Пальто было почти новым. Когда-то даже модным.
Ирина стояла перед зеркалом, поворачиваясь то одним, то другим боком, оглядывая себя со всех сторон. Лама. Темно–бежевая.
«Господи, это ж сколько лет прошло, когда купила?
И ведь надевала всего несколько раз. Когда в гости, когда в люди…»
Пальто пахло старым шкафом и ещё чем-то далёким, родным, от чего сердце сжималось и тоской и радостью.
А уж тогда! Тогда всё было значительно ярче. Наплевать, что дорого. Зинка, подруга, добавила, побежали и купили. Потом ещё деньги не хотела брать.
- Ладно, потом. Может, дашь одеть когда-нибудь.
Время пролетело незаметно. А обновка видела свет всего несколько раз. Да и то сказать – утром на работу в автобусе, да в метро такое пальто мигом оботрётся. Вот и проходила до самой пенсии в своём стареньком.
- Алё, Зин, можешь прийти?
- Когда?
- Сейчас.
- Сейчас не могу. Светка Вовку подкинула.
Светка – дочь, Вовка – внук.
- Приходи с Вовкой.
- Куда на ночь глядя? Ему ещё уроки делать.
- Я пальто из ламы нашла.
- Где нашла?
- В шкафу. Полезла за пряжей, а там пальто.
- Чьё пальто?
- Да моё, из ламы, помнишь?
- И что?
- Да ничего. Надо с ним что-то делать. Я с тобой хотела посоветоваться.
Зина, с папиросой во рту, медленно ходила вокруг, Ирины, то поправляя воротник, то разглаживая ладонью складки.
- Аккуратней, не прожги. Ну, всё, снимаю, надоело.
- Зрелище, подруга, печальное и трогательное. Кое-чего не хватает.
- Чего?
- Ножек молодых и стройных, да головки ухоженной. Ты в парикмахерской когда была?
- Что мне там делать, перманент?
- Косу надо было в девичестве растить. Сделала бы стрижку. А то ходишь с пучком на затылке, как тетя Мотя. Застегнись. Ты же не будешь нараспашку ходить.
- А с чего ты взяла, что я буду в нём ходить? Видишь, еле застёгивается.
- Раздалась потому что. Ладно, пуговицы можно переставить.
- Да, говорю же тебе, не буду я его носить! У меня и обувки к нему нет. И голова… Сама же говоришь.
- Ну, а что? Продашь? Покупала за две получки, а продашь за полпенсии? Не жалко?
- Ладно. Повешу на стенку, буду любоваться каждый день.
- Делай, как хочешь. Всё. Я ушла. Других дел мало.
Ночью Ирине приснился сон. Будто ещё в свекровиной квартире. И муж, Николай, живой. Сидят за столом, а на стене пальто висит. Вот муж и говорит:
- А давай, Ира, мы это пальто маме отдадим. У неё ведь никогда таких красивых вещей не было.
- А я? – спрашивает Ирина – Я-то в чём ходить буду?
- А ты в своём старом походишь. Тебе-то перед кем красоваться?
Проснулась в слезах. Долго сидела в постели, переживая сон и вытирая слезы кончиком одеяла.
«Господи, чушь какая … Лучше бы и не было этого пальто совсем».
Всё лето копалась на даче. Не разгибалась.
- Кому ты всё это растишь? – Упрекала Зина, - у тебя что, семеро по лавкам?
- Ничего, зимой всё съедим.
Кабачки, огурцы, баклажаны, перцы… А яблок сколько! А смородина! А малина!
- Нет, ну, в самом деле, – не унималась Зинаида, - на даче нужно отдыхать, а не задницей ворон пугать, не молодая ведь уже. Загнешься когда-нибудь на этих грядках, возись потом с тобой!
- Ой, ой, какая забота!
- А что, кто-то ещё о тебе позаботиться? Верка твоя?
- Перестань!
- Не перестану. Помрёшь, она и на похороны не приедет.
Вот и осень.
- Давай, подруга, закрывай сезон – звонила Зина.
- Да уж закрываю. Яблоки надо собрать. Поможешь?
- Не, не могу оставить умирающего.
- Какого умирающего? Ты чего несёшь!
- Да зятя, он ногу сломал. Валяется на диване и стонет. Нога в гипсе.
- Как же так?
- А так, сидел на толчке целый час, кроссворд отгадывал. А встал, нога затекла и подвернулась.
- А Светка?
- А что Светка, Светка на работу убежала.
- Вот ведь… А я на тебя рассчитывала.
- Плюнь. Нужны тебе эти яблоки.
- Да жалко ведь!
С утра моросил дождь, дул ветер. Сентябрь с самого начала настроился на осень. Выехала рано, хотелось в один день закончить работу. Пока добиралась с электрички до дачи, замёрзла и промокла. На террасе быстро позавтракала, попила чаю, немного согрелась.
Опять выходить на улицу не хотелось. А за окном, раскачивались на ветках несобранные яблоки. Не бросать же.
Ирина напялила две кофты, клеенчатый дождевик, подпоясалась веревочкой и вышла на улицу. Поставила стремянку и, перекрестившись, залезла почти на самый верх лестницы. Ухватилась за кончик ветки, потянулась к яблоку. Вот оно, самое красивое. Давно уже глаз на него положила. Розовое, в полосочку.
