школе, Лида работала в карьере кварцевого песка. Работа физически тяжёлая. Её задача была вывозить тележки с песком из-под конвейерной ленты. Если кто-то поднимал ведро с песком, то может представить вес тележки. Иногда Лиде помогал машинист, по имени Василий, дядя Вася.
Дядя Вася относился к Лиде по отечески. У него было свое хозяйство в соседнем поселке, были и пчёлы. Он приносил себе на обед лишний кусок сала, лишнее яйцо, приносил и мёд. А Лида брала с собой пол буханки белого хлеба, да бутылку молока. Дядя Вася подсаживался к Лиде во время обеда. Он был прост в общении, говорил, что это не сам он угощает Лиду, а это его жена Лиде передала, а обижать старших никак нельзя.
Так и работала Лидия в три смены. Хотела было уйти с каторжной работы, но её поставили на очередь на получение отдельной квартиры. Как тут уйдешь?
А травмы дочери, видимо не прошли бесследно. Появились дикие страхи. Она боялась оставаться дома ночью одна. Перед ночной сменой Лида часа за два ложилась вместе с ней, надеялась, что дочь заснёт , и она незаметно потихоньку уйдет на работу. Но страх Сашки не давал ей заснуть. А когда подходило время маме уходить, она начинала упрашивать, умолять мамочку остаться. Никакие уговоры на дочь не действовали! А на работу идти надо! Служебный автобус уже сигналит у дома. И Лида уходила. Уходила, рыдая от обиды на судьбу, и от жалости к дочкеньке. А Сашка, бедная Сашка! Она становилась у дверей соседей, и так и стояла до того момента, пока не начинался рассвет. Маме об этом она никогда не говорила. Не сказала и когда стала совсем взрослой. Не хотела ранить душу мамочки.
И вот подошла долгожданная очередь на получение заветной отдельной квартиры! Но тут сменился начальник карьера, и квартиру, которую Лида так ждала, он взял себе.
Не выдержали нервы женщины. И, однажды, когда тот самый бессовестный начальник проходил мимо Лиды, она зачерпнула лопату горячего песка, и сыпанула ему прямо а лицо.
Лиду поставили перед выбором: либо под суд, либо увольнение. И она уволилась.
Сколько лет она потом мечтала об отдельной квартире! Но об этом потом.
На поселке Лиду звали купчихой
Почему? Может потому, что отличалась она от других какими-то манерами. А может потому, что никогда не жаловалась на отсутствие денег или еды. А может ещё и потому, что Сашку она одевала лучше всех девчонок, а подружки Шурани приходя к ней домой вдоволь наедались конфетами и фруктами.
После увольнения с карьера Лида устроилась работать кондуктором. Но проработала недолго, начала домагаться шоферня. Пришлось и оттуда уволиться.
А на поселке как раз в то время построили больницу, куда Лидия и устроилась санитаркой. Лида время от времени сдавала кровь, она была донором. Сдавала и безвозмездно, и за оплату. Безвозмездно в основном, когда скорая помощь находила её дома, или на работе, и, привезя с сиреной в больницу, укладывали на операционный стол, и начинали прямое переливание. Переливали сразу по 500 мл. Сколько людей спасла Лидия! Сколько рожениц, и людей, попавших в аварию, можно только предположить, по литрам крови сданной за всю ее жизнь. А сдала она 49, 5 литров!
После прямого переливания Лиду помещали в отдельную палату, и медсестра приносила ей бокал красного вина, кусок говядины с кровью и шоколад. Сестричка садилась рядом, и настаивала на том, чтобы всё было съедено и выпито. Но шоколад Лидия всё-таки уносила домой.
Зарплата в больнице была небольшая, а Шураня ещё училась в школе. Помочь материально некому, и Лида нашла выход. Она стала ездить в Москву к сестре. Там она, выстояв очереди, покупала какие-то вещи, а по приезду продавала их дороже. Это сейчас называется бизнес, а в семидесятые это называлось спекуляцией. Так налаживался семейный бюджет, а Сашка стола одеваться в импортные вещи.
