Дед

Мишку, завёрнутого в тонкое одеяло, нашли морозным утром около детдома. Отроду ему тогда было несколько часов. Михаилом назвала подкидыша верующая нянечка в честь Михаила Архангела, память которого в тот день праздновалась.
Миша никогда не знал своих маму и папу, оттого и не тосковал по ним. Других навещали отец, мать, бабушки и дедушки, но не ёкало у Мишки внутри. Он никому не завидовал, не плакал и не тосковал. Детский дом был для него тем единственным местом, где он чувствовал себя своим. И правила детдомовские считал неукоснительным законом для себя и других. Одно из негласных правил гласило: сильный всегда прав. За право быть сильным он был готов драться до крови и синяков под своим и чужим глазом.
Вот и сейчас Мишка тяжело сопел, сидя на скамейке далеко за пределами территории детского дома.
День у Мишки не задался с того самого момента, когда ребята затеяли футбол в широком коридоре, у самого входа в раздевалку. Мячом служила ушанка новенького, хлипкого, вечно ноющего пацана. Мишка по жизни не любил неудачников, словно эта зараза могла перебраться и на него. Он с упоением гонял шапку дохлика Витьки, а потом поддел её «черпачком» и с победным кличем отправил в ворота раздевалки. Ирина Аркадьевна появилась именно в этот момент и уже через пару минут закрутила Мишкино ухо в ловких пальцах. Это было особенно обидно оттого, что все видели Мишкин позор. Вдвойне обидно – Ирина Аркадьевна была его другом и единственным близким Мишке человеком. Он вырос при ней до своих семи лет и сколько помнит себя – всегда у Ирины Аркадьевны находилось для него слово или хотя бы взгляд. Маленького она сажала его на колени, обнимала крепко, прижимала к себе зарёванное Мишкино лицо. А здесь – без слов, за ухо при всех в угол. «Уголовниками» бывали только «недоходы» и «дохлики». «Недоходы» – те, до кого не доходит по-другому, чуток недоразвитые. Мишку в угол никогда не ставили. Он был старожил, на особом положении. Ухо горело. Мишка рванул из угла со всей дури, только Ирина Аркадьевна скрылась в своём кабинете. А тут на пути нарисовался Витька-дохлик – причина его позора. Стоял и улыбался дурашливо, мял шапку в руках. Мишка с разворота запечатал дохлику пендоль – будет знать, как с него смеяться. Пендоль вышел знатный – дохлик осел, отчего-то схватился за горло и стал по-рыбьи ловить воздух. Потом повалился на бок и пошёл пеной изо рта. Мишка напоследок ткнул дохлика ногой и рванул к двери. Легко перемахнул через забор и по хлипкому снегу, как был – без куртки – в парк. Там остановился, отдышался у старой ели. На улице почти весна. Под ногами – снег талый. Ботинки промокли и противно хлюпали. Мишка разгорячённый, мокрый от слёз и бега, не замечая холода, уселся на скамейку, вполголоса приговаривая что-то неразборчивое.
Замолчал Мишка, когда почуял, что кто-то сел на скамейку рядом.
- Не холодно тебе? – Мишка повернулся в сторону тихого голоса.
Рядом с ним на скамейке сидел дед. Борода у него была седая, пушистая. Глаза – серые, внимательные, спокойные. Хорошие глаза. В глазах Мишка разбирался. Не раз по ним определял человека
– Обидели тебя? – дед говорил ласково, только глаза его не соглашались с ласковым голосом, щурились и подсвечивали металлом.
- А вам дело? – не выдержал Мишка. – Я, может, совсем убегу. Сяду на поезд и пусть потом ищут. Никому я не нужен.
- А Ирина Аркадьевна как же?
Мишка посмотрел на деда внимательно и подозрительно. Откуда он про Ирину Аркадьевну знает?
- А что Ирина Аркадьевна! Ухо горит! Было бы за что!
-Не за что, значит? А Витю за что при всех обидел и унизил? Тебя, значит, обижать нельзя, а другого можно? Я тебе секрет один открою. Поди ко мне поближе.