Часто вспоминалось военное детство. Матери тогда выдали паёк на работе
– четыре яблока и кило моркови. Яблоки, вместе с братьями, съели, детям ведь нужны витамины. А из огрызков сварили компот. Так и стоит перед глазами кастрюлька, а в ней четыре огрызка и кружочки моркови.
Вот и сейчас вспомнилось.
Ножка стремянки плавно ушла в землю, корзина потянула в сторону.
- Ой! – успела оценить весь ужас ситуации Ирина и кулём рухнула в кусты смородины.
- Это хорошо ещё, что в смородину, а то бы …
- Ничего себе хорошо, весь бок синий.
- Зато не сломала ничего. И телефон был под рукой.
Зина сидела на стуле, рядом с лежащей на койке Ириной, в больничном коридоре, у стенки. Мимо постоянно шмыгали то больные, то медсестры.
- Почему тебя в коридоре держат? - раздражалась Зина, - Ходят туда-сюда, сквозняк!
- А ты видела какие в палатах лежат? Все ломанные-переломанные. Я, наверно, здесь самая здоровая. Завтра томографию будут делать. Ты деньги принесла?
- Ну что вам сказать – доктор в смешной цветастой шапочке поправил очки и воткнул нос в монитор, - И хотелось бы вас порадовать, но …
Он посмотрел на Ирину поверх очков.
- Что, доктор?
- Да, тут вот какое дело. МРТ у вас, это самое, выявило опухоль.
- От падения?
- Это вряд ли. Головные боли, обмороки часто бывали?
- Голова болела иногда, обмороки никогда… И что теперь?
Доктор снова уткнулся в монитор, постучал клавишами.
- Скажу вам так. Опухоль пока небольшая, но будет расти, начнутся проблемы.
- А если не будет расти?
- Будет.
- И что делать?
- Операцию, конечно.
- Я не хочу.
Ирину выписали через день. Зина встретила её с Вовкой. На такси доехали до дома.
- Ты давай, отдыхай, - Зина держала всё время пытающегося вырваться внука за воротник пальто, - А я отдам этого вампира матери и вечером приду.
- Не суетись.
- Ладно, пока.
Дома было тепло и уютно. До прихода Зины сидела у окна и смотрела, как качаются на ветру, сквозь дождь, голые ветки тополей. Потом пришла Зина, принесла пастилу. Пили чай, ели пастилу и ни о чем не говорили.
- Завтра принесете анализы, потом, - доктор пробежался по клавиатуре.
- Потом… В общем, я вам тут всё написал.
Он протянул Ирине лист бумаги.
На улице распогодилось. Тучи ползли рваными клочьями, уступая в разрывах яркой голубизне высокого неба и лучам октябрьского солнца. Ирина пешком дошла до метро, вошла в вагон и села на уступившее ей место молодой девушки. Прикрыла глаза.
Очнувшись от дрёмы вдруг забеспокоилась, что проехала.
- Какая следующая станция? – спросила у сидящего напротив узбека. Тот широко улыбнулся щербатым ртом – Проехала, бабка?
«Бабка». Слово резануло и больно вонзилось куском стекла.
Стоя у дверей, смотрела в своё отражение.
Доктор не соврал. Ночами стала болеть голова, весь день, как сквозь мутное стекло.
- Алё, ты как? – Зина звонила каждое утро.
- Нормально, согласно диагнозу.
- Я приду сегодня. Тебе что-нибудь купить?
- Гроб.
- Тьфу, дура. Светка рыбу с работы притащила, копченую. Обалдеть можно. Я принесу. Да и рецепты у тебя взять, я в прошлый раз забыла. Всё.
Начало ноября. Седьмое. Раньше, в этот день, на всех домах алели флаги, по радио и на улице звучала музыка. Праздник.
Ирина вспоминала, как они с подругами шли на демонстрации. Несли воздушные шары и большие бумажные гвоздики. Небо было хмурое, холодный ветер обжигал лицо и губы, но всем было весело. Гремела музыка, кричали «Ура!» и на ходу согревались вином из стаканчиков от мороженого.
В тот день Ирина в первый раз надела свою обновку, пальто. На ногах черные туфельки, на голове платочек. Ну, прелесть! Николай уже не первый год, как за ней ухаживал, а тогда, провожая после демонстрации, сделал, наконец, предложение. Это было так давно. Так давно.
Утром позвонила Зине.
- Знаешь что, а давай на Красную площадь махнем!
- С какой такой радости?
- Так ведь праздник! И день какой, посмотри, солнце, воздух!
- Ну да, солнце, воздух… До центра почти час тащиться. Ты сама-то как?
- Да ладно, я нормально. Поехали, а? Я пальто свое красивое одену, ты тоже принарядись, рванём?
По брусчатке Красной площади шли бодро две не очень молодые, но очень красивые женщины. Шли под руку, в ногу, как солдаты и люди смотрели на их улыбающиеся лица и улыбались тоже.
- Чему радуетесь, девушки? – весело подмигнул один из молодых людей, компанией гуляющих по площади.
- Как чему? – Ирина рассмеялась - посмотри вокруг, вся жизнь впереди!
Автор: Владимир Акулов
Комментарии 1