И вот однажды Лиду поймала милиция на базаре, когда она продавала импортные сапоги. Составили акт, сообщили на работу. Здесь уже так называемые подружки, которым эта бессовестная спекулянта привозила вещи, и не брала лишней копейки, быстренько подключились. Нарисовали позорную карикатуру, собрали собрание, дабы придать позору купчиху. Позвали и главного врача.
Только главврач, увидив это безобразие, приказал снять и уничтожить газету, и лишил премии зачинщиков собрания, аргументируя тем, что задания такого он не давал, и никто не вправе устраивать самосуд. Он с уважением относился к Лиде, знал, что она одна поднимает ребенка. И после не один раз он помогал Лиде. То премия, то путевка бесплатная.
А Лида так и продолжала спекулировать. А бабы поселковые приносили деньги, и просили привезти им то или иное, что нельзя было купить здесь.
Судьба. Что мы называем судьбой? Почему эта капризная дева-судьба улыбается нам, а потом поворачивается спиной? А может это мы ее делаем сами, капризной и взбалмошной? Или она даётся нам свыше? А может мы не способны видеть за пороками этой капризной девы-судьбы ясный взор и теплую улыбку? Нам, людям, это бывает так трудно! Но много ли в том нашей вины? Ведь для того, чтобы увидеть свет в темном помещении, нужно время, чтобы глаза привыкли к темноте. И тогда, получается, что люди, находившиеся долгое время в той самой темноте, благодарны едва забрежжевшему свету. Они радуются, берегут его, не дают погаснуть. И наоборот. Тем, кому свет долгое время служил верой и правдой, вдруг погас. Пусть даже на время. И каков же результат? Всё рушится, паника!
Вот и получается, что судьба и балует, и испытывает нас, наблюдая за тем, способны ли мы бороться, или сдаёмся сразу, уповая на ее волю. На волю судьбы.
И вот та самая судьба никак не давала Лиде расслабиться, посылая одни испытания за другими.
Лида в очередной раз отправилась в столицу за покупками. Как всегда набрала много чужих денег от тех самых женщин, просящих что-то привезти. Сумма составляла 600 рублей.И их просто вытащили, из сумочки воры, очень хорошо знающие своё дело.
Сказать, что это был шок, это, как сейчас говорят, ничего не сказать.
Лида вернулась домой и без вещей, и без денег. И тут снова проявили себя люди, ещё неделю назад певшие песни о том, какие они друзья, да подруги, уговаривая взять деньги на покупки для них.
Все как один они выстроились у Лидиных дверей, требуя отдать долг. А отдавать было нечем.
Сашка успокаивала маму. Говорила, что можно продать два ковра, её сапоги, что-то ещё из вещей. Но, если даже продать все абсолютно, денег не хватит. Лида плакала ночами. Плакала горько и тихо, чтобы не разбудить дочь. Только дочка и не спала, а тихо лежала, вытирая слезы, катившиеся по её щекам.
Положение было безвыходным.
Но... Тут и вовернулась та самая дева-судьба к Лиде лицом!
И отправила к Лидии местную бабулю, которая была знакома ей, но особой дружбы не было никогда.
Итак, в дверь вошла баба Нюра, сбросила с себя фуфайку, и протянула Лиде 600 рублей и сберегательную книжку. Сказала, чтобы та раздала долги, а сумму возвращала на книжку тогда, когда сможет. Она так и сказала: " Возвращай хоть год, хоть пять лет".
Сашка тогда уже заканчивала школу. Получив аттестат, она сразу же пошла работать, и долг Лидия вернула примерно за год.
Всё благополучно закончилось.
Но... Эта подруга - Судьба! Она решила снова показать, что не такая уж она с добрая, и послала Лидии новые испытания в виде рыжей скандалистки.
