Предыдущая публикация
ШАПКА
До определенной поры мне как-то было всё равно, что я ношу на голове. Кепок никогда не таскал, шляп, за редким исключением, тоже, так что до самых первых морозов голова моя была непокрыта. Ну, а с наступлением зимы нахлобучивал какую-то купленную мамой в магазине сельпо дешёвую тряпичную шапку. И она периодически менялась по мере увеличения моей головы – всё же рос.
К восьмому классу папа решил, что мне пора уже обзавестись приличным головным убором, и задарил мне свою чёрную кожаную шапку с каракулевой опушкой (она вообще-то предназначалась ему на выход, но куда ему в деревне было ходить?). И эта шапка мне очень нравилась, так как блестела, как хороша надраенный ботинок, и опушка её была вся в мелких таких чёрных кудряшках.
На Урале, куда уехал от родителей после окончания девятого класса и устроился работать бетонщиком на завод ЖБИ, в первую зиму я надел отцову шапку. Но стал замечать, что молодёжь здесь таких не носит, а предпочитает всё же меховые. И я купил в комиссионке пушистую шапку из какого-то рыжего меха, не то лиса, не то, прости господи, собака. Проходил я в ней всего одну зиму и ушёл в армию. Куда девалась та шапка, уже не упомню.
В армии, понятное дело, две зимы проходил в уставной армейской суконной шапке, отороченной искусственным мехом. На гражданке она мне сгодилась как рабочий головной убор сварщика тракторной бригады. На выход же носил шапку-ушанку понаряднее, но тоже из искусственного меха – тогда многие в СССР носили такие, особо не заморачиваясь их низкой стоимостью и презентабельностью. Тепло, и ладно!
Эту же шапку забрал с собой в райцентр, когда меня осенью 1972 года пригласили работать в редакцию районной газеты (понравился им как селькор, а поскольку с кадрами у них было туго, редактор решил сделать из меня штатного журналиста).
Несколько лет я, ничтоже сумняшеся, зимней порой ходил в этой мятой шапчонке, пока однажды не пришёл к неоднозначному выводу. Всё же я занял определённое место в районной иерархии, особенно когда меня назначили заведующим отделом сельского хозяйства. И в райцентре на мой плебейский головной убор в чиновничьих коридорах (ну, приходилось по служебным делам бывать) иногда посматривали, скажем так, с пренебрежением.
Ну, смотрят и смотрят. Ничего же не говорят при этом. Однако и я поневоле стал присматриваться. И замечал, что в райцентре многие ходят в шапках куда представительнее моей. Даже кроличьи смотрелись лучше, чем мой искусственный мех, я уже не говорю там об ондатровых или, паче чаяния, норковых.
И что-то я вдруг засмущался. Пора, подумал я, и мне обзавестись более приличным головным убором. И с очередной получки пошёл в районный универмаг. Но там, к своему удивлению, иных шапок, кроме тех же из искусственного меха, как и у меня, не оказалось. А где же народ берёт те, в которых щеголяет по улицам районной столицы? Рынка в Железинке в те годы не было, значит, привозят откуда-то?
Кто-то мне подсказал, что хорошие шапки в район всё же иногда поступают. Но на прилавки магазинов они не попадают, а распределяются на базе райпотребсоюза между своих, блатных. Тогда было время всеобщего дефицита, и этот дефицит именно так и расходился, что называется, «из-под прилавка».
Я, наивно полагая, что в районе меня, после двух-то лет работы в газете, уже должны бы знать и запомнить мою, часто мелькавшую на её страницах фамилию, позвонил самому председателю райпотребсоюза (фамилию уже не помню), и попросил решить мою проблему.
– Что вы, какие шапки? – искренне, даже очень искренне удивились на том конце провода. – Ни ондатровых, ни даже кроличьих у нас нет! Только то, что в магазинах…
И я понял, что пока в районную элиту не включён.
В конце концов все же разжился кроличьей шапкой – на рынке в городе Экибастуз, куда ездил погостить к родственникам. Пушистая, бело-серая, пошитая как по мне, стоимостью в сорок рублей. Хорошие деньги по тем временам. Это ж сколько тогда могла стоить ондатровая или норковая? Потом выяснил: от 80 и выше. Нет, даже если бы я нашёл такую на том рынке, она была бы мне не по карману – я в те годы получал в среднем 150 рублей.