Мишка придвинулся:
-Ну!
-Каждый твой поступок, каждое доброе и злое дело на тебе отражается. Ты унизил – тебя унизят …
-Да пошёл ты! – Мишка встал и смачно сплюнул рядом со скамейкой.
Чужой дед не обиделся, взгляда не отвёл, не ругнулся в ответ, только тихонько сказал, глядя Мишке прямо в глаза:
-Завтра встретимся, договорим.
Мишка сплюнул ещё раз, засунул руки в карманы и порулил в сторону детского дома.
До вечера прятался он в беседке садика, что находился за забором их детдома.
Опустились густые сумерки, когда Мишка украдкой проник через служебный вход в здание детского дома. В коридоре было тихо. Нянечка – Лидия Ефимовна – большая и шумная, затащила его на кухню, покричала на Мишку чуток для профилактики. А потом вытащила из холодильника и разогрела оставленный для него обед. Рассказала, что Витька-дохлик захлебнулся в пене. А бабушка, что его воспитывала и у которой дохлика отняли, умерла от сердечного приступа следом за Витькой.
-Прямо от детдома скорая её увезла. Она к Витьке приехала с разрешением на опекунство. Ещё бы только час ему продержаться и уехал бы со своей бабушкой.
В спальне царило непривычное оживление. Свет был выключен, но Мишка без труда добрался до своего спального места и как был – в одежде – вытянулся на кровати.
-А потом его вынесли, и лицо у него было синее, прикиньте!
-Ирина Аркадьевна плакала у себя в кабинете. Просто выла в голос. Потом менты с мигалками приехали. Она вся красная вышла, распухшая. Говорят, Витька припадочный оказался, никто не знал, что у него эпилепсия. В пене захлебнулся.
Мишка заснул быстро. Как данность принял факт – избитый им вчера припадочный Витька умер.
***
Утро было радостным и шумным. Про Витькину смерть Миша думал даже во сне и потому утром, когда встретил его в коридоре, смешался и не сразу среагировал на пас Витькиной шапкой. Поднял её, посмотрел на живого Витьку:
-Тю, - подумал, - и привидится же такое.
Потом саданул по той шапке:
-Гооол!
Ирина Аркадьевна закрутила его ухо в своих пальцах. Он этого будто ждал и даже вовсе необидно отреагировал на постановку в угол. Повернулся к Витьке, тот мял шапку в руках и улыбался. Пацаны чего-то ждали. Ждал и Мишка. #опусы В дверях появилась Лика – самая красивая девочка в детском доме. И так захотелось Мишке сейчас при Лике выйти из позорного угла и отомстить дохлику за его дурацкую улыбку. Но он отчего-то медлил. Ожидание беды и предвидение страшного накрыло его.
-Эй, дохлик! – Мишкин друг, Иося, сделал подсечку и дохлик упал на пол. Потом пацаны набросились на него. Пытались выбить шапку из рук. Но дохлик вцепился в неё, будто это была какая-то ценность. Дохлику попадало и в лицо, и в живот. Наконец, он согнулся пополам, и Мишка понял или вспомнил: сейчас пойдёт пеной.
И точно. Пацаны разбежались. А Мишка как прикованный стоял в углу. Кто-то из нянечек вызвал скорую. Ирина Аркадьевна держала Витькину безжизненную голову, которая послушно качалась в её руках, выпуская пену из посиневших губ.
Врач из скорой сказал, что если бы сразу голову удерживали всё время в правильном положении – Витька бы остался жив.
Вскоре прибыла Витькина бабушка с бумагой на усыновление, почти не плакала, только всё повторяла:
-Как же это? Витюша!
Мишка шёл к скамейке. Там уже сидел вчерашний дед, подвинулся. Мишка присел рядом:
– Вы знали, да? Откуда вы знали, что я сегодня приду? И как может быть, что Витька вчера был мёртвый, а сегодня – живой?