А дело было так:
В соседнем доме жила тоже на поселении семья, с двумя детьми. Женщина славилась своим скандальным характером. Сколько семей съезжали из этой квартиры, меняясь комнатами, чтобы не жить с такой соседкой. Как и кто уговорил Лиду поменяться комнатами? Наверное главным образом сыграло то, что комната, куда переехала Лида с дочерью была на втором этаже. Да и известная скандалистка, рыжая Нина, которую всё так и называли " Рыжая", лисичкой подъехала к Лиде, и пела о том, что уж с ней то они и заживут в мире, да согласии.
И Лидия согласилась на обмен, чем несказанно обрадовала теперь уже бывших соседей Рыжей Нины.
Мир продлился не более месяца. А потом начался просто ад. Лида, придя с ночной смены ложилась хоть немного поспать, но Рыжая тут же начинала мыть полы стуча шваброй а дверь. Скандалы учиняла на ровном месте. Всё это было с привлечением милиции, составлением каких-то актов. Лида не уставала повторять, что хочет отдельную квартиру, хоть самую маленькую клетушку, хоть на краю света, но свою.
То ли Бог услышал молитвы Лиды, то ли Судьба снова улыбнулась ей, но всё семейство во главе с Рыжей ( здесь я не ошиблась, она действительно была главой, а муж не имел никакого права слова) всё семейство отбыло далеко на север на заработки.
Но Рыжей и там не давала покоя мысль, что Лидия живёт без соседей в своё удовольствие. И она начала сдавать своё жильё квартирантам, попутно настраивая их всё на те же скандалы.
Но это не долго продолжалось. После очередной выходки квартирантов, уже повзрослевшая дочь изучила некоторые законы о найме жилья, где нашла интересный пункт, который гласил о том, что коммунальное жильё может сдаваться в аренду только с согласия соседей.
После огласки вышесказанного, квартиранты благополучно были выселены, а Рыжей пришлось своё жильё сдавать Лиде, т.к.оплачивпть коммунальные услуги, она не хотела.
Так и зажили Лидия с дочерью как бы в отдельной квартире. Но все же " как бы".
Сашка повзрослела, вышла замуж, родился сын. И на предприятии ей предоставили мало семейную квартиру. Именно однокомнатную квартиру, большую и светлую с раздельным санузлом, ну и прочими прелестями.
А позже Александра поменяла эту малосемейку и комнату, ту самую 12 м на двухкомнатную квартиру в хрущевке. Лидия была счастлива. Вот оно, жильё без соседей. Она несколько лет жила в одной комнате в внуком, а когда мальчик стал юношей, Александра снова подсуетилась, оформила кредит в банке, и из хрущевки семья Лидии переехала в большую трёхкомнатную новую квартиру десятиэтажного дома в новом районе города.
Когда Лидия впервые вошла в эту квартиру, она заплакав произнесла: " Доча! Это же хоромы, хоромы!"
Здесь у неё уже была СВОЯ комната! И пусть примерно с год в квартире была мебель, привезённая из гаража, старая и распухшая от влаги, и пусть все питались супом из куриных лап и шеек, ведь на кредит уходила зарплата Лидиного зятя полностью, но это было счастье!
Лида жила в семье любящей дочери.
С зятем отношения были хорошие. Хорошие, благодаря прежде всего мудрости тёщи.
А чтобы читатель в полной мере ощутил эту мудрость, опишу один случай.
Муж Александры не то, чтобы не пил совсем. Конечно он мог опрокинуть стопочку- другую в основном виски в праздник или в высодной.
Но вот однажды...
Он пошёл с друзьями в баню. Помните, как в известном фильме? Но толь ко в данном случае это было 23 февраля.
Прошло какое-то время, в дверь позвонили. Когда Александра открыла её, в прихожую упал её муж. Видимо друзья прислонили его к двери, позвонили и убежали зная, чем это могло для них кончится. Не буду описывать как дополз Лидин зятёк до постели, это не так уж и интересно.
По утру Александра отправилась на работу, а у мужа, слава Богу, был выходной.