А пока же меня устраивала и вот эта, из кроличьего меха, нарядная и, я бы даже сказал, вполне приличная. Поэтому была она у меня выходной, то есть, считай парадной. В командировки я по-прежнему мотался в шапке из искусственного меха, а в «кролике» ходил в кино, по гостям и, конечно, в присутственные места, по делам служебным. И уже не стыдился своего головного убора.
Её у меня спёрли… в Экибастузе, куда я переехал работать из Железинки в 1980-м году. Как-то пошёл на концерт в ДК Энергостроителей, сдал в гардероб шапку и куртку. А когда после концерта хотел заполучить в обмен на номерок свои вещи, гардеробщица бестолково заметалась возле стойки, потом вернулась ко мне и потерянно сказала, что моих вещей нет! Она спросила, как они выглядели.
Я пояснил: синяя куртка с капюшоном, в карманах кожаные перчатки, в одном рукаве бело-серая кроличья шапка, в другом шарф. Она снова метнулась туда, сюда – нету! Говорю, может, вы кому-то другому по ошибке отдали мои вещи? Божится – нет, такого быть не может. Получается, что их украли? Опять клянётся, что никуда не отходила, поэтому украсть тоже не могли. Но тогда, где же мои куртка и шапка? И почему именно на них кто-то позарился, неужели в гардеробе не нашлось ничего более приличного?
Короче, пришлось вызывать милицию, факт пропажи моих вещей был зафиксирован, возбуждено уголовное дело. Но ничего так и не нашли. Компенсацию стоимости моей пропавшей в гардеробе одежды пришлось возмещать через суд.
Зато следующая моя шапка была уже из ондатры! Купил я её на рынке за 70 рублей. Правда, это была так называемая формовка, то есть без клапанов, предназначенных при сильных морозах для защиты ушей. А в Экибастузе они достигают до –30, да ещё с ветром. Правда, не так часто, поэтому поднятого воротника полушубка мне вполне хватало, чтобы прикрыть зябнущие уши.
Эту формовку я забрал с собой, когда в 1989 году был приглашён на работу на Крайний Север, в Эвенкию. А там морозы вообще зашкаливают за –50! Ну, в первый год я обошёлся капюшоном пуховика (ну что там, пробежался до редакции по морозцу с полкилометра, дальше уже в тепле кабинета сидишь). Тем не менее, из первого же отпуска в Кызыл-Орду, куда ездили на лето к родителям жены на дачу, мы привезли в Туру настоящий казахский малахай!
Этот грандиозный головной убор в виде треуха, щедро отороченного лисьим мехом, был придуман специально для пастухов, работающих в зимней, насквозь продуваемой степи. Он надёжно защищал своего хозяина от морозов и ледяных ветров, особенно наиболее уязвимые места – уши, шею и даже часть спины!
В Эвенкии малахай оказался просто незаменим и служил предметом зависти для многих туринцев. И меня таки однажды уговорил поменяться с ним шапками наш редакционный бухгалтер Владимир Иванович Верхотуров. А он носил превосходную ушанку из росомахи. Этому тёмно-коричневому меху, очень тёплому и плотному, как известно, практически нет износу. И хотя меня вполне устраивал мой малахай, я нет-нет да поглядывал с вожделением на благородно поблескивающую пышную шапку Верхотурова. И потому в один прекрасный день обмен таки состоялся! И мы оба остались довольны.
Я долго носил свою росомаху, мотался в ней в командировки по округу, и она никогда не подводила меня, держа мою голову в тепле в самые лютые эвенкийские морозы. И эта шапка как бы прочно закрепила меня в статусе настоящего северянина. Она оказалась, что называется, по сеньке, то есть по мне, и я наконец-то был вполне доволен своим головным убором.
Эта шапка жива и сейчас – она находится у моего сына, нередко мотающегося из Красноярска в командировки по северам. В эти поездки он и надевает росомаху, продолжающую нести свою бессменную вахту северного головного убора. Я же, как пенсионер, довольствуюсь сегодня вполне обычной для моих нынешних сограждан норковой шапкой-ушанкой.
И нет уже давно никаких проблем с приобретением головных уборов – в магазинах они сейчас на любой вкус и кошелёк. Но я всё же нет-нет, да вспомню с улыбкой времена тотального дефицита, когда всё никак не мог найти себе достойную замену шапке из искусственного меха. Ностальгия – это такая вещь, которая возникает порой по совершенно необъяснимым причинам и уносит тебя в далёкие дали прожитых лет с теми напластованиями памяти, в которых вроде и ковыряться нет смысла. А вот поди ж ты – ковыряешься, и даже с удовольствием!
Следующая публикация
Комментарии 14