- Миша, - Мишка пытался вспомнить, говорил ли он странному деду своё имя, - тот тяжело вздохнул, в глазах у него не было вчерашней прохлады, были боль и горячий гнев.
- Что я опять не так сделал? Я НИЧЕГО не делал! Я его не трогал, только разок по шапке ногой саданул! Это что, преступление?
Мишка кричал почти в голос в ответ на горячий и требовательный взгляд деда. Странный дед не говорил ни слова и всё-таки Мишка его понимал.
Дедов взгляд проникал в Мишкины внутренности и жёг его изнутри, отчего перехватывало дыхание и хотелось плакать. Что ему до этого чужого деда? Он и имени его не знает.
-Как вас зовут? – спросил Мишка
-Василий Андреевич.
Дед поднялся, медленно и тяжело пошёл по парковой дорожке, а Мишке вдруг стало так одиноко и неприютно, будто он потерял своего единственного всамделишного деда. Он разрыдался горько и безудержно. Как малыши в детдоме, когда понимают, что мама, которая их оставила здесь на время, может не вернуться вовсе.
В детском доме Мишку никто не хватился. Ни друзья, ни Ирина Аркадьевна, ни Лидия Ефимовна – любимая Мишкой старая нянечка – никому не было дела, что он целый день не появлялся, не завтракал даже и сейчас должен голодный ложиться спать.
Перед сном опять обсуждали Витьку и заплаканную Ирину Аркадьевну.
***
Утром Мишка не удивился, когда увидел Витьку-дохлика. Задержался на нём взглядом, подошёл, сжал руку в кулак, но не ударил, а протянул кулак дохлику для пацанского приветствия. Дохлик заулыбался, и Мишке от этого стало тепло и радостно. Но ребята и даже друг Мишки Йося отшатнулись от Мишки, как от прокажённого.
В коридоре никто не дал Мишке пас. Гол Витькиной шапкой забил Йося. Он же отправился в угол. Он же пинал Витьку. А Мишка словно кино смотрел. Впал в оцепенение. Очнулся он только когда Витька сложился пополам и пошёл пеной. Тут вспомнил Миша слова врача о том, что если Витьку повернуть на бок и удерживать его голову на боку, то он не захлебнётся и останется жив.
Мишка бросился на пол рядом с дохликом и перевернул его на бок. Держать Витькину голову было непросто. Дохлик судорожно дёргался. Но Мишка весь сосредоточился на мысли во что бы то ни было удержать голову Витьки в нужном положении.
-Это Мишка его бил! – голосил Иося, а Ирина Аркадьевна пыталась вырвать Витьку из Мишкиных рук. Но тот голову дохлика не выпускал и только повторял почти беззвучно шевеля губами:
-Скорую вызовите... кто-нибудь.
Врач из скорой сказал, что с дохликом всё будет хорошо. Вскоре приехала Витькина бабушка, долго плакала в кабинете у Ирины Аркадьевны. Мишке показалось, что плакали они вместе, а потом вышли со счастливыми, зарёванными лицами и отправились в спальню, где после приступа эпилепсии спал Витька-дохлик.
Мишка незаметно для окружающих выбрался через только ему известную дырку в заборе и отправился в парк. Шёл он туда с надеждой встретить Василия Андреевича. Только деда на скамейке не было. Там сидела незнакомая девочка. Неинтернатская. В ярких колготках с жирафами. Девочка подняла на Мишку глаза:
- Привет.
Мишка хмуро оглядел незнакомку. Ничего не ответил. Только покосился на жирафов. Вздохнул тяжело и опустился рядом.
-Меня Алёнкой зовут, - представилась девочка. – Я к Василию Андреевичу пришла, а его нет.
-Ты знаешь деда?
-Ну да, он у нас в музыкальной школе работает. Учит меня играть на фортепиано. А ещё мы иногда встречаемся с ним в парке и разговариваем. Я знаю, что он на этой лавочке обычно сидит.
-Я тоже к нему, а его нет, - тяжело вздохнул Мишка.
Путник
Блог на дзене: Бумажный Слон
#опусыИрассказы