Лидия хлопотала на кухне, а когда приготовила завтрак, стала звать зятя откушать. В ответ тишина. Тёща, забеспокоясь, заглянула в его комнату, и по характерному стойкому запаху, и по взгляду зятя поняла, что дело дрянь, надо спасать мужика.
Она взяла битончик, и отправилась к ближайшему киоску за " лекарством". Ещё издалека Лидия заметила, что желающих " полечиться " оказалось намного больше, чем она предполагала, и с больными ногами трудно выстоять очередь к заветному окошку " регистратуры".
Поэтому, подойдя к очереди возбуждённых в основном лицам сильного пола, Лида обратилась такими словами: " Господа! Не могли бы вы пропустить даму вперёд по причине больных ног. Стоять долго не могу, а лекарство необходимо срочно доставить любимому зятю. Помирает!"
Услышав такую речь, господа немедленно при полной тишине расступились, и Лиде отпустили без рецепта два литра целебной жидкости.
Когда Лидия взяла обратный курс, то вдруг услышала: " Мать, мать! Оставь телефон то! Вдруг зятёк не выживет! А мне такая тёща позарез нужна!"
" Не дождешься!" Ответила Лида под общее одобрение " больных".
Так и жила Лидия в полном душевном спокойствии, благодаря каждый день Бога и за дочь, и за зятя, и за внука.
И за такую счастливую старость.
Лидия ушла из жизни в 82 года. В медицинской выписки было отмечено, что её сердце было в три раза больше обычного.
Так случилось, что похороны пришлись накануне нового года, 31 декабря. Её хоронили под звуки фейерверков и петард.
Так закончилось пребывание на грешной земле Женщины с большой буквы и с большим сердцем.
#александрасадовниковашестакова
Следующая публикация
Комментарии 18
Женщина всю жизнь прожила в борьбе за выживание,до личного счастья очередь не дошла.
Комнатка- клетушка,
Деревянный стол,
Коммуналка в двушке,
Выкрашенный пол.
Сплю на оттоманке,
В кухне керогаз,
А в кострюльке манка,
( Варится на раз!).
Мамочка склонилась,
Ниточка в руках,
Кофта прохудилась,
Незадача. Ах!
Ночью мне приснился
Страшный домовой,
Слёзки на ресницах:
" Можно, я с тобой?"
К маме я ныряю,
В узкую кровать...
Крепко обнимаю,
И не страшно спать!..
Лет с тех пор, не скрою,
Много уж прошло!
До сих пор со мною
Мамино тепло.
Мамочка, родная,
Там, на небесах,
Ты, переживая,
Произносишь: Ах!
Предостерегаешь:
"Дочка, не споткнись!"
Я скучаю, знаешь,
Мамочка, приснись!
Снится сон мне снова
Ночь пришла едва:
Ласковое слово,
Мамочка...Жива...
Я, когда была малышкой,
Просыпаясь по утру,
С куклой маленькой под мышкой
Шла на кухонку к столу.
Кружка с молоком топлёным,
Каша, фрукты и пирог,
И в кофейнике зелёном
Кофе. Кто оставить мог?
Мама рано на работе,
Дома больше никого!
Мамочка... В делах, а заботе
Не забудет ничего!
Встанет рано, тихой мышкой
И на рынок побежит,
Дочке маленькой малышке
Вкусности купить спешит.
За порогом туфли снимет
Звонко каблучок стучит!
Приготовит всё, обнимет
Доченьку, и поспешит...
Тяжела её работа,
Роба мокрая давно,
То ль от слёз, то ли от пота...
Парень пригласил в кино.
И, смахнувши каплю пота,
-Да куда же я пойду?!
Стыдно. Латаная кофта,
Где я новую найду?
И, уставшая с работы,
К дочке мамочка спешит,
И... Домашние заботы:
Сарафанчик не дошит,
А в саду на утро праздник,
Надо мамочке успеть,
Месяц спрятался, проказник,
Ох, всю ночь пришлось сидеть...
И на праздник в сарафане
Новом песню пела я!..
Вспоминаю. Как в тумане.
Детство... Мамочка